5
Тэхён за это время очень сдружился с Джию. Та за три месяца хорошенько округлилась, и кстати, была неплохим спасителем для Чонгука. Стоило на горизонте появиться беременной омеге, как Тэхён забывал о преследовании своей главной цели, и моментально переключался на девушку. Блондин нежно к животику касался и так улыбался тепло, что можно было согреться только от его вида. Правда, он бы снег в Антарктике растопил. Альфа вообще то не чёрствый сухарь, тоже этот шарик потрогать хотел. Там же человек внутри. Настоящий. Интересно. — Джию, я пересмотрел те документы, которые ты мне прислала и… — влетел в кабинет (выделил ей подальше от отца, да и там удобнее было) не стуча, и замер в дверном проёме. На диване сидела Джию, а рядом Тэхён, всё так же держа руки на её животе, забравшись под свободную блузку. Чонгук по правде говоря ещё не видел, чтобы омега держал руки при себе, если рядом была девушка. По началу стеснялся сильно и просто поглядывал, а потом Джию сама уложила ладони парня себе на живот с воплем «да потрогай уже и перестань, Бога ради, так пялиться» и все стало на свои места. Все довольны и счастливы. Видел бы кто глаза Тэхёна в тот момент. Что там только не отражалось, и счастье безграничное, и волнение, и радость, и список этот ещё длиннее, чем тот, который с причинами почему «нам нужно поговорить». Вот и сейчас грел себе ладошки на чужом животике и голову прикладывал. Слушает что ли? Что он там слушает то? Альфе тоже надо послушать. Не спрашивайте зачем. А вдруг там что-то интересное рассказывают? Вокруг омег лежали фрукты и разные орешки, которые Чон так старательно стаскивал в кабинет девушки. Ну а что? Вдруг проголодается? Пусть сушёный финик лучше съест, чем шоколадный батончик. — Простите, не хотел мешать, — потирая шею. — Джию, зайди ко мне когда освободишься, ладно? Тэхён вытянул руки с нагретого местечка и вскочил резко. — Мы закончили. Я уже ухожу. — собирая свои папки в одну стопочку, тараторил Тэхён. — У меня ещё так много работы! Да. Джию резко схватила того за кисть и усадила обратно. И откуда в ней столько силы то, а? Тэхён парень, как никак, и крупнее её раза в два, а та его как пушинку, словно и не весит ничего. Хотя Тэхён и правда какой-то худой. Даже слишком. Всегда таким был? Джию отобрала папки и подняла свою рубашку чуть выше. — Верни руку на место, — таким тоном, что и не поспоришь. — И ещё тридцать минут, как обед, так что никакой работы, понял? Омега забрался ладонью под рубашку девушки и расслабился. — На, ешь. Тощий как глист, тебя ветром не сдувает? — в свободную руку Тэхёна та вложила горсть орехов, и пододвинула ближе тарелку с сухофруктами. — Тэхён и не спорил, молча грыз кешью и запивал чем-то из белой чашки. Подолгу задерживая в ней нос. Утопиться в ней пытается или спрятаться? — Садись, Чонгук, — похлопала по дивану рядом. — Ты обедал? У нас ещё мясо осталось и салат. — Я не голоден, спасибо. — Ой Боже, все вы не голодные, все ничего не хотите! — накладывая в тарелку и не обращая внимания на протесты альфы. — Ешь давай! Куда это девать? Испортится ведь. Жалко. Тот молча взял тарелку, решая, что на спор уйдёт намного больше времени. И неважно, что обед уже ждёт его в кабинете. Беременные мамские замашки, что тут скажешь. — А ты чего не ешь? — уже к Тэхёну. — Я ем! — И показывает сушёный финик в свободной руке, как доказательство. — Вот! Джию довольно улыбнулась. — Вот и хорошо. — Они вкусные очень. Сладкие такие и мягкие. — сказал тихо омега, закидывая ещё парочку в рот и прикрывая глаза от удовольствия. — Да, мне тоже очень нравятся, в магазине таких не найти — согласилась, и тоже потянулась к пакету. — Где ты их покупаешь, Чонгук? Я должна знать. Ким замер с фиником в руке и посмотрел на Чонгука, который продолжал жевать салат, не поднимая головы. — Каждую пятницу езжу на ферму и закупаюсь там свежими фруктами, овощами и прочим. — спокойно ответил альфа. — Я не знал, что это твои. — и виновато отложил лакомство обратно, вытирая ладони о штаны. Будто его кто