Грани доверия

Время тянулось до отвратительности долго, пока Ван Ибо мерял шагами гримерку, раздраженно вращая в руке телефон. Он то и дело поглядывал на экран в ожидании ответа на посланную три часа назад смс-ку. Но как и те сообщения, которые были отправлены неделей ранее, смс оставалась без ответа. А время хоть и тянулось до абсурдности бесконечно, все же постепенно подбиралось к той самой отметке, когда наступала пора выходить на сцену. Ван Ибо в раздражении напряг губы и протяжно выдохнул, в дюжинный раз проверяя почту. — Ты долго еще будешь здесь? Уже пора, скоро твой выход, — в гримерку заглянул Чжоу Исюань. Да так не вовремя, что застал как раз тот самый момент, когда Ибо, в сотый раз осознав, что его нещадно игнорируют, запустил телефон в сторону гримерного столика. К счастью, девайс столкнулся с бутылками лака для волос, поэтому не долетел до зеркала. В противном случае, Ибо пришлось бы все-таки объяснять менеджеру и стаффу, что черт возьми, с ним происходит. — О, — присвистнув, отозвался Исюань, — а ты как всегда в прекрасном расположении духа. Что случилось-то? — Все прекрасно, — процедил Ибо, даже не задумываясь о том, чтобы убрать учиненный им секундой ранее беспорядок. Емкости с лаком и другие косметические средства попадали на пол, словно кегли в боулинге, после того как умелый игрок пробил «страйк». Ибо лишь поправил пиджак и вышел из комнаты, проигнорировав вопросительный взгляд старшего. — Да, определенно именно так ведет себя человек, у которого все в порядке. — Уже вслед бросил ему Исюань, но поймав на себе строгий взгляд Ибо, который тут же обернулся, сразу замолчал. Две девушки из стаффа испуганно расступились, пропуская грозного мужчину в сторону кулис. Ибо был похож на разъяренного льва, который искал добычу, и никто не смел подать голоса и отвлечь хищника от охоты. В такие моменты к Ибо лучше было не приближаться: во взгляде сверкали молнии, движения — резкие, словно он весь был наэлектризован — чуть что и взорвется. Проходя мимо девушек, он бросил на них один единственный ледяной взгляд, в подозрении прищурившись, и сильнее стиснул зубы. И только остатки самообладания отрезвляли его сознание, подсказывая, что конкретно эти девушки, возможно, не виноваты в их разладе с Сяо Чжанем. Но ключевым здесь оставалось слово «возможно», ведь Ван Ибо не мог наверняка знать, кто из всего огромного стаффа был тем шпионом, который подслушивал и подглядывал за каждым их шагом. Что точно знал Ибо — это, наверняка, был не один человек. А возможно, даже не десять и не двадцать. Ибо вполне мог поверить, что количество таких «разведчиков» могло исчисляться сотнями. И именно эта «армия правды» мешала им с недавнего времени жить. Прошло уже около года с завершения промоушена «Неукротимого», но ажиотаж все не утихал, хотя именно этого они с Сяо Чжанем так ждали — ждали, когда люди успокоятся и, наконец-то забудут о них, потеряют из виду. Но этого не происходило. И казалось, все шло только наоборот — чем дальше, тем больше появлялось лишних глаз и любопытных ушей, желающих выяснить, действительно ли Ван Ибо и Сяо Чжань состоят в тех самых отношениях, которые далеки от дружеских. Действительно. Это действительно было правдой. Правдой, которую нужно было тщательно оберегать, ежедневно сражаясь за счастье. И в большинстве случаев они скрывались довольно искусно: по несколько раз меняли брони отелей, по пути со съемок меняли машины, чтобы возможные паппараци потеряли путь. И конечно, всяческим образом старались не пересекаться на работе. Сначала это делалось по указанию агентства, что до жути раздражало Ибо, характер которого не отличался рвением следовать чьим-то ограничениям. Однако потом это правило превратилось в необходимость. Не видеться, не появляться на одних мероприятиях — все это