Ураган моей жизни

      — Романова, подъем — Пэнси была слишком воодушевлена, чтобы ждать пока Катерина проснется. Слизеринка давно поняла, что если не поспособствовать пробуждению подруги криками, то она может проспать до вечера.       Тяжёлая пуховая подушка, обтянутая шелкам, с глухим ударом приземлилась на голову Катерины. Девушка резко поднялась, сонный взгляд пронзал Паркинсон насквозь.       — Какого черта ты творишь? Ты психически ненормальная! Сегодня суббота, Паркинсон. И если ты разбудила меня просто так, ты поплатишься своей жизнью — русская была на взводе и конкретно переигрывала с угрозами.       Одно легкое движение руки, и все постельные принадлежности полетели в Пэнси, которая в этот момент попыталась спрятаться за платяной шкаф, не в силах прервать поток истерического смеха. Катерина была настолько же выдержанной и собранной, насколько неуравновешенной.       Такие приступы неконтролируемой агрессии русской Пэнси наблюдала часто. Только вчера Маклаггену не посчастливилось встретиться с этой вспыльчивой особой. Парень не заметил девушку, которая вышла из класса трансфигурации. Он налетел на Романову, наступив на носок новеньких туфель из драконьей кожи. Крики и возмущения девушки еще долго были слышны в стенах школы. Кормак, конечно, старался защититься как мог, используя свой скверный характер и едкие фразы. Катерина смирила его четные попытки одним взглядом, и парень отправился в больничное крыло, где мадам Помфри пару часов пыталась снять с юноши странный сглаз. Ноги Маклаггена шли в пляс, как только тот пытался открыть рот. Жаль, что русские народные танцы не были коньком пострадавшего, так же как и умение держать язык за зубами. Пэнси от таких привычных выходок подруги каждый раз приходила в состояние истерики и не могла унять смех до следующего дня. Токсичности этих двух слизеринок могло хватить на весь гриффиндор.       Вот и сейчас Паркинсон билась в конвульсиях хохота. Растрёпанная Романова в субботнее раннее утро представляла из себя забавную картину. Волосы походили на прическу Грейнджер, под глазами виднелись тяжёлые тени, девушка что-то выкрикивала на русском, закидывая подругу подушками, книгами и всем, что попадется под руку. Паркинсон знала, что ей ничего не грозит. Это нестерпимая истеричка никогда не сможет ее обидеть, просто не сможет.       — Прекрати — смеялась Пэнси — Знаешь, мне иногда кажется, что только я имею честь наблюдать твои эмоциональные качели. Это, конечно прельщает, ты мне доверяешь. Но все же я так устаю от тебя, дурочка – сказала брюнетка, ложась рядом с подругой на кровать, которая больше походила на лежбище дикого зверя, чем на спальное место юной аристократки.       — Я веду себя так с тобой, потому что только ты, змея, можешь вывести меня из себя. Посмотри на время, Пэнс, сейчас только семь утра! — тараторила шатенка, зарываясь в теплое одеяло.       — Не только, а уже! В школе организуют рождественский бал, мне как старосте поручили некоторые обязанности. Ты бы об этом знала, если бы не шаталась по ночам не пойми где. Кстати, где ты была? Я даже не услышала, как ты вернулась — заинтересованно спросила слизеринка, поднимаясь на локтях, неотрывно смотря на подругу.       — Гуляла под луной — ответила девушка, накрывая себя с головой одеялом.       — Не смей уходить от ответа! Мало того, что ты не интересуешься моей жизнью, так еще и про свою не рассказываешь, бессовестная интриганка — не унималась Пэнси, срывая одеяло с русской — Кто он?       — Я тебя умоляю, ты правда считаешь, что здесь меня мог кто-то зацепить?       — Последнее время ты пропадаешь по ночам, постоянно сидишь в библиотеке. Можешь обманывать кого угодно, но меня обмануть не получиться. Это Забини, я права?       За данное предположение Паркинсон получила еще один мощный удар подушкой.       — О чем ты вообще думаешь, Пэнс? Какой к черту Забини — смеялась русская.       — Ну не знаю, все эти ваши «о, милый», «да-да, милая». Вы как будто тридцать лет в браке. В браке, где оба пьют и нет обязательств.       — Пэнси, это называется дружба. Дружба двух алкоголиков. Ты ко мне тоже доебываешься, как самый настоящий муж. С допросами и нотациями — смеялась Катерина — Так зачем ты меня разбудила? Бал говоришь?       Мысли о таинственных похождениях соседки по комнате тут же испарились. Брюнетка резко вскочила с крова, в этот момент она была похожа на Забини, который нашел слишком хорошо спрятанную бутылку алкоголя. Бутылку, которую он смог найти только через два месяца с момента пропажи. Глаза Паркинсон светились от предстоящих событий, от воодушевления девушка подпрыгивала на месте.       — Да, Романова, бал! Осталась всего неделя, у нас нет платьев, нет украшений, ничего нет. А я еще кроме этих забот, должна организовать оформление большого зала, на пару с этой гриффиндорской зубрилой поставить танец. Репетиции! Старосты открывают торжество! — речь девушки больше была похожа на сумбурный поток идей, а не внятный ответ — Катерина, ты понимаешь мама не успеет отправить мне платье от мадам Малкин! И еще этот гадкий слизеринец собирается идти вместе с Матильдой, а не со мной! — верещала девушка.       — Кто? Тео? — спросила Романова, прервав уж слишком эмоциональную речь подруги.       — Да, этот гад — ответила Паркинсон, гордо подняв подбородок и направившись к огромному платяному шкафу, за которым пару минут назад пряталась.       — Полегче, моя королева, попридержи коней — попыталась угомонить подругу Романова, не вербально призывая чашку ароматного американо, лежа в кровати.       — Придержи коней, Пэнс. Ты слишком эмоциональна. Ты должна держать себя в уздах, и бла-бла-бла… - тараторила слизеринка, пародирую Романову, которая всегда сдерживала пыл подруги похожими фразами.       Паркинсон опустошала полки шкафа одну за одной, выбрасывая все содержимое на пушистый ковер. Школьная форма, каблуки, тысяча и одна сумка летели на пол.       — Вот скажи, зачем тебе двадцать пар одинаковых черных водолазок? И еще двадцать черных классических брюк? Я тебя никогда не понимала, с такой фигурой можно все что угодно носить, а ты вцепилась в свой кашемир. И эти огромные белые рубашки? Нет, не пойми меня неправильно, выглядишь как реальная сука. Такой дорогой шик, но тебе не надоедает? — бубнила подруга, беспощадно нарушая идеальный порядок шкафа.       Романова лениво наслаждалась утренним кофе, с ухмылкой смотря на расхищение их общей сокровищницы. Пэнси закончила со своим бунтом лишь тогда, когда на вешалках одиноко остались висеть три вечерних платья.       — Успокоилась? — спросила Катерина, собирая свою львиную гриву в небрежный пучок.       — Нет! В чем мне идти? В чем тебе идти? Это я надевала на свидание с тем недалеким пуффендуйцем, зеленое в прошлом году, а красное я даже не знаю зачем купила — ответила девушка, садясь в кучу одежды, которая походила на птичье гнездо из блесток и шелка.       — Это слишком красное, это слишком длинное, в этом я похожа на профессора Дамблдора, и бла-бла-бла - смеялась русская. Катерина подобралась к подруге, вручая чашку с мятным чаем.       — Платье можно купить в Хогсмиде, можно заказать в Косом переулке, на худой конец попрошу моего портного что-то придумать. С организацией ты справишься, да и зубрилка тебе поможет, ты же ее знаешь. А вот Тео будет еще локти кусать, когда увидит тебя на балу. Все поняла? — шатенка ответила на все вопросы подруги, укутавшись в кучу одежды рядом.       — Пойдем сейчас — Пэнси вскочила на ноги как заведенная, поправляя на ходу укладку.       — Успокойся психически нестабильная женщина, я хочу спать!       — Выспишься в следующей жизни. Либо ты идешь со мной в Хогсмид, либо рассказываешь с кем гуляешь под луной, малышка — тараторила Пэнси, натягивая на себя зеленую водолазку.       Катерина несвязно промычала в подушку, девушка ненавидела шоппинг. Собравшись с силами, Романова встала с кровати, направляясь в ванную.       — Тебе же все равно ничего не понравится. Твои аристократичные замашки Хогсмид не усмирит — удрученно сказала девушка соседке, скрываясь за резной дверью.       — Давай быстрей, Романова, если к вечеру я не получу лучшее платья, ты лишишься своих кашемировых водолазок! Они отправятся на кухню к эльфам в качестве униформы! — крикнула Паркинсон, дверь с громким хлопком закрылась перед ее носом.

