Ураган моей жизни

      Дафна проснулась из-за душераздирающего крика. Ноги девушки не слушались из-за резкого пробуждения. Блондинка запуталась в простыне, которая успела прилипнуть к телу из-за ночных кошмаров. Она упала с кровати, но тут же вскочила, и миновав порог комнаты, за считанные секунды оказалась в комнате по соседству.       — Забини! — Гринграсс кричала.       На полу комнаты лежала Пэнси. Подруга истошно вопила, заламывая руки. Брюнетка была похожа на тряпичную куклу, конечности которой выгибались под неправильным углом.       Блейз, одетый в мантию, со слегка пьяными глазами вбежал следом за Дафной.       — Опять? — взгляд мулата был стеклянным.       — Зелья, по списку — скомандовала блондинка, которая сидела на коленях возле кричащей Паркинсон.       — Да — только и смог вымолвить итальянец и скрылся за дверью.       — Тише-тише, милая. Мы всегда с тобой — шептала Дафна, гладя мечущуюся в агонии подругу по волосам.       Крик Пэнси смешался с рыданиями, тело девушки не подчинялось ей. Это была не мелкая дрожь, не внезапная истерика. Это был страшный приступ. Из горла Паркинсон вырывались нечеловеческие звуки, словно та была умирающем зверем.       — Моя девочка, моя — Дафна плакала вместе с подругой, держа ее за шею — Блейз быстрей! — ее слезы смешались с криком отчаяния.       Забини вбежал в комнату с десятком маленьких бутылочек в руках. Он упал на колени перед девушками, мулат был куда спокойней Дафны. Его руки не дрожали, он заливал в горло брюнетки одно зелье за другим, строго по последовательности. Чем больше жидкости оказывалось в Пэнси, тем спокойней становилась агония больной. Когда последняя капля коснулась языка брюнетки, крики стихли, а ее взгляд стал более сфокусированным.       Дафна продолжала плакать, держа голову подруги на своих коленях, ее дрожащие руки продолжали гладить мокрые волосы бывшей слизеринки, словно от этого зависела ее жизнь.       — Дафна, все позади — тихо сказал Забини, убирая с лица Гринграсс слезы.       — Тео — тихий шепот Пэнси послужил спусковым механизмом.       — Эй, милая, ты как? — Блейз склонился над подругой.       — Дафна — едва слышно позвала Пэнси.       — Я здесь, я с тобой.       — Передай… Передай Забини, что он полный кретин, раз задает мне такие тупые вопросы — на бледном, как лист бумаги, лице Паркинсон отразилась едва заметная ухмылка.       Дафна несмело улыбнулась, Забини протяжно рассмеялся.       — Вот видишь, Даф, с ней все в порядке, раз она пустила свои когти в ход.       Дафна лишь покачала головой, помогая подруге встать на ноги. Пэнси присела на кровать, ее шатало. На девушке была белая ночная сорочка от чего та еще больше походила на призрак. Длинные черные волосы, которые успели отрасти, обрамляли ее лицо, спускались по худым рукам, путались на концах. Пэнси выглядела ужасно. Огромные темные круги под глазами, впалые скулы, блестящие глаза. Она не была похожа на себя прежнюю, она и не была прежней.       — Я хочу принять ванну — тихо прошептала брюнетка, вставая, но тут же споткнулась.       Сильные руки мулата подхватили ее.       — Поставь меня на пол, чертов Забини. Я еще могу передвигаться самостоятельно — на сколько хватала сил запротестовала девушка. Что-то прежнее все же осталось в Паркинсон.       — О, уверен, при должной мотивации ты бы меня задушила голыми руками, но давай отложим это на утро. А сейчас я отнесу тебя в ванну, а Дафна поможет тебе.       Когда дверь за девушками закрылась, а комнату через стену наполнили звуки воды, мулат вышел на террасу итальянской виллы. Блейз сел на холодный кафель и закурил. Утро неспешно входила в свои владения.       Это началось через несколько месяцев с их прибытия в Италию. Возможно, это началось еще тогда, когда Пенси плакала в своем шикарном черном платье на границе запретного леса. Сейчас Блейз и Дафна уже ни в чем не уверенны.       Два первых месяца в Италии Пэнси плакала, истерила, оскорбляла друзей, но больше этого она умоляла вернуться. Вернуться и спасти Тео, Драко и Катерину. Девушка вела дебаты с друзьями, как самый закоренелый политик, уверенный, что только на его стороне правда. Но ее друзья заняли противоположную позицию. Как настоящие трусы, они решили, что должны скрываться. Что их не примет ни сторона Ордена, не тем более пожиратели. И это было правда. Дезертиров бы казнили, змей бы лишили голов. Романова и Нотт оказались правы, спасая их жизни. Им ничего не оставалась, только ждать.       В какой-то момент Пэнси успокоилась, и итальянец выдохнул. Единственная его миссия, единственное в чем он был уверен, это то, что он должен спасти хотя бы Гринграсс и Паркинсон. Он попрощался со своими друзьями, которые канули в рядах змеиного выродка, ему оставалась лишь беречь тех, что остались с ним. Беречь их жизни, потому что у Блейза Забини остались только они и мать, здоровье которой пришло в норму благодаря Романовой. Он ей должен, должен так много, что вряд ли сможет отплатить с полна. Но Катерина потребовала взамен лишь одного — спасти Пэнси и Дафну. И с этим он справится, что бы не случилось.       Из приоткрытой двери террасы послышался девичий смех, Забини улыбнулся. Такие звуки редко посещали итальянца в последнее время. Намного чаще он слышал крики, слезы и нечеловеческие вопли.       