Милый котик/Pretty Kitty

Существовала некая странная магловская традиция — загадывать желание перед тем, как задуть свечи на праздничном торте. И хотя Драко не совсем понимал цель этого действия, он знал, что это важно для Гермионы. Значит, это было важно и для него. И несмотря на то, что он чувствовал себя немного глупо, Драко прикрыл глаза. Его хвост рассекал воздух, пока Малфой пытался придумать, чего бы пожелать. Это оказалось тяжелее, чем он думал, тяжелее, чем было всего несколько лет назад. Хотя его переполняла радость внутри. Если бы кто-то давно ему сказал, что однажды он подружится с Гермионой, Драко бы усмехнулся. Его ограниченное мышление на то время не дало бы даже допустить такой мысли. Слава Мерлину, он смог переступить эти убеждения. И, более того, Драко был благодарен всем силам вселенной за то, что Гермиона смогла увидеть в нем изменения и простить его. Ее сострадание было единственной причиной, по которой они стали друзьями, а позже и партнерами. Она также дала ему шанс стать чем-то большим, а точнее — всем. Он никогда и не подозревал, что ему это необходимо. Сейчас Драко ни в чем не нуждался. У него была красивая жена, которая любила его вопреки, и они жили комфортной мирной жизнью в своей маленькой квартирке, хотя вскоре им предстоял переезд в большой таунхаус, поскольку их семья в ближайшее время увеличится вдвое. Малфой распахнул глаза, и его взгляд остановился на животе Гермионы. Возбуждение захлестнуло его тело, когда Драко понял, как беременность изменила ее внешность. Гермиона и раньше была сногсшибательной, а перемены в ее теле сделали ее еще более привлекательной. Семь месяцев назад мысль о том, что он сможет любить свою вторую половинку больше, чем уже любил, представлялась немыслимой. Тем не менее, наблюдая, как Гермиона холит и лелеет их еще не рожденных детей, Драко понял, что на самом деле это возможно. Мерлин, казалось, что с каждым днем ​​его любовь к ней росла. — Драко? — окликнула его Гермиона, вырывая из мыслей. Моргнув несколько раз, он перевел на нее взгляд, приходя в себя. — Ты собираешься загадывать желание? — Э-э, да, — смущенно ответил он. — Прости, любимая. — Не нужно извиняться. Я просто хотела напомнить, что тебе не терпелось попробовать торт. Гермиона одарила его милой улыбкой, той самой, от которой у него всегда учащалось сердцебиение. Без малейших раздумий он закрыл глаза и пожелал легких родов жене и здоровья детям — единственное, чего он мог желать. Затем он поджал губы и задул свечи. Следующее, что Драко помнил, — это то, что он сидел за обеденным столом с Гермионой на коленях. Она сидела лицом к нему и, поскольку одну руку он держал у нее на спине, а другой приобнимал низ ее живота, кормила его тортом. Самым вкусным в его жизни. Драко до сих пор помнил торт, испеченный специально для него на его первый день рождения, который они провели вместе. К тому моменту его родители уже не разговаривали с ним, и Гермиона хотела сделать этот день особенным. К сожалению, у его гениальной ведьмы был один недостаток: она не умела печь. Драко съел кусочек торта с удовольствием и благодарностью, не обращая внимания на странную консистенцию и чересчур сладкую глазурь. На тот момент это был самый заботливый жест, который кто-либо когда-либо делал по отношению к нему. И поэтому Драко, проигнорировав протесты Гермионы, вымыл свою тарелку, прежде чем уложить свою жену в постель. Он бы сделал это снова. Как бы там ни было, Драко испытывал благодарность, что ее навыки в выпечке улучшились. «Красный бархат» приятно таял во рту, а домашняя глазурь из сливочного сыра была идеальным сочетанием сладости и терпкости. И, конечно же, способ его кормления тоже вызывал удовольствие. Драко слизал языком все крошки с пальцев Гермионы, и удовлетворенный стон застрял у него в горле. — Я расценю это как знак одобрения, — сказала она, тихо посмеиваясь. Вместо ответа Драко провел ладонью по ее позвоночнику и, притянув ближе, зарылся в густые волосы. Губы Гермионы были мягкими и теплыми, она приоткрыла рот в ожидании касания его языка. — Торт прекрасен, но он далеко не так хорош, как ты. Она улыбнулась в поцелуй. — Ты такой милый собеседник. — Я просто люблю свою жену. Зажав его нижнюю губу своими, Гермиона мгновение пососала ее, прежде чем мягко прикусить. Когда Драко застонал, она просто сделала это снова, после чего изогнулась у него на коленях настолько сильно, насколько позволил ее живот, чтобы еще больше углубить поцелуй. Его рука скользнула по ее округлившемуся животу вверх, и, достигнув груди, Драко очень осторожно и нежно очертил кончиками пальцев кожу через ткань одежды. Вырвавшийся у Гермионы стон был музыкой для его ушей. И когда он повторил то же самое движение в надежде снова его услышать, рука наткнулась на теплую влагу. Вздрогнув, Драко разорвал поцелуй. — Это просто мое молоко, — сказала Гермиона. — Оно начало течь в начале недели. Его кошачьи уши прижались к голове, и поток эмоций захлестнул его. Почему она ничего не сказала? Она не доверяла ему? — Это не казалось таким уж важным, — продолжила она. — В твоей беременности важна каждая деталь! — вмешался он. — Я хочу знать все… От прекрасных моментов до боли и страданий и всего, что происходит с ними… — Прости, малыш, — сказала она, наклоняясь, чтобы поцеловать уголок его рта. — Я не хотела тебя расстраивать. Это просто случилось, и после того, как я переоделась, я больше не думала об этом. Неуверенно сжав пальцы, Драко увидел, как расцвело мокрое пятно на ее платье. И, особо не думая о том, что делает, он наклонился и провел языком по ткани. — О, — выдохнула Гермиона. Драко немного поднял голову вверх и, встретившись взглядом с Гермионой, снова лизнул грудь, отмечая ее реакцию. Чистое блаженство, отразившееся на ее лице, было именно тем, в чем он нуждался. Одним быстрым движением он снял с нее одежду через голову, оставляя Гермиону полностью обнаженной. Одним из преимуществ ее беременности было то, что Гермиона редко надевала трусики или бюстгальтер. Она утверждала, что ткань раздражает ее чувствительную кожу, а Драко, будучи достаточно умным, не задавал лишних вопросов. В конце концов, это давало гораздо более легкий доступ к ее коже в течение дня, даже если он просто пытался попробовать ее вкус. Отодвинув тарелку с тортом, Драко усадил Гермиону на стол. Его губы сомкнулись вокруг ее соска, и стон застрял у Драко в горле, когда он, лаская ее грудь, почувствовал сладкое молоко на своем языке. Запустив пальцы в его волосы, Гермиона царапнула ногтями кожу головы, прежде чем провести по основанию кошачьих ушей. Вздрогнув, Драко стал посасывать грудь еще настойчивее, пока молоко не потекло изо рта и дальше по подбородку. Боги, он мог часами ласкать ее грудь и даже ни на каплю стать удовлетворенным. Драко закрыл глаза, когда теплое туманное чувство блаженства разлилось по всему его телу. — Драко, — пробормотала Гермиона. Он отстранился от ее груди и увидел раскрасневшиеся щеки своей жены и темные глаза, которые наверняка выглядели так же, как его собственные. — Ешь, — сказала она, прижимая пальцы к его рту. Он тут же больше распахнул губы, чтобы Гермиона могла положить еще один кусок торта ему на язык. Его глаза неотрывно следили за ней, пока он послушно открывал рот и проглатывал торт, когда она протягивала к нему пальцы. Гермиона наклонилась вперед, чтобы почесать его кошачьи уши, и из Драко вырвалось удовлетворенное мурчание, а глаза на мгновение закрылись, когда он уткнулся лицом ей в руку. — Хороший мальчик, — с улыбкой сказала она, зажигая огонь в венах. — Ты можешь пить, пока доедаешь кусок, который я тебе отрезала. Мы же не хотим, чтобы это пропадало зря, не так ли? Драко покачал головой, по-прежнему глядя на Гермиону. — Верно, — продолжила она, засовывая между его губами еще один кусочек торта. Молоко начало стекать по ее груди, скатываясь ручейками по животу. Тем не менее только когда он съел все оставшиеся кусочки торта, Гермиона позволила ему получить свою награду. Драко, не спеша, ласкал ее кожу, целовал живот, пока не слизал все полностью, и только после этого снова обратил внимание на грудь, чтобы убедиться, что ее молоко не пропало даром. Драко чувствовал возбуждение Гермионы и услышал ее стон, когда провел пальцами по ее промежности. Хотя у Драко и было искушение отказаться от своих нынешних начинаний ради того, чтобы отлизать ей, он не мог собраться