Вниз по волнорезу

На окраине города было тихо — до уха забредшего сюда путника доносились лишь отдаленные звуки прорезающих воздух машин на дороге да цокот сверчков в прохладной роще. Неоновая вывеска с погасшей буквой «о» на невысоком здании мотеля алела в темноте сумерек, и ты гипнотизировала ее немигающим взором, пока Джо общался с пышной тетенькой на рецепции. Из шипящего радио доносились приторно-веселые голоса ведущих, к твоему облегчению скоро сменившихся ненавязчивой песней из нулевых. Ленточка, привязанная к маленькому вентилятору, рвано трепыхалась в такт музыке под давлением воздуха. — Это прекрасный вечер, чтобы провести его в компании семьи или вашей второй половинки вместе с любимыми хитами! Оставайтесь на одной волне с радио.. Номер немногим отличался от того, в котором ты очнулась сегодня, разве что был немного просторнее. Здесь стояло уже две односпальные кушетки, разделенные ковром и тумбой. Над столом у стены висело небольшое и не очень тщательно вымытое зеркало, в котором ты увидела себя. И без того большие от природы глаза казались размером с блюдце, увенчанные синюшными мешками, а волосы вздыбились и неуклюже примялись с одной стороны будто после долгого сна. Ты так и застыла, не решаясь двинуться, будто незваная гостья в чужом доме, пока Джо раскладывал вещи и затягивал цветастыми шторками окна. Наконец, заметив твое замешательство, он произнес: — Можешь сходить в душ. Ты поджала губы и взглянула на наполовину мокрую футболку, пропитанную сыростью и мулом. — Мне не во что переодеться. Очередная одолженная тебе вещь, а именно майка с логотипом какой-то спортивной команды и цифрами сзади, имела странный аромат. Странным он казался не оттого, что был неприятным. Это определенно был запах тела, и ты была поневоле окутана им, лёжа в расстеленной кровати и слушая звук капель об плитку, доносящийся из закрытой ванной. Он был чужим, инородным для тебя. В этом было что-то личное и даже немного интимное, нечто, что заставляло тебя чувствовать себя неловко. Словно ты не должна была знать, как пахнет его тело. Оно пахло терпкой смолой и свежеиспеченной хлебной коркой. Вышел месяц из тумана Вынул ножик из кармана Буду резать, буду бить - С кем останешься дружить? Голос мамы пронесся по квартире звоном колокольчика, пока ты резво шлепала босыми ножками по квартире в поисках укрытия. Твоей любимой игрой всегда были прятки, хоть и в маленьком пространстве было сложно найти много укромных мест. Мама частенько поддавалась, делая вид, что никак не может тебя найти, при этом всегда проговаривая забавную считалочку. — Алли, где же ты? — наигранно-грустным голосом прокричала она, оборачиваясь из стороны в сторону, — куда подевалась моя крошка? Ты хихикнула, тут прикрыв рот рукой. Лежащая под кроватью в окружении коробок из-под обуви, ты слышала медленный скрип половиц под ее ногами, который подбирался к тебе все ближе. — Алли? Ее голос показался тебе более взволнованным, чем обычно. Ну уж нет, ты не купишься на ее уловку и продолжишь сидеть тихо. — Алли, ответь! В ее тоне преобладала стальная строгость, и что-то еще, нечто до жути знакомое. Мама боялась? — Прошу тебя! Ты захотела отозваться, но из твоего рта не вышло ни звука. Не понимая, что происходит, ты попыталась вновь закричать или выбраться — но сдвинуться с места оказалось невозможным. Неведомая сила магнитом приковала тебя к полу, и все, что могла видеть — мамины ноги в домашних тапочках. Под горою у реки Живут гномы-старики. У них колокол висит, Позолоченный звонит: Похолодев, ты вновь услышала скрипучий звук, доносившийся из коридора. Кто-то шел к вам в спальню, осторожно продираясь зловещей неуловимой тенью все ближе. Позади ног мамы оказались еще чьи-то. С черных мужских брюк прямиком на пол стекала мутная озерная вода. Диги-диги-диги-дон, Выходи скорее вон! Мама кричала твое имя, звала на помощь, пока руки неизвестного душили ее. Твою грудь разрывали беззвучные рыдания, а тело словно