19
Тонкие омежьи пальцы неприятно покалывало от пустоты, и внезапного холода. Ещё секунду назад, они сжимали альфью ладонь, и казалось, что это самое тёплое место на планете, самое правильное, казалось, что всё на своих местах. Сейчас же, Тэхён, словно завороженный смотрел на свою руку, будто хотел убедиться, что всё реально, что всё по-настоящему. Сам не верил в то, что когда-то будет на такое способен. Омега встал с кресла у кровати Чонгука, обнял себя двумя руками, отступая на шаг назад. И ещё один. И ещё. Все молча наблюдали, как тот воссоздаёт между собой и крепко спящим, мнимую стену, отделяющую два любящих сердца, но ничего не делали. Никто не пытался остановить, образумить, либо хоть как-то повлиять на происходящее. Даже собственное сердце, в этот раз не вмешивалось. Разум читал нотации, а оно покорно слушало, тихонечко стуча в такт. Удивительно, как в один момент, всё, что казалось необходимым и важным, стало менее значимым. Один Чимин, готов был выть, смотря на такого Тэхёна. Потому что, блядь, не сейчас. Только не сейчас. Они, как никогда, близко к тому, чтобы это, блядство, наконец-то, закончилось, и последнее, что нужно было, это чтобы узнал Чонгук. Дальше всё бы обязательно наладилось, Пак уверен, но у судьбы, видимо, свои планы на ближайшее будущее. — Тэхён, пожалуйста… — еле слышно прошептал Пак. Тэ, продолжая обнимать себя за плечи, слегка поглаживая, обернулся в сторону блондина и улыбнулся. Если до этого альфа и имел тень надежды, то омежья улыбка разбила её вдребезги. В глазах напротив не читалось боли, обиды, разочарования, отчаяния и чего-то в этом духе. Чимин, был бы рад, увидеть одну из очередных неискренних масок «всё хорошо», которые Тэ выдавливал из себя на протяжении последних пары месяцев. Но омега выглядел спокойно, размеренно, облегчённо. Последнее и вовсе, заставило альфу внутри себя крыть матом проклятого Джина. Тэ напоминал человека, который очень долго нёс тяжёлый груз и наконец, избавился от него. Это вовсе не означало, что теперь было легко, что ничего не тревожило, нет. Ноющая боль всё ещё приносила дискомфорт, но больше не тянула вниз. — Я в порядке, — смотря прямо в глаза. — Всё будет хорошо, — вновь поворачиваясь в сторону Чонгука. — Всё обязательно будет хорошо. — кивая в такт своим словам. Обязательно будет. — Тэхён, послушай.. — Не нужно, Чимин, — перебил. — Я со всем справлюсь. Я в порядке. — наверное, говоря это больше для себя. Словно от множественного повторения, сработает какой-то рефлекс. — Тэ, ты же знаешь, что Чонгук.. — Чонгук, что? — не давая, в очередной раз, договорить. — Не хотел? Так не думает? Любит? Просто дурак? — вспоминая все глупые попытки альфы, выгородить друга. — Хватит уже, ладно? — Тэхён.. — Мне нужен кофе. Извините. — а после развернулся и вышел из палаты, не давая шанса закончить. Кофе - это жидкий заменитель сигарет. Хотя омега был бы не против сейчас выкурить одну. Пачку. А может блок. Как только дверь громким грохотом оповестила об уходе, Чимин рыкнул, переворачивая рядом стоящий журнальный столик. Если куда-то не выплеснет сейчас всю свою агрессию, то проломит чей-то череп. Желательно того, кто носит белый халат. — Ты, блядь, охренел? — рявкнул врач. — Завали, Джин. Ты за сегодня уже допизделся, хватит. — Чимин, следи за языком. — вклинится альфа. — Серьёзно? — разворачиваясь в сторону Джуна. — Это я должен следить за языком? Засунь сейчас свою галантность в жопу, окей? А если хочешь сделать что-то полезное, то заткни, лучше, этому, рот. — кивая в сторону врача. — Или клянусь, это сделаю я. — Тебя просто бесит, что я прав. — игнорируя нападки в свою сторону. Чимин подходит вплотную к омеге, заставляя Намджуна сделать то же самое. — Нахер никому не сдалась твоя правда, понял? Думаешь, ты один такой умный? Думаешь, мы все вчера родились и ничего не понимаем? Да каждый знает, что если бы Чонгук не поступил, как мудло, то всё было бы по-другому. И Тэхён это прекрасно понимает, не нуждаясь в твоих объяснениях. Нахуя ты это сказал, а? — Потому что так оно и есть. — стоял на своём. — Да смени пластинку, Джин. — От того, что я засуну язык в зад, ничего не изменится. Факт остаётся фактом. — Сука, я не могу, — фыркнул, отходя подальше. — Все такие умные! Вы, блядь, родились с какой-то инструкцией к жизни, или что, я не пойму? Никто никогда не совершал ошибок? — Есть ошибки, которые… — Да, блядь, знаю я! Знаю! — начиная ходить туда сюда по палате. — Ты удивишься, но не у одного тебя в голове есть мозг, ясно? Чонгук знает, что поступил неправильно, раскаивается, хочет всё исправить. Разве этого мало? Он не может изменить то, что сделал, как бы сильно не хотелось. — Да, Чимин, мало. — подходя вплотную к альфе, пытаясь выглядеть как можно более уверенно, хотя у самого, от всего происходящего, уже тряслись колени. — Этого мало, понял? Своим пониманием, раскаянием и желанием всё исправить, он ничего не изменит. Он не отмотает время назад, и не вернёт погибшего ребенка. Эта боль навсегда останется внутри Тэхёна, эта дыра ежедневно увеличивается, — Джин тоже был на пределе, еле сдерживая себя, то ли от откровенно позорной истерики, то ли от преднамеренного убийства. — Не ты был с ним рядом все эти годы, не ты вытаскивал его со дна. Ты не знаешь, как он мучался, каких усилий ему стоил каждый прожитый день, не знаешь, до чего его довели эти сраные чувства, понятия не имеешь, через что он прошёл, понял? Так что не тебе судить, как мне реагировать и что, говорить. — Ты прав Джин, я не знаю, что он чувствовал, но могу представить, что это.. — Нет, Чимин, ты даже не можешь представить. — отворачиваясь от альфы и направляясь в сторону окна. Всё же нервы