***

      Сухой ветер неприятно колол кожу. Настроение Малфоя было таким же сухим на эмоции. Парень сам не понял, как повелся на очередную идею Забини. Прогулка? Серьезно? В это время он мог разбираться с куда более важными проблемами, чем выбор подарка для Дафны.       Состояние Драко ухудшалось с каждым днем. Мама давно не писала письма. Парню осталось лишь молиться, что она невредима. Редкие минуты сна дарили ему страшные картины ее существование. Закрывая глаза, Драко видел, как Темный Лорд снимает с нее кожу, проникает в ее голову, выворачивает самого главного человека в жизни слизеринца в прямом смысле наизнанку. Именно поэтому спать он совсем перестал, отказался от данной роскоши, дабы спасти остатки пошатнувшегося разума.       Подходя к деревне Драко, словно магнитом тянула назад в замок. Казалось, что он тратит бесценные минуты на полнейшую хрень. Ну и что, что он не выходил из замка несколько недель? Кислород есть и в стенах Хогвартса, так же как и его единственная надежда на спасение семьи — шкаф.       — Драко, попытайся принять человечески облик. Мы подходим к Хогсмиду. Из-за тебя люди будут прятаться по углам — Забини находился в прекрасном настроении в отличии от друга, выражение лица которого больше подходило к похоронам, чем к дружеской прогулке.       — Ты не понимаешь, Блейз, сегодня счастливый день. Возможно, впервые на фоне Малфоя мы выглядим привлекательно — выпалил Тео, не подумав — Хотя нет, я всегда выгляжу лучше этого засранца, а вот тебе правда повезло.       — Я хочу выпить — отчеканил Драко, резко сворачивая в Три метлы.       — Драко, сейчас только девять утра — крикнул в спину Блейз.       — Да, Драко, он еще не отрезвел, закончив пить в семь — рассмеялся Тео, стукнув итальянца по плечу, и направился за Малфоем.       Бар встретил посетителей теплом и ароматом сливочного пива. Парни заняли место у окна, в пустом помещении было отчетливо слышно тиканье часов. Забини вручил приятелям кружки с согревающими напитками и поставил защиту, на тот случай, если их захотят подслушать. Сделал это Блейз из-за Малфоя, который с каждым днем все больше становился похож на больного параноика. Мулат был из тех людей, которые все слышат и понимают, но никогда не будут лезть не в свое дело. Привычная бессонница Малфоя стала для друга обыденным делом. Но оставить его он не мог. Именно поэтому каждое утро на тумбочке Драко появлялась сыворотка восполняющая силы, которую Забини заказывал у одного из многочисленных отчимов. Только однажды Малфой пошутил, что без Блейза он бы сдох еще летом, когда его самый страшный кошмар воплотился наяву и его руку изуродовала метка. И этой шутки для Забини оказалось достаточно. Эта шутка была признанием слабости Драко, который никогда в слабости не был замечен. Именно тогда Блейз понял, что в жизни наступил полнейший пиздец. Драко признался в слабости. Что будет дальше? Мальчик-который-выжил не выживет? Грейнджер уйдет из школы, а Пэнси перестанет быть стервой?       — О чем задумался? — прервал поток мыслей Тео — Как мама? — уже тише спросил парень.       — Тебе соврать или сказать неправду? — притворно улыбнулся мулат, отпивая щедрый глоток пива.       — Блейз, если мы можем помочь…- начал Драко, однако был прерван.       — Давайте для начала вы поможете себе? — ощетинился Забини — Я вытащу ее. И к тому же, наличие семи бывших мужей первый раз меня радуют. Эти недопапы посылают ей лучшие лекарства и колдомедиков.       — А разве все семь живы? — поперхнулся пивом Тео.       — Те, что живы стараются на износ, я уверен — ухмыльнулся Малфой первый раз за день.       — Да, я в курсе что моя мать невероятная женщина. Забрать все золото, навести порчи, а они у нее в ногах продолжают валяться. Мой неповторимый шарм точно достался от нее — гордо сказал Забини, демонстративно задирая подбородок.       Парни смеялись, вспоминая миссис Забини. Ее итальянский нрав, невероятные кулинарные способности и любовь к сыну и его друзьям делали образ женщины теплым и домашним, совершенно не таким как ее описывали в желтой прессе.       — Да, я помню, как она застукала нас пьяными с Драко перед пятым курсом и единственное, что разозлило ее это выпитая коллекционная бутылка эльфийского вина, которую она собиралась выставить на аукционе — вспоминал Блейз.       — Она была чертовски зла, но после скандала вернулась с бутылкой огневиски и сказала, что вино — это женский напиток — дополнил Малфой.       — Тео, а помнишь… Тео, ты с нами? — Блейз окликнул друга, который уставился в окно и улыбался, как будто смотрел на последнюю модель молнии.       Парни проследили за его взглядом, ища причину заинтересованности друга. Первый нерешительный снег неспешно опускался на ноябрьскую мостовую. Девушка в черном кожаном плаще недовольно жестикулировала, высоки сапоги на подошве и черные кожаные перчатки делали ее похожей на дементора. Она откинула туго собранный хвост с плеча и грубо схватила семенившую впереди брюнетку за плечо. Изумрудная мантия Паркинсон развивалась на ветру. Пэнси отдернула руку и театрально погрозила Романовой пальцем. Этот спектакль больше напоминал немое кино. Три слизеринца уставились в окно, как в телевизор, на котором нельзя было добавить громкость. Забини смеялся с этого представления, Тео, не сводя глаз с брюнетки улыбался, а Драко неотрывно наблюдал за русской, ловя взглядом каждый ее жест.       — Я никогда их не пойму, они постоянно ссорятся, как две кошки, которые все никак не могут поделить территорию… — вставил свою реплику Тео, не отводя взгляд от окна.       Развернувшаяся драма набирала обороты, было видно, что девушки перешли на крик. Пэнси достала палочку, делая вид, что угрожает противнице.       — Черт возьми, что они не поделили. Я бы все отдал за колдографию этих сумасшедших — уже не скрывая смех, не унимался Забини.       Паркинсон подошла в плотную к соседке по комнате, держа палочку наготове, слизеринка попыталась послать в Романову заклинание, но та вовремя отскочила. Катерина продолжала что-то кричать, снимая перчатку. Казалось, что сейчас самые страшные проклятия мира полетят в Паркинсон. Романова сделала еле заметное движение кистью и брюнетка нелепо поскользнулась, распластавшись на земле перед русской.       — Я убью тебе, Романова! — крик Паркинсон услышали даже парни, которые не шелохнулись, боясь потерять места в первом ряду. Нечасто попадаешь на представление года.       Катерина звонко рассмеялась, потеряв бдительность. Паркинсон схватила подруга за лодыжку, потянув на себя. Теперь на холодном полу Пэнс лежала не в одиночестве.       — Они ебанутые — прервал парней, Тео.       — Скорее она — подытожил Драко, не сводя глаз с причины своей неконтролируемой агрессии.       Малфой сам не понимал, почему эта девчонка выводит его на такие эмоции. Казалось, что она была лупой, которая собирает все проблемы юноши в одной точке, словно свет, который вот-вот превратиться в пламя. Драко бесило в ней все: ее бескорыстная любовь к убогим, ее ебанутейший характер и поведение, даже выбор одежды девушки приводил парня в состояние гнева. Но больше всего парня беспокоила ее осведомленность касательно его миссии.       