накажет за то, что он съел этот несчастный финик. Чон не оставил этот жест без внимания. Нет, ну серьезно. Тэхён думает, что он из рук еду вырывать будет? Бред. — Это ещё что за фокусы? Чего это вдруг мои финики стали его финиками? — возмущённо повернулась в сторону омеги Джию, забывая, что тут вообще-то кое-кто ждёт, когда его выслушают по поводу документов. И когда, вообще, у них с Джию стерлась вся субординация? Полгода назад к друг другу на «вы», а теперь что? — Ты же мне их принёс, да? — Тебе. — Стало быть это всё, — указывая на стол. — Теперь моё? — Да, Джию, всё это твоё и что хочешь с этим делай, хоть продавай. Но лучше, конечно, кушай. — Слышал? — оборачиваясь обратно к Тэ. — Так что финик в рот, живо. Боги, что же будет, когда она родит? Тэхён посмотрел на пакет так, будто у того выросли зубы, и он хочет его сожрать. — Я наелся уже, правда! Спасибо. — И отправил вторую руку под рубашку к чужому тёплому животику. Чон отставил пустую тарелку и открыл папку с документами. Пока они с Джию обсуждали свои дела, Тэхён млел от теплоты мягкого живота, и временами пил из чашки своё ещё одно любимое лакомство. Монотонный бубнёж о документах наскучил и блондин оглядел ещё раз стол, находя сушеные бананы. Как он мог их раньше не заметить? Рука потянулась, но на полпути резко отдёрнулась обратно. — Мне что нужно уйти, чтобы ты нормально поел? — даже не глядя в его сторону. Омега снова дёрнулся. Его там током где-то бьют? — Я поел. — Возьми банан и не ломай комедию. — Ничего я не ломаю. — буркнул Тэхён, а альфа стиснул зубы, но промолчал. Как там нужно? Считать до десяти? — Хочешь потрогать? — перевела тему Джию, разбавляя напряжение в воздухе. — Что потрогать? — Живот. Вот это нихрена себе перевод темы! Не могла там про погоду начать или ещё что-то? — Какой живот? — выпучил глаза Чонгук, — Твой живот? Вот этот? — тыча пальцем в место обитания маленького человека. — Я? — Ну, можешь и свой конечно. Но мой, так то, поинтереснее будет. Чонгук смотрел то на Джию, то на её живот (на котором всё ещё грелись чьи-то ладони) и молчал. — Не могу. — и скорчил жалобную моську. — Это ещё почему? — Твой альфа меня убьёт потом. А я жить хочу. Потрогать, конечно хотелось очень. Это наверное что-то очень необычное, если Тэхён не отлипает. — Почему это он должен тебя убить? — Ну, — замялся. — Если бы чужой альфа трогал моего беременного омегу, то я бы его точно убил. Тэхён впервые поднял свои глаза и посмотрел прямо на Чонгука. А того будто водой ледяной окатили, от чужого пронзительного взгляда. Пытливо так, глубоко. Читай, узнавай, на ладони весь. Омега губы поджал и руки с чужого живота убрал, но смотреть не переставал, будто сказать что-то пытался, но не слушал его никто. Не пробовал понять, не пробовал услышать, а Тэхён нуждался отчаянно в том, чтобы Чон знал. Господи, как же он нуждался. Поделиться было жизненной необходимостью. Жаль только, что альфе правда не нужна. И Тэхён ему тоже не нужен. А разве можно что-нибудь объяснить, когда слушать не хотят, а в глаза не смотрят? — Ой, не забивай мне мозг этой вашей альфьей паранойей! — пыхтя взяла чужие руки и положила поверх своего живота. — Никто тебя не убьёт! Глаза Чонгука почти выпали из орбит, ей богу. Тот руками вовсе не двигал, будто приклеился. Боялся, или хрен его вообще пойми, что там у него в мозгу творилось в этот момент. — Он такой тёплый! И мягкий! — восторженно, но тихо, боясь разбудить пузожителя. Тэхён на это улыбнулся слабо, наблюдая за бегающими чернющими глазами. Счастливый такой. — Я, кстати, уже ввела Тэхёна в курс всех дел, так что ещё месяц, может два, и он будет готов. — отламывая кусочек сушеного банана. Четыре глаза вылупились на омегу. — К чему готов? — в один голос спросили ничего не понимающие любители беременных животов. — Заменить меня. — совершенно спокойно продолжила Джию. — О чём ты вообще? Ты хочешь уйти? Почему? — спросил Чон, не убирая рук с живота, и даже немного осмелев, переместил свои лапища вбок, для удобства. Джию посмотрела на