не железные. — На протяжении пяти лет не было ни одного дня, чтобы я выдохнул спокойно не переживая за него, не было ни дня, чтобы он искренне улыбался, чтобы не плакал по ночам. Это не любовь, Чимин. Любовь не должна приносить такие страдания. — Они просто запутались, Джин, им нужно помочь. — Нет, Чимин, они не запутались. Чонгук навязал узлы, в которые попал Тэхён. — Тем не менее, ты ведь знаешь, что Тэ его любит и Чонгук, тоже, любит. Дай им разобраться, это ведь их жизнь, и ты не имеешь права в неё вмешиваться. — Не имею права вмешиваться? — удивлённо повторил чужие слова, оборачиваясь. — А ты, позволь спросить, что делаешь? Вот это всё, — обводя пальцем остальных альф в палате. — По твоему не называется «вмешиваться»? — Это другое. Я помогаю узнать правду. — Да что ты, то есть, хочешь сказать, что ты спокойно примешь любой исход ситуации, я правильно понимаю? — изгибая бровь. — Да. — кивнул Пак, хотя сам, в душе, надеялся, что этот самый «исход» будет из категории «хэппи-энд». — Ну, а я не буду ждать, пока твой Чонгук вырастит себе мозги. — прошипел омега. — Предлагаешь мне наблюдать, как они вновь сойдутся? Ждать, когда Чон наиграется и выбросит его, как собачонку? — Да что ты несёшь? Чонгук никогда... — Никогда? Серьёзно? — перебил того, пытаясь совладать с новой волной ярости и убедить себя, что отрывать голову человеку - это плохо. — Ты прекрасно знаешь, что я имел в виду. Он не игрался. Любил его всегда, и любит. — У тебя какое-то извращенное понятие любви, Чимин. Любимых не заставляют так страдать, любимых не бросают. Это больная любовь. Чонгук не умеет любить. — Да не знал он, понимаешь? Не знал, как было всё на самом деле… — Да по хер, знал он или не знал! Тэхён верил ему, доверял всем сердцем! — Ким размахивал руками, потому что не было сил больше объяснять такие простые вещи. — Чонгук ведь даже не выслушал! Просто ушел! Как нормальный альфа может так поступить со своей омегой, а? — Если бы.. — Если бы да кабы, то во рту бы росли грибы! — шикнул Джин. — Если бы то, ах если бы это. Чимин, хватит, нет никакого «если бы»! Чонгук его бросил и из-за него погиб ребёнок! Точка! — Да, этого никак нельзя изменить и никто не вернёт им малыша. Ни твоя ненависть, ни желание Чонгука всё изменить, ни готовность Тэхёна всё забыть. Ничего не вернёт. Но своими словами, ты лишил Тэ и без того хрупкой надежды на то, что всё может наладиться. — Ничего не наладится. Чонгук подонок и этого не изменить. — Как же я заебался тебе повторять одно и то же! Он не знал! — И я заебался тебе отвечать! Это не имеет значения! — громко стуча ладонью по столу. — Господи, да что ж все такие правильные и идеальные вокруг? Я не оправдываю его поступок, но попытайтесь, хоть на секунду, встать на место Чонгука. — оборачиваясь к альфе. — Намджун, чтобы ты подумал, если бы застал своего омегу на вашей кровати под другим альфой, а? Какая была бы первая мысль? — Джун молча опустил голову. — Вот и я об этом. Чон испугался, приревновал, к тому же Тэ закрыл ему доступ.. — Это не оправдывает.. — Нет, не оправдывает, — не давая омеге закончить. — Но мы не вправе осуждать его за то, что он сделал поспешные выводы. — Напомнить чем обернулись его «поспешные выводы»? — съязвил Джин, наливая себе стакан воды. — Я всё прекрасно помню, только ты и сам знаешь, как обманчиво то, что видят наши глаза. — Джин поднял голову не понимая, к чему ведёт альфа. — Вспомни, когда ты вошёл в палату и увидел, как я снимаю с Тэхёна рубашку. Со стороны, ведь, казалось, что у меня на уме явно что-то не очень приличное, да? — Ким кивнул. — И в ту секунду ты готов был оторвать мне руки и остальные очень важные, для моего будущего, конечности, да? — опять кивок. — Ты ведь тоже не сразу справился с нахлынувшими эмоциями, поддался первому, обманчивому предположению, не желая разбираться. Не хотел слушать мои объяснения. Вот и Чонгук также. — Это другое. — Ничего подобного. Это просто пример с тобой в главной роли. — Нет Чимин, — строго ответил омега, а после усушил содержимое стакана в несколько глотков. — Я знал тебя всего ничего. Ты взрослый альфа, а Тэхён был в отключке. Конечно, что я должен был подумать, застав тебя нависающим над полуголым омегой? Чонгук же знал Тэхёна, как облупленного. Они жили вместе, они истинные. Даже не смей сравнивать эти две ситуации. — Да, Джин, хорошо, ты прав! — упираясь руками в спинку кровати. — Доволен? — Мне не нужно, чтобы ты со мной соглашался, Чимин, я и без этого знаю, что прав. — Нужно уметь прощать, — проводя ладонью по лицу. Устал спорить. Все попытки переубедить и доказать, что тот неправ, заканчивались одна хуже другой. — Если человек искренне раскаивается и хочет всё изменить, то он заслуживает второй шанс. — Уметь прощать? Ты своём уме? Что Тэхён должен ему простить? То, что его бросили беременным? То, что спустя столько времени вместе, даже не удосужились уделить минутки, чтобы послушать? То что как мяч пинали эти несколько месяцев? — закипал омега. — Можешь оправдывать дальше своего дружка, сколько влезет, но не прикрывайся желанием сделать «как лучше». — Да никого я не оправдываю! Ты хоть раз слышал от меня, чтобы я сказал, что он прав? Хоть раз, Джин? Разве я когда-нибудь говорил, что я на его стороне и поддерживаю, то как он поступил? — Ты его друг, значит ты на его стороне. — Ёбнутая логика. Я и Тэхёну друг. — Тогда подумай, хоть на секунду, о том, как будет лучше для Тэ. — Я всё время думаю, как ему будет лучше. — Жопой думаешь, — фыркнул, а потом выдохнул и поднял уставший взгляд. — Чимин, бывает так, что даже от самых дорогих сердцу людей нужно отказаться, ради спасения себя. — Даже если так, Тэхён сам должен