***
Подросток поднялся по ступенькам, стянул резиновые сапоги и отбросил их в сторону, а дождевик повесил обратно на крючок. Ведро было торжественно внесено в избу. — Ба, принес тебе воды, пользуйся! — крикнул Пашка. В ответ ему последовала тишина. Лишь шум дождя продолжал преследовать слух парня, вытащившего наушники. Пашка осмотрелся, прошел в низенькую комнату Агафьи — пустота. В кухне так же никого не было. На столе стоял чайник и тарелка с пирожками. «Странно, — подумал парень, — бабуля, вроде, никуда и не собиралась выходить. Наоборот, попросила меня. Че за фигня?» Пашка прошел к столу и принюхался. Аромат пирожков тут же бросился в нос. — Мммм, вкуснота какая, — подросток протянул руку к выпечке, чтобы попробовать на вкус, и задумался: «Она ж только хотела тесто это делать…» Пашка убрал руку, не дотронувшись до пирожка, и обернулся. Он еще раз решил проверить, куда делась бабуля. Пройдя по дому, не такому уж и большому, он понял, что Агафьи действительно нет. Ничего не понимая и удивляясь странному поведению пожилой женщины, парень вышел на крыльцо. Дождь и не думал прекращаться. Пелена влаги будто старательно укрывала землю, не давая ничего разглядеть на два метра вперед. «Бабуля решила приколоться, что ли? Куда вот она направилась?» Пашка, забыв о пирожках, вернулся в свою комнату и прилег на кровать. Музыка позволила ему отвлечься от одних мыслей, но странным образом переключила мозг на другие. Надоедливая погода навеяла и тоскливые воспоминания о матери. Подросток задумался о своей жизни. Зачем его каждый год отправляли в такую даль? Заброшенная развалившаяся деревня, богом забытая даль, никчемное времяпрепровождение и убитый летний месяц — все это в совокупе портило настроение, но мать упорно настаивала на этой поездке. И еще эти ее постоянные ругательства! Не проходило ни дня, чтобы она не напомнила Пашке о своей тяжелой доле. Но он же не был виновен во всех ее неурядицах! За что она его винила? За то, что родила сына от алкоголика, который пропал невесть куда через год после его рождения? За то, что растила Пашку одна, целыми днями пропадая на хлебозаводе? Да, он был не подарком, но всегда старался угодить матери. Он как мог помогал по дому, бегал в магазин по первому требованию, убирал квартиру, даже пытался погладить однажды. За это, правда, был наказан, потому что сжег любимую материну блузку. Женщина не ценила помощь сына, а постоянно еще больше гнобила его. Казалось, она жалела, что он вообще появился на свет. — Ты напоминаешь своего недоделанного отца! — стоило матери немного выпить, и из ее уст вновь вылетали оскорбления и унижения. — Ты ничто! Ты — пустое место! Как же я устала от тебя, кто бы знал… Дальше женщина принималась плакать, все это переходило в вопли, длилось около часа, а потом она тупо засыпала. И такие дни случались все чаще и чаще. Мать работала с утра и до вечера, а по выходным она прикладывалась к водке. Пашка однажды тихо попросил женщину не пить, за что отхватил жесткий подзатыльник. Тогда ему было восемь лет, но с тех пор он все чаще видел опухшее лицо матери. Она не желала менять свою жизнь, и все выходные сын видел ее выпившую и спящую. Пашка все чаще стал уходить из дома и прогуливать уроки. В школе его мать появлялась редко, поскольку не хотела в принципе общаться с учителями. Она лишь раз высказала директору в глаза, что не станет одна мучиться с сыном. И если школа — это вторая ячейка семьи, то пусть эта ячейка тоже позаботится о ее ребенке. Пашка не имел друзей. Совсем. Он с детства был изгоем, поскольку не имел ни денег, ни красивой одежды, ничего особо стоящего. Одноклассники не признавал его, хотя были живущие и похлеще него. Дешевый б/ушный компьютер, перекупленный матерью у соседей, работал кое-как, но все же служил подростку верой и правдой. А наушники были подарены ему бабушкой, впрочем, как и мобильный телефон. Мать постоянно твердила о ненужности ни того, ни другого. Она словно жила в ином мире. Словом, все что Пашка слышал от нее, это единственные слова — «Ты — пустое место! Ты никто, как и твой отец!». Мать не хотела его видеть, сын не был ей нужен. Она не любила его. И парень ничего с этим не мог сделать, он не понимал, почему к нему так относится родной человек. Со временем он попросту привык к этому, послушно уезжал летом в деревню, послушно не появлялся на глаза матери, когда она прикладывалась к стакану, послушно и смиренно учился, хотя и скатился до обычного двоечника. Пашка вновь взглянул на окно. В удручающем отрешенном взоре чувствовалась лишь грусть. Смысл материнских слов въелся в его душу острым ножом. Но и это было не