с силами, чтобы оторваться от ее груди. Он испытал удовлетворение, почувствовав ее влагу, и ввел в нее два пальца, изгибая их так, как сводило ее с ума. Все это время он продолжал посасывать ее соски, как будто никогда не пробовал более изысканного лакомства. Его член болезненно впивался в ткань брюк, испытывая отчаянную необходимость погрузиться в нее. Драко решил, что после того, как Гермиона кончит в первый раз, он будет добиваться своего оргазма. В начале ее беременности он постоянно беспокоился о том, чтобы не навредить детям. Несмотря на то, что существовало мало вещей, которые он любил больше, чем заниматься с Гермионой любовью, Драко не хотел рисковать здоровьем их детей. Таким образом, в начале беременности вместо того, чтобы трахать ее, как раньше, Драко довольствовался тем, что доводил Гермиону до оргазма с помощью своих пальцев и рта. И только после того, как Гермиона рассердилась на него, он даже допустил возможность секса, но все так же колебался. В период первого и второго триместра он смог отбросить свои тревоги и вернуться к той активности, которую они поддерживали до того, как она забеременела. Однако когда начался третий триместр, первоначальная настороженность Драко вернулась. Насколько мог, он откладывал свое удовольствие и сосредоточивался на ее оргазме, когда она нуждалась в нем. Тем не менее в тот момент, когда он пил ее молоко и чувствовал, как ее влагалище сжимается вокруг его пальцев, он не знал, сможет ли сдержаться и не трахнуть ее. Конечно, он будет нежным и обеспечит ей комфорт. Однако он нуждался в ней. Он хотел Гермиону так сильно, что было чудом, что он все еще мог дышать, не обладая ею. Давление в его паху росло и росло с каждой каплей молока, падавшей на его язык, с каждым стоном, вздохом и всхлипом, которые срывались с ее губ. Его пара. Его идеальная жена. Словно услышав его мысли, Гермиона улыбнулась ему. Пот бисеринками выступил на ее лбу, а щеки приобрели румяный оттенок. Зрачки Гермионы расширились от того же желания, что и у него. Она сияла от удовольствия — настоящее зрелище. Если бы Драко был художником, он потратил бы вечность в попытке запечатлеть на картине ее такой же красивой, какой он видел ее каждый раз, когда смотрел на нее. Увы, он мог довольствоваться лишь изучением черт ее лица, стараясь запомнить расположение каждой веснушки и то, каким взглядом она смотрела на него, принимая ласки. — Я люблю тебя, — сказала Гермиона, затаив дыхание. Драко видел, как волны блаженства захлестнули ее, когда она кончила. Ее губы были приоткрыты, брови нахмурены, а глаза зажмурены, пока она содрогалась в оргазме, сжимая его пальцы внутри себя. Она шептала его имя в мольбе о большем. Драко никогда не откажет ей. Встав, он потянул Гермиону к себе, пока ее задница не уперлась в край стола. — Так нормально? — спросил он. Сердце колотилось от пьянящего сочетания заботы о ее комфорте и чистой похоти. — Так слишком больно? — Немного, — призналась она. — Прости, мне трудно быть такой же спонтанной, как раньше… — Не извиняйся, — сказал Драко, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в губы. Затем, притянув Гермиону в свои объятия, Драко понес ее в спальню на руках и, положив ее на кровать, поддался искушению еще раз попробовать ее молоко. — Так приятно, — благоговейно пробормотал он. — Ты мне нужен, — ответила Гермиона, напомнив ему о предстоящей задаче. Быстро раздевшись, Драко присоединился к ней на кровати. Поджав под себя хвост, он растянулся на спине и усадил ее на себя. Это было одно из самых удобных положений, учитывая размер ее живота, и хотя Гермионе все еще нравилось, когда ее брали сзади, это было не совсем комфортно. — Удобно? — спросил он. Гермиона кивнула, устраиваясь на нем, пока головка члена не прижалась к ее влажной промежности. Они застонали в унисон от этого ощущения. Медленно Гермиона начала двигаться, и Драко опустил ладони на ее бедра, помогая насаживаться, и перевел взгляд с ее груди на живот и обратно. По-видимому заметив, на чем сосредоточено его внимание, Гермиона поднесла пальцы к соску и ущипнула его. Затем, наклонившись вперед, она провела пальцами по губам. — Черт, — простонал Драко хриплым голосом. — Не