принять это решение. Без твоего влияния. — Без моего влияния, он раскиснет и позволит себе утонуть в этом дерьме вновь. А я этого не позволю. — крутя головой в стороны. Его мальчик достаточно настрадался, хватит. — В этот раз не утонет. Чонгук, он.. — Он убил малыша, Чимин. — Ты же знаешь, что это не так. Тэ ведь попал под дождь, ему было плохо… Это просто неудачное стечение обстоятельств. — Омежья сущность всем нутром будет защищать своё чадо, придурок! Думаешь какой-то дождь мог так на него повлиять!? Если жизни малыша что-то угрожает, то омега внутри наизнанку вывернется, но не даст навредить, будет всеми возможными способами оберегать. Истинные очень связаны между собой. Чувствуют, буквально, каждое колебание в настроении, а Чонгук не разорвал этой связи. Омега Тэхёна всё ещё чувствовал альфу, даже несмотря на то, что он, как-то там, закрыл доступ. Ребёнок, это самое драгоценное, это физическое воплощение любви двух людей. Это доказательство преданности сердца, души и тела. Чимин прикрыл и потёр глаза. Опять всё по кругу. — Мы уже говорили об этом, Джин. К чему это опять? — А к тому, что пока Тэхён вынашивал под сердцем плод их любви, твой Чонгук, трахал кого-то, и это заставило внутреннюю омегу Тэ, почувствовать себя ненужной, и отказаться от малыша! — сквозь стиснутые зубы прошипел Джин. — А человечья часть, была слишком слаба, чтобы помешать. Так что это не просто «стечение обстоятельств». — Ты вкрай поехал со своей опекой, Джин, серьезно, — качая головой в разные стороны. — Ты не знаешь что этому поспособствовало и не можешь бросаться такими словами. — Да, Чимин, я не знаю. — усаживаясь на корточки и собирая осколки разбитой чашки, от Чиминового буйства эмоций. — Но и ты не можешь мне доказать обратного. Хотя, помниться, обещал, что поможешь узнать об этом у Чона. — наклоняя голову набок и встречаясь с взглядом альфы. — Что, узнал? Спрашивал у Чонгука, как он провёл тот вечер? — и отворачивается тут же, не желая дальше смотреть в глаза. — Нет, не узнал. — отвечает тот, а омега улыбается себе под нос. — Что и требовалось доказать. — теряя интерес к беспорядку встаёт омега, отряхивая руки. — Так что не лей мне больше в уши сказки о том, что ты не защищаешь Чонгука и что хочешь Тэ как лучше, ясно? Чон и близко не подойдёт к Тэхёну, понял? И мне абсолютно плевать, что это неправильно, и что я лезу не в своё дело. Не всё в жизни дается легко, но вот это всё, — обводя руками палату. — Уже слишком. Для Тэхёна это слишком. — Просто не вмешивайся неделю, — складывая руки на груди. — Не лезь со своими нравоучениями к Тэ семь дней, дай ему самому обдумать и переварить ситуацию. — Ага, как же, чтобы ты под шумок помог Чонгуку подкатить к нему яйца? — Я тоже не буду вмешиваться. Всё что было в моих силах, я сделал, дальше дело за ними. — Неделю? — щурит глаза Ким. — Неделю. — Чонгук всё испортит за пару дней. И когда это вновь разорвёт Тэхёна на части, то это будет твоя вина. — смотря на альфу из под лба. Около минуты они прожигали друг друга взглядом, но обязанности врача никто за омегу не выполнит, так что тот отступил, желая как можно скорее избавится от всех нежеланных посетителей. — Так, а теперь нафиг все свалили отсюда. — оборачиваясь в сторону Юнги, который почти полностью спрятался под одеялом, кушая апельсин. — Тебя это не касается, золотко. Ложись и попробуй уснуть, ладно? Сейчас я этих клопов вытравлю. — У клопов есть уши. — складывая руки на груди, напомнил Чимин. — Я легко это могу исправить. — Нет, даже не думайте начинать опять! Я больше не собираюсь этого слушать. — закрывая блокнот и кладя его обратно в портфель. — А никто и не заставляет. — пожимая плечами. — Давайте, ноги в руки и шуруйте отсюда. И этого, — кивая на Чонгука, — тоже с собой заберите. — Куда я его дену? — А мне пофиг! Я могу организовать ему только путешествие в морг в один конец, — вынимая телефон из кармана. — Звонить санитарам? Или всё же заберёшь друга? — Ты такой… — Закройтесь, — пробормотал Хосок, заканчивая складывать свои вещи. — У меня к тебе ещё есть пара вопросов. — оборачиваясь к Намджуну. — Это вам не зал переговоров, алё! Свалили отсюда все, быстренько! Юнги нужно отдохнуть, и Тэ тоже! — и спустя пару секунд добавил. — И мне передышка от ваших рож не помешала бы. — Я оставлю вам свои контакты, хорошо? — вклинился Намджун, пока Джин не перешёл на ультразвук. — Встретимся, и я отвечу на всё, что вас интересует. Да и теперь я буду часто тут появляться. — кидая короткий взгляд в сторону омеги, который вопросительно изогнул бровь, слыша вторую часть предложения. — Разве что в качестве пациента. — фыркнул, поправляя ворот халата. — Можем начать с этого. — улыбаясь. — Начни со сваливания отсюда! — Не могу, я пациент. — С тобой всё хорошо, ты просто был в отключке! — поворачиваясь к Чимину. — Убери мне отсюда всех альф с тобой в том числе! — Этот теперь отсюда под угрозой смерти не уйдёт. — давя довольную лыбу, видя, как Намджун не сводит глаз с одной крикливой истерички. Глядишь, и Джин скоро найдёт свою недостающую частичку успокоения. — Разве ты не должен оказывать первую помощь пострадавшим? — записывая в телефоне Хосока, свой номер. — Я оказал. — буркнул Джин. — Ты живой, и здоровый, так что вали. — Я ушибся, и плохо себя чувствую. — Йааа, Джин, а как же клятва Гиппократа? — с наигранным обвинением в голосе (и откровенным наслаждением) вставил свои пять копеек Чимин, усаживаясь рядом с кроватью Юнги. Омега закатил глаза, подходя к неугомонному, приставучему и такому, падла, пахучему альфе. — Где ушибся? — хмурясь, внимательно смотря на чужое лицо. — Тут. — тыча в затылок. Джин потянулся ладошками, легонько