Ты должен создавать свою жизнь. — Агнес Варда Я хочу быть там, где любовь. — Жаннет Винтерсон 그 문을 열고 들어가면 이 곳이 기다릴 거야 С того момента, как ты откроешь эту дверь и войдёшь, это место будет ждать тебя.
— Прошу прощения, кассета где? Голос Хосока становится выше, как всегда случается, когда он на грани паники, но пытается держать лицо Вежливого Консультанта. Он обеими руками держится за прилавок, и его костяшки белеют, пока он смотрит на пожилую женщину перед собой так, будто она говорит на другом языке. Она держит целый видеомагнитофон перед собой, длинный шнур свисает и змейкой лежит на выцветшем синем ковре. Женщина зашла в магазин десять минут назад, врезавшись в стойку с новеллами и едва не повалив полку Выбор Персонала возле двери, пока шла к прилавку. Юнги наблюдал за тем, как она вошла, увидев видеомагнитофон и сразу смекнув, что это плохой знак, и решил оставить Хосока разбираться с этим. Разговор проходит… не очень гладко. Она выглядит раздосадованной, как будто это абсолютно нормально, что она притащила свой видеомагнитофон в магазин в десять утра. — Она застряла! Я не понимаю, почему вам так сложно это понять, — цокает она. Юнги видит, как кончики ушей Хосока становятся красными, как это обычно бывает, когда ему неловко, или он сконфужен или возмущён или… испытывает любые эмоции, на самом деле. — Просто я, — вежливо говорит он, и Юнги восхищён его терпением. — Просто я не совсем понимаю, что вы от меня хотите. Женщина вздыхает и грузно кладёт видеомагнитофон на прилавок. — Я не хочу получить штраф. Очень приятный молодой человек, который консультировал меня в прошлый раз, — говорит она так, чтобы Хосок понял, что его тут не считают очень приятным молодым человеком, — сказал, чтобы я вернула кассету в течение пяти дней. Сегодня пятый день, и я вернула её. Я вернусь за этой проклятой техникой как-нибудь в другой раз. И, прежде чем Хосок может ответить или Юнги — вмешаться, она отворачивается и идёт к выходу, оставляя свой видеомагнитофон им. Хосок поворачивается к Юнги и просто открывает и закрывает рот несколько раз. — Я… Юнги думает, что проделал отличную работу, до сих пор не рассмеявшись. Та женщина, миссис Ли, и её муж брали фильмы в аренду из их киногородка, сколько он здесь работает, и они просто не могут позволить себе разбрасываться такими клиентами. Но это так сложно — не смеяться, когда семидесятилетняя женщина тащит свой древний видеомагнитофон через весь Сеул, чтобы вернуть какую-то кассету. — Что это за фильм вообще? — бурчит Хосок, пытаясь вытащить кассету наружу. Она наконец-то выходит, чудом не повредившись. Это причина, почему аналог, по мнению Юнги, — это лучший формат. Просто, блять, неуязвимый. Хосок маниакально машет кассетой перед его глазами. — О, это документальный фильм о природе. О красных пандах, если быть точнее. Юнги физически не может проглотить смешок, который сидит в нём всё это время. Хосок запрокидывает голову и смеётся. — Хен, она притащила целый видеомагнитофон, чтобы не быть оштрафованной за невозврат «Красной Панды, Ангела Туманов». — Это же любимая документалка Намджуна. — Прекрасно. Знаешь, скорее всего он и есть тот самый «очень приятный молодой человек». Юнги встаёт и хлопает его по плечу. — Не волнуйся об этом, Хоби-я. Он берет видеомагнитофон и несёт его в кладовку, чтобы спрятать на время. Когда он возвращается, Хосок всё ещё сидит за прилавком, опираясь головой о свои соединённые в замок руки. Магазин всё ещё пустой, потому что это утро буднего дня. Юнги подходит к Хосоку и обнимает его сзади, укладывая подбородок на его плечо. Всего на минутку… Хосоку легче показывать привязанность через прикосновения, но Юнги тоже старается, особенно когда Хосок выглядит, как сейчас. Так что он прикладывает усилия, чтобы подарить ему хотя бы малую часть того тепла и успокоения, которые излучает Хосок каждый день. — Всё хорошо? Он больше чувствует хмыкание Хосока, чем слышит. Хосок оборачивается. — Как думаешь, вечером снова будет мало народу? Нам нужно что-то делать с бизнесом. — Да, — вздыхает Юнги, — но завтра вторник. Вторники всегда чутка загруженнее. Плюс, у нас будет показ в следующую пятницу. Это поможет. — Да, ты прав. Хосок выглядит уставшим, как бывает всегда, когда поднимается финансовый вопрос магазина. Он унаследовал его, когда ему было всего девятнадцать, а его родители решили уйти на пенсию и планировали продать бизнес. Юнги знает, что они вчетвером — Юнги, Хосок, Намджун и Сокджин — любят киногородок больше, чем что-либо, знает, что Намджун обожает давать рекомендации тем, кто заглядывает сюда в первый раз, и что для Сокджина нет ничего веселее, чем восклицать: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ПОСЛЕДНИЙ ВЫЖИВШИЙ КИНОГОРОДОК» каждому вошедшему покупателю. Но для Хосока — это семейная история, что-то сокровенное ещё с тех времён, когда он был ребёнком и проводил время за прилавком, пока его родители работали. Каждый