окаменело, не оставляя ничего, кроме как наблюдать за происходящим. Раздался звук выстрела, кровь хлынула ручьем, смешиваясь с потоком зеленоватой воды. Диги-диги-диги-дон, Выходи скорее вон! Тёплая рука на твоем плече заставила тебя с трудом открыть глаза. На губах застыл невнятный лепет, оборванный твоим пробуждением от кошмара. Мутный силуэт человека склонился над тобой, и тебе пришлось протереть глаза от слез, дабы обнаружить Джо, сидящим сбоку на твоей кровати. — Я здесь, Али. Это всего лишь дурной сон. Его шепот, тонущий в кромешной тишине, казался нереальным. Ты мгновенно напряглась, чувствуя его прикосновение сквозь тонкую ткань, и он поспешно убрал руку. Постепенно привыкшие к темноте глаза скользнули по нему взглядом — теперь на нем была майка без рукавов, открывающая мускулистые предплечья. — Я говорила во сне? Мужчина кивнул, все еще обеспокоенно глядя на тебя. Он наверняка знал и слышал, что потревожило твой покой, но тактично предпочёл не ворошить совсем свежие, незажившие раны. — Прости, что разбудила, — пробормотала ты, утыкаясь носом во влажную наволочку. — Я не спал, — отрезал мужчина, не желая слушать твои извинения, — могу посидеть с тобой ещё немного, пока ты не уснёшь. Ты почувствовала, как твои щеки отчего-то вспыхивают румянцем. Благо, вы находились в достаточной темноте, чтобы этого не было видно. — Не стоит, я в порядке. Это было враньё — ты знала, что сегодня уже не уснёшь. Глаза щипало от бесконечно норовящей вырваться наружу истерики, а под ребра тебе словно насыпали груду камней. Но уж точно не ему предстояло ее разгребать. Джо знал, что ты не спишь — хоть ты и была отвернута от него, тебя выдавало твое дыхание. «Слишком частое» Он лежал на спине, смотря в потолок. Проблемы со сном были для него привычной рутиной, но в эту ночь причиной этому служил не приступ удушающих эпизодов. Он думал о Нине, о тебе, и о том, что делать со всем этим дальше. Как бы усердно в голову мужчине не лезло невольное сравнение с белокурой девочкой, он ясно видел, что ты была другой. Возможно, в силу возраста, возможно, дело было в твоей натуре, но вероятнее из-за всего сразу. Нина была открыта ему с самого начала — он был ее спасителем, с которым ей даже не требовалось слов, чтобы быть понятой. За столь короткое время они стали эмоционально привязаны, и Джо искренне верил, что поступил верно в своем решении не вести ее за собой дальше. Чем дольше бы он тянул, тем больнее было бы отрывать этого ребенка от своего сердца, а сделать это обязательно пришлось бы рано или поздно. Ты же четко выстраивала свои границы, не столь нуждалась в нем и явно была себе на уме, всеми силами охраняя сокровенное за тысячью замков. Перенеся столь страшную потерю, ты, зажав простыню меж зубов, шла по стеклу в одиночку — даже сейчас, лежа с ним в одной комнате, отвернутой к стене, ты была очень далека. Джо всегда завораживало далекое. Холодный утренний свет начинал проникать сквозь занавески, постепенно омывая узоры обоев нежными полутонами. Из приоткрытого окна доносилось щебетание птиц, а в стекло билась ленивая муха. Вскоре она радостно вылетела, найдя свой путь на свободу. От этого несоответствия хотелось рвать на себе волосы. Жизнь вокруг безразлично продолжала свое течение, в то время как мир внутри тебя безвозвратно рушился. Часы бессонной ночи тянулись вязкой патокой меж пальцев, тело начинало затекать от несменяемой позы. Мозг сверлила навязчивая мысль. «Что если сбегать домой?» Хотя бы на пару минут, на жалких полчасика. Попрощаться с родными стенами, забрать все необходимое. Отпустить былую жизнь в конце концов, глава которой для тебя навсегда перечеркнута уродливыми каракулями, оставленными чужой рукой. Было бы это таким уж преступлением с твоей стороны? Въедливо-кислотные цифры электронных часов показывали 03:50 утра. Если выйти сейчас, за час можно добраться. Столько же обратно, и там не больше сорока минут — к семи утра ты была бы здесь, и Джо даже