касаясь чужой головы и аккуратно повертел ею, в разные стороны, а после, прощупал затылок. — Воспаление. — Чего? — округлил глаза Намджун. — Хитрости, — давая затрещину. — А ну кончай симулировать, у меня нет на это времени! — Как думаешь, кто кого? — тихо прошептал Чимин, наклоняясь к омежьему уху, от чего тот задержал дыхание на пару секунд. — Джин не оставит его тут, но и Намджун, я думаю, по своей воле отсюда не уйдёт. — Я бы на месте Джуна бежал, дальше, чем видел. — жуя дольку апельсина, которым Мин с ним поделился. — Я настаиваю на обследовании. — стоял на своём старший Ким. — Блядь, головы разве что! Свали в туман, кому сказал! — указывая пальцем на входную дверь. Альфа пару секунд стоит, обдумывая ход дальнейших действий. И видимо как-то очень хреново его обдумывая. Он вытаскивает маленький складной ножик из кармана брюк, и без секундной заминки, проводит лезвием по ладони, рассекая её вдоль, доходя до зоны запястья, от чего густая багровая жидкость моментально обжигает руку своим теплом, стекая по руке. — Ты сошёл с ума, кретин? — шикнул Джин, хватая того за здоровую руку, и волоча за собой. — Вообще, блядь, без мозгов что ли!? Зажми ладонь, придурок! И под охреневшие взгляды, альфу выволокли из палаты, а тот, довольный своей работой, весело помахал всё ещё кровоточащей рукой, на прощание, с той самой улыбкой «психопата». — Он точно больной. — отправляя ещё один кусочек цитруса в рот и всё также пялясь на дверь. — Под стать Джину. — улыбнулся Чимин. — С кем я связался.. — вытирая потный лоб, промямлил себе под нос Хосок. — Ладно, — вставая с чужой кровати. Кино закончилось. — Я думаю, нам правда пора, пока Чонгук не пришёл в себя, а Джин не вернулся натянуть нам жопу на затылок. — кивнул Хосоку и повернулся к омеге. — Я заеду к тебе завтра утром, хорошо? — Хорошо. — Тебе нужно что-то? Книги, планшет, или чем ты интересуешься? — Ничего такого. — опуская голову, и переплетая пальцы. Чимин сел на корточки, заглядывая под нависшую чёлку, и тихо продолжил. — Дай мне тебя узнать, пожалуйста. Я бы очень этого хотел. Омега медленно поднял голову, встречаясь с чужими глазами, что пристально его разглядывали. Альфа даже не моргал, вбирая в себя максимум от момента. — Я рисую. — прошептал. Чимин расплылся в довольной улыбке. Потрясающий омега. Он обязательно, в будущем, посмотрит на все рисунки, созданные изящными руками своей пары (и вообще альфу не волнует, что ещё, как бы, никто этого не обсуждал). Отвезёт в горы, к морю, к водопаду, чтобы тот мог запечатлеть каждый желаемый уголочек земли. А Чимин будет смотреть, на чужое, сосредоточенное и такое красивое лицо. Самое красивое. — Что-то конкретное? Какая-то определённая техника? — Достаточно будет просто альбома и карандашей. — Что-то ещё? — улыбаясь такой же улыбкой, как пару секунд назад, Намджун. — Нет, больше ничего. — Простите, что я то самое, пятое колесо в телеге, но нам пора. — складывая руки на груди. — Идём, Чимин, я помогу тебе погрузить Чонгука в машину. Альфа кивнул и с большим усилием встал с нагретого местечка, рядом с омегой, а после подошёл к другу, закидывая его руку себе на плечо. — Давай, спящая красавица, ползи на ручки. — До завтра. — крикнул омега, когда альфы почти вышли из палаты, а у Чимина, кажись, треснуло лицо, от ширины улыбки. — До завтра, вишенка.***
После того, как Чимин привёз Чона к нему домой, тот ненадолго пришёл в себя, но довольно быстро снова отключился. Пак уж было подумал, что Джин, по случайности (ага, как же) вколол тому что-то посерьёзнее, чем просто успокоительное, потому что по расчётам, друг должен был проснуться пару часов назад. Намджун был в отключке раза в три меньше по времени. Да и стенания альфы по кровати, словно того нехило херачило током, прилипшая к потному лбу чёлка, даже для такого хренового врача, как Чимин, было верным сигналом, что что-то явно не так. Но прежде, чем альфа забил тревогу, Чонгук затих, начиная дышать более размеренно. Пак вместе с Кокосом сидели на другом краю кровати, уже который час наблюдая, тоже замерли в ожидании. Чонгук резко дёрнулся, открывая глаза и подрываясь в сидячую позу, жадно хватая ртом воздух, будто до этого и не дышал вовсе. — Тихо, тихо, Чонгук, — начал Чимин, аккуратно подсаживаясь ближе. — Всё хорошо, ты дома. — Тэ..Тэхён..Тэх.. — обрывками выдавливая из себя родное имя, вертя головой в разные стороны, словно надеялся, что тот где-то рядом. — Успокойся, ладно? Дыши. — отвлекая альфу, и поворачивая лицо взволнованного друга на себя. — Вдох, выдох. Давай. — Тэхён, где Тэхён.. — продолжал бормотать, пытаясь вырваться. — Чонгук, если ты не начнёшь нормально дышать, то гипоксия мозга тебе обеспечена. — Тэхён.. — повторял, словно мантру. — Мне нужно к нему. Нужно к Тэхёну. — Угомонись, я сказал. — надавливая на плечи другу, который попытался встать и укладывая того обратно в полулежачее положение. — Вдох, выдох. Двадцать раз. И поедем к Тэхёну. Ну а что? На войне все средства хороши. По всей видимости, на Чона произвело впечатление словосочетание «поедем к Тэхёну», потому что он, без вопросов выполнил все указания, и через пару минут, когда сердцебиение нормализовалось, а с глаз, наконец, сошла пелена наваждения, альфа посмотрел на Чимина вполне вменяемым взглядом. — Лучше? — Да, — кивнул Чонгук. — Мне нужно к Тэхёну. — Уже час ночи, он спит давно. Чонгук облизал губы и убрал чёлку, мешающую глазам, а после проморгался и откинулся на подушки, утупившись в потолок. — Скажи, что я всё неправильно понял. — прошептал Чонгук, словно боялся, даже вслух, говорить свои предположения. — Или что мне приснилось. Скажи, что угодно, только не говори, что это правда. Пак