месяц они со страхом открывают счета и, к их удаче, выдыхают с облегчением, насчитав нужную сумму, чтобы держать киногородок на плаву ещё один месяц. — Хоби-я, Хосок, — мягко произносит Юнги. Хосок обращает на него внимание, вслушиваясь в его серьёзный тон. — Всё будет хорошо. Всё всегда хорошо, да? — Да, хен, — улыбается Хосок в ответ и кивает. Юнги отлипает от спины Хосока, когда колокольчик над дверью звенит. Он распрямляется, чтобы поприветствовать клиента. — Здравствуйте, добро пожаловать в киного—, а, это всего лишь ты. — Йа, разве так можно встречать платежеспособных клиентов? — громко возмущается Сокджин, вешая сумку и ключи. — За что ты собираешься платить? — Есть вероятность, что я куплю мармеладные червячки на перерыве. — Хен, ты ешь сладости из наших запасов каждый день и никогда не платишь, — вклинивается Хосок, лучезарно улыбаясь, и Юнги остаётся только завидовать тому, как он быстро может взять себя в руки. Сокджин заходит за прилавок и бьёт плечо Хосока в качестве возмездия. — Как ты можешь обвинять меня в таком? Я должен тебя уволить. — Мы владеем этим магазином вместе! Юнги оставляет их собачиться дальше. — Я пойду за рекламными листовками, скоро вернусь, — он не дожидается ответа и машет рукой, выходя из магазина.***
Его телефон звонит, когда он на полпути обратно с блестящими листовками для показа ужасов местного режиссёра, «Твари из кладбища». Это отвратительное кино — одно месиво без сути. Обычно они показывают действительно стоящие картины талантливых режиссёров и сценаристов, но в последнее время они не натыкались на интересные предложения. Поэтому они собираются показывать плохой зомби-фильм в середине января. — Алло? — отвечает Юнги. Голос на другом конце — Ким Сонхо, режиссёр «Тварей из кладбища». Юнги сглатывает, просто зная, что ему скажут нехорошие новости. Он останавливается возле автобусной остановки, присаживаясь на скамейку, и слушает, как Сонхо оправдывается. — Кое-что вспыло в последнюю минуту, — объясняет он. Фестиваль ужасов в Чеджу собирается показывать его фильм, и он «не имеет возможности прийти к ним на показ в следующую пятницу». Сливается, одним словом. Прекрасно. Юнги бормочет ответ, что-то вроде: «нет, не волнуйтесь, мы найдём кого-то ещё, у нас есть время». Несмотря на то, что у них абсолютно точно нет времени и идей, где им найти новый фильм для показа уже в следующую пятницу. Он жмёт на красную кнопку долго и агрессивно, скучая по временам телефонов-книжек, когда он мог выплеснуть своё негодование, закрыв мобильник с характерным звуком хлопка. Вместо этого, он драматично выкидывает пачку только распечатанных листовок в урну рядом с автобусной остановкой и старается не думать о деньгах, потраченных впустую на них, или об еде и напитках, которые они заказали на этот ивент. Он пытается не паниковать, когда думает, что пообещал Хосоку, что билеты на показ окупят этот месяц. Юнги вздыхает с облегчением, прийдя в магазин и не обнаружив там Хосока. Ему просто нужно что-нибудь придумать. Может, они могут организовать другой ивент или распродажу редких постеров или типа того. Он перебирает в голове варианты, едва не врезаясь в прилавок, чем вызывает смешок у Сокджина, скрывающегося за журналом. Юнги тянет журнал вниз, чтобы посмотреть на Сокджина. — Хен, мы в дерьме. — Ты, может, и в дерьме. У меня всё хорошо. — Нет, правда, — взывает Юнги. — Кое-что случилось. Возможно, паника проскакивает в его голос, потому что игривая улыбка Сокджина сразу сползает. — Что случилось? В этот момент Юнги понимает, что они и вправду в дерьме. Все варианты в его голове вдруг кажутся ему глупыми и невозможными; он не может организовать целый ивент с нуля за одну неделю, и даже все постеры в магазине не будут стоить достаточно, чтобы покрыть сумму, которую они могли бы сорвать на билетах. Теперь он ощущает давление в груди, будто из него выкачали весь воздух. — Юнги-я, эй, — Сокджин встаёт, собрав брови в кучу. Он не выходит из прилавка и не трогает Юнги, за что тот ему благодарен. Ему просто нужно… — Дыши. Скажи, что случилось. — Эм, ладно, — Юнги прочищает горло. — Ну, Ким звонил. Тот режиссёр? Мы собирались показывать его фильм в следующую пятницу. — «Монстры из ночи»? — «Твари из кладбища». — Ага, точно. Колокольчик над дверью звенит, и две юные девушки входят, смеясь о чём-то своём. Они вздрагивают от традиционного «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ПОСЛЕДНИЙ ВЫЖИВШИЙ КИНОГОРОДОК» и стремительно скрываются в секции Ужасов. Сокджин давит смешок, когда Юнги оборачивается к нему, но его глаза серьёзные и обеспокоенные. — Так что случилось с Кимом? — Он слился. Какой-то фестиваль предложил показать его фильм, и он не может быть здесь. — Мы можем просто показать его фильм без него? Юнги вздыхает, потому что подобная мысль проскальзывала и в его голову, но… — Люди приходят на показы, чтобы увидеть режиссёра, хен. Без Кима это будет просто дерьмовый ужастик. Он тоже встаёт за прилавок и занимает руки тем, что выравнивает стикеры на стеклянной поверхности. — Я не знаю, как сказать Хоби. Нам правда нужен был этот ивент, ты же знаешь, как люди обожают ужасы. Сокджин не отвечает, просто снова берет свой журнал и рассеянно листает страницы. Юнги знает, что он его не игнорирует. Сокджин просто не тот тип людей, которые предлагают что-то, предварительно это не обдумав. Девушки выходят к ним с футляром от диска «Воспоминания об убийстве» Бон Джунхо. — Мы просто… забираем это домой? — спрашивает та, что пониже, неуверенно кладя футляр на прилавок. — Вы были бы очень разочарованы, придя домой, — Сокджин улыбается и показывает, что внутри футляра ничего нет. — Мы храним ДВД в другом месте, сейчас принесу. У вас есть карта арендатора? Они качают головой. — Юнги вам это организует, а я мигом вернусь. Юнги улыбается профессиональной улыбкой и встаёт за компьютер, чтобы вбить их персональную информацию, пока Сокджин уходит искать нужный диск. Он уже печатает готовые карты арендаторов киногородка, когда Сокджин возвращается и протягивает им диск. Одна из девушек кладёт «Воспоминания об убийстве» в свой рюкзак, пока вторая расплачивается, и Юнги хочет попытать удачу: — Если вы любите ужасы, у нас будет показ одного фильма в следующую пятницу. — Что за фильм? — «Твари из кладбища». — Впервые слышу, — говорит та, что повыше. — Он написан и снят местным режиссёром, — вклинивается Сокджин, пытаясь разрекламировать его. Обе девушки выглядят сомневающимися. — О, а режиссёр будет здесь? Юнги прикрывает глаза, пока Сокджин хохочет. Его плечи трясутся, и это, на самом деле, смешно, — то, что никто не придёт на их показ, и они снова не заработают денег. Юнги думает, что реагирует слишком драматично, но всё равно тычет локтем в ребро Сокджина. — Нет, нет, мы просто показываем фильм. Девушка накидывает на спину рюкзак и вежливо говорит: — О, тогда нет, спасибо. — Ага, — отвечает Юнги, признавая поражение. — Хорошего дня! — желает им Сокджин, когда они уходят. — Я говорил тебе, — вздыхает Юнги, садясь за стул и разрешая себе упасть головой на прилавок с глухим стуком. — У меня есть идея. Это не звучит так многообещающе, чтобы Юнги поднял голову обратно, но он немного поворачивается, чтобы встретиться глазами с Сокджином. — Я слушаю. — Мне нужно позвонить Тэхену. Ким Тэхен, поклонник инди фильмов, фотограф и всеми любимый чудак, работает в киногородке со своего последнего года на бакалавриате. Теперь, студент-магистрант, он проводит большую часть своего рабочего времени, свернувшись калачиком на мягком кресле в конце магазина. О, и он всегда просит ставить его в пару с Чимином, его лучшим другом. Когда Юнги предположил, что это не очень практично, Тэхен просто странно посмотрел на него, а Чимин ответил, что: «берёшь одного — второй в подарок». После двух лет работы вместе Тэхен и Чимин как-то смогли войти в круг друзей Юнги. Когда они не раздражают его, делая вид, что работают, они заваливаются к нему в квартиру, чтобы есть его еду и играть в компьютерные игры. А ещё они знают всех, особенно Тэхен. — Однажды ночью Тэхен рассказал мне о парне из университета, на кинофакультете, — объясняет Сокджин, пока они выравнивают полки. Юнги смотрит на него с поднятой бровью. — Однажды ночью, ха? Между ними есть что-то, но Юнги не знает, что. Он пытается понять это который месяц, но отказывается спрашивать напрямую их. Уши Сокджина алеют, но он просто отмахивается: — Да, мы просто тусовались вместе. Так или иначе… — Ммм. — Так или иначе, этот парень хорош. Он выигрывал несколько студенческих наград. — И? В ответ тишина, и Юнги поворачивается, видя, что Сокджин увлечённо читает описание какой-то американской комедии с Томом Хенксом. — Сокджин-хен. — О, это тупо, — говорит он, показывая Юнги обложку «Предсмертия». — Они каннибалы! — Ну так что с тем парнем, которого знает Тэхен? — Точно, точно, — Сокджин теперь полностью входит в тему. — Его зовут Чонгук… что-то там. Может, у него есть что-то, что он захотел бы показать? Он же студент, он наверняка жаждет быть замеченным. Это неплохая идея. На кинофакультет университета всегда было сложно поступить, так что те детки, что учатся там, должны быть одарёнными. И что бы этот Чонгук ни захотел показывать, оно скорее всего будет лучше «Тварей из кладбища». — Хорошо, возможно. Давай позвоним Тэхену и спросим… — Тэхен-а! — кричит Сокджин, поворачивая голову к другому концу магазина. Юнги смотрит туда же, удивлённо замечая копну кудрявых чёрных волос, выглядывающих из-под пледа. — Да? — Тэхен сонно потягивается. — Почему ты здесь? Ты вообще сегодня работаешь? — спрашивает Юнги. — Мне здесь снятся прекрасные сны. У меня пара через час. Что такое? Сокджин тянется к нему и мягко приглаживает его волосы. — Тэхен-а, нам нужна твоя помощь. Режиссёр Ким слился, как думаешь, Чонгук сможет его заменить в следующую