единственное разочарование его совсем еще молодой жизни. Однажды в их дом приехали новые жильцы. Пашка как раз возвращался из школы, перекинув рюкзак через плечо и уткнувшись взглядом в землю. Он лишь в последний момент заметил девушку, несшую цветочный горшок. Огромная герань рухнула на асфальт под громкие крики его новоявленной соседки. Пашка онемел, но быстро кинулся поднимать расколовшийся вазон. — Блин, спасибо, идиот! — девушка злобно смотрела на парня сверху, пока тот старательно сгребал в кучу осколки и землю. — Мама его несколько лет растила, и мне теперь попадет. — Давай я все объясню, — Пашка пришел в себя, заговорив дрожащим от волнения голосом. — Не надо, пошел ты… неудачник! Толку от тебя ноль. Ты как ненужный предмет, как пустое место! Вали отсюда! Девушка с яростью пнула цветки герани и скрылась в подъезде. Пашка поднялся с корточек. За что ему это все? Почему он лишь злит всех? Почему им все недовольны, как бы он ни старался? Что за жизнь ему досталась? Подросток очнулся от размышлений. Агафьи все еще не было, судя по звонкой тишине в доме. Пашка заволновался. Куда могла исчезнуть пожилая женщина? Он поднялся с кровати и прошел в кухню. Что-то изменилось. Взгляд парня пробежался по обстановке и остановился на оконных шторах. Странно. Откуда взялась паутина на полотне? Бабуля всегда держит дом в чистоте. Пашка подошел ближе. Да и стекло довольно пыльное с внутренней стороны. Подросток вынул наушники из ушей. — Ба! Ты где? — парень отвернулся от окна. В ответ вновь только лишь тишина. — Да куда она делась? В нос отчего-то ударил странный запах. Запах чего-то соленого с примесью гнили. Пашка посмотрел на стол, там была пустота. Пирожков не было и в помине. Стоп! Что за чертовщина? На старых кухонных полках виднелся слой пыли. Заброшенная плита с подгоревшими остатками масла, грязная кастрюля и мухи. Их был целый рой. Они противно жужжали, витая над остатками гниющей еды в помойном ведре на полу. Подросток с испугом заткнул нос и рот рукавом рубашки и выскочил из дома. Резко остановившись на крыльце, он огляделся. Дождь продолжал заливать деревушку. Пашка глубоко вдохнул свежий воздух, но избавиться от назойливого «аромата» так и не удалось. Парень вгляделся вдаль. Стена влаги будто затмевала взор, не давая рассмотреть фигуру, идущую к дому. — Ба, ты? — закричал Пашка. Он вытянул шею, словно это сделает зрение резче, и прищурился. — Ба, ты, куда пропала?! Что за фигня в кухне? Там мухи, блин. Фигура приближающейся женщины двигалась слишком плавно. Казалось, она парит в воздухе. Пашка резко замолчал. Он не понимал, что творится. Почему Агафья молчит? Что за бред происходит? Когда бабуля оказалась совсем рядом, подросток и вовсе онемел. Он хотел закричать, заорать, что было силы, но не мог. Крик ужаса застрял где-то в горле. Агафья стояла у ступенек, дождь обливал ее, словно из ведра, но она была сухая. Странная улыбка появилась на лице бабули, потрескавшиеся синие губы растянулись и оголили беззубый рот. Пашка схватился за дряхлые перила, чтобы удержаться на подгибавшихся от страха ногах. Но сгнившие доски буквально рассыпались в его руках, свалившись на ступени, такие же древние. В глазах парня сверкал неподдельный ужас, когда вдруг Агафья ласково произнесла: — Милок, ты не волнуйся только, — она протянула тонкую старческую иссохшую руку к внуку. Ее платье, совсем недавно выглядевшее почти новым, сейчас оказалось порванным, нитки ткани обвисали во многих местах. Волосы, тщательно уложенные в пучок, как еще утром видел подросток, теперь свисали редкими прядями на плечи женщины. Пашка интуитивно попятился назад. Сделав шаг, он споткнулся и рухнул на колено. Парень выставил ладонь вперед и, набравшись мужества, прокричал: — Ты кто?! Уйди? Что ты такое? Где бабушка?! — крик оказался слишком тихим. Пашка хотел орать, визжать, звать на помощь, но вдруг в груди возникла нестерпимая боль, словно кто-то проткнул его чем-то острым. Он мгновенно перевел взгляд на грудь. Футболка выглядела как обычно. Что с ним? А пожилая женщина стояла на месте, только руку опустила, да улыбка сошла с губ. Теперь ее лицо омрачилось грустью. — Тебе больно, Пашенька? — голос Агафьи стал более тихим и привычным. Она покачала головой из стороны в сторону. — Вот же несчастье, милок. За что тебя так? Пашка постарался подняться на ноги. Сил почему-то становилось все меньше, он с выдохом уселся на крыльце дома. Пытаясь вдохнуть воздух, подросток не отрываясь смотрел на бабулю. Что снова не так? Она выглядела как обычно, но стена дождя словно не касалась ее. Агафья с печалью в бесцветных глазах глядела на внука. Платье в