Интим

Джон Вайлет внимательно разглядывает женщину - волосы уложены в прическу, выбивается один вьющийся локон. Мертвенная бледность и блеск в голубых глазах. Джон Вайлет разжимает кулак, смотрит на собственную ладонь, проводит указательным пальцем другой руки по смешению мелких брильянтов и мятого золота, вновь сжимает руку в кулак. - Тебе нужна… какая-нибудь верхняя одежда, - говорит Джон Вайлет, аккуратно убирает в свой кошелек останки от женской сережки. Женщина взмахивает рукой, прикуривает сигарету из пачки с камина. Мужчина садится на стул. Скидывает пальто, небрежно оставляет его на середине дивана. Летит дым. Продолжает играть музыка. Ровная спина леди Хельман. Молчание мистера Вайлета у нее за спиной. - Что ты выжидаешь?! Что тебе не ясно?! Я пришла соблазнять тебя, чтобы она это не сделала первой! Каждая из твоих бывших женщин брюнетка! Я считаю, что разрушительно иметь отношения такой, как она, слишком молодой, с таким, как ты… - Разделяю твое мнение. - Вайлет?! Что ты ждешь?! Все! Интимность бесед закончилась, леди Хельман в привычном обличии стервы! - Я ошибся c каждой из своих женщин, - Джон Вайлет наклоняется к дивану и вытягивает сигарету из кармана пальто, прикуривает, тянется к вазе на столике, смотрит внутрь - вчерашняя сигарета также в ней утоплена, - Ванесса, я жду тебя… и не жду оправданий… Я сделал свой выбор… тебе стоит одеться и направиться со мной туда, где тебе быть не хочется, но мисс Уорд… она ждет твоих объяснений… - За пятнадцать лет я не нашла удобного, выгодного, правильного момента! - Таких моментов, Ванесса, нет. Одевайся… Злачная, шумная, неоновая «Латынь» приготовила и рождественский пудинг и фейерверки для тех, кого не ждут и кто не имеет семей… Смешение лондонских студентов, ритмов, входов и выходов. Имбирный эль, пиво, танцы - завтра для них не наступит волшебство, но все может быть. Слишком рано, чтобы разбредаться, слишком поздно, чтобы искать другое место. Этот день - город закрытых дверей, семей у елей. Ванесса Хельман опускает стекло пассажира. Выпускает дым: - Я не пойду, Вайлет. Ее там нет! - Пасующая леди Хельман! - Оставь приемчики, Вайлет! Эти бла-бла херню… - Тебе страшно…от себя самой и вне плана… - С чего ты взял? Возомнил? Что знаешь меня?! - Я пойду и проверю, - мужчина выходит из машины и направляется в гущу студентов. Его пальто развевается на ветру. Накрапывает мелкий дождь, леди Хельман пытается спрятать и от себя дрожь, сигарета подрагивает в руке. Дым летит, не касаюсь губ вверх, на пальцах влажность. Отсветы не современных неоновых вывесок. Слишком громко вокруг и слишком тихо внутри, чтобы нырнуть в глубь той неосознанности, запретности боли, огороженной очень давно. Правильное русло, правильная навигация, безопасное дно… Леди Хельман обжигает два пальца догоревшей до основания сигаретой, роняет ее. Дверца водителя хлопает: - Крайний столик. Плачет. - Я разрушила… - Ванесса, мы выходим из машины! - Джон! Я не нашла слов! - По пути! - мужчина открывает дверь пассажира, протягивает руку. Дождь убыстряется. Последние вечерние машины мчаться к еловому уюту, дому, свету, кругу. Внутри «Латыни». Джон Вайлет останавливается около бара, Ванесса Хельман оборачивается на него, внимательно смотрит, мужчина отвечает: - Я здесь, а тебе прямо. - Она не одна… - леди Хельман указывает взглядом на парня. Джон Вайлет складывает парню руку на плечо: - Уступи даму даме, - говорит он, наклоняясь. Ванесса Хельман медлит, переминается с ноги на ногу. Звуки уходят, другие лица, пиво, телевизоры, сотовые, желтые рождественские гирлянды. Бледная девушка растирает по лицу то, что осталось от слез. - Нам за бар, - говорит еще более жестко Джон Вайлет на ухо парню. Парень поворачивается, - Курьер из магазина одежды? - не скрывает свое удивление мужчина. - Профессор… Леди Хельман опускается на противоположный стул от мисс Уорд. Ставит сумку себе на колени: - Я не придумала, что вам сказать, - выдавливает из себя. - Девятнадцать лет?! - мисс Уорд отворачивается к стеклу, пытаясь удерживать лицо, осанку, высушить слезы, все что угодно, чтобы не смотреть прямо. За окном рождество. За окном дома. Переплетенные туго деревья световыми нитями, как сетями. - Я не смогла, не нашла… не вышло… - Так лучше, леди Хельман, чем думать о том, что вы в меня с выгодой, похотью, чем-то таким… если бы не профессор Вайлет, вы бы пришли сюда? - Нет. Испугалась. Ты думаешь, что леди Хельман… есть некоторые интимные стороны, грани, за гранью