него, как на придурка. — Чонгук, там, — тыча пальцем в пуз. — Ребёнок. И он родится.. — Когда? — Месяцев через шесть, может меньше. — Так быстро? — А ты думал, что он там до 18 лет сидеть будет? — скрещивая руки на груди. — Да, так быстро. Но уйду в декрет я раньше, и должна успеть всё подготовить для… — Раньше? — Так, во первых прекрати так мять мой живот, меня укачивает. А во вторых да, раньше! А ты как думал? Или хочешь, чтобы я родила прямо тут? — Не нужно тут! — Вот, во избежание этого мероприятия, я и подготавливаю Тэхёна немного раньше. Самого Тэхёна, правда, тоже не предупредил никто. И согласия не спрашивал. Но об этом он потом поговорит с Джию сам. — А говорят, что у омег во время беременности понижается мозговая активность. С альфами присутствие беременной омеги вообще что-то страшное делает. Ты чего завис то? Чонгук бы сейчас возразил что-то по поводу мозга и по поводу подготовки Тэхёна к чему-то то там, но.. — Пинается! — завопил так восторженно, словно это восьмое чудо света. — Это не.. — начала девушка. — Где!? — перебил её Тэхён. — Где пинается? — Да вот тут, левее! — аккуратно перемещая ладошки по животу, пытаясь поймать очередной толчок. — Я на третьем месяце, ребёнок сейчас не больше пяти сантиметров. Никто там ещё не пинается. Я просто наелась! — Да нет же, — теперь уже восторженный визг Тэхёна. — Я тоже что-то чувствую! Война ладоней на животе продолжалась, а Джию была на пределе. Токсикоз это вам не шутки. — Если вы не прекратите сейчас же, то меня стошнит. А нет, уже без «если». Омега подорвалась с дивана и вылетела пулей из кабинета. Тэхён и Чонгук застыли в ступоре, глядя на дверь. Никто не планировал остаться наедине. Неловко.. Омега бегал с вечными допросами, но вокруг всегда кто-то был, а когда заходил в кабинете к альфе, то у того жалюзи всегда открыты и они были как на ладони. А тут никого вокруг. Ким взял чашку и допил остатки, чтобы чем-то себя занять. Ну молодец, Тэхён, целых три секунды, а дальше то что? А известно что. — Чонгук, давай… — Нет, даже не начинай Тэхён. — перебил, не давая закончить. И так знал, что сейчас будет. — Да объясни мне почему ты не можешь меня выслушать? — не кричал даже, не злился, а просто тихо говорил. На другие эмоции не было сил, он устал. — Я прошу просто посидеть каких то десять минут молча, а я всё объясню. Альфа перевёл взгляд на блондина. Ну уж нет. Сегодня они закроют эту тему раз и навсегда. Хватит. — Потому что мне противно, Тэхён. Мне противно находится с тобой рядом, мне противно слышать твой голос. Мне противно смотреть на тебя. Да даже дышать с тобой одним воздухом мне противно, понимаешь? Всё, что связано с тобой осталось в моей памяти, и я бы сделал что угодно, чтобы навсегда избавиться от этих воспоминаний. Тэхён рассыпался. Сидел и смотрел прямо в глаза. Хотел как можно лучше запомнить и услышать всё, что он ему говорит. Чтобы когда сердце опять выло и просило вернуться, он мог вспомнить, как больно это. Как больно что-то чувствовать к этому альфе. — Я не хочу слушать причину, почему ты почти дал Намджуну себя оттрахать на нашей кровати, Тэхён. — омега не сдержался и глаза заблестели, хотелось отвернуться, но он смотрел в глаза эти чернеющие от злости, сам себя добивая. — Мне насрать на все причины и объяснения, потому что для меня их нет. Я бы никогда не притронулся к другому. Для меня существовал только ты, а ты раздвинул перед ним ноги. — Я не… — тихо, еле слышно от всхлипов. — «Ты не» только потому, что я вошёл. Только и всего. Альфа видел, как тот дрожит и близок к тому, чтобы разрыдаться. Никто не поверит, но он не хотел, правда не хотел так грубо, но иначе омега просто не понимает. Три месяца бегает и мучает обоих. — Не хочу ничего общего иметь с тобой, понимаешь? Скажи, что ты хочешь? Что я должен сделать, чтобы ты навсегда исчез? Чонгук хоронит заживо этими словами. Сердце из груди вырывает. А оно бедное бьется и к предателю всем нутром тянется. Не прикажешь ему, глупому, что нельзя. Не прикажешь, глупому, что