не заметил бы. Взять пистолет, лежащий рядом с ним на полке, на всякий случай. Ты же стреляла пару раз в тире, значит и с этим справишься. Страх от ужасающих, совсем свежих воспоминаний вызывал тошноту, покалывал холодом пятки. Риски все же были огромны, и ты осознавала это даже без предостережений мужчины насчет опасности возвращения туда. Убийцы знали тот адрес, спокойно могли наведаться ещё или приставить что-то вроде наблюдения. С другой стороны мысль показалась абсурдной. Какое наблюдение в пять утра, да и вообще какое наблюдение? Творилось что-то странное, но ты уж точно не была пупом земли, чтобы охотиться за тобой с таким пристрастием. Подонки получили желаемое, хоть и не сполна, и должны были залечь на дно хотя бы ненадолго. Мысленно успокоив себя, ты глубоко выдохнула. Больше времени на размышления не было, нужно было действовать здесь и сейчас. Ты аккуратно развернулась на кровати, стараясь не скрипнуть матрасом. В ушах быстро ухал пульс, и больше всего ты сейчас боялась увидеть, что Джо до сих пор не спит. С бока на спину, со спины на другой бок. К твоему невероятному облегчению, глаза мужчины были закрыты, а широкая грудь мерно вздымалась и опускалась. Поза его была довольно скованной, руки сложены на животе, а помытые и слегка влажные волосы растрепаны по подушке. Сложно было предположить, насколько крепким был его сон, но другого варианта кроме как проверить на практике у тебя не было. Неспешно встав с кровати, ты натягиваешь джинсы, не отводя взгляд от кровати Джо. Никакой реакции. На цыпочках подбираешься ближе, шаг за шагом. До заветной тумбы всего метр, и худые пальчики уже тянутся к гладкой поверхности оружия. Внезапно мужчина дергается, и ты зажмуриваешь глаза, проклиная себя за недостаточную осторожность. Но нет — он лишь хмурится во сне и неосознанно кладет руку над головой. Твоему взору открывается небольшая татуировка в форме тонкого круга на бицепсе, которую ты рассматриваешь пару секунд прежде, чем ловко и бесшумно схватить пистолет и пулей вылететь из номера. Было бы подлостью оставлять мужчину спать с незапертой дверью, поэтому, оставив ключи внутри, ты просишь у заспанной тетеньки-администратора на рецепции вторую пару, чтобы закрыть его снаружи. Так тебе будет спокойнее и совесть будет чиста. Ты идёшь в чудесный сад За своею грёзой. Не пойти ль тебе назад? Ведь ещё не поздно. За час тебе все же удаётся доехать до своей улицы в полупустом транспорте. Даже сейчас город не спит — по улицам снуют утренние бегуны и хмурые офисные планктоны, чей день начинается еще до первых лучей солнца. Ты топливо перебегаешь дорогу и, огибая переполненные мусорные баки, оказываешься в маленьком дворике. Оборачиваешься, убедившись в том, вокруг нет ни души. У самой дверной ручки тебя охватывает паника. Вдруг внутри кто-то есть? Вдруг этот кто-то поджидает тебя, желая закончить начатое? Сад прекрасный и большой — Верх моих желаний. Отдохну я там душой От людских страданий. Дрожащая рука нащупывает пистолет в кармане джинсов и ты немного осмелеваешь. Не для того был проделан долгий путь, чтобы дать деру у самой цели. Отмахиваешься от всех мимолетных сомнений, как от назойливой мошкары, и толкаешь дверь раньше, чем успеешь о чем-либо подумать. В квартире стояла тишина, а что самое главное — абсолютная чистота. Это дарило облегчение и беспокоило одновременно. С одной стороны, тебе было бы крайне тяжело в очередной раз вынести вид крови и следов событий, лишивших тебя спокойствия и сна. С другой стороны, личность того, кто это все отмыл не без доли упорства и профессионализма, была тебе не ясна. Держа оружие в одной руке, ты обошла комнату за комнатой, заглянула в каждый уголок и за каждую штору, чтобы в итоге вздохнуть с облегчением. «Истеричка. Ведь это спокойно мог быть Джо, забиравший тело мамы отсюда вчера» Мысли невольно ускользают к мужчине, оставшемуся спящим в номере мотеля. Истерзанная горем и полностью разбитая ранее, ты не особо задавалась важными вопросами о том, кого же на самом деле собой представлял Джо, чем занимался и каковы были его мотивы. Какую связь он и твоя мать, по его словам давние друзья (а может и любовники, как подумалось тебе), не поддерживающие общения и много лет живущие своими жизнями, имели с безжалостными головорезами, абсолютно точно работающими по приказу кого-то выше стоящего. От всего происходящего за версту несло зловонной грязью и скрытностью. И чем дольше ты копалась в догадках, тем жутче тебе становилось. Ты подвержена мечтам. В сад придёшь ты вскоре. Ты уверена, что там Радость, а не горе? Оказавшись в спальне, ты первым же делом бросилась собирать вещи. В потрепанный рюкзак с разноцветными брелками скомканным летело белье, штаны и просторные футболки с теплыми толстовками. За ними также последовали твои документы и небольшая аптечка первой необходимости. Очаровательные платья с рюшами, короткие юбки и босоножки на каблуках так и остались висеть в шкафу, как трогательное, но нынче бесполезное воспоминание о красивом и беззаботном прошлом. Пройдясь по дому, ты собрала все фотографии, которые смогла найти. С мамой в парке аттракционов, с мамой и бабушкой на отдыхе, с друзьями на школьной экскурсии по заповеднику, где ты умудрилась за один день подхватить клеща и ободрать себе колени. Сунув лишь первую себе в карман, ты высыпала остальные в мусорное ведро и сверкнула зажигалкой. Счастливые лица людей, отраженные на поверхности ламинированной бумаги, медленно растекались и плавились под жаром языков пламени, в скором времени превращаясь в безликую горстку пепла. Старенький айфон с был сброшен до заводских настроек и беспощадно утоплен в унитазе. Возможность отслеживания устройства нельзя было отметать, поэтому с большим сожалением ты распрощалась с дорогим сердцу гаджетом. Туда же направился и телефон мамы, с которого ты предварительно отправила письмо на адрес директора вашей школы. По легенде, вы с ней уезжали из штата на неопределенный период. «Кажется, ничего не забыла» Аккуратный, размеренный стук в дверь едва ли не заставил тебя обомлеть. Дыхание остановилось, а сердце перестало биться, и тебе показалось, что ты на миг ты и вовсе исчезла. Дрожащая рука уже на автомате схватилась за прохладную поверхность пистолета, и прикладывая все силы, дабы не скрипеть половицами, ты на цыпочках стала двигаться по ковру подальше от двери. Глухой звук костяшек об дерево вновь повторился, а затем раздался знакомый лощеный голос. — Дженис, это я, Барб. Навалившийся груз паники мгновенно спал с твоей души, когда ты узнала голос вашей соседки по лестничной клетке и по совместительству маминой недавней подруги. Решив все же не терять бдительность, ты тихо проскользнула к входной двери и заглянула в глазок. Удостоверившись, что высокая рыжеволосая женщина была там одна, ты быстро спрятала оружие и открыла дверь. — Ах, Алли, это ты! — воскликнула она, словно была приятно удивлена увидеть тебя здесь. — Я все никак не могу дозвониться твоей матери, она ещё дома? Чертыхаясь про себя, ты тут же вспомнила, что мама с Барбарой в последнее время стали гораздо больше общаться, спустя три месяца ее переезда в ваш дом, и часто по утрам ходили на работу вместе. Стараясь не выдать горечи и скорби, переполняющей тебя, ты натянула на лицо подобие улыбки. — Да, Барб, она просила передать, что уехала в командировку, — объяснила ты женщине, пытаясь звучать как можно более непринужденно, — там что-то срочное было, вот она и не успела предупредить тебя. В глазах женщины промелькнула искорка недоверия, но тон ее как всегда был добродушен. — Вот оно что, — кивнула она, поправляя поясок сумки на плече, — тогда как она выйдет на связь, сообщи мне, пожалуйста. Она подмигнула тебе и в скором времени спустилась по лестнице, скрываясь из виду. Захлопнув за собой, ты уперлась спиной и затылком об дверь, переводя дух. Хоть опасность миновала, что-то мерзко и назойливо щекотало тебя изнутри в