пятницу? — Чонгукки? — усмехается Тэхен. — Конечно. — Какие фильмы он любит? — спрашивает Юнги. Может, он немного скептичен по отношению к Чонгуку что-то там. Большое количество друзей Тэхена — любители театра или готы. Что, если этот Чонгук снимает странные окровавленные сцены или то, как бумажный самолётик летит по воздуху? — Чонгук — анимешник до мозга и костей. Он может говорить о Кими Но На Ва целый день. Это… не то, что ожидал Юнги. — Он снимает анимацию? — Нет. А! Ты имеешь в виду, какие фильмы он делает. Это сложно объяснить, хен. — Это заставляет Юнги заинтересоваться, во многом потому, что это не имеет никакого смысла. — Как понять — сложно объяснить? Он снимает ужасы? Документалки? Чокнутый артхаус? — В его фильмах есть всего понемногу, — он мягко улыбается и качает головой. — Хен, а почему бы тебе не пойти на кампус со мной? Мой кабинет находится рядом со студией, где тусуются все киношники. Чонгук практически живёт там. У Юнги есть и другие дела, например, придумывание Плана В (и Плана С и желательно Плана D, на всякий случай). Ему нужно позвонить Намджуну и уточнить кое-какие детали насчёт программы следующего месяца. И он должен рассказать Хосоку плохие новости, когда тот вернётся с перерыва. Но он очень, очень заинтригован. И весьма отчаян. — Ладно, пойдём.***
Тэхен тащит Юнги за руку мимо близко стоящих зданий, которые вместе называются университетскими кампусом, прямо к киноакадемии. Сейчас день, и студенты просто повсюду: сидят группками на траве, учатся в перерывах между занятиями, бегут из одного здания в другое, чтобы не опоздать. Юнги уже давно не учится в университете, но время от времени он приходит сюда, чтобы посмотреть игру Тэхена в театре или занести Намджуну обед. Студия, которую используют киношники, немного отдалена от всего остального; маленькое здание с главным залом, зоной отдыха и несколькими небольшими кабинетами. Тэхен ведёт Юнги к одному из таких кабинетов, на двери которого висит меловая доска с расписанием. Почти всё дневное время занимает «ЧОН ЧОНГУК», написанное неряшливым почерком. Рядом с доской висит табличка «Не беспокоить»; буквы выделены жирным шрифтом. Тэхен стучит один раз и открывает дверь, не дожидаясь ответа. — Чонгук-а! Сначала кажется, что в студит никого нет. Здесь не то чтобы мало пространства, в теории, но по ощущениям тесновато за счёт громоздких полок со всяким оборудованием. Свет выключен, рабочий стол из металла освещён лишь включённым телевизором на другой стороне помещения. Юнги сканирует комнату на наличие признаков жизни — кто-то точно здесь есть, судя по дымящемуся рамену на столе, — и обнаруживает огромные наушники на вьющихся волосах на другом конце стола. Он толкает Тэхена локтем, и они делают ещё один шаг. — Чонгук? — снова без ответа. Юнги просто неловко стоит, но Тэхен кладёт руки на металлический стол, чтобы расшатать, и кричит: — ДжейКей! Он вздрагивает, и наушники сползают с него, когда Чонгук поворачивается к ним, роняя на пол что-то, выглядящее как раскадровка фильма. Его рот приоткрывается от удивления, и брови пропадают за длинной чёлкой. Он не встаёт, когда видит Тэхена, но поворачивается всем телом и машет рукой. — Тэхени-хен! Как долго ты тут стоял? — и в этот момент он замечает Юнги. Он выглядит моложе, чем представлял Юнги, учитывая, что он учится на третьем курсе, но скорее всего свою роль в этом сыграли большие глаза, которые Чонгук вытаращил на него. — А это кто? Тэхен широко улыбается и представляет их друг другу: — Это Мин Юнги. Юнги-хен, это Чон Чонгук. Юнги машет Чонгуку, и этот ребёнок улыбается в ответ. Это меняет его лицо. Юнги чувствует, как что-то лопается в его груди или в животе или под кожей. Что-то происходит, в любом случае, пока он стоит здесь в темноте, замечая, как очертание Чон Чонгука светится синим из-за экрана телевизора. — Хен работает со мной в магазине, — объясняет Тэхен. — Тэхен — твой босс? — спрашивает он с любопытством. — Что? — Юнги смотрит на Тэхена, и тот тоже смотрит на него спокойно, будто нет ничего странного в этом вопросе. — Сколько, по-твоему, мне лет? Чонгук смущается и нервно бегает глазами между ними. — Нет, эм. Я ничего не имел в виду, просто Тэхен описывал свою работу так, будто он там менеджер, эм, или кто-то ещё важный, — заикается он. — Он там почти не работает. На самом деле, мы даже не нанимали его, он просто пришёл в один день и начал переставлять полки и после этого никогда не уходил, — говорит Юнги, смотря на Тэхена с нечитаемым выражением лица. Он переводит взгляд на Чонгука. — Я владею магазином вместе с тремя друзьями, — объясняет Юнги. Чонгук выглядит потрясённым, будто это что-то вроде подвига — иметь видеопрокат с друзьями. — Это так круто! Вау, — выдыхает он. Юнги чувствует, как краснеет, и неловко чешет затылок. — Это всего лишь видеомагазин, ничего особенного, — бормочет он, пожимая плечами. Чонгук всё ещё смотрит на него большими горящими глазами. — Я думаю, что это круто, — говорит он с нажимом, наконец вставая со своего места. — Я всё время хотел заглянуть к вам с тех пор, как Тэхен рассказал мне о магазине. Я всегда знал, что где-то в Сеуле есть последний киногородок Кореи, но я никогда не осознавал, что он так близко, и что я когда-нибудь смогу встретить его владельца. Вау. Чонгук выглядит так, будто до него доходит, что он восхищённо лепетал на протяжении минуты. Юнги видит, как он сознательно делает попытку остановить себя, что, на самом деле, чертовски мило. Он ничего не отвечает, поэтому Чонгук снова открывает рот, чтобы сказать: — Я думаю, это реально круто. Юнги подавляет смешок. — Ты уже говорил это, пацан. Спасибо. Чонгук кивает, его скулы слегка порозовели. Тэхен выглядит слишком заинтересованным в том, что здесь происходит, что не может означать ничего хорошего для Юнги. — Чонгук-а, хен хочет знать, хочешь ли ты показать какой-нибудь свой фильм в магазине в следующую пятницу? — Тэхен наконец добирается до цели их визита. Юнги нервно кусает палец, когда Чонгук смотрит на него с удивлением, и прочищает горло: — У нас была договорённость с одним человеком, чтобы показать его дерьмовый ужастик, но он кинул нас. Тэхен сказал, что ты был бы не против заменить его. — Я очень хочу! — глаза Чонгука загораются. — У вас есть определённая тематика или… — спрашивает он отстранённо, очевидно уже прокручивая варианты в своей голове. — Никакой тематики, — Юнги качает головой. — Мы собирались показывать тот ужастик, потому что у нас не было вариантов, — он усмехается. — В какой-то степени я рад, что тот режиссёр слился. Чонгук немного приподнимает уголки губ. Тэхен ударяет Юнги по плечу — сильнее, чем это было необходимо — и оповещает: — Я иду на пару, а вы можете обсудить детали. Пока, хен. — Он машет на прощание Чонгуку. — Пока, Чонгукки. И теперь, когда он ушёл, Юнги и Чонгук просто стоят друг напротив друга. Здесь всё ещё темно, но Юнги различает, что на Чонгуке серые штаны и простая чёрная футболка, поверх которой необъятное чёрное худи, которое настолько большое, что сползает с одного его плеча. Он явно одевался с мыслью, что проведёт весь день в студии, — комфортно от головы до пят. Сейчас, когда он стоит, Юнги может видеть, что он высокий. Настолько высокий, что, если бы они стояли ближе, глаза Юнги были бы на уровне подбородка Чонгука, что просто возмутительно. — Не хочешь взглянуть на что-то? — Не хочу ли я… что? — он встречается глазами с Чонгуком, который сконфуженно смотрит на него. — Не хочешь взглянуть на мои работы перед тем, как записывать меня на свой ивент? — О, ох, да. Конечно, — Юнги прочищает горло и опирается о рабочий стол, стараясь выглядеть невозмутимо. Чонгук мычит и отворачивается к маленькой полке с монитором и десятками ДВД с рукописными бирками. «Возьми себя в руки», бранит себя Юнги. Пока Чонгук перебирает ДВД, Юнги сдерживает себя от очередной глупости, вместо этого рассматривая стены. На них висят длинные полки, забитые дисками и кассетами, явно принадлежащими кино-студентам. Чуть ниже подвешена доска с объявлениями об ивентах на кампусе, включая ту постановку, в которой был Тэхен. Юнги помнит, как пришёл туда с Надмжуном и Сокджином и видел плачущего Чимина, когда Тэхен завершающе поклонился. Там также есть достаточно глянцевых постеров, рекламирующих показы разных фильмов, начиная с ужасов и заканчивая стоп моушеном, и все они имеют приписку «Фильм Чон Чонгука» внизу. — Тэхен сказал, что в твоих фильмах есть всего понемногу, — бормочет Юнги, больше для себя. — Что, ещё раз? — Тэхен. Я спросил его, что ты снимаешь, и он не мог дать мне однозначный ответ. Чонгук выглядит так, будто находит, что искал, и снова поворачивается к Юнги. Кончики его ушей розовые от смущения. — Да, эм, я люблю баловаться. Чёрт, он милый. Юнги подходит ближе и берёт диск из рук Чонгука. На нём лишь написано: «Лили в Токио». Он снова смотрит на Чонгука и показывает в сторону постеров на стене. — Стоп моушен? Не слишком ли сложно для баловства? Чонгук выглядит одновременно довольным тем, что Юнги заметил постер, и до боли смущённым всем разговором. — Было весело, но это не мой стиль. Просто хотел один раз попробовать. — А что твой стиль? Чонгук мычит, раздумывая, и проходит время, прежде чем он отвечает. Юнги нравится это в нём — то, что всё, что он делает, он делает сознательно. — Думаю, я в процессе познания этого. Прямо сейчас мне интересно снимать фильмы, которые выглядят, как сны. — Как сны? — Да, например… Вообще, давай посмотрим, — он берёт диск у Юнги, и их пальцы соприкасаются на секунду. Они встречаются взглядами. Юнги чувствует, как его уши горят, и Чонгук коротко хмыкает. — Я покажу тебе, — Чонгук вставляет диск в компьютер и нажимает на кнопку проигрывания. Чонгук пододвигается, и теперь они сидят близко. Когда фильм начинается, Юнги позволяет себе украдкой взглянуть на Чонгука. Его лицо серьёзное, и