Ураган моей жизни

      Она сидела в кресле возле горячего камина. Лучи огня отбрасывали причудливые узоры на ее фарфоровую кожу. Шелковый халат струился прохладной тканью по босым ногам. Последние дни ноября догорали, словно сухие ветки в огне слизеринской обители. Катерина неспешно читала книгу по темным искусствам, которую привезла из дома. Библиотека матери за все годы взросления девушки заменила ей саму мать. Жестокая женщина, которая первоклассно умела требовать, но совсем не умела любить. Романова провела худыми пальцами по витиеватому почерку своей родственницы, что имела привычку оставлять пометки во всех книгах, что читала, а читала она пугающе много.       Мама. Как много в этом слове? Девушка усмехнулась.       — Ну, хотя бы замечания ты делаешь полезные. У кого еще учиться, как убивать, как не у тебя, родная? — обратилась девушка сама к себе, делая глоток огневиски, который ей так полюбился в последнее время.       Мерзкий сквозняк оповестил девушку, о вошедшем в гостиную человеке, однако она даже не потрудилась оторвать взгляд от желтых страниц.       — Какого черта ты здесь забыла? — голос Драко звучал слишком надрывно в звенящей тишине полуночного часа.       — Доброй ночи, Малфой. Это и моя гостиная, если ты забыл — спокойно ответила девушка, не смотря на аристократа — Вопрос в другом. Чем был занят ты? Не слишком ли позднее время для прогулок? — спросила девушка, захлопнув книгу.       — Мои дела тебя совершенно не касаются — сказал юноша, не скрывая призрения.       — Не хочешь выпить? Тебе не помещает, вид уж больно потрепанный — спросила русская, наполняя второй стакан янтарной жидкостью.       — Ты правда так сильно веришь в себя, что считаешь, что я буду пить с тобой? Сидеть рядом с тобой? — спросил Драко, усмехнувшись. Слизеринец в считанные секунды справился с бурей эмоций в своей груди и вернулся в привычное состояние — убийственную надменность.       — Верю, ты же сейчас разговариваешь со мной. Садись, я не кусаюсь. Нам в любом случае стоит поговорить — ответила Катерина, испытывая нервы слизеринца на прочность.       Драко резко пересек комнату, сел в кресло, противореча словам, сказанным секундами ранее. Его озлобленный и потерянный взгляд пронзал девушку, испепеляя своим огнем. Почему он так легко ведется на поводу у нее? Молодые люди оказали напротив друг друга, смотря в глаза, готовые вступить в дуэль в любую секунду.       — Что тебе надо от меня, сучка? — шипел юноша.       — Никогда не называй меня так, иначе твой поганый язык отсохнет — спокойно ответила слизеринка, делая большой глоток огневиски — С чего ты взял, что мне от тебя что-то надо, избалованный говнюк? Ты правда думаешь, что меня вообще кто-то интересует? Или ты сейчас говоришь о нашей встречи в коридоре подземелья? Я не отказываюсь от своих слов, ты просто запутавшийся мальчишка! Или ты говоришь, о дуэли в классе? Ты обижен из-за этого, как мне жаль. Прости, что нашелся кто-то сильней тебя… - девушка не на шутку заводилась, но Драко прервал ее горячий выпад.       Малфой одним резким движением прижал русскую к креслу. Его рука сжимала тонкую шее, под кожей которой пульсировала бушующая жизнь. Драко так устал от всего дерьма, что происходило в его жизни. Нет, он не устал. Он заебался. Заебался не спать по ночам и видеть кошмары. Запах еды вызывал мерзкое чувство тошноты. Юноша к своему стыду применял на себя чары красоты, ведь без них он был похож на живой труп. И все его мысли сводились к одному. Как спасти семью? Про себя он давно не думал, с той самой минуты как на его руке появился жуткий череп. Его жизнь — смешной пустяк, по сравнению с жизнью родителей. И пусть его назовут трусом, за то, что он не сражается с тем злом, что поселилось в его жизни. Но разве трусы умирают ради любимых?       Еще эта девчонка. Она появилась, как гром среди ясного неба. Если представить цветущий швейцарский луг, на котором пасутся сонные коровы, эта девушка будет именно той стихией, которая испепелит этот безмятежный мирок дотла. Почему она не может быть такой как Пэнс? Высказывать свое мнение, но не влезать в личные границы Драко. Или как Дафна? Делать вид, что ничего не знает и помалкивать. Хуй с ней, пусть будет как Астория — глупая девчонка, которая думает только о деньгах и нарядах. Господи, пусть будет любой, только не собой. Малфой наблюдал за не все эти месяцы недолгого знакомства. И за все это время он не смог проникнуть под ее броню. Ее разум был закрыт так же, как и сердце. На зельеварении Забини случайно обронил на руку девушку флакон с гноем бубонтюбера, она не издала не единого звука, пока Слизнорт прибывал в истерике, а Забини извинялся чуть ли не на коленях. В дни почты, Романова не получила ни одного письма, ни единой посылки, что тоже ее не расстраивала, по мнению Малфоя. Во время прогулок в Хогсмид Паркинсон тащила девушку во всевозможные магазины, но русскую это тоже не прельщало. Казалось, что ничего не может вызвать настоящие эмоции у Романовой. Малфой знал, что весь ее напускной смех, злость или заинтересованность — это фальшь. Ведь видел такие же искусственные эмоции каждое утро в отражении зеркала.       — Ты мне не нужен, я тебе нужна — прервала мысли слизеринца, Катерина, которая дикими глазами смотрела на блондина.       Драко отпустил девушку, на шее которой виднелись багровые отметины. Малфой с силой ударил по столешнице из красного дерева, стаканы с дребезгом разбились о холодный пол, стекло переливалось в лучах камина. Юноша отвернулся от ненавистных глаз, его тело сотрясалось от злости. Мощный поток магии подхватил аристократа, и он с грохотом ударился об стену.       — Не смей нападать на меня. Никто не смеет трогать меня — шептала Катерина.       Драко поднялся, смотря на противницу. Девушка стояла в шаге от него, капилляры в глазах налились кровью, синяк на шее напоминал зловещее украшение, всегда идеальные волосы были похожи на львиную гриву после схватки. Тонкая рука была направлена в сторону слизеринца. Перстень искрился от магии. Вокруг девушки собирался темный тягучий туман.       Малфой провел ладонью по кровоточащей губе — награде удара об стену. Аристократ поправил манжеты черной рубашки и усмехнулся.       — Мне никогда не понадобиться такое чудовище — сказал юноша, смотря в глаза ведьмы.       — Правда? Мне казалось, что ты любишь поклоняться монстрам и валяться у них в ногах?       — Закрой свой рот, сука. Ты правда думаешь, что меня волнуют твое мнение обо мне? Поищи себе кого-нибудь другого. Полечи Забини, он будет только счастлив.       — Когда ты злишься, ты дрянь. Знаешь об этом? Совершенно не умеешь управлять собой в гневе. Или только со мной ты ведешься себя, как маленькая токсичная истеричка? — издевалась Романова, подходя ближе к парню.       — Я нужна тебе, и ты не представляешь насколько — девушка холодно рассмеялась — Ожерелье? Ты серьезно? Думаешь его убьет такая безделушка?       — От куда ты…       — За тобой так легко следить, ты как слепой котенок. Я даже иногда умиляюсь. Ты так нервничаешь — девушка шептала эти слова практически на ухо Драко, настолько она была близко.       Романова положила руку на шею слизеринца, который неотрывно следил за ее действиями. Он всегда успеет оттолкнуть ее. Да, он оттолкнет ее в любой момент, повторял себе парень, не в силах оторвать глаз от фарфорового лица. Юноша почувствовал жар, исходящий от тела девушки, ее температура зашкаливала. Ее запах обволакивал слизеринца, словно мягкое одеяло. Казалось, юноша потерялся в заснеженном хвойном лесу и единственным спасением в этой морозной вьюге стала маленькая церковь, наполненная ароматом ладана и тлеющих свеч. Именно так пахла для Драко Катерина Романова.       Молодые люди неподвижно застыли, казалось, что время остановилось. Русская не понимала, что происходит. Мерзкий слизеринец не отпускал ее, девушка не знала, что сказать. Вся ее злость испарилась. Она смотрела в серые глаза, в которых бушевала буря, смотрела на прозрачную кожу, которая светилась в свете камина, смотрела на мальчика, который раздражал ее всем существом. И не могла отвести глаз. Он был таким красивым, почему она раньше не замечала?       — Ты меня понял? — по-русски спросила девушка, пытаясь прервать свое наваждение.       — Ты говоришь на русском. Я заметил, ты так делаешь, когда нервничаешь — тихо ответил Драко, не желая отпускать девушку, которая уже отдалялась от него.       — Я никогда не нервничаю. Я не умею — как-то через-чур резко ответила Романова.       — А еще ты не умеешь по-настоящему улыбаться, не умеешь быть милой и приветливой. Ты та еще сука, я в курсе — сказал Драко, пытаясь не выдавать свои эмоции.       Юноша был в смятении, он не понимал, что только что произошло. Казалось, что в тот краткий миг уединения, рядом с ней он смог дышать. Казалось, что она почувствовала то же самое.       — Ты меня понял, ожерелье не подойдет. Единственный верный вариант — выручай комната. К концу года я помогу тебя восстановить шкаф — перевела тему девушка, убирая последствия злости Малфоя — осколки стаканов.       — Зачем тебе это? Чего ты хочешь этим добиться? — спросил Драко, задавая сам себе кучу вопросов. Откуда она так много знает? Где он прокололся?       — Я преследую свои интересы, это все, что тебе надо знать — ответила русская, направляясь к лестнице — Это будет нашим секретом. Не стоит рассказывать друзьям. В остальное время можешь так же меня ненавидеть — сказала девушка, поднимаясь в комнату.       — И еще, я умею улыбаться по-настоящему и быть милой. Только не с тобой — добавила она, смотря в пол.       Дверь в комнату девочек закрылось. Драко стоял по середине гостиной, смотря на пламя камина. Тишина сдавливала вески. Казалось, с уходом Романовой из комнаты высосали весь кислород.       — Да, только не со мной — прошептал Малфой, беря в руку бутылку огневиски.