разума, где я теряюсь… - Леди Хельман, вы помните ту Францию десять лет назад, Диснейленд, нас пятнадцать в ряд, а вы берете меня за руку и ведете по другой программе… Вы часто тогда останавливались, говорили: «Энджела…» и замолкали. А я думала о том, что я просто представлю, что я с вами… как те, кто не в группе, как те, кто нормальный. Вы останавливались с этими восклицаниями, я просила идти дальше… - Я не смогла вам сказать. - Впрочем, это лучше, чем что-то другое думать о вас. - У меня с Джоном… - Вайлет - тот парень? - Нет. - Кто тот парень? - Он мертв. - Он вас бросил? - Нет, я его. - Он не хотел быть с вами? - Нет, я с ним. Мисс Уорд… когда-нибудь я уложу это в слова? - Через пятнадцать лет?! - Черт! Это может быть, - леди Хельман попыталась улыбнуться, вышло печально и скованно. - Самое страшное, леди Хельман, было осознание того, что однажды вы меня бросите. Скажите: «Энджи, я вам никто и вы достаточно взрослая для покровителя и достаточно скучная для бесед»… - Я? Никогда! Нет! - Откуда мне было знать? - Энджела, у меня есть шанс на то, чтобы вы… - Я могу вам сказать «я люблю вас»! - мисс Уорд притулила голову к холодному стеклу, - без двойного дна и намеков… - Я люблю вас… Леди Хельман тоже притулилась голову к стеклу и подняла глаза. Взгляды встретились. Долгие, изучающие. Джон Вайлет заказал за баром три порции виски. Одну двойную. Поставил перед собой, выпил залпом двойную. - Профессор… - парень в толстовке с оленем сел напротив, - эта леди та самая, что домогалась Энджи? - Та самая. - Не она ли вас раздела? - Она, Уотсон. - Что за херня? Джон Вайлет указал бармену повторить двойной. Сделал глоток, покрутил стакан в руке: - А ты сам, Уотсон, что за херня? - Профессор? Я… вроде как это… симпатизирую Энджеле… - Отлично. Вроде как… это. Чувства к кому-то даже при обусловленных ролях рождают неопределенность слов. Не замечал у Гомера и у Шекспира? Нет? Это потому, что, Уотсон, их моменты осмысленные и выверенные, а мы здесь с тобой с этой херней настоящего и вроде как. Леди подходит в матери Энджи? - Ну, наверно. - Я подхожу в поклонники леди, как ты для Энджи? - Ну, профессор… - Вот такая херня, брат. Мне нужна эта женщина, а я вроде как ей. - Он со мной, - прервала молчание мисс Уорд, - Ричард Уотсон. - Никакой вашей заинтересованности в профессоре Вайлете? - Ревность…. страх, что вы будете у меня украдены… как друг, конечно, - мисс Уорд тепло улыбнулась. - Никогда. - Обещаете мне все рассказать? - Оправдаться. - Оправдания у вас выходят плохо. По опыту, - мисс Уорд вновь улыбнулась. - Мисс Уорд, я могу вас поздравить в каникулы с рождеством? Как обычно. Как раньше было? - Да, леди Хельман. - Ванесса. - «Ванесса»… внутри моей головы давно и также давно внутри сердца… Ванесса, - мисс Уорд еще более тепло улыбнулась и карие глаза посмотрели в голубые, - Вы плачете? - Ты сильнее меня… - Уходите сегодня, пожалуйста. - Может быть, когда-нибудь в рождество… вместе…мисс Уорд? Энджела Уорд кивнула. Ванесса Хельман поднялась, протянула руку. Посмотрела на свою руку. Убрала руку в карман. Улыбнулась краем губ, как часто, но с теплотой, необычайно для нее редкой. Джон Вайлет допил свой второй стакан виски и тоже поднялся с барного стула: - Моя леди… - указал рукой на вставшую со стула леди Хельман. Леди Хельман остановилась около Джона Вайлета. Посмотрела на два стакана виски, стоящие перед мужчиной. Выпила один за другим. Поставила пустые на стойку. Несколько раз оглянулась на столик, который вновь занял парень. Вышли на улицу. Ванесса Хельман подняла голову вверх. Джон Валет сказал: - Снег пошел. - Все прошло лучше, чем я когда-либо могла думать, - улыбнулась леди Хельман, подходя к машине и дергая закрытую дверцу. Мужчина отрицательно покачал головой: - Мы с тобой выпили. - Вайлет?! - Мы с тобой пойдем пешком… и снег пошел… - В рождество такси не вызвать, - усмехнулась Ванесса Хельман, - мисс Уорд не имела на вас видов. Мужчина кивнул. - Ты знал, Джон?! Мужчина вновь кивнул: - Я сравнил профиль. И жесты. Это было очевидно, Ванесса. - Ты знал?! Джон Вайлет достал из кармана подаренную ему подростковую шапку, натянул ее. Женщина улыбнулась и взяла его за руку. Остановились на мосту. Снег из мелкого перешел в хлопья. Джон Вайлет засунул руки в карманы и выгреб мелочь. Кинул первую монету: - Чтобы возвращаться с тобой сюда год от года. Монета утонула. Женщина посмотрела в воду. Мужчина приготовил вторую монету: - Чтобы то, что нам встретиться дальше мы переживали вