Июль?
В этой белоснежной, немного дразнящей улыбке - безмолвный, чуть снисходительный вызов и спокойное осознание собственного превосходства. Но ни следа опрометчивости или беспочвенной самоуверенности, отнюдь - трезвый и разумный расчет, когда потребуется, скрываемый за легкой насмешливостью и столь наигранной несерьезностью. Здесь ощутимо заметно его влияние - действительно, разве кто-нибудь другой способен создать настолько уникальные, тончайшие, подвижные и естественные маски из обычных эмоций? Но этим сходством масок все и ограничивается - ведь она совершенно другая. Жар пылающего сердца без труда читается во искристом взгляде больших глаз такого выразительного, яркого оттенка. За быстротой и одновременной грациозностью движений сложно уследить - в каждом из них резкий порыв летнего ветерка, наполненного влажным и горячим зноем. Но этот зной особенный - не сушит, выпивая жизненные силы, сковывая вялой и тягучей усталостью - наоборот, побуждает собраться, действовать, двигаться - так же быстро и порывисто, как она. Никогда не останавливается до конца, и кажется, что ветер не угасает, все сильнее раздувая и без того незатухающий огонь ее чувств. И ее уникальность именно в этом пламени, в способности гореть - ярко, никогда не сгорая до конца. Она сильна, но грань, очерченная в собственном сознании, нерушима - сила применима лишь тогда, когда это действительно необходимо. Беспочвенность использования собственной силы - почерк безрассудности. Она искренна в каждом из своих порывов, искренна в игривой натуральности. Ее ласка и забота заметно грубоваты, а любовь и тяга - легки и ненавязчивы. Но, однажды привязавшись, она до конца не расстанется с этим уже никогда. Верность ли это кому-либо или самой себе? Неизвестно, ведь время, расстояние и прочие ненужные условности, всевозможные препятствия для хранения верности в глазах большинства, для нее не существуют. Но она не потерпит напоминаний или увещеваний, понукания или принуждения, ей чуждо все сдерживающее - ни внешние границы, поставленные кем-то, ни внутренние стены из своих собственных душевных качеств. Пламени и ветру нужно искреннее чувство полной свободы в высоко вздымающейся груди, столь привычное ей. Для нее не существует дома - места, к которому она была бы сильно привязана, ведь это не укладывается в понятие истинной свободы. Любое пристанище для нее - лишь место временной остановки, не более, в любой момент она способна уйти или вернуться сколько угодно раз, ничего не объясняя. Но, если потребуется, найти ее очень просто - достаточно лишь раз взглянуть глубже, осознать, какой именно тропой ее ведет зов сердца и острое чувство справедливости. Даже шутя, истинная свобода никогда не сыграет в прятки. Настоящая искренность заключается не в правдивости сказанных слов, а в честности до конца с самими собой.Морской ветер приятно холодит смуглую кожу лица, кажущегося еще юным - след безжалостного времени на миг проявляется лишь во взгляде, тут же спрятавшись вновь, в глубине. Улыбнувшись, она срывается с места и исчезает вдали, чтобы завтра появиться там, где ее ждут меньше всего.