дурном предчувствии. Голос интуиции подсказывал тебе убираться отсюда как можно скорее. — Да, она здесь, видела ее только что. Джо резко открыл глаза, повинуясь какому-то внутреннему импульсу. Он чувствовал себя крайне бодро, будто и вовсе не спал, мгновенно вскакивая с кровати. Шторы мягко развивались под дуновением прохладного утреннего ветра, а часы показывали всего лишь начало седьмого утра. Твоя постель оказалась пуста, лишь смятое одеяло напоминало о недавно лежащем в ней беспокойном теле. Обувшись, он осторожно проверил ванную комнату, в которой тебя тоже не оказалось. В груди затесалось неприятное волнение, хоть и мужчина всеми силами старался совладать с собой. Возможно, ты всего лишь захотела поесть или подышать свежим воздухом, гуляя сейчас вокруг мотеля. Он направился обратно к кровати, дабы взять ключи и пистолет с полки, и вдруг замер на месте. В отличии от поржавевшего ключа, оружия нигде не было — ни в кроватях, ни в тумбочке, или даже в уборной и под ковром. Злость начинала вскипать в нем, бурля густой кровью в венах — злость на твое безрассудство, и в первую очередь на самого себя за то, что не смог уследить за испуганным ребенком, который тонул в бездне безысходности и мог чего только не наделать в таком состоянии. Перед глазами мутнело и мигало эпилептическими вспышками, а легкие разрезало острым жжением, словно вода в них вытолкнула весь кислород. Мужчина со всей дури стукнул ботинком ножку кровати, сразу же после этого едва не теряя равновесие от расползающихся по костям ноги электрических разрядов. Боль понемногу приводила Джо в чувство, и позволив себе отдышаться и поразмыслить лишь пару мгновений, он быстро собрал ваши вещи и грузным вихрем вылетел из номера, хлопая дверью. — Была, часа полтора назад, — сквозь зев протянула ему женщина с рецепции, не отрываясь от чтения газеты и подтверждая его худшие опасения, — уточняла, где тут автобусы до города ходят. Проклиная все на свете, он запрыгнул на водительское сиденье, со скоростью света покидая парковку. Там роскошные цветы, Чистые фонтаны. Там, где царство красоты, Места нет обману. Ты быстрым шагом срезала пустынный двор, тряся увесистым рюкзаком за спиной. Поверх мужской футболки была натянута поношенная толстовка, прикрывающая лоб объемным капюшоном. В голове судорожно роились мысли о том, что ехать сюда было ошибкой, но исправить что-либо уже было поздно. Что сделано, то сделано — нужно просто как можно скорее добраться до Джо и ты будешь в безопасности. Визг шин совсем рядом с тобой заставляет тебя дернуться — возле обочины паркуется незнакомый черный автомобиль с тонированными окнами. Замешкавшись, ты тормозишь, чтобы в следующую секунду резко поменять направление и юркнуть с главной улицы в один из узких проходов между домами. Ты не оборачиваешься, одним лишь боковым зрением отмечая несколько высоких мужских фигур, вылезающих из салона. Проглатывая дикий животный страх, сковывающий мышцы и вены металлическим холодом, заставляешь свое тело рвануть вперёд что есть мочи. Видели бы тебя сейчас твои идиоты-одноклассники, посмеивающиеся над твоими посредственными результатами в сдаче физкультурных нормативов по бегу пару месяцев назад. Адреналин в крови вперемешку со страхом кончины наполняет тощие ноги невиданной ранее силой и позволяет развить скорость, от которой в ушах свистит ветер, невольно напоминая звуки разрезающих воздух пуль. Минуя кирпичные стены домов и многочисленные поржавевшие аварийные лестницы, ты наконец ныряешь за угол дома, едва вписываясь в поворот. Мимолетное чувство ликования тут же растворяется во тьме дула пистолета, угрожающе направленного на тебя. Все-таки идешь ты в сад, Ни к чему советы. Там не рай — кромешный ад, Ты запомни это. За дулом оружия скрывается лицо мужчины — прямоугольное и ничем не приметное, кроме глубоких следов акне на коже да безразличных маленьких глаз, приплющенных от света восходящего солнца, словно у крота. Костюм его изрядно