превратилось в элементарную дань безопасности. И Ибо понимал, что как бы он не хотел плюнуть на все эти раздражающие правила, заехать на мотоцикле за Чжань-гэ, забрав того со съемок в конце дня, и просто покататься по ночному городу вместе, сейчас это могло повлечь за собой негативные последствия. Открой они свои отношения миру, их карьеры бы моментально уничтожили, что говорить о разочаровании родителей, воспитанных в духе правил коммунистической партии. Они и так были не в восторге от «того самого сериала», в котором их взгляды друг на друга казались «уж слишком неправильными». Ван Ибо чувствовал, как все внутри него закипало, стоило только раз услышать подобный комментарий. А ведь он так хотел просто покататься с Чжань-гэ на мотоцикле; хотел почувствовать, как руки того крепко обхватят его талию, как Сяо Чжань прижмется к нему со спины и, непременно, будет просить «не гнать так быстро», но ни за что не признается, что боится скорости. Выйдя на сцену, Ибо оглядел зал, пестрящий зелеными неонами, усыпанный многочисленными слоганами с нелепыми фразами. Он также разглядел одну совершенно бесстыдную надпись: «Забери того человека в Гусу». Ибо крепче сжал в руке микрофон, чувствуя, как в груди снова все клокочет. Да если бы хоть кто-то знал, насколько он хотел забрать «того самого человека». Ибо мечтал об этом. Но им пришлось разъехаться сразу после того, как «Неукротимый» начал набирать популярность. Остаться жить вместе значило тогда лишь одно — разрушить все своим упрямством, своими собственными руками. И Ибо нехотя смирился с этой необходимостью. После того, как квартира Ибо опустела, а встречи стали все более редкими из-за количества внезапно участившихся съемок у них обоих, он окончательно потерял свое и без того шаткое душевное равновесие. Сейчас Ибо был на грани отчаяния, нервы сдавали, паранойя прогрессировала, а нехватка Сяо Чжаня буквально чувствовалась каждой клеточкой тела. Еще две недели назад они хотели, наконец, провести долгожданные выходные вместе, однако случившееся позже расстроило все их планы. В Интернет слили их телефонный разговор. Как выяснилось позже, он был записан с помощью прослушивающего устройства, установленного в автомобиле, в котором Ван Ибо уезжал с очередного мероприятия. Тогда он не мог предположить, что его радостный порыв — позвонить Сяо Чжаню, «потому что очень соскучился» обернется новым кошмаром. В очередной раз в Интернет попали самые трогательные отрывки сказанных друг другу нежных фраз, которые не были предназначены для чужих ушей. Но разве кто-то их спрашивал? Ибо потерял счет невменяемым фанатам, которые следили за ними так пристально, что уже от силы могли вспомнить свое имя, но зато знали количество ресниц каждого из них. Эти люди никогда не церемонились и забирали любую «ценную информацию», ни у кого не спросив разрешения. То утро началось для Ибо со звонка от менеджера, который в совершенно истеричной манере просил объясниться, что, черт возьми, произошло, и каким образом юристам теперь замять скандал, ведь фраза «я скучаю по твоим поцелуям на моей шее» звучит слишком очевидно, чтобы попытаться размыть ее придуманной двусмысленностью. Ибо казалось, что к нему в дом ворвались грабители, перевернули все вверх дном, но вот украли не что-то материальное, а то самое ценное, за что Ван Ибо переживал больше всего на свете. Сяо Чжань не выходил на связь уже две недели. И хотя Ибо знал, что съемки того проходят в высокогорной местности, из-за чего на стабильную связь нельзя было рассчитывать, абсолютное отсутствие новостей от гэгэ не могло не волновать. Это настораживало ещё и потому, что последний скандал поднял на уши добрую половину Интернета, не говоря уже об агентствах, где юристы трудились день и ночь, чтобы вновь сгладить очередное пикантное недоразумение. Ван Ибо знал, что Сяо Чжань реагирует на подобные скандалы довольно болезненно. Особенно после обрушившейся на него клеветы прошлым летом, из-за которой от Сяо Чжаня отвернулась половина индустрии и многие фанаты, которые раньше его превозносили. Ибо чувствовал, что и нынешнюю ситуацию Сяо Чжань просто так не отпустит, но сначала не предполагал, что был до такой степени прав. Стоило старшему узнать, что их разговор оказался записан и выложен в Сеть, как он мгновенно пропал с радаров — будто бы выбросил свой мобильный. Ибо оказался в полнейшей растерянности — ведь никакой информации от гэгэ теперь не поступало, и он понятия не имел, когда его ненаглядный соизволит объявиться. Ибо даже пытался связаться с его менеджером, но в свете недавних событий разговор получился очень коротким. Ибо казалось, что его просто мягко послали куда подальше, приправив отрывочную информацию фразами о том, что Сяо Чжань сейчас «очень занят на съемках», и «не может отвлекаться». Звонок оборвался, а Ибо еще долго стоял с телефоном в руке и чувствовал, как растет тревога в груди. Даже если они редко виделись, то все равно стабильно поддерживали связь ежедневными вечерними видео-звонками, и сейчас внезапное отсутствие Сяо Чжаня стало для Ван Ибо ожившим кошмаром. А взлелеянное долгими вечерами раздумий опасение, что все кончено, окончательно затуманивало его все еще по-юношески наивное сознание. В конце первой недели Ибо был готов отправиться на поиски своего безответственного гэгэ, который так бесчувственно поступил с ним, ведь не отвеченное «я скучаю» било под ребра. И заставляло Ван Ибо, склонного к рефлексии и импульсивным решениям, искать причины исчезновения Сяо Чжаня не только в неудобном скандале, но и в себе. Неужели, он что-то сделал не так? Может, ненароком обидел? Но встряхнув головой, Ибо отказался от этой мысли, ведь привычное для родившихся под знаком львов царское самомнение никак не хотело пропускать в мысли предположение о собственной вине. Впрочем, это был один из немногих раз, когда самомнение не ошибалось — вины самого Ибо действительно не было. В таком случае, не оставалось больше ничего, кроме как обернуть весь свой гнев против тех людей, которые внезапно ворвались в их процветающую гармонию, нарушив аккуратно созданный фэншуй. Но и здесь Ибо оказался в засаде, ведь будучи публичной личностью и популярным артистом, он не мог явно демонстрировать свою ненависть, как и разобраться с обидчиками напрямую. А отправиться на поиски Сяо Чжаня в конце концов не дал менеджер — мужчина буквально на коленях умолял Ван Ибо остановиться. Он давно понял, что его «подопечный» с «непростым характером», и что между ними с Сяо Чжанем все же имеется «та самая связь», ведь Ибо свои чувства скрывать просто на просто не умел, да и не хотел. В тот момент фразы, что юристам буквально «только удалось все утрясти», а в случае поездки «папарацци непременно поймают нужный кадр, и нужно будет начинать все заново», звучали для Ибо неубедительно. Подобные слова всегда были для него белым шумом, однако менеджер обладал достаточной проницательностью, поэтому давно понял, какие рычаги давления стоит использовать. В конце концов, просьба «подумать о Сяо Чжане» и в аккурат брошенное «его репутация сейчас и так очень шаткая» сделали свое дело. Ибо остановился и в полном душевном опустошении поставил собранную сумку на пол в прихожей. Ибо не помнил, как выступил на концерте, но судя по восторженным овациям и громким крикам, все прошло на высшем уровне. Однако сейчас его не радовали эти возгласы восхищения, а даже напротив — они напоминали о том, как больно может ударить чрезмерная слава. Он быстро ушел со сцены, даже не оставшись на финальный поклон с некогда близкими друзьями из группы. Сейчас Ибо хотел лишь одного — увидеть Сяо Чжаня, но это желание, которое раньше исполнить было так просто — стоило прийти домой, — теперь стало подобно полету в космос. Ибо был в отчаянии, а клокочущая внутри него зверская квинтэссенция из безумной тоски, злости и обиды рисковала вот-вот прорваться наружу яростью на кого угодно. Он вернулся в гримерку и бросился к телефону. Учиненный ранее беспорядок был сейчас прибран, но он даже не заметил, что что-то изменилось. В груди все клокотало, а убедившись, что ответ так и не пришел, Ибо упал на стул в окончательной опустошённости. Обида ударила по легким и, более не контролируя свои эмоции, он быстро набрал текст сообщения с вопросом, который уже давно крутился на языке. «Мы расстались?» Он положил телефон перед собой на стол и, откинувшись на спинку стула, скрестил руки на груди, в нетерпении и злости, постукивая пальцами по локтю. Ответа, конечно же, не было, во всяком случае электронного… — Бо-ди… — раздался вдруг голос позади, и Ван Ибо вздрогнул. Он тут же обернулся, проверяя, не послышалось ли ему; не сошел ли он с ума. Этот голос и обращение нельзя было спутать ни с кем другим, но Ван Ибо просто не мог поверить своим ушам; не мог поверить, что такое возможно, и Сяо Чжань действительно каким-то образом оказался в его гримерке. Но он не обманулся, это было правдой. — Чжань-гэ?! Сяо Чжань стоял перед ним, устало улыбаясь и засунув руки в карманы объемного худи, капюшон от которого в сочетании с кепкой чуть ли не закрывал глаза. Кажется, все это время, как Ван Ибо зашел в гримерку, он тихо стоял у стены в дальнем углу, не позволяя себе даже присесть, и только наблюдая. Он чувствовал себя виноватым, а еще всеми фибрами души чувстовал состояние Ван Ибо, в которое тот попал по его же, Сяо Чжаня, «милости». Он пытался подгадать момент, когда его появление будет наиболее разумно, но так не просчитал. Впрочем, когда на экране его телефона высветился тот самый вопрос, он понял, что ждать дальше уже нельзя. — Конечно, нет. — Произнес Сяо Чжань в своей привычной спокойной манере. — Что нет? — Спросил Ван Ибо, а в его интонации послышался лязг стали. — Конечно, мы не расстались. Лицо Ибо чуть заметно смягчилось, но недостаточно для того, чтобы он перестал походить на разъяренного хищника. Такого Ван Ибо все обходили стороной. Впрочем, Сяо Чжань понимал почему — у него самого по спине пробежали холодные мурашки, как только Ибо зашел в комнату. А сейчас он выглядел так, будто вот-вот набросится. — Прости, — проговорил Сяо Чжань наконец, — я тоже соскучился. Я прочитал то твое сообщение, просто не мог ответить. Поехали домой, не будем здесь долго задерживаться. А еще тебя наверняка скоро будет разыскивать стафф. — Я никого не пущу сюда. — Бескомпромиссным тоном проговорил Ибо, и встав со стула, подошел к Сяо Чжаню. Он помедлил пару секунд, будто что-то для себя окончательно выясняя, разглядывая это что-то в глазах напротив, а обнаружив, наконец смог выдохнуть. Сяо Чжань лишь понимающе приподнял уголки губ, внимательно проследив за эмоциями своего диди, которые тот совершенно не умел скрывать. А потом вдруг обнял, крепко сцепив руки за спиной Ван Ибо, который на секунду растерялся. — Прости меня, солнце. Сяо Чжань редко обращался к нему в такой манере, и каждый раз, это мгновенно отправляло Ван Ибо в нокаут. А ещё… «Поехали домой» — такая простая фраза, но услышав ее сейчас, Ван Ибо почувствовал, как внутри него вдруг разливается успокаивающее тепло. Будто в промороженную хижину где-то на крайнем севере пришли люди и растопили печь. Он завел руки за спину Сяо Чжаня, чувствуя, по тому как дрогнуло его дыхание, что гэгэ улыбнулся. — Чжань-гэ… где ты пропадал? Я… «Я так переживал, так скучал», — хотел было добавить Ван Ибо, но прикусил язык, подумав, что такие слова прозвучат уж больно слащаво. Голос Ван Ибо сейчас изменился до неузнаваемости. Это было уже не рычание льва, а скорее — мяукание львёнка. Ибо и сам не замечал, как сильно влиял на него Сяо Чжань. — Я все объясню, пойдем, — повторил Сяо Чжань, и Ибо понял, что тот чувствовал себя некомфортно в том помещении, где они сейчас находились, и хотел быстрее уйти. Его появление здесь было и без того чем-то из ряда вон выходящим, ведь проскользнуть в гримерку незаметно было довольно сложно. А так называемый, черный "камуфляжный костюм" Сяо Чжаня, только добавлял подозрительности. Ибо негромко усмехнулся, представив, как тот под покровом ночи пробирался в гримерку, скрываясь от любопытного стаффа. Эта абсурдная ситуация могла бы показаться кадром из фильма либо про супергероев, либо суперглупцов. А правильный ответ могло дать только время. Они быстро спустились на подземную парковку, хитрыми путями выбравшись из здания. И их, кажется, даже никто не заметил. Во всяком случае в это очень хотелось верить. Оказавшись среди плотного ряда припаркованных машин, Сяо Чжань схватил Ван Ибо за руку и уверенно повел за собой. Они походили на двух шпионов, скрывающихся от погони: с головы до ног оба в темных одеждах, изо всех сил пытающиеся сбежать подальше от всего мира. Увидев автомобиль Сяо Чжаня, Ван Ибо не скрыл удивления: — Ты в самом деле приехал на своей машине? Без водителя, не обращаясь в автопрокат. Но ведь не ты ли говорил, что светить номерами – это слишком необдуманно? — Спросил Ибо, уже садясь в автомобиль. Сяо Чжань поспешно захлопнул дверь и провернул ключ зажигания, заводя мотор. — Необдуманно, но я только из Чунцина, не было времени искать транспорт. — Неужели, так спешил меня увидеть? — Прищурившись, спросил Ван Ибо в своей привычной горделивой манере. Вместо ответа черный «Мерседес» зарычал от нетерпения, когда Сяо Чжань надавил на газ, резко стартуя, как бывает, когда долго не садился за руль. — Чжань-гэ, это похоже на похищение, — с ухмылкой присвистнул Ибо, когда его затылок по инерции встретился с подголовником. — Прости, — проговорил Сяо Чжань, бросая на того быстрый взволнованный взгляд, а потом вновь перевел глаза на дорогу. Они выехали с парковки и быстро встроились в движение на эстакаду. — Между нами не должно быть «спасибо» и «прости». — Глубоким голосом серьезно произнёс Ван Ибо, заставляя гэгэ почувствовать мурашки на лопатках. Услышав это, Сяо Чжань мгновенно ощутил, как в груди что-то резко сжалось, а потом разошлось по телу горячим потоком энергии. Он крепче обхватил руль, чувствуя на себе взгляд Ван Ибо. — Прошло два года с «Неукротимого», а ты все еще помнишь эту не вошедшую в сценарий фразу? — Мягко улыбнувшись, проговорил Сяо Чжань, выходя на обгон едущей впереди машины. — Конечно, помню. Лань Ванзци многому научил меня. Сейчас, видя, наконец, Сяо Чжаня рядом, Ибо начал складывать невидимый пазл, раскрывающий картину того, что произошло. Его гэгэ попал в индустрию относительно недавно — прошло действительно только два года с того, как на них обоих обрушилась та безумная популярность, с которой они едва ли могли совладать. И если Ибо, стремящийся к этому с момента дебюта на корейской сцене, был морально подготовлен, то Сяо Чжаня сложившаяся ситуация выводила из равновесия. Он не привык к этому; не привык к такому вниманию, и подсознательно бежал от него. — Почему ты перестал мне отвечать? — Спросил Ибо впервые за последнее время спокойным голосом без надрыва. Совершенно не так, как он обычно общался с посторонними. — Я не был уверен, что чаты и мессенджеры безопасны после взлома; что наш разговор вновь не будет записан, а разобраться с этим как следует: например, сменить номер телефона и тому подобное, я не мог из-за съемок. Все это время мы не возвращались в город и жили в трейлерах. Кроме того, в горах действительно ужасная связь. Съехав с хайвея, и проехав несколько кварталов, Сяо Чжань остановил машину в начале небольшого городского парка. Он хотел продолжить разговор, не отвлекаясь на дорогу, но до его дома было ещё далеко. — Но я не оправдываюсь, я понимаю, что заставил тебя нервничать, и мне паршиво от этого. — А если бы съемки продолжались еще дольше, например, месяц? — Спросил Ибо, а уголки его губ медленно опустились. — Тогда я бы что-нибудь придумал, — отозвался Чжань и добавил, — ты должен мне доверять. — То есть, две недели – это был максимальный срок, который я, по твоему, должен вытерпеть? Да ты несноснее меня, гэгэ. Ван Ибо все еще злился, и хотя в присутствии Сяо Чжаня уровень его негодования значительно снизился, все же полностью не исчез. — Бо-ди... Сяо Чжань отстегнул ремень безопасности и отодвинувшись от сиденья, развернулся к Ван Ибо, наконец, поймав возможность рассмотреть его после долгой разлуки. Тот был все еще со сценическим макияжем, ведь они так быстро ретировались из концертного зала, что Ибо едва успел сообщить кому-то, что уходит, не говоря уже о том, чтобы смыть макияж. Еще недавно коротко подстриженные волосы теперь были нарощены. Сяо Чжань предположил, что это сделали специально для концерта, и про себя отметил, что Ибо очень идет. А еще, под преломленным светом в машине он разглядел на отдельных прядях волос Ван Ибо красный оттенок. Заметив это, Сяо Чжань расплылся в трогательной улыбке. Все знали, с какими цветами каждый из них ассоциировал себя. Цвет Ван Ибо — зеленый, а его, Сяо Чжаня, — красный. Бунтарский характер Ибо слишком сильно контролировал его действия. Возможно, именно поэтому они так часто попадали в передряги, из-за неаккуратно брошенных фраз и чересчур очевидных действий. Неужели, Ван Ибо так сильно скучал, что даже попросил покрасить пряди волос в красный цвет, цвет Сяо Чжаня? Зная то, как его диди любил делать подобные концептуальные знаки, у Сяо Чжаня не оставалось сомнений в правдивости своей догадки. — Почему ты улыбаешься? — Спросил Ван Ибо и принялся поправлять прическу, подумав, что с ней что-то не так, раз Сяо Чжань так лыбится, не в силах сказать ни слова. — Нипочему… — голос Сяо Чжаня вдруг сделался значительно тише, словно они были сейчас не одни, и кто-то мог их подслушать. Не отрывая взгляда от Ван Ибо, он потянулся рукой к потолку автомобиля, выключая свет. — Просто… «Просто так сильно соскучился». «Так сильно люблю тебя». И почему спустя долгое отсутствие эти слова, вертящиеся на языке, вызывали такую неловкость? Словно сначала хотелось вновь убедиться, в том, что все это между ними — действительно правда, и ничего не изменилось. Ведь в жизни с постоянно включенными камерами, направленными под прицелом словно дуло ружья, так сложно сохранить то самое настоящее. Хорошо, что Ван Ибо умел понимать Сяо Чжаня с полуслова, с одного движения головой, одного жеста. Как только свет в машине погас, Ибо нетерпеливо притянул его к себе, жадно целуя, словно сейчас от этого зависела вся жизнь. Он собственнически впился в губы Сяо Чжаня, игриво прикусывая, пытаясь прочувствовать того заново; убедиться, что они снова могут позволить себе эту запретную близость, из-за потребности в которой их жизни перевернулись с ног на голову. — Бо-ди, — проговорил Сяо Чжань, на секунду отстранившись. В его глазах теперь плясали чертики, будто бы переселились к нему через взгляд Ван Ибо. — Что ты кусаешься, как собака?! Услышав это, Ибо не выдержал и громко рассмеялся. Фразы Вэй Усяня и Лань Ванцзи давно стали их личным поводом для шуток и навевали ностальгию. А Сяо Чжань, убедившись, что ему наконец-то удалось избавиться от напряжения в выражении лица Ван Ибо, мягко погладил большим пальцем по его щеке и возвратился в свое кресло. Он и не заметил, как чуть ли не переместился на колени к Ван Ибо несколькими мгновениями ранее. — А если серьезно, Бо-ди, нам стоит что-то придумать, — Сяо Чжань повернулся боком в кресле таким образом, чтобы прямо смотреть на Ван Ибо. Тот кивнул в согласии, а на его лице наконец отразилось спокойствие и уверенность в том, что они точно со всем справятся. Какие бы еще сложности не свалились на них, они точно будут за одно — будут сражаться за свое право быть счастливыми, не благодаря чему-то, а вопреки. — Я думаю, что нужно найти способ общаться по зашифрованным каналам. — Разве нам удастся раздобыть дипломатический номер, который бы не cмогли просто так взломать? — Удивленно приподнял брови Сяо Чжань. — Не знаю, но стоит попробовать, — Ван Ибо на секунду замолчал, будто задумавшись о способах реализации своей идеи, а потом добавил тихим, но бескомпромиссным голосом, — все, что угодно, лишь бы больше не терять с тобой связь. Еще раз так… я больше не хочу. «Еще раз так… и мои нервы сдадут окончательно». Ван Ибо не произнес это вслух, но Сяо Чжань все понял и без слов. Он тут же протянул руку и сжал в своей ладони пальцы Ван Ибо, по-свойски покручивая надетое на нем кольцо, словно это была его собственная ладонь — такой жест мог сформироваться только между по-настоящему близкими людьми. — Поедем домой? Это было больше утверждение, чем вопрос, и Сяо Чжань, не дожидаясь ответа, потянулся, чтобы пристегнуть Ван Ибо ремнем безопасности — ведь тот снова предпочел забыть о его существовании, а Сяо Чжань слишком спешил в начале их побега, чтобы обратить на это внимание. — Пожалуйста, не забывай пристегиваться, — с долей укора проговорил старший, наблюдая, как Ибо, следит за его руками. Весь его вид так и говорил: «Я просто хочу, чтобы именно ты пристегнул меня, и как ты этого не понимаешь?». Сяо Чжаню оставалось только выполнить эту немую просьбу и озабочено покачать головой. — К тебе или ко мне домой? — Отозвался Ибо, обвивая Сяо Чжаня за шею, когда тот уже хотел было отстраниться, закончив с ремнём. — Я как раз хотел об этом поговорить, — вновь оказавшись в плену ловких рук, Сяо Чжань задержал дыхание, а потом мягко поцеловал Ван Ибо в уголок губ и выбрался из захвата, чтобы завести машину. — И что же Чжань-гэ решил мне сказать? — Я хочу, чтобы у нас снова был «наш» дом. — Произнес Сяо Чжань, выруливая на дорогу, ведущую к шоссе. — Как ты на это смотришь? — Наш… дом? На секунду Ван Ибо снова показалось, что он ослышался. Он мечтал, чтобы их жизнь вновь вернулась на круги своя; чтобы они жили так же, как до популярности «Неукротимого». Но он никак не думал, что Сяо Чжань в ближайшее время не то, что согласится на это, а даже предложит снова жить вместе. — Ну, так что? — Сяо Чжань нетерпеливо ждал ответа, и Ван Ибо не сдержал улыбку. — Я смотрю на это с удовольствием, гэгэ. — Ласковым, даже затуманенным от внезапной радости, голосом произнес Ван Ибо. Сейчас ему как никогда хотелось расцеловать Сяо Чжаня, да так, чтобы это увидели все вокруг. Так, чтобы все узнали, кому он принадлежит, и кого он сам выбрал. В голове сразу закрутились до сумасшедшего восторга приятные мысли: как они с Орешком, кошкой Сяо Чжаня, снова будут делить его внимание; как они восстановят ритуал вечернего кофе перед сном, как бы абсурдно это не звучало; как будут не вылезать из постели, оттягивая конец редкого выходного, и забывать даже поесть, потому что оторваться друг от друга — просто невозможно. Подумав о последнем, Ван Ибо почувствовал, как ему становится жарко, хотя температура воздуха в машине никак не изменилась. Но несколько пикантных картинок уже успели проскользнуть в его воображении, без шанса остаться проигнорированными. — А как ты вдруг принял это решение? — Спросил Ван Ибо, понимая, что ему стоит заставить себя