он уделяет фильму всё своё внимание, будто видит его впервые, будто не он его снял. Юнги обращает внимание на монитор. Слышится звук виолончели, когда экран заполняет зелёный цвет морской пены, и название фильма всплывает белым жирным шрифтом. После, молодая девушка стоит на пляже, её джинсы подвернуты до середины икр. Чёрные кожаные сандали развеваются по ветру; она держит их за завязки. Волны набегают, когда она гуляет, и дети позади неё играют с песком, пока старшие пары проходят мимо, все вне фокуса. У всей сцены мягкие углы, будто она была снята на старую камеру, и у неё вайбы домашнего кино. Чувство спокойствия накрывает Юнги с головой, пока он смотрит. Он снова оборачивается к Чонгуку, и тот подаётся немного вперёд, всё ещё смотря внимательно. Он наверняка чувствует взгляд Юнги, потому что шепчет: — Выключено соотношение. Это делает виньетку неравномерной. Юнги не знает, что это значит, но ему правда не нужно понимать аспекты соотношений, чтобы знать, что фильм прекрасен. Он вновь смотрит на экран, и теперь девушка в поезде, держит книгу, но не читает её, смотря вместо этого в окно. В кадре есть люди позади неё: дети, смеющиеся с их родителями, вяжущая женщина, и все они расфокусированы. — Это прекрасно, — мягко признаётся Юнги. Он не оборачивается к Чонгуку, чтобы убедиться, что тот услышал, но он чувствует, как Чонгук вздрагивает, словно забыл, что Юнги вообще здесь. Фильм короткий, всего 20 минут, и они заканчивают его в тишине. Девушка слезает с поезда и просто бродит по Токио, каждая сцена показывает её на фоне размытых незнакомцев. Честно говоря, Юнги не разбирает половины происходящего, слишком озабоченный жаром, исходящим от Чонгука на соседнем стуле, вслушиваясь в его комментарии о фильме. «Эта музыка не совсем подходящая, я хотел, чтобы кто-то из музыкального факультета помог, но все были заняты», но ещё и: «А, мне нравится, как получилась эта часть». Юнги очарован тем, как увлечён Чонгук собственной работой. Он не хвалит её бездумно, но и не унижает своё творение. Он просто оценивает то, что снял, и Юнги чувствует тепло, просто наблюдая за этим. Когда фильм заканчивается, они сидят минуту, не разговаривая, но в этом нет неловкости. — Теперь я понимаю. Это ощущалось, как сон, — Юнги наклоняет голову и видит, что Чонгука его слова радуют. Он ничего не говорит, просто встаёт, чтобы выключить монитор. — У меня есть несколько других короткометражек, которые вместе, типа, трилогия? Если соединить, то выйдет чуть больше часа. Этого хватит на следующую неделю? — Да. Да, звучит хорошо. Он тоже встаёт, руками пробегаясь по обтянутым джинсами бёдрам, просто чтобы сделать что-то. Теперь они снова друг напротив друга в тишине, слышно лишь дыхание. Всё это знакомство чувствуется таким диким. Юнги знает Чонгука с натяжкой один час, но он так заинтригован им. Юнги не знает, что он должен с этим делать. Он удивлён, почему вообще думает, что должен что-то с этим делать, но Чонгук просто ощущается чем-то важным. — Хочешь кофе? — неожиданно спрашивает он. Чонгук вытаращивает глаза, словно это последняя вещь, которую он ожидал услышать от Юнги. — Что? Юнги чувствует наплыв смущения, но он уже это сказал, так что… — Мы могли бы поговорить о показе и промо… за кофе? Чонгук всё ещё таращится на него, и Юнги уже хочет сказать: «Забудь, это всего лишь предложение, мы можем обсудить это по телефону», но вдруг лицо Чонгука преображается, и он широко улыбается. — Конечно, Юнги-щи. Я только возьму куртку. — Можешь звать меня хеном, если хочешь. Чонгук продолжает улыбаться ему, и, Боже, это делает нехорошо сердцу Юнги. — Хорошо, хен. Это не нехорошо. Это плохо. Сокджин ≫> КОМАНДА БУДЬ ДОБР, ПЕРЕМОТАЙ Хай чуваки. Чимин О нет… Юнги Хен, ты что только что сделал? Сокджин Окей Разве чувак не может сказать «хай чуваки»? Юнги Нет Чимин Нет Тэхен Хай чувак Сокджин ВИДИТЕ, Тэхен поддерживает меня В любом случае Подождите Где Джуни? Чимин Намджун-хен выключил оповещения на этот чат Юнги Нет, не может быть Он всегда отвечает мне, типа сразу Чимин Потому что вы противные женатики Юнги Вы двое буквально жрали лица друг друга на МОЁМ кресле вчера ночью Чимин Да :) Сокджин В ЛЮБОМ случае Я рассказал Хоби о форс мажоре Всё в порядке Юнги Всё… в порядке? Хоби? Сокджин Хосок скажи привет Твой телефон прямо в твоих руках Хосок Привет всем! И пока все здесь У нас есть Офис или просто фильмы? Юнги … Чимин Анимационные или реально снятые? Тэхен Реально снятые или анимационные? Пхааххахахахкхкх омг Чимин Омг Юнги … Сок-а, всё будет нормально на следующей неделе, ок? Юнги стоит в очереди за их кофе, пока Чонгук занимает им место в отдалённом уголке кафе. Они дошли до этого места без неловкости, правда. Чонгук просто спрашивал что-то о магазине, и Юнги либо кивал, либо качал головой. Но теперь они здесь, и Юнги ещё раз задумывается, действительно ли ему необходимо было приглашать Чонгука в кафе, ведь они едва