примят, очевидно, спал он прямо в нем, будучи готовым в любой момент сорваться по зову своего гадкого долга. Способность двигаться предательски улетучивается от тебя под напором паники, хоть кисть и нервно пульсирует в призрачной надежде дотянуться до пистолета. — Дернешься — пристрелю на месте, и пискнуть не успеешь. Благо, он не догадывается, что у ничем неприметной девчонки в кармане может заваляться оружие, хоть и бесполезное в настоящий момент. Противное чувство собственной беспомощности обволакивает разум гадкой слизью, приводя с собой за руку ярость и раздражение на смену привычному страху. Здесь и сейчас тебе хотелось лишь одного — быть способной дать отпор, сделать хоть что-то, кроме бессмысленных побегов и боязливых оглядываний по сторонам в ожидании худшего. Худшее не дышало тебе в спину призрачной опасностью — оно уже стояло прямо перед тобой, в открытую насмехаясь своей кривой улыбкой над твоей слабостью и никчемностью. — На кого вы работаете? Вопрос, который мог стоить тебе жизни, был выдавлен из недр твоей души злобным осипшим хрипом. Мужчина лишь вздернул светлой бровью, не отставляя пистолет, и издал отвратительный хрюкающий смех. За спиной слышались голоса его подоспевающих партнеров, и ты обречённо прикрыла глаза. Рев машины мгновенно заполнил собой все уличное пространство, и в следующий миг ты провожала испуганным взглядом безвольное тело обидчика, отлетающее от капота машины подобно тряпичной кукле. В приоткрытом окне мелькнуло суровое лицо Джо, которое сейчас показалось тебе богоподобным, и ты мгновенно рванула к нему на переднее сиденье, сопровождаемая приближающимися криками и выстрелами пуль. Ты не осмеливалась смотреть в его сторону, пока мужчина сосредоточенно вел машину, несущуюся с высокой скоростью мимо мелькающих серых высоток. Вжавшись в кресло, ты испуганно высматривала ваших преследователей в зеркале заднего вида. Ожившее движение города было вам на руку — больше шансов было затеряться посреди потока машин, но и несмотря на это Джо намеренно прокладывал запутанный маршрут, что давало больше шансов оторваться от потенциальной погони. Работающий в салоне кондиционер размеренно трещал, приводя тебя в чувство, и ты наконец позволила себе хоть немного расслабиться, разжав мертвую хватку ладоней вокруг петельки рюкзака. Ровный и строгий голос Джо разрезал напряженную тишину. — Отдай мне пистолет. Ты беспрекословно исполнила приказ мужчины, виновато вздыхая. В любом другом случае ты бы могла попытаться объясниться или найти себе оправдание, но в данный момент тебе это было не под силу и казалось совершенно бессмысленным. — Нам повезло оторваться, — сухо произнес он то-ли дабы успокоить тебя, то-ли самого себя, — пока что. — От кого оторваться, Джо? Кто эти психи и чего они хотят? В покрасневших стеклянных глазах горела жажда правды, которую пока что мужчина не был готов тебе дать. — Поговорим об этом потом. Ты злобно фыркнула, явно желая ответить ему колкостью, но совесть не позволяла срываться на своём спасителе. Все таки, ты подвела его и поставила ваши жизни под удар своим поступком. Натянув капюшон пониже, ты лишь скрутилась клубочком у затемнённого стекла, не отводя пристального взгляда от дороги. Он все еще злился, но факт того, что ты сидела рядом с ним целой и невредимой отзывался в нем приятным согревающим чувством спокойствия. Как ни крути, в случившемся была доля и его вины — теперь он будет в разы тщательнее прятать от тебя оружие, а не опрометчиво оставлять на самом видном месте. Мужчина изредка проверял твое состояние, поглядывая на твой свернутый калачиком силуэт и радостно отмечая, что тебе все же удалось на время задремать. Пейзажи города медленно перетекли в пригородную трассу, временно оставляя позади оглушительный шум каменных джунглей наряду с нависшей над вами угрозой. Ощущая где-то на поверхности сознания прекратившееся движение машины, ты вынырнула из дремы. Вы стояли перед незнакомым тебе светлым