бы был рад убедить, что всё это дурацкий сон, но действительность от этого не изменится. Чимин молча положил руку другу на плечо и слегка сжал. И в этот момент, альфа готов поклясться, что почувствовал, как что-то внутри Чонгука треснуло. — Прошу, Чимин, — повторял Гук, вертя головой. — Пожалуйста, скажи, что это не так. Это не может быть правдой. Осознание волной накатывало, складывая в голове все частички воедино и выстраивая цепочку событий. Чимин поджал губы. — Мне очень жаль. — всё, что смог выдавить из себя Пак. Да и по правде говоря, какими бы эпитетами альфа не бросался, это никак не уменьшит чужую боль. Чон прочувствует всё сполна. Никто и никак этого не облегчит. — Он.. — сглатывая неприятный сгусток в горле. — Он ждал малыша? — говорить невероятно тяжело, и казалось, что кто-то вызвал злую розовую тётку Амбридж*, со своим, сраным, заколдованным пером, потому что Гук физически чувствовал, как каждое сказанное слово, врезалось в сердце, оставляя кровоточащие раны. — Да. — Моего малыша..? Это был мой малыш? — продолжал спрашивать, и с каждыми словом, голос становится всё тише. — Да, Чонгук. — кивнул Пак. Чимин чувствовал себя как скотина, потому-то сейчас, явно, должен что-то говорить, как-то поддержать, но понятия не имел как. Чонгук ещё сильнее закусил губу, сжимая кулаки. — В ту ночь от него пахло не только Намджуном. — богу одному известно, каких усилий стоило Чону, чтобы в этот момент не разрыдаться. — В ту ночь от него пахло нашим малышом? Нашим ребёнком? Моим ребёнком? Чимин и сам с трудом сдерживался. Казалось, что Чонгук специально задаёт эти вопросы, чтобы сделать себе ещё больнее, чтобы наказать себя, за свою глупость. Пак в который раз кивнул. Внутри Чонгука поселилось нечто, именуемое «чувством вины». Оно обволакивало, шепча на ушко разные гадости и тянуло на самое дно. — Поэтому он закрыл мне доступ, да? Поэтому я не мог прочитать его мысли? — Да, Чонгук. — Что ты знаешь? — подползая ближе. — Что ты ещё знаешь, Чимин? — Я не могу, — крутя головой в разные стороны. — Я не тот, кто должен тебе всё рассказать. — Пожалуйста, — хватаясь руками за ворот чужой рубашки. — Прошу, расскажи мне всё, что ты знаешь. От такого жеста веяло беспомощностью и готовностью пойти на всё, что угодно, лишь бы обрести нечто, столь желанное сердцу. — Нет, Чонгук. Прости, но я правда не могу. Просто не имею права. И я обещал Тэхёну. — Я должен с ним поговорить. Должен выслушать. — сползая с кровати и слегка пошатываясь, одной рукой опираясь о стену, он поволокся к выходу из комнаты. Браво, Чон Чонгук. — Конечно должен, — вставая следом. — Только не в таком состоянии. Ты еле стоишь на ногах. — хватая друга за предплечье и возвращая того на кровать. — Я поеду к нему. — предпринимая очередную попытку встать. — На тот свет ты поедешь, если сядешь сейчас за руль! — рявкнул альфа, толкая не особо сопротивляющееся тело обратно. — Угомонись, я сказал. Да и ночь на дворе. Спит он давно. — А вдруг не спит? — Юнги написал, что он поужинал и уснул. Так что успокойся. — Мне нужно с ним поговорить, Чимин. Нельзя терять времени. Господи, да что ж такие умные мысли не посещали эту черноволосую голову, раньше? — Обязательно поговоришь, только не сегодня. Обдумай всё, отоспись и завтра поедешь к нему. По правде говоря, Чимин не просто так был настолько немногословен в этот вечер. Обычно, его не заткнуть, а тут как воды в рот набрал. И дело даже не в уговоре с Джином, чтобы не вмешиваться, просто, впервые, Пак не знал, что советовать. С одной стороны, нужно было как можно быстрее поговорить с Тэхёном, расспросить, извиниться, рассказать о своих чувствах, потому что его сегодняшнее поведение в больнице… Вызывало очень нехорошее предчувствие у альфы, а он привык доверять своей интуиции. С другой стороны, беря под внимание состояние Тэ, то Чон со своим внезапным наплывом извинений мог испугать, тем самым усугубить ситуацию и заставить омегу отдалиться ещё больше. Оба варианта казались Чимину вполне реальными, и какой из них более правдивый, было непонятно. Дать время - опоздать и потерять. Не дать времени - испугать и потерять. Пугало то, что Пак в итоге видел один и тот же исход. Нехороший исход.***
Следующее утро, для Чимина, началось с поездки по всем магазинам, с товарами для художников. Рисование мыльными пузырями, мятой бумагой, солью, гуашью, акварелью, масляными красками, кляксография, пластилинография, граттаж, фроттаж.. Прости господи, альфа за пару часов узнал столько новых слов, что был близок к вытеснению из памяти собственного имени. Пак искренне пожалел, когда войдя в магазин, не подумав, спросил у продавца безобидное «Что посоветуете?», а тот ему как выдал.. — Знаете, чтобы создать абрис, я бы порекомендовал вам карандаши с этим грифелем, мягко, тонко скользит, ммм, одно наслаждение, акцентно и притягивающе для глаза, и аэрограф, да, если с краской работаете, то обязаны его приобрести! Так, ну это без сомнений для грунта будет в самый раз, да и жухлость идеальная обеспечена! Ох, контрапост, как я мог забыть! Знаете, если возьмёте этот набор красок, то сможете поиграть с контрастом карнации, тут аж сорок восемь цветов! А вот для корпусного письма, эти краски весьма неплохи. Тут у нас различные паспарту, а тут люстр. А коропластика вас интересует? Глину, воск, гипс показывать? Альфа покорно выслушал весь этот словесный понос, не понимая ни слова, но кивая с умным видом. И сделал себе заметку, что, упаси господь, задавать такие вопросы. В конце концов, потратив целое состояние, Чимин выполз из очередного магазина с заметно похудевшим кошельком, мозолями на руках, от тяжелых пакетов, но довольной мордой, предвкушающей счастливую улыбку, одного, очень греющего альфье сердечко, омеги.***
— Ты спятил. — с выпученными до невозможности глазами, констатировал и так не требующую доказательств аксиому. Чимин вносил в палату уже шестой по счёту пакет, из которого торчали всевозможные гаджеты для рисования. — Мне сказали, что это всё очень хорошее и нужное, для всяких там.. — альфа искренне пытался вспомнить хоть одно слово по теме, чтобы не показаться полным придурком, но единственное, что всплывало в голове, это «карандаш». — Ну, короче тут все эти штуки классные, которые шкрябают, тушуют, прыскают и всё такое, — начиная рандомно вытаскивать непонятные предметы, и показывать их омеге, ожидая чужой реакции, словно маленький ребёнок. — Вот эта так шипит смешно, послушай! — включая аэрограф. — А ещё ветерком дует. Юнги на это всё улыбался и почти мурчал. Альфа думал о нём, беспокоился, хотел сделать приятно. Омежье сердечко уже вывесило белый флаг. Сдаётся. Юнги коснулся чужой руки, которая продолжала рыться в пакете, и потянул немного на себя. — Спасибо большое. — прошептал и аккуратно обвил руками шею, обнимая. А Чимин, словно оловянный солдатик, замер, даже не двигаясь. Ему бы отмереть и обнять в ответ, да боялся. Можно разве? А если нет? А вдруг это проверка? А если испугает? Но хочется то как. Пахнет вкусно и тёпленький такой, маленький, нежный. — Да не проверка это никакая. Обнимай уже. — хихикая, хлопнул по плечу. Чимин довольно улыбнулся, позволяя рукам коснуться тела омеги в ответ. Аккуратно, невесомо, слегка притрагиваясь пальцами, будто тот, хрупкая скульптура. — Спасибо, но не стоило покупать столько. Мне хватило бы просто альбома. — Стоило. Это, — обнимая крепче. — Определённо того стоило. По закону жанра, как полагается, дверь в палату открывается и внутрь входит Джин, а следом за ним Тэхён. — Опять щупальца свои распускаешь, а ну брысь, поганка! — проходя мимо парочки и держа курс к окну. — Боже, а развонялся то как, ужас! Ты о чём тут думал, а? — Да ни о чём я не думал. — нехотя отпуская Юнги, а тот принялся рассматривать содержимое пакетов. — Доброе утро, — кивая Тэхёну, а потом указывая на тумбочку рядом с его кроватью. — Там жидкость, для поднятия настроения. — Спасибо. — коротко ответил омега, забираясь в свою постель. — «Сейчас не время». — появилось в голове альфы прежде, чем он успел задать какой-либо вопрос Тэ. — Я тут подумал, — начал Тэхён, отпивая глоток горячего напитка. — Я хочу вернуться на работу. — Что хочешь? — в один голос спросили все присутствующие, а Юнги, даже отложил разбор своих подарков на попозже. — Хочу вернуться в офис на работу, — беззаботно повторил Ким. — Или вы уже нашли кого-то на моё место? По правде говоря, Чимин и не в курсе, последнее время было не до этого. — Да вроде нет, но ты уверен, что… — Да, я уверен. — Нет, Тэхён, я против, — вклинился Джин. — Не сейчас, уже точно, ты ещё недостаточно здоров, чтобы… — Я никогда не буду достаточно здоров, Джин, и ты это знаешь. — перебил Тэ, не желая слушать чужие возражения. — Никогда не думал, что скажу эти слова без дула пистолета приставленного к виску, но Джин прав. Тебе будет лучше, если… — А почему все решают, как мне будет лучше? — снова перебил, разворачиваясь в сторону друзей. — Я не могу вечность провести в кровати, ожидая, когда мой организм решит пойти на поправку или вообще откинуться. — Тэхён, и всё же… — Джин, я хочу жить. Видеть что-то вне стен этой палаты, понимаешь? Покупать что-то в кофейне, а не ждать, когда ты или Чимин мне принесёте. Платить за парковку, вступить в лужу новым ботинком, поругаться с продавцом в магазине. Хочу, чтобы у меня дома сломался холодильник и вызвать мастера, купить новые чашки, сжечь сковороду, и потерять ключи от квартиры. Хочу отравится в ближайшей забегаловке несвежей едой, мучатся от похмелья и выбирать полотенца на кухню. — протараторил Тэхён, загибая пальцы обеих рук. — Жить, как нормальный человек, понимаете? Старший омега поджал губы, кивая. — Хорошо, я назначу кое-какие анализы. И для начала будешь ходить на неполный рабочий день, идёт? — Идёт. — Я буду отвозить тебя утром и забирать вечером. — добавил врач. — Джин, у тебя и так дел выше крыши. Я займусь этим, к тому же мы работаем в одном месте. — Хорошо, — кивнул старший. — Да, это даже лучше. Но если с ним… — То ты оторвёшь мне голову, — даже не дослушав чужую угрозу до конца. — Я помню. — Отлично. Ким на это все кивнул, отворачиваясь в другую сторону, и всовывая наушники в уши. Это был совершенно другой Тэхён. Даже Сокджин был удивлён. У итальянцев есть отличная фраза: «Если ваш кофе остыл, не нужно его подогревать. Вкусным он уже не будет». И кажется, что чей-то кофе, действительно, остыл. — «Быстрее, Чонгук. Пожалуйста, быстрее». — единственное, что крутилось в голове Чимина.***
Последующие несколько дней, Чонгук обивал пороги больницы. Джин, подавляя желание придушить альфу, пускал того, сквозь стиснутые зубы. Чимину обещал, а обещания сдерживает. Но когда бы Гук не приходил, омега всегда спал. Будь то утро, обед или вечер. Складывалось впечатление, что Тэхён специально притворялся, чтобы исключить контакт с альфой. Чон сидел у чужой постели, не решаясь даже коснуться руки, не имел такого права. Сколько бы времени брюнет не проводил в палате, омега не двигался и не издавал ни звука, будто и не живой вовсе. Хотелось сгрести в охапку, обнять, прижать крепко и просить прощения. Кричать, как Тэхён важен, как нужен. Заполнить словами всю пятилетнюю пропасть. Запахом родным насладиться, тепло тела чувствовать, улыбку видеть. Быть причиной, чужой счастливой улыбки. Просто быть рядом. Без всяких «но» и «если». Только омега этого всего не знает. Возможно чувствует, но больше не верит. Попробуй теперь подогреть кофе, Чонгук.***
Как и было договорено, все необходимые анализы сданы, и Джин отпустил Тэхена с болью на сердце, не забывая напоминать о том, чтобы кушал и сильно не нагружал себя. — Ты не на войну его отправляешь, Джин, — наблюдая, как старший омега в пятый раз целует Тэхена, поправляя тому волосы. — Я привезу его через четыре часа, не волнуйся. — Так, если вдруг что, то звони мне сразу, понял? Мой номер в быстром доступе? — игнорируя альфу, который на это закатил глаза. — Да, всё будет хорошо, Джини, не волнуйся. Тэ ещё раз чмокнул врача, помахал рукой и сел на пассажирское сиденье. — Волнуешься? — заводя машину. — Нет, — спокойно ответил Тэхён. — А должен? — Нет, просто спросил. — Понятно. — вытягивая телефон из кармана в поисках музыки на ближайшие сколько-то там минут. — Тэхён, ты хочешь о чём-то поговорить? — Вроде нет. — не отвлекаясь от гаджета. — Тебя что-то беспокоит? — Нет. — Уверен? — Вполне. — Знаешь ведь, что если что, то я выслушаю, да? — Знаю. — кивнул омега так и не подняв ни разу головы. Односложные ответы загоняли Пака в тупик, но давить он не собирался. О том, что тот игнорировал Чонгука, уже который день, альфа тоже знал. Ещё бы, Чон звонил по несколько раз и начинал заезженную историю со своими соплями и слюнями с начала. Ладно, в конце концов, Тэхён все же решился выбраться из своей скорлупы и это точно хороший знак. Хороший ведь, да? На протяжении всего дня, Тэ усердно изображал занятого, и все жалкие попытки Чонгука, подобраться к нему ближе, чем на несколько метров, пресекались ещё в зародыше. Он как школьник, несколько раз подходил к чужому кабинету, занося руку, чтобы постучать, но разворачивался бубня себе под нос что-то невнятное, и возвращался обратно к себе. И только после подзатыльника и Чиминового «Да яйца у тебя в штанах или каштаны!?» Чонгук предпринял ещё одну попытку. Наверное, всё-таки, яйца. И по иронии судьбы, как раз в тот момент, когда Чон поднял руку, чтобы постучаться в чужой кабинет, Тэхён открывает дверь, и довольно вовремя, отклоняет голову назад, потому что постучать могли, как раз таки по ней. — А я к тебе. — Я вижу, но я немного занят, давай в другой раз, ладно? — делая шаг в сторону, чтобы обойти внезапно образовавшуюся преграду. Альфа делает то же самое. — Тэхён, прекрати меня избегать. — Я-то? — тыча пальцем себе в грудь. — Даже не пытался. — и вновь шагает в сторону, но альфа продолжает упорно синхронить чужие движения. — Ещё как. Я несколько дней приходил к тебе, а ты делал вид, что спал. А сегодня бегаешь от меня по этажам целый день. — Ну во-первых, у меня довольно крепкий сон и организм всё ещё восстанавливается, а во-вторых, если ты не заметил, то я не просто так устроил себе родео по офису, или думаешь, что вся эта гора сама себя разберёт? — кивая на стол сзади себя, заваленный папками. — Так что не мешай мне выполнять работу, ладно? Как только закончу, составлю отчёт и занесу тебе. — ещё один шаг в сторону, и не сложно догадаться, что делает альфа. — Что ещё? — уже с ноткой раздражения в голосе. — Пожалуйста, давай поговорим. — Мы сейчас этим занимаемся, если ты не заметил. — Я о другом. — О чём же? — Думаю, нам есть о чём. — Чонгук, — устало вздыхая. — Я через час должен вернуться в больницу, иначе Джин спустит шкуру с Чимина, а потом и с тебя за компанию. А Юнги спустит шкуру с меня за то, что Джин спустит шкуру с Чимина. — загибая пальцы в подсчётах воображаемых жертв. — Видишь, сколько неоправданных смертей из-за того, что ты не даешь мне делать мою работу? Так что занимайся своими делами, и оставь меня в покое, ладно? Раньше у тебя это отлично получалось, так давай оставим всё как было, окей? Чон уже машинально загораживает проход, вновь пытающемуся сбежать омеге. Тэхён словно в замедленной съемке наблюдает, как тот медленно поднимает руку, ведя её к щеке и замирает, в нескольких сантиметрах, так и не касаясь. Чонгук внимательно смотрит в глаза, словно прося разрешение, но Тэ не двигается. Не отталкивает, но не подпускает ближе. Не то, чтобы это хороший знак, но точно не плохой, поэтому на свой страх и риск, Чон плавно опускает ладонь на омежью щёку, чувствуя подушечками пальцев, как дрогнуло чужое тело. Блондин внимательно всматривался в чужие, чёрные, когда-то поглотившие его самого, глаза, пытаясь найти подвох и в этот раз. Он ведь всегда был, значит и сейчас тоже есть, но вместо этого, почувствовал в груди легонький шкребок. Совсем невесомый, нежный стук, словно кто-то несмело щекотал его внутри пёрышком, а после тёплое, точно патока, разливающееся тепло во всей грудной клетке. Омега приложил руку к собственной груди, прощупывая и осматривая, будто не верил, что это, действительно, происходило на самом деле. Происходило с ним. Его хотят слушать. А после поднял глаза на альфу. — Я не зайду дальше, Тэхён, обещаю. — еле слышно, стараясь унять дрожь в голосе, от волнения. — Не зайду, пока ты мне не позволишь, слышишь? — ещё тише, будто их кто-то мог подслушать. Хотелось оставить этот разговор только для себя и омеги, некое таинство, которое необходимо сохранить, и спрятать от чужих глаз. — Но я очень хочу. Тэхён бегал глазами по лицу напротив. От губ к глазам и обратно, словно пытался понять, действительно ли, звук воспроизводит сам Чонгук, а не собственный воспалённый мозг, желающий выдать воображение за действительность. Брюнет видя чужое смятение, на секунду закрыл глаза, вдыхая и выдыхая полной грудью, и омега вновь почувствовал внутри себя распространяющееся тепло. Почувствовал насколько безграничны теперь его возможности, насколько свободно сознание