убьет, если дотронется. Летит, как мотылёк на свет. Крылья сгорают, душу сжигают, а тот, глупый, любовью ослеплённый, млеет от нежности. Только не нежность это, дурак влюблённый, а смерть верная. Омега внутри на части разрывается и никто больше склеить не сможет, единственный кто способен - режет сейчас на кусочки мельчайшие, не оставляя даже шанса малейшего на восстановление. — Ты действительно хочешь, чтобы я навсегда ушёл? — шёпотом, и смотрит с такой надеждой и мольбой. В глубине души, то глупое сердце надеется, что его остаться попросят, что не разобьют в который раз словами жестокими, потому что не осталось уже места живого. Ему бы бежать и спасаться, пока ещё может, пока способен. Но тот сидит, и палачу своему в глаза смотрит. Приговора ждёт, хотя знает его заранее. — Больше всего на свете, Тэхён. Хочу больше никогда в жизни тебя не видеть, не слышать твоего голоса, не видеть твоих глаз. Я не могу находиться рядом с тобой. Ты для меня умер 5 лет назад. Чонгук не знал, что по настоящему Тэхён умер только что. И Чонгук сам его убил. А сердце, борец, живучий. Бьется так сильно, что в груди жжёт огнём. И как сил только хватает, неужели ещё на что-то надеется? Не надолго это, альфа со своей задачей отлично справляется. — Исчезнуть это лучшее, что ты можешь сделать. — глаза в глаза. — Потому что худшее было - появиться. Почему вообще это называют разбитым сердцем? Тэхён вот уверен, что ему ещё кости сломали и кожу без наркоза сняли. Иначе почему так болит? Сердце так не может, он знает точно. Зовите врачей ваших, кто там лечит? Время? Заверните с собой. Тэхён берет оптом. Боль была настолько незаслуженной, что в какой-то момент омеге даже показалось, что он ничего не чувствует. Чона самого трясло, словно в лихорадке, но тот виду не подавал. Нельзя слабость показывать. Слабостью пользуются. Да и никак иначе. Слишком больно было в первый раз, чтобы рискнуть снова. Да зачем разговорами тревожить то, что никак зажить не может. Тэхён непроизвольно вспомнил слова, которые ему когда-то говорил папа, что нельзя давать понять, что тебе больно, потому что потом люди добивают и это больнее. Прав был, жаль только, что Тэхён понял это таким образом. Чонгук замолчал, ожидая чего то, но омега опустил голову. — Фух, вот это вы меня конечно подставили! — вернулась Джию, держась за живот. — Давайте чаю попьём, а? — и не дожидаясь ответа поставила чайник, достала чашки, кидая туда пакетики. — Тэхён ты какао, как обычно? — тот качнулся отрицательно, сплетая пальцы. А альфа наоборот, повернулся резко, даже слишком, ища омежьи глаза, но быстро присек собственный порыв, опустив взгляд. Услышал. Конечно услышал. Чонгук пах какао. А Тэхён всё ещё любил какао. — Нет, Джию, я больше не хочу. Спасибо, я пойду. Мне нужно закончить дела. — Тэхён молча встал, забрал свои папки и вышел из кабинета, а Чон так продолжал пялится в пол. И никто никогда не узнает, что так же страдает внутри, когда каждое слово из себя выдавливает. Лежит глубоко израненный от взгляда чужого болезненного и измученного. Никто не узнает, что ненавидит себя за всё сказанное. Что готов собственноручно вырвать язык свой грязный, которым посмел говорить такие вещи. И Тэхёна ненавидит за то, что совсем его не ненавидит. — Я тоже пойду, ладно? — поднялся с дивана и подошел к девушке. — Спасибо за обед. Всё было очень вкусно. — Это Тэхёну скажи, он готовил. А казалось, что почувствовать себя ещё более дерьмово - невозможно. Оказывается, что возможно.***