зданием, окружённым ухоженным садом с кованным забором и напоминающим тебе нечто среднее между медицинским учреждением и элитным отелем. Осмелившись повернуться в сторону водительского сидения, ты встретилась с острым профилем мужчины. Еще более хмурый и уставший, он устремил взгляд стеклянных глаз вперед, словно пребывая в трансе. — Где мы? — Мне нужно навестить кое-кого, — постукивая пальцем по рулю, тихо ответил он, — можешь подождать меня здесь. Его дюжий силуэт миновал вход на территорию и в ожидании застыл на вымощенной тропинке, окруженной идеально выстриженными газонами. Вскоре к нему подошли двое — женщина лет пятидесяти, облачённая в светлую униформу, вела с собой за руку худенькую белокурую девочку. Та, увидев Джо, тут же радостно бросилась к нему в объятия. Покружив ее в воздухе несколько мгновений, мужчина вернул девочку на землю, садясь на корточки рядом с ней и заботливо поглаживая ее по голове. Они недолго говорили о чем-то, а затем взгляд девочки устремился прямиком на тебя, сидящую в машине. Он будто принимал все вокруг как данность, не выражая абсолютно никакого эмоционального окраса — настолько невозмутимым и не по-детски всезнающим казалось ее фарфоровое лицо. Осознание этого заставило тебя почувствовать себя крайне неуютно и как можно скорее отвести взгляд. — Она твоя девушка? — как всегда прямо спросила Нина, не тая задней мысли. Джо едва не поперхнулся, растерянно мотая головой. — Нет, что ты, — одна лишь идея этого вызывала в мужчине отрицание, — она дочь одного дорогого мне человека, и мне нужно присмотреть за ней какое-то время. Девочка понимающе кивнула, обхватывая его мощную фигуру своими тонкими ручонками в последний раз. — Пусть с ней и с тобой все будет хорошо. Продолжили путь вы в абсолютном молчании. Переместившись на заднее сиденье, ты неспешно перебирала взятые с собой вещи, и периодически набрасывала в маленький блокнот список того, что тебе еще требовалось купить. Джо покачивал головой в такт легкому джазовому ритму, провожая взглядом крупную синюю табличку у дороги, сообщающую о выезде из города. — Знаешь, — тихим шелестом раздался голос мужчины, обращая внимание на себя, — то место, где мы были. Там могли бы помочь и тебе. Ты отложила вещи, недоуменно прожигая взглядом его затылок. — В каком смысле? — Там занимаются реабилитацией людей, попавших в трудные жизненные ситуации, — медленно объяснил он, пытаясь предоставить тебе информацию как можно аккуратнее, — и в том числе помогают найти семью несовершеннолетним. Мы еще можем вернуться туда. Ты едва не прыснула со смеху, но в глазах стояла стеклянная пелена. — Найти семью? — иронично выплюнула ты, чувствуя накатывающую изнутри волну возмущения. — Мою семью отобрали у меня, Джо, как и возможность иметь ее в принципе. Кому как не тебе об этом знать. Эти слова болезненно полоснули его по самому сердцу, и он скользнул по тебе беглым взглядом через зеркало заднего вида. Затянулась пауза, прежде чем его сиплый голос вновь раздался в салоне. — У тебя, в отличии от меня, ещё есть шанс начать все заново. Связать судьбу со мной, хоть и на время, может стоить тебе множества утраченных возможностей на нормальную жизнь. — Пусть будет так, — твои потемневшие глаза устремились вникуда, — я не буду тебе докучать — лишь осуществлю кое-что и исчезну. Он больше ничего не говорил, лишь с горечью в уставших глазах слушал твой сломанный надрывающийся голос. С опасением и ужасом вслушивался в нем в стальные нотки того, что ему было прекрасно знакомо — это была постепенно возрастающая жажда мести, закономерно вытесняющая из души скорбь и покрывающая человеческое сердце ледяной коркой. Он обязательно поговорит с тобой об этом, как и о твоем утреннем побеге, но не сейчас. Растрачивать силы на выяснение отношений и чтение лекций до прибытия к временному месту назначения было слишком дорогим удовольствием, учитывая шаткость и неопределённость вашего положения. Впереди был долгий путь.