По истечению времени Пэнси действительно перестала закатывать истерики, она изменилась. Сначала девушка перестала есть, списывая это на стресс. Друзья не трогали ее по этому поводу, они понимали, что каждому из них нужно время, чтобы принять положение дел. Но то что стало происходить со стоянием брюнетки после уже нельзя было игнорировать. Пэнси перестала выходить из комнаты. Она запиралась изнутри и лишь иногда впускала в комнату Дафну или маму Забини. Позже она перестала разговаривать даже с ними. Девушка днями напролет лежала в постели и смотрела в потолок. Единственное, что осталось неизменным — это ванна. Паркинсон могла лежать в ванне по десять часов, слушая музыку из магического граммофона. На все попытки друзей помочь ей она отвечала либо молчанием, либо едкими фразами, которые ранили в самое сердце.       А потом случилось худшее. Блейз помнит, как полгода назад Дафна разбудила его. Блондинка паниковала, по ее щекам текли слезы. У Пэнси случился первый приступ. Никто не знал, что им делать. До самого утра они просто сидели возле Паркинсон, которая непрерывно кричала, не узнавая их. Блейз никогда не видел, чтобы люди плакали так. Словно кто-то заживо вырезал из груди сердце, словно жизнь покидала тело, а разум метался в агонии. Единственно, что вырывалась из бледных губ бывшей слизеринки это мольбы о смерти и иногда имена. Чаще всего она звала Тео, чуть реже Романову и Драко.       Блейз докурил третью сигарету. Он вернулся в уже залитую солнцем гостиную. Дафна все еще в пижаме сидела у небольшого столика с чашкой кофе. Его мать сидела на диване. Женщине молчали, смотря невидящем взглядом куда-то перед собой.       — Уснула? — тихо спросил мулат.       — Да, сегодня она даже рассмеялась — горько ответила блондинка.       — Мама сколько зелий у нас есть?       — Я попросила домовика пополнить запасы. Но я не знаю, помогут ли те же зелья в следующий раз.       — Значит надо искать что-то новое. Как всегда.       — Блейз, мы вливаем в нее каждую день буквально котел самых разным зелий, которые помогают с проблемами рассудка. Скоро ни одно из них не будет действовать — голос Гринграсс дрогнул.       — Дафна, ты знаешь, что я делаю все, что в моих силах. Я приводил к ней около пятидесяти целителей разума со всего контенента. Я передвигаюсь по миру насколько могу. Порт-ключи на черном рынке стоят огромных денег. На нашем счету уже образовалась заметная дыра. Мне приходится стирать каждому из целителей и продавцов память, заметать следы, чтобы на нас не вышли. В последнем пророке, который мне удалось достать, говорится, что Италия скоро присоединиться к пожирателям. Нам нужно быть осторожней. Я уверен, что нас ищут именно здесь. Перед нашим уходом я подчистил документы о недвижимости, но я не могу доверять только этому. Нас могут найти в любое время. Ты понимаешь, что я просто не знаю, как ей еще помочь, чтобы не выдать нас? Чтобы меня не поймали?       — Я знаю, и я не виню тебя, но я боюсь, что она скоро окончательно потеряет рассудок и тогда никто не сможет ей помочь — Дафна не смогла сдержать слез.       — Обливейт…       — Мама? — непонимающе переспросил итальянец.       — Что если просто забрать ее воспоминания? Если она не может справится сама, мы просто сотрем все воспоминания о Тео и остальных.       — Нет, мы не можем так с ней поступить — Дафна выронила кружку из рук. Пятно из кофейной гущи расползлось по персиковому ковру.       — А у нас есть выбор? — миссис Забини плотно сжала пухлые губы — Девочка умрет или сойдет с ума и тогда уже будет неважно, что она помнит, а о чем забыла.       — Но так нельзя — Дафна плакала.       — Послушайте, это единственное решение нашей ситуации. Дафна, вы с Пэнси стали для меня дочерями. И я не могу смотреть, как она страдает, как ты каждый день плачешь по подруге, как мой сын истязает себя из-за того, что не может помочь. Мы спасем ее жизнь и ее разум. И не важно насколько мы будем неправы.       Дафна зарыдала, прикрыв рот рукой, так чтобы не разбудить спящую Паркинсон. Блондинка перевела взгляд на мулата, который так и застыв в центре комнаты. От прежнего Блейза не осталось ничего за эти годы. Он ведь действительно делал все, что было в его силах в сложившейся ситуации. Он тратил кучу галеонов на то, чтобы обеспечить Паркинсон лучшее лечение. Забини каждый день утешал Дафну, которая переживала за подругу и свою семью, оставшуюся на поле войны. Он не сводил озабоченного взгляда с матери, боясь, что болезнь вернется и он ее потеряет. А еще Забини рисковал. Каждый день он выбирался из их райского укрытия за продуктами или свежим пророком, когда их домовой эльф варил зелья для Пэнси. А варил он всегда. Паркинсон принимала двадцать флаконов утром, восемь в обед, а ночью десять. Всегда разных, всегда новых, чтобы организм не привык к действию предыдущих.       Дафна смотрела на любимого человека и понимала, что если они не помогут Пэнси, то она может потерять не только ее, но и Блейза. Она не могла этого допустить. Она потеряла слишком многих.       — Ты ведь знаешь заклинание? — тихо спросила блондинка, отворачиваясь от итальянца.       — Знаю.       Из спальни послышался крик. Такой привычный, такой омерзительный и в то же время родной. Пэнси проснулась. И в то время как ее истерика нарастала, комнату рядом окутывала траурная тишина. Миссис Забини схватилась за обивку дивана, Дафна опустила полные боли глаза к полу, Блейз сжал древко палочки крепче. Каждый думал о своем и в то же время об одном.       — У нас нет другого выбора — тихо прошептал мулат.       — Когда-нибудь она нас простит — слова Дафны утонули в нарастающих криках Пэнси.