Тэхён не появлялся всю последующую рабочую неделю. Казалось бы, что альфа получил то, чего хотел и может жить спокойно, но за эту самую неделю успел заработать нервный тик глаза. Каждый подходил и что-то спрашивал, уточнял, просил подпись, совет, мнение. Чонгук боялся покидать пределы своего кабинета, потому что стоило только выйти, как его ловили на каждом углу и двухминутный поход в туалет затягивался минут так на сорок. Альфа вот, ей богу, понятия не имел, что в офисе работает столько сотрудников. Сегодня была пятница и этот день для офисных трудяг был более ненавистен, чем понедельник. Конец рабочей недели, значит нужно закончить все срочные дела, чтобы спокойно провести выходные. Неужели может быть такое количество срочных дел? Может кто объявление повесил, что тысячному посетителю его кабинета дают отпуск или премию? Дайте альфе хоть одно логическое объяснение, потому что количество папок на столе росло прямо пропорционально с его негодованием. В его кабинет уже трижды постучались (спасибо и на том) и раз десять ворвались без стука с криками «я всего на секунду» и «тут очень важно» и это всё до девяти утра! — Чонгук, можно? — постучалась Джию и просунула голову в открытую дверь. — Конечно, проходи, — приветливо улыбнулся, откидываясь на спинку стула. — У тебя всё хорошо? — Да, всё в норме, — девушка уселась на диван потирая поясницу одной рукой, а другой держа стопку папок. — Спина немного ноет, а так всё отлично. Ты как? — Тебе нужно больше отдыхать, Джию, — после встал и поставил чайник, а из ящика вытянул пакет со сладостями. — Я ещё никогда так сильно не ждал конца рабочего дня. Эта неделя высосала из меня все соки, вокруг как будто с ума все посходили. В дверь вновь постучали и альфа страдальчески закатил глаза. — Простите что отвлекаю, господин Чонгук, у меня к вам вопрос.. — Я немного занят. Зайди через двадцать минут, ладно? — Но это очень важно! — делая жалобное лицо, пробормотал омега, будто от этой папки, в его руках, зависела чья-то жизнь. Вот если этот парень сейчас не уйдёт вместе с папкой в туман, то чья-то жизнь точно оборвется, потому что Чон за себя не ручается. — Кофе закончился? — перебил. — Нет. — удивлено покрутил головой в стороны, в такт ответу. — Кто-то умирает? — Нет… — уже тише отвечает сотрудник, начиная сомневаться во вменяемости шефа. Альфа перевёл взгляд на хихикающую Джию у столика, которая высыпала в чашки по горсти зелёного листового чая. — Кто-то рожает? К этому моменту омега, наверное, забыл все буквы или разучился их складывать в слова. В любом случае, тот просто отрицательно махнул головой. — Значит это «Важное» может подождать двадцать минут. — строгим, но не грубым тоном сказал альфа, указывая взглядом на дверь. Подчинённый спорить не стал. Поклонился и телепортировался из кабинета, от греха подальше. — Интересная у тебя градация приоритетов, Чонгук. — наливая вскипевшую воду в чашки. — Кофе, чья-то смерть и роды. — Знаешь, я тоже поначалу удивлялся. Но за четыре года работы понял, что эти люди могут пережить всё, но только не отсутствие кофе. Не смейся, я правду тебе говорю. Пару лет назад у омеги тут начались схватки. Это было начало рабочего дня и его альфа чуть в обморок не грохнулся, когда парень уселся на пол посреди холла и сказал, что без утреннего кофе он никуда не поедет, и вообще, рожать не собирается. — Джию рассмеялась, вытаскивая на тарелку все запасы сладостей. — Да да, так что с тех пор кофе, это единственная вещь, которая никогда не может закончится. Правило такое. Негласное. Или гласное, да вообще пофиг. Нельзя, в общем и точка. — Садись пить чай. Я поговорить с тобой хотела. — зазывающе хлопая рядом с собой по дивану. — О да, я тоже хотел поговорить! У нас что, резко уволилась половина рабочего штата? Иначе почему я стал такой важной и востребованной персоной? Ко мне раньше никогда не обращались с таким количеством вопросов! — Нет, не половина, — начала Джию, отпивая первый глоток чая. — С беременностью мне стало тяжело выполнять такое количество работы, как раньше. Ну и отсутствие Тэхёна сказывается. — Ты хочешь мне сказать что такой кавардак в офисе начался только из-за того, что ты забеременела, а Тэхён ушел? — Нет, я хочу тебе сказать, что такой кавардак в офисе начался только из-за того, что Тэхён ушёл. — Чон поднял одну бровь. — Джию, — спокойно. — Невозможно, чтобы отсутствие всего одного сотрудника так ощущалось. — Как видишь невозможное - возможно. На самом деле я понятия не имею, как ему удавалось все успевать, правда. Раньше я и сама