цветочек, снова уложенные волосы, приятная бабушкина улыбка. Пашку осенило. Он вдруг даже улыбнулся и произнес: — Черт! Я сплю, — облегчение просквозило в тоне парня. Он прислонился к стене дома, не стараясь уже подняться. В груди боль становилась тише, но все еще кололо. — Я должен проснуться, и все пройдет. Какая глупость! Пашка тихо засмеялся, глядя на бабулю. Резкий звук грома раздался в небе, отзываясь в ушах. Парень вздрогнул от неожиданности. Сон, а все как в реальности. Точно, сон. Ведь молнии не было перед громом. Да и… И тут Пашка осознал одну вещь и вновь посмотрел на Агафью. Только теперь его взгляд был переполнен чрезмерной грустью. — Ба, тебя ведь нет с нами уже два года, — он смотрел на бабушку. Из глаз вдруг непроизвольно потекли слезы. Он вспомнил, как они с матерью хоронили добрую женщину. Тогда, в день похорон, тоже шел сильный дождь. Агафья всегда любила внука, в отличие от его матери, поэтому Пашка долго плакал, не в силах сдержать печаль и тоску. — Ба, я скучаю по тебе. Поэтому ты мне приснилась. Бабуль, я люблю тебя, правда, я так хочу снова тебя увидеть. Я нужен был только тебе. Пашка плакал, плакал так, словно это были последние слезы, долго копившиеся внутри его обиженной души. Он собрался с силами, поднялся и медленно подошел к Агафье. Женщина развела руки в стороны, готовясь обнять единственного внука. Пашка с силой прижал бабулю к груди и вновь почувствовал резкую боль. Голос бабули раздался тихо-тихо: — Потерпи, милок, скоро все пройдет, скоро все будет хорошо, — Агафья ласково похлопала парня по спине. — Вот мы и увиделись. — Да, скоро я проснусь, и все наладится, — кивал головой Пашка. Он почувствовал запах родного человека, от которого шел аромат пирожков, варенья и свежего воздуха одновременно. Пашке стало так хорошо и спокойно, что он не замечал крупных капель дождя, которые били по голове, стекали по волосам на плечи и попадали под футболку, на спину. Пашка не хотел отпускать бабулю, понимая, что никогда не увидится с ней. Агафья сама медленно отстранилась от внука и посмотрела на него страдальческим взглядом. Подросток перестал плакать и уже улыбался, он был рад снова встретиться с бабушкой. — Пашенька, мы с тобой теперь долго не расстанемся, — произнесла Агафья. Она взяла ладонь парня в теплые руки и постаралась говорить как можно спокойней. — Ты теперь здесь, со мной. Милок, ты только не бойся, все хорошо. Пашка немного напрягся и удивленно взглянул на бабулю: — Ба, я во сне, я скоро проснусь, — он подмигнул Агафье и с нежностью в голосе произнес, — но я буду всегда помнить тебя и скучать по тебе. Женщина молча кивнула в ответ и снова улыбнулась: — Паша, ты здесь теперь, тебе надо привыкнуть к этому. Парня начала напрягать настойчивость Агафьи. Когда ж он проснется уже? Он любит бабулю, но сон становится слишком затяжным и правдоподобным. Что не так? Возможно, слишком глубоко спит. Он провел рукой по волосам, желая убрать челку со лба. Они оказались абсолютно сухими. Пашка отдернул руку от головы. Стоп, да, это же сон. А дождь хлещет прям как реальный. И не прохладно уже. И одежда сухая. Во класс! Пашка решил изменить обстановку, раз не получается мгновенно проснуться. — Ба, пойдем в дом, — вдруг решил сдвинуть с места события сна, хотя знал, что во снах такое не бывает. Но не тут-то было. Все, что он услышал в ответ, стало последней точкой понимания. — А нет его, дома того, — Агафья указала на место за спиной парня. Пашка обернулся. Словно громом пораженный, он глядел на пустое место. Ничего не было. Ни их дома, ни чьего бы еще. Деревни не существовало. Да, странно. Ни леса вдали, ни дороги, ни колонки. Лишь дождь, лишь стена непрерывных капель. Пашка поднял голову в верх, подумав, что сможет наконец отойти ото сна, оросив лицо холодной водой. Он почувствовал колкие удары капель и снова эту резкую боль в груди.***
Сигнал скорой помощи раздавался на всю улицу. Люди, ставшие свидетелями трагедии, столпились у подъезда. Раздавались «охи» и стенания. Кто-то всхлипывал, кто-то завороженно от страха смотрел на тело подростка, лежавшего навзничь на мокрой траве. Несколько минут назад Пашка не заметил, как соскользнул с мокрого подоконника и полетел вниз. Он упал с седьмого этажа и еще несколько минут был жив, слыша крик испуганной вороны совсем рядом. Торчащий из земли штырь, на который свалилось безвольное тело подростка больно вонзился прямо в спину, прошел сквозь тело и выскочил из груди. Пашка мгновения чувствовал удары капель дождя по лицу, а потом он встретился с бабулей. Стало спокойно и хорошо. Теперь он не пустое место, теперь он навсегда помощник бабушки.