Забини уже хотел задать вопрос о нескрываемой ненависти друга. Мулат совсем недавно пришел к интригующим выводам на этот счет, однако оттягивал момент, чтобы вывести Малфоя на чистую воду. Только Блейз открыл рот, чтобы съязвить, как его прервал громкий смех.       Две слизеринки, лежа на безлюдной улице Хогсмида ловили снежинки ртом, ладонями, да всем телом в общем. Девушки самозабвенно смеялись, наслаждаясь моментом.       Парни, которые следили за спектаклем в одном акте замолчали, наблюдая эту картину. Погрузившись во тьму бара, они стали незваными гостями на минутном празднике жизни. Девушки улыбались и дурачились, а снег, радуясь своим зрителям усиливался. Хрупкие снежинки превращались в крупные клочья снега, делая мир светлей, выделяя хрупкие фигуры девушек на фоне своей белизны.       — Она умеет радоваться — слишком тихо сказал Драко, смотря на фигуру в черном, которая подавала руку его школьной подруге.       — Изучаешь? — исподтишка спросил Тео.       — Наблюдаю, пытаюсь оправдать ее ничтожество — делая глоток пива, сказал Драко, переводя взгляд на парней.       — Какого черта между вами происходит? Почему каждый раз, когда вы рядом, я боюсь, что кто-то лишится жизни? — спросил Забини, которого порядком начинало бесить поведение двух ебанутых слизеринцев.       — Твоя подружка, Забини, выводит меня из себя. Ты видел ее одежду? Магловское уродство.       — Тебя только одежда смущает? Без нее будет лучше? — спросил Тео, странно улыбаясь.       — Блять, ты вообще в курсе, что она добровольно помогает Грейнджер с защитой эльфов? И вообще какого черта она дружит с этой лохматой? Это низко для чистокровного волшебника — не унимался Малфой, не желая открывать друзьям главную причину ненависти.       Тео и Блейз одновременно засмеялись, как только блондин закончил свою тираду.       — Может скажем ему? — сквозь смех спросил Тео, обращаясь к Забини.       — Нет, мне нравится смотреть на его мучения. Наш айсберг начинает таять — ответил мулат, давясь собственным смехом.       Малфой пропустил эти комментарии. Он сохранял молчание, смотря в окно. Девушки с помощью магии очистили одежду и направились к магазину вечерних нарядов. Все это время Катерина знала о «зрителях», но ей было все равно. Девушка впервые за долгое время прибывала в хорошем настроении благодаря Пэнси. Не смотря на их ссору, которая как обычно возникла на ровном месте, девушка чувствовала себя чудесно из-за снега, который так напоминал ей дом. Русская готова была впитать весь мороз в себя, обнять все снежинки, поцеловать колючий ветер, если бы это было возможно. Девушка хотела домой, зайти в родные стены старинной школы, увидеть любимых людей, посмотреть в глаза мамы. Она чертовски хотела, но не могла.       Романова обернулась и посмотрела на Малфоя. От взгляда серых глаз стало холодно. Наступающая зима казалась шуткой по сравнению с темпераментом заносчивого слизеринца. Он нужен ей, чтобы добиться цели. Она поможет Дамблдору, а Малфой в этой игре лишь пешка. Девушка устала от той боли и страданий, которые приносила ей жизнь. Она устала от войны, что бушевала и в ее сердце, и в волшебном мире. Она закрыла глаза и досчитала до трех. Выдохнула, заполняя морозный воздух своим мятным дыханием.       В заснеженном переулке Хогсмида одновременно скрипнули две двери. Девушка последовала за подругой, выбирать наряды, которые не одну из слизеринок не удовлетворят. Парень, не закончив с пивом направился в замок, кутаясь в слишком легкую мантию, проклиная все на своем пути.