справлялась. Было тяжело, но справлялась. Потом появился Тэхён и забрал у меня часть обязанностей. Компания растёт и расширяется, а вместе с ней и объем работы. — Офис же каким-то чудом работал до его появления столько лет. Или мы расширились и выросли только что? Ну а что? Правда ведь, столько лет справлялись, а тут появился какой-то Тэхён, три месяца поработал, перевернул всё вверх дном, и теперь без него никто не может? Присутствует - плохо, отсутствует - ещё хуже. Неувязочка. — Блядь, что у нас тут за пиздец творится то!? — врываясь без стука в кабинет, возмущается Чимин. — И тебе доброе утро. — вздохнул Чонгук. — А ну не выражайся при ребёнке! — тыча пальцем в свой живот. — Оно, — так же указывая пальцем на объект обсуждения. — Ничего не слышит. — Нет, что ты, стучать не обязательно, у меня же тут проходной двор. — бурчал младший, пока никто на него не обращал внимания. — Вот будет у тебя своё такое, — тыча в шарик под свободным свитером. — При нем и выражайся сколько хочешь. А хозяйка этого живота я. И правила мои. — складывая руки на пуз и отворачиваясь, давая понять, что спорить тут бесполезно. — Ладно, возьму себе на заметку, что правила беседы устанавливают те, у кого есть в животе человек. — и поднял руки в сдающемся жесте. — Именно. — Как чувствуешь себя? — спросил альфа, подходя ближе к столу и укладывая на него пакеты. — Я тут свежих ягод привёз, покушай. И мёд домашний. — Да, Чимин, я тоже в порядке, спасибо, что спросил! — всё так же возмущённо говорил сам с собой Чон. — Да господи! — трижды долбя о край стола, имитируя стук двери. — Доброе утро, Чонгук, можно войти? Как твои дела? Что нового? Брюнет закатил глаза. И почему он вообще дружит с этим придурком? — Ты вообще в курсе, что под твоим кабинетом стоит человек двадцать? Что-то случилось? — Да. — Нет. И тишина. — Ага, ну теперь то всё ясно, спасибо что объяснили! — снимая пальто и усаживаясь в кресло. — Тэхён ушёл. — всё же ответила Джию. — И она пытается меня убедить, что этот весь кавардак он каким-то магическим образом сам разгребал, а теперь вселенская задница накрыла нас с головой, и без его помощи мы не можем просраться. — Ну во-первых, я ни в чем не пытаюсь тебя убедить. Я только констатирую факт. А во вторых, Фил настаивает на декрете, потому что последнюю неделю я прихожу очень уставшая и он прав. И вот когда уйду ещё и я, то ты тут умрёшь под грудой бумаг. А единственный помощник и потенциальная замена мне, непонятно почему, резко отказывается от должности. Хотя, спешу заметить, он очень любил эту работу! Что странно, не находите? — Не надо тут ничего констатировать и хоронить меня раньше времени, — возмутился альфа. — Офис как-то работал без него и сейчас будет продолжать работать. Джию раздраженно вздохнула, всасывая в себя столько воздуха, что возросла необходимость открыть окно. — Всё, Чимин, разговаривай с ним дальше сам! Я начинаю нервничать, а мне нельзя. Пойду лучше подышу. — и схватив со стола вкусняшек для успокоение нервов, омега вышла из кабинета. — Ничего не говори. — начал Чонгук. — А что мне говорить? Ты и сам всё видишь. — Даже если я попрошу, он не вернётся. И я не буду просить. — Не ты ли меня учил уметь отделять личное от работы? — ехидно улыбался Чимин. — Это другое. — Та ладно? И почему же? — Потому что это Тэхён. — И? — Чимин, я не могу работать с ним, ясно? Я найду другого помощника и Джию введёт его в курс дела. Со временем научится всему. — А почему не можешь работать с Тэхёном? — не унимался старший. Нет, ну он серьёзно? Что за глупые вопросы? Реально не понимает, почему? Не может, потому что рушится то, что строил так усердно, чтобы отгородиться. Потому что ищет макушку белую среди сотрудников. Потому что вкусностей Джию стал носить в два раза больше, когда первый раз застал их в кабинете вместе пьющих чай. Потому что утро понедельника теперь было самым любимым временем, а вечер пятницы всегда расстраивал. Потому что находил крошечный повод, чтобы зайти к беременной омеге и увидеть там довольного