внутри. Больше не было стены которая мешала. Больше не было стены, которую создал альфа. Чонгук открылся. Чонгук открыл ему доступ. Он взял свободной рукой чужую кисть и в следующую секунду, она оказалась на широкой, тёплой груди, плотно обтянутой чёрной тканью рубашки, а другой продолжал поглаживать омежью щеку. — Но я хочу чтобы ты знал, что можешь войти в любой момент, слышишь? Для тебя больше нет и не будет никаких преград. Когда хочешь, сколько хочешь, можешь перекопать мою голову и вытрясти оттуда всё, а если не найдёшь ответов, то можешь спрашивать что угодно, я отвечу на любой вопрос, слышишь? Всё, что угодно, Тэхён, только не молчи, и не избегай меня, ладно? Хорошо, омега не железный. Не бывает так, что сегодня любишь, а завтра решил отпустить и по щелчку пальца, с лёгкостью это сделал. Чужие слова пролезали глубоко под кожу, и задевали те самые чувствительные зоны, которые омега, эти несколько дней, старался плотно отгородить. — Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. — тихо прошептал Тэхён, пытаясь убрать руку с чужой груди, но Чон накрыл её своей, возвращая обратно. — В этот раз нет никакого «но», обещаю. — продолжая невесомо проглаживать мягкую щёчку, большим пальцем. — Давай поговорим, пожалуйста. Я знаю, что всё, что случилось, нельзя исправить одним разговором, но давай хотя бы начнём? — У меня много работы. — Я распределю все твои дела по другим сотрудникам. — Через час я уже должен быть в больнице. — Я предупрежу Джина, и сам тебя отвезу обратно, — Чон готов был найти выход из любой проблемы, которую ему сейчас придумает омега. — Я перед тобой как на ладони, ты можешь заглянуть внутрь и убедиться, что это не шутка, и не какой-то спланированный план. В коридоре повисло молчание, что оседало и давило. Тэхён стоял и опять не отталкивал, но и не подпускал. А Чон, по правде говоря, готов был находиться в таком положении, ещё, по меньшей мере, пару следующих жизней. Не то, чтобы верил в реинкарнацию, но если она таки существует, то можно ему забронировать местечко рядом с этим потрясающим человеком? Не дождавшись ответа, альфа решил не давить ещё сильнее. В конце концов то, что его не огрели со всей дури пощечиной, после того, как он коснулся чужой щеки, это тоже успех, так что брюнет опустил голову и кивнул, убирая руки. — Я всё равно буду ждать тебя у себя в кабинете, слышишь? Это твоё решение. Только твоё. Но я буду очень ждать. — и развернулся, направляясь в другую сторону офиса, не замечая чужого, слабого кивка, не замечая, как его провожает пристальный взгляд бездонно голубых.***
Наворачивая непонятно как, по счёту, круг по кабинету Чонгук тяжело вздыхал и смотрел на часы. — Он не придёт. — Угомонись, прошло семь минут. Конечно, он не придёт через грёбаных семь минут, Чонгук! — рявкнул Чимин, потому что слышал эту фразу уже раз десятый. — Тебе пора, вдруг он войдёт, а тут ты, ему станет неловко, и.. — Так, успокойся, у тебя вся смелость потом на лбу выступила. — Обхохочешься. — буркнул тот, продолжая нарезать круги. — Хватит мельтешить и сядь поработай немного. — Я не могу думать о работе сейчас. — Тогда просто прекрати носится по кабинету, меня уже начинает тошнить. — возвращаясь к бумагам на столе. Младший на это только прошипел что-то неразборчивое, но продолжил громко топать ногами по кафелю. — Слушай, я спросить кое-что хотел. — начал Пак, вновь откладывая документы и вырисовывая непонятные узоры пальцем на быльце дивана. — Спрашивай. Чимин помолчал пару минут, пытаясь как-то структурировать в адекватное предложение все свои мысли, но ничего вменяемого не получалось, да и как не старайся завуалировать красивыми словами вопрос, его суть от этого не изменится, собственно, как и реакция Чона. — Ладно, это будет очень странно, но просто ответь мне, ничего не спрашивая, потому что я всё равно тебе не смогу ничего объяснить. — Перспективно, — хмыкнул младший. — Ну давай попробуем. — Когда вы с Тэ расстались, после этого у тебя был кто-то? — Чон прекратил свой маршрут, оборачиваясь к другу лицом. — Почему ты спрашиваешь? — Я же говорил, что не смогу тебе ничего объяснить. Просто ответь на вопрос, это важно. — Для кого важно? — Чонгук. — наклоняя голову. — Почему ты внезапно решил об этом спросить? Ты ведь знаешь, что я ни с кем не состоял в отношения всё это время. — Я не говорю об отношениях. Не обязательно в них быть, чтобы делать некоторые вещи. Чонгук опустил голову, смотря в пол, а Чимин, кажется пожалел, что у него есть глаза. И язык. И мозг. И вообще, что он сейчас тут находится. — Чонгук, был ли у тебя кто-то после того, как ты порвал с Тэхёном? — повторил вопрос Чимин, надеясь, что получит ответ, который не разрушит всё то, что и так держится на соплях. «Скажи нет, скажи нет, скажи нет» Чонгук набрал воздуха в грудь, проводя ладонями по лицу. — Чуть меньше чем через пол года после разрыва я сильно напился. — начал альфа. Блядь, нет. — Я поехал в клуб, чтобы немного расслабиться и отдохнуть. Замолчи. — Ничего такого не планировал, просто хотел выкинуть всё из головы в этот вечер. Чимин передумал. Он не хочет знать. Он забирает все свои слова обратно. — Уже когда собирался уходить, ко мне подсел омега. Спросил, почему я грустный и скучаю. Мы разговорились. Слово за слово и я даже не заметил, как рассказал ему всё о своей жизни. А потом… Не говори. — Мы поцеловались. — слетает с губ альфы то, что заставляет омегу за дверью, уронить папки с документами на пол. Кажется, талант появляться не в том месте, и не в то время, имеет не только Чонгук. Иногда, несмотря на наши усилия и намерения, судьба все равно побеждает. Чонгук был только на старте. Тэхён уже на финише.