знакомы. Он заверяет себя, что делает это только ради работы, что им нужно обсудить детали насчёт показа. Но на секунду — всего на секунду — он признаётся себе, что делает это ради Юнги, ради самого себя. Бариста отдаёт ему заказ, и он поворачивается со вздохом. Юнги садится напротив Чонгука и передаёт ему что-то, выглядящее слишком молочным и чрезмерно сладким. Когда он проверяет чат, от Хосока всё ещё нет ответа, а Чимин, Тэхен и Сокджин просто спамят шутками и каламбурами об «Офисе». Юнги снова вздыхает. — Что-то случилось, хен? — А, нет, — Юнги дарит Чонгуку сомневающуюся улыбку. — Просто в магазине… — он проводит рукой по волосам, отстранённо замечая, что они стали слишком длинными. Он только сейчас понимает, что прошли месяцы с его последней стрижки. Юнги чувствует себя немного уязвлённым из-за этого, что вызывает у него головную боль и усталость, и он просто позволяет себе быть честным. — Просто мы на мели. Уже очень долго, — признаёт он. — Мне жаль, — шепчет Чонгук искренне, его глаза снова огромные. — Всё в порядке, — Юнги пожимает плечами. — Это просто реальность, с которой ты сталкиваешься, — он взмахивает рукой, пытаясь подобрать правильные слова, — когда владеешь видеопрокатом в эру Нетфликса, — заканчивает он с саркастичным смехом. Чонгук смеётся из-за шутки, и Юнги благодарен, потому что она не была такой уж смешной. — Мы очень ценим, что ты согласился на показ, Чонгук. Правда, — бормочет он. Его телефон вибрирует, и он берёт его в руки, прежде чем Чонгук может ответить. Хосок О, шутки об Офисе!!!!!!! Так или иначе Юнги-хен, я верю тебе!!! Я уверен, всё будет нормально!!!!!!!!! Юнги Слишком много восклицательных знаков Хосок ЛМАО Вы знали, что у нас есть три копии Рождественских каникул? На кассетном аналоге, хен!!!!!!!!! Сокджин Хаха, зачем они нам? Чимин Хоби-хен, ты что, сломался? Типа, чем ты вообще занимаешься? Юнги Да, почему ты осуждаешь нас за покупку плохих комедий? Сокджин Он начал перестановку в секции комедий После того, как я рассказал о Киме Хосок ХЕН Сокджин А теперь он меня избивает Юнги ??? Хосок Хен СКАЗАЛ МНЕ, чтобы я сделал это, потому что какие-то дети там всё перепутали. Сокджин Я подумал, что это поможет тебе отвлечься! Юнги Сок-а, всё хорошо, я нашёл человека Чимин Омг Типа Сокджин Аввввввв, Юнги нашёл кого-то Тэхен Хен влюбился??? Юнги Что Нет Тэхен Ты познакомил нас с Чонгуком буквально час назад?! Чимин О, Куки!!! Юнги Так или иначе Он будет показывать что-то своё в следующую пятницу Так что ивент в силе Я сейчас с ним Чимин !!!!!! Сокджин !!! Юнги Что Тэхен Он говорил тебе, что он цшзцхкзезхвхыхцхыххвхцзцщу Цзззц!!!!!!!!!!!!!!! Юнги Хмммм Чимин Забудь, хен Я рад, что вы с Чонгуком наконец-то встретились Повеселитесь!!!!! Чудаки. Юнги отвлекается из-за громкого смеха за соседним столом и вспоминает, где сейчас находится. Чонгук пьёт свой напиток и качается на стуле в такт спокойной музыке. — Прости, Чонгук-а. Я не всегда… — он кладёт телефон на стол. — Прости. В магазине все с ума посходили. Но Чонгук не выглядит таким раздражённым, как чувствовал бы себя Юнги, если бы кто-то позвал его в кафе и потом просто пятнадцать минут переписывался с кем-то. — Всё нормально, хен, — улыбается он. — Да, эм, — Юнги прочищает горло, понимая, что не помнит, о чём говорил до этого. — Я слышал многое о тебе. Чонгук не выглядит так, будто собирается продолжать. На самом деле, по нему видно, что он не планировал этого говорить. — Обо мне? Что ты слышал обо мне? — Тэхен рассказывал кое-что. И Чимин. Чимин постоянно о тебе говорит. Один раз я спросил, не встречаетесь ли вы, и Чимин смеялся так сильно, что пустил слезу. — О, вау, — эту информацию не так просто обработать. Его первая мысль — это то, что ему нужно хорошенько ударить Чимина, когда они встретятся, а вторая — это: — Стой. Пак Чимин? Чимин говорит много обо мне? — Постоянно, — смеётся Чонгук, и его смех красивый, звонкий и светлый. — Он думает, что ты реально крут, — его глаза становятся больше от осознания, что он сейчас сказал. — Пожалуйста, не говори ему, что я его выдал. Чонгук выглядит весьма напуганным гневом Чимина, и оказывается, что Чимин рассказывает друзьям, что Юнги крут. Из груди Юнги вырывается смех, уносящий напряжение, в котором он пребывал с самого утра. Чонгук тоже улыбается. — Как ты вообще начал дружить с двумя магистрантами? — Юнги переводит тему, по настоящему желая знать всё о Чон Чонгуке. — Не говори обо мне так, будто я первокурсник какой-то. Я перехожу на последний курс бакалавриата, — хмыкает Чонгук и делает ещё один глоток своего приторного кофе. — Мы с Тэтэ-хеном познакомились на элективе два года назад. Он уснул на середине лекции и проснулся, когда все уже собирались уходить, — усмехается он воспоминанию. — Он выглядел так отчаянно, поэтому я предложил ему встретиться, чтобы он мог взять у меня заметки, и он позвал с собой Чимина, и вот мы здесь. Его тон мягок, когда он