Тэхена, разомлевшего от сладости фиников. Потому что чувствовал то, что не должен был. Потому что пускал омегу туда, куда ему входить не позволено, и ничего сделать с этим не мог. От того и ненавидел обладателя глаз голубых и улыбки квадратной ещё сильнее, тот под кожу пробирался даже не стараясь, а альфа позволял, хотя не мог позволить. И наговорил таких вещей ужасных только от страха, что может сказать что-то другое, что может не сдержаться и позволить то, чего действительно хотел. Злился и ненавидел себя, что несмотря на чужое предательство его тянет к этому омеге. И чем сильнее Чонгук себя сдерживал, тем труднее становилось. Но не признается никому. И себе думать об этом запретит. Похоронит заживо то, что вновь зарождаться начинает. Всё внутри себя перекопает и каждую частичку, напоминающую об омеге, уничтожит. А Чимин всё понимал и видел лучше, чем сам Чонгук. Альфа не раз замечал, как друг провожал взглядом уходящего от него Тэхёна, после очередной грубости. И как ходил потом сам не свой, как нервничал. Но его надо подталкивать к тому, чтобы он был честен с собой. Блондин видел, как младший задумался. Чонгук молчал, а Чимин и не собирался давить. Главное, чтобы себе признался. — Ладно, у меня встреча назначена через час. Я заехал тебе отдать документы. — оставляя папку на столе рядом с остальной горой. — Удачи. И покинул кабинет, оставляя альфу на съедение совести и собственным мыслям. Ну и ещё дюжине новоприбывших сотрудников с «Важным вопросом».***
— А я вам в сотый раз говорю, что оно само собой не пройдёт, что тут непонятного?! — Уже не соблюдая никакой врачебной этики, кричал омега. — Я здоров как бык, доктор! И у меня куча дел, я не могу остаться тут ни на какое обследование! — так же возмущённо кричал Чимин. — Вы не бык, а баран! И не здоровый, а упёртый! — Дайте мне таблеток каких-то, сиропов, и я поеду на работу, ладно? — От безответственности не придумали никаких лекарств. — фыркнул врач. — У меня просто очень много работы, понимаете? Если лягу в больницу, потом не разгребусь до конца жизни. — А если не ляжете, то конец настанет очень скоро, — омега упертостью не уступал. — Дела у него, все слышали? — оборачиваясь в стороны, привлекая внимание коллег. — Тут у господина дела, видите ли! А у меня вообще никаких дел нет! Там же меня совсем не ждут пациенты, вы что! У меня полно времени на уговоры взрослого альфы, чтобы тот лёг на несколько дней на обследование, для своего же блага! — Ну и занимайтесь своими пациентами на здоровье! А мне и таблетки достаточно! — стоял на своём Чимин. — Ну что, нет никакого сиропчика от этих болей? — Слушайте, у вас дырка в желудке или в мозгу, я понять не могу?! Какой, к чёрту сиропчик? Клизму с клеем, может залатает дырки! — Вроде в желудке. — пропуская последний «рецепт» мимо ушей. — Тогда назначим ещё и обследование головы! Я уверен, что там пусто! — альфа уж было открыл рот, чтобы продолжить спор, но врач поднял руки вверх. — Нет, нет, нет! Слушать ничего не желаю! Палата номер 7. Пижама в тумбочке у кровати. — Я что должен тут остаться на ночь!? — А ты думаешь, что ты тут один, а? И вообще, сам виноват! Я на сколько назначил визит? — Мы уже перешли на ты? — Я сейчас перейду на мат! Теперь альфа поднял руки вверх. — На 9:00. — А ты соизволил явиться? — 11:30 — обижено ответил Пак. — А анализы пациентов в лабораторию мы отправляем до 11:00 каждый день с понедельника по пятницу. Завтра выходные, так что будешь ждать! И заметь, что виноват в этом ты! — Понял я! Палата номер 8. — ПАЛАТА НОМЕР 7!! — прокричал омега так, что оконные рамы задрожали. — Доктор, вы какой-то слишком нервный. — и улыбка ехидная. Омега красный от злости ушёл по своим делам, а Чимин открыл телефон и набрал номер Чонгука. Не так он себе представлял выходные, ой не так.***
Палата оказалась весьма просторная. Огромные окна практически на всю стену Чимин оценил сразу, как и потрясающий вид из них. Ладно, возможно выходные будут не такими уж ужасными. Войдя внутрь альфа огляделся, ничего лишнего, но в то же время всё необходимое. Друг напротив друга стояли кровати, одна из которых явно находилась в использовании, потому что рядом с ней, тумбочку украшали свежие цветы, лежала книга, пару свеч, закрытых крышкой, чашка с чем-то недопитым, и уже немного остывшим. Его потенциального соседа явно отвлекли от приятного времяпрепровождения. В воздухе пахло чистым постельным бельем, так что никаких подсказок для альфы, кем же был его сосед на ближайшие два дня – не было. Дверь открылась и в палату ворвался всё тот же красный и злющий омега. — А стучаться в вашем заведении не принято? — А стучаться в вашем заведении не принято? — перекривлял того доктор, на что Чимин закатил глаза. — Надеюсь, что мой лечащий врач не вы. — Ох поверь, я тоже не особо рад! — складывая на тумбу, рядом с кроватью новое полотенце и предметы первой необходимости. — Так что не груби мне и не зли, потому что от вредности я прописываю трёх литровую клизму, — альфа побледнел, аргумент железный. — То то же, — кивнул омега сам себе, заметив испуг в глазах напротив, и продолжил. — В нашей клинике омеги лежат отдельно от альф, но сейчас нет свободных мест. Поэтому до понедельника лежишь тут, а потом тебя переведут. — У-ля-ля. — поиграл бровями и присвистнул Чимин. — Я потом тебе такое у-ля-ля устрою, на всю жизнь запомнишь! — Да шучу я, Господи, я же не маньяк. Или чувство юмора у вас тут тоже не в почёте? — Можно просто доктор Сокджин. — не упустил возможности омега. О боги мои, ещё один. — Точно не в почёте. Вы случайно не знакомы с Чонгуком? Джин немного растерялся. — Не припоминаю, а что? — Думаю, что вас нужно познакомить. Вы бы нашли общий язык. — Почему это? — прищурившись. — Шутки у вас обоих - откровенное дерьмо. На удивление Чимина, омега улыбнулся слишком широко и Пак уверен, что тому сейчас даже немного больно. Слишком довольный. На Кокоса похож. А это плохо. — Чего улыбаетесь так…странно? — спросил не без опаски в голосе. — Да вот вспомнил, что для особых случаев у меня припрятана клизма на пять литров. — а после развернулся, и направился в сторону выхода. — Я пошутил! Извините! — пытаясь спасти свое плачевное положение. — А я нет. У меня вообще, знаешь ли, чувство юмора - дерьмо. — и захлопнул дверь. Чимин забирает свои слова обратно. Выходные таки будут отвратительные.***
Пак протынялся по палате без дела целый день. Чонгук застрял в офисе с документами, которые нужно было срочно закончить, и не смог привезти альфе ноутбук из дому, чтобы тот тоже смог поработать. Он лежал, и сидел, и в окно смотрел, и в телефоне играл. Господи, да что только не делал. Скука смертная. И как люди вообще в больницах лежат? Одна надежда была на соседа по палате, с которым поговорить хотя бы можно, чтобы с ума не сойти. Но тот не появился даже вечером, и в конце концов, от ничегонеделания, Чимин уснул за просмотром очередного фильма. Разбудил альфу шум колесиков больничной кровати и тихое перешептывание врачей. — Вези сюда. — Будем перекладывать его? — Нет, пусть отдыхает он только уснул. Заберём просто эту кровать. Чимин глаза открыл, но не двигался. Ещё какое-то время слушал возню и разговоры врачей, а после те ушли. Альфа перевернулся на другой бок и посмотрел в сторону кровати. Глаза к темноте ещё не привыкли, но им и не нужно. Чимин встал и подошёл ближе, а в нос ударил лёгкий запах какао. Не такой как у Чонгука, более химозный, но всё же. Доктора перед уходом открыли крышки у свечей, чтобы аромат распространялся и обволакивал парня. Альфа видел свечи на полке, когда только вошёл, но не обратил внимания с каким те были запахом. Лежащий на кровати еле дернулся, слегка нахмурился, и прижал что-то похожее на толстовку, ближе к себе, а после зарылся туда носом. Чувствовал рядом чужой, более сильный аромат, перебивающий свечи. Чимин отошёл подальше, чтобы не тревожить, но взгляд не отводил. Напротив лежал бледный омега, со впавшими щеками и огромными синяками под глазами. Напротив лежал Тэхён. Хотя это скорее то, что от него осталось.