надо… я уже так близок к тому, чтобы кончить. С этими словами Гермиона остановилась. — Я пытаюсь, — продолжил он, прежде чем судорожно вдохнуть. — Все в порядке, малыш. — Нет, я хочу, чтобы тебе было хорошо. — Это само собой разумеющееся, — сказала она. Драко мог расслышать улыбку в ее голосе. — Дай мне минутку. Его пальцы впились в ее бедра, еще раз умоляя ее оставаться неподвижной. Он сосредоточил всю свою энергию на сдерживание надвигающегося оргазма, на контроле своего дыхания, пока не почувствовал, что пик удовольствия снизился. Только тогда Драко открыл глаза, глядя на Гермиону расфокусированным взглядом. — Теперь ты готов? — она спросила. Когда он кивнул в знак согласия, Гермиона приподняла бедра и, оставив в себе только головку, медленно опустилась на член, пока он полностью не оказался внутри нее. Они оставались совершенно неподвижными, а Гермиона просто сжимала его член, что казалось вечностью. Впрочем, это было к лучшему. В тот момент, когда Драко почувствовал, как ее стенки сократились вокруг него, он уже снова несся к пропасти блаженства. Независимо от того, сколько раз они занимались сексом, Драко всегда чувствовал полное подчинение перед ней. Стенки ее влагалища были подобны тончайшему мягкому бархату, когда она подстраивалась под его член. И тепло, которое она излучала… Мерлин, ничего подобного не существовало в этом мире. Он уже давно думал о Гермионе как о своем маленьком солнышке, приносящем свет, любовь и смех в его безрадостное существование. Он искал ее еще до того, как они были вместе. Ничто не приносило столько умиротворения и удовлетворения, как купание в ее лучах. После трансформации он нуждался в ее тепле еще больше. И Гермиона всегда была рада его подарить. От интимных моментов в душе или объятиях друг друга на кровати или диване до частых совокуплений — она никогда не отказывала ему в ласке. Ее любовь не зависела от того, насколько он был хорош. Ее не волновало, насколько он успешен, богат или какие связи имеет. Все, что она когда-либо хотела, — это он. Было так легко потеряться в ней, отдаться тому ощущению, согревающему его до глубины души. — Я люблю тебя, — сказал он. — Боги, я так чертовски люблю тебя. И их очень люблю. Я не могу дождаться встречи с ними. Я просто… — Драко сделал паузу, его взгляд встретился с ее. — Надеюсь, я буду хорошим отцом. Я хочу быть для них прекрасным отцом, которого они заслуживают, и мужем, которого заслуживаешь ты. — Я уверена, ты справишься, любовь моя. Драко огладил ее живот, когда Гермиона начала покачивать бедрами в медленном ритме, пока они оба наслаждались ощущением блаженства. Его пальцы блуждали по изгибам ее тела, исследуя кожу, хотя он уже знал каждый ее дюйм наизусть. Ему не терпелось увидеть, как Гермиона изменится после родов. Было волнительно думать, что она останется той же Гермионой, которой он дорожил, и все же… У нее будут новые отметины, сувениры на животе и бедрах, напоминающие о времени, когда она была беременна его детьми — их детьми. Трудно было поверить, что ему могло настолько повезти, что его спутницей жизни и матерью его детей стала самая красивая ведьма на свете. Его член запульсировал при мысли о том, как он завладел ею, отметил ее. И в процессе этого Драко сам полностью отдал ей всего себя, что позволило им создать новую жизнь. Он почувствовал, как Гермиона приближается к собственному оргазму — влагалище сжималось вокруг члена слабыми импульсами, когда она поднималась на вершину эйфории. Драко большим пальцем нашел ее клитор и нажал на него — именно так, как ей нравилось. И, когда она распалась на части с прерывистым криком, он последовал за ней. Как бы Драко ни пытался трахнуть ее во время оргазма, он больше не мог сдерживаться. Когда он пришел в себя, Гермиона лежала на боку рядом. Ее пальцы огладили его живот, и, когда Драко повернулся, чтобы посмотреть на нее, Гермиона нежно улыбнулась ему. — У тебя кинк на лактацию, — сказала она. — У меня кинк на Гермиону Грейнджер-Малфой. Гермиона рассмеялась и дернула Драко на себя, чтобы он перевернулся на бок к ней лицом, а затем она поцеловала его. — Я люблю тебя, Драко. С днем ​​рождения. Это был действительно счастливый день рождения.