говорит о Чимине и Тэхене, и его слова находят дорогу прямо к сердцу Юнги и бьют наотмашь. Чонгук рассказывает о своих друзьях так, будто поражён тем, что они существуют, или поражён тем, что они существуют и выбрали его в качестве друга. Их взгляды встречаются, и Юнги позволяет себе просто смотреть на него. Лицо Чонгука открытое и дружелюбное, будто из всех мест на земле он желает быть именно здесь — в переполненном кафе с парнем, которого он только встретил. Юнги бросает взгляд на телефон и осознаёт, что они сидят здесь уже час. — Почему бы тебе не заглянуть в магазин на этой неделе? Я покажу тебе наше оборудование, и ты скажешь, если тебе нужно что-то ещё для показа. Глаза Чонгука загораются, когда ему предлагают прийти в киногородок. — Хорошо! Да! Это, эм, — он сдерживает своё волнение, — это звучит хорошо, хен. Я занят завтра… и послезавтра, — он закусывает губу в раздумьях. — Как насчёт пятницы? — Хорошо. — Хорошо, — повторяет Чонгук с улыбкой. Иисусе, они совсем как подростки. Они обговаривают некоторые моменты, и Юнги записывает детали к себе в телефон, чтобы он мог распечатать новые листовки. Они допивают кофе и расходятся; Чонгук улыбается, морща нос, и машет Юнги на прощание. Юнги зависает на месте, пытаясь осознать, что только что произошло. Он чувствует облегчение тем, что нашёл человека на следующую пятницу и больше не должен волноваться о том, сможет ли киногородок прожить ещё один месяц. Но ещё он ощущает, как внутренний звоночек звенит, потому что знакомство с Чонгуком ощущается чем-то Большим. Не так, как когда он познакомился с Намджуном, или Хосоком, но… по-другому. Он думает об улыбке Чонгука через стол в кафе и о том, что, может быть, он в дерьме. Думает, что нарисовывается проблема для будущего Мин Юнги. Он решает, что хорошенько подумает об этих вещах — Чон Чонгуке и так далее — когда-нибудь потом.***
Юнги не может не думать об этом. Он думает об этом, переставляя диски на следующий день, думает в автобусе. В четверг, он возвращается поздно домой после вечерней смены, скидывая свои вещи на столешницу, на которой уже лежит тонна хлама, и всё ещё думает о Чонгуке. Чонгук талантливый. Юнги вспоминает моменты с девушкой, выглядящие как сон, с размытыми лицами вокруг. Он думает о «Фильм Чон Чонгука» на глянцевых постерах на стенах студии, в голове всплывает, что точно такие же слова написаны на листовках, которые лежат в магазине. Он размышляет о десятках дисков, которые видел на полке в студии кампуса, с именем Чонгука на лицевой стороне. И он думает о Чонгуке в синем свечении от монитора, улыбающегося своим мыслям. Он вздыхает и плюхается на диван, потягиваясь, чтобы задвинуть шторы. В небе нет звёзд, по крайней мере, он их не видит. Только неоновый свет, исходящий от продуктового магазина напротив. Он устал, так, так устал. Это была длинная неделя. Он в последний раз говорил с Сонхо три дня назад, но ощущается, будто это было месяц назад. И, помимо этого, есть Чонгук, который пробрался в его мысли и прочно засел там, с его слегка кудрявыми волосами, огромным худи и сфокусированными глазами, смотрящими его собственный фильм. У Юнги такое случается иногда. На самом деле, такое происходит часто — когда он встречает кого-то нового. Он чувствует маленькую влюблённость каждый раз, которая как и пугает, так и захватывает. Влюблённости длятся по-разному — от пяти минут (сколько потребовалось Сокджину после знакомства, чтобы выдать худшую шутку, которую слышал Юнги) до целых годов (Намджун). Это проблема, которую Юнги пытался решить всю свою жизнь, — как не влюбляться в каждого, кого он встречает. Объективно, люди ужасные и слишком громкие, и он не любит находиться рядом с ними. Но когда он решает, что кто-то достаточно выносим, и он может проводить с ними время, у Юнги появляются проблемы с тем, как не проводить с ними всё своё время. Его телефон вибрирует на столе перед ним. Неизвестный номер Юнги-хен! Это ДжейКей Юнги ДжейКей? Неизвестный номер Чонгук! Мы виделись во вторник? Юнги выпрямляется и просто таращится на экран телефона. Он снова вибрирует в его руках. Неизвестный номер Чимин дал мне твой номер, надеюсь, это нормально? Юнги Это нормально. Привет, Чонгук. Как дела? Неизвестный номер Привет! Просто хотел уточнить, в какое время вы завтра открываетесь. И ещё, где находится магазин? Юнги садится поудобнее, подбирая ноги под себя, и у него уходит минута на то, чтобы добавить Чонгука в контакты. Юнги Думаю, завтра мы откроемся примерно в 10 утра Мы находимся в Хапчоне, недалеко от продуктового, я отправлю тебе точный адрес Режиссёр Чон Чонгук … разве магазин не открывается в одно и то же время? Юнги Зависит от обстоятельств Режиссёр Чон Чонгук Обстоятельств? Юнги Это пятница Зависит от того, кто работает Или если этот кто-то потеряет ключи Всякое может быть Режиссёр Чон Чонгук … Окей, хен Ладно, завтра увидимся! Я приду после занятий Юнги Увидимся завтра, Чонгук