отвлечься от внезапно разбушевавшейся фантазии, которая будто бы была на пит-стопе последние две недели. Сяо Чжань съехал с шоссе, и взгляду Ван Ибо предстала знакомая улица — они приближались к дому гэгэ. Ибо очень давно не был у него, поскольку они взяли за правило снимать для встреч апартаменты — это можно было сделать анонимно, что придавало их свиданиям некой безопасности, но лишало чувства уюта. — Меня действительно беспокоит то, что за нами не перестают следить, но… Еще больше меня волнует то, что поддавшись панике, я рискую потерять тебя. Сяо Чжань давно не был до такой степени откровенным, продолжая каждым новым словом все больше и больше ошеломлять Ван Ибо, который даже на секунду задумался: уж не выпил ли его гэгэ перед встречей чего-то горячительного? Но вспомнив, что Сяо Чжань в таком случае никогда бы не сел за руль, тут же счел эту мысль бредовой. — Я понял, что больше не могу собственными руками уничтожать «нас». — Сяо Чжань заглушил мотор, когда они подъехали к его дому, и не убирая руки с руля продолжил, словно решив для себя, что непременно должен полностью открыть свои мысли. — Если такова судьба, то все вокруг все равно рано или поздно про нас узнают, но я не хочу больше думать о возможных последствиях того, что еще не случилось. Я хочу наслаждаться жизнью с тобой. Ван Ибо положил свою ладонь поверх руки Сяо Чжаня, привлекая внимание. — Ты меня не потеряешь, Чжань-гэ, — Ибо смотрел на него нежно, взглядом влюбленного мальчишки, совсем как и два года назад, когда они еще не признались друг другу, но уже начали подозревать, что учащенное сердцебиение при взгляде друг на друга, появляется не просто так. — Ты веришь мне, а я доверяю тебе. И я уверен, что скоро нам не придется так прятаться, потому что люди имеют обыкновение забывать о том, что им интересно в данный момент. Настанет другое время, и они уже не вспомнят о нас, а мы не будем больше думать о нынешних проблемах. Нужно лишь подождать и пережить это время вместе. Сяо Чжань в согласии покачал головой и выдохнул с неким облегчением. Слова Ван Ибо пришлись очень вовремя, чтобы остудить неприятный огонь в его груди, на котором уже расплескивался котелок с навязчивой тревогой. — Бо-ди, ты так повзрослел… — Я всегда был таким, Чжань-гэ. — Самоуверенно хмыкнул Ван Ибо, заставив Сяо Чжаня усмехнуться. Он знал, что это было не так, и Ибо не всегда был таким рассудительным, но опровергать это было совершенно не нужно. — Твоя кошка, наверное, уже заскучала без хозяина, — вдруг неожиданно проговорил Ибо, а потом приблизившись, прошептал на ухо, — и я тоже очень соскучился по тебе, а ещё соскучился по... Слушая его бесстыдные речи, Сяо Чжань впился пальцами в ткань своих брюк, чувствуя, знакомую сухость в горле. — В чем-то ты точно не меняешься, Бо-ди. Вот только когда они закрыли дверь в квартиру Сяо Чжаня, тот едва успел обратить внимание на кошку. Уж слишком ревнивым был его лев, поэтому не желал делить и своего хозяина с кем-то еще, будь то даже любимый питомец. В тот день вечерний кофе они уже не выпили не в силах покинуть спальню, но зато успели по привычке побороться за ведущую роль, — игриво, только сильнее распаляя, — а потом несколько раз вкусить друг друга. Потому что оторваться было просто невозможно, потому что еще хоть одну минуту порознь — невыносимо больно. Они не знали, заметил ли их кто сегодня; не предполагали, что принесет им завтрашний день, но одно стало теперь окончательно понятно им обоим — жизнь слишком коротка, чтобы дарить своему родному человеку недостаточно любви из-за эфемерных опасений и мнения чужих людей. Думая об этом, Сяо Чжань еще раз мягко коснулся искусанными, и оттого припухлыми, губами оголенного плеча Ван Ибо, невесомо целуя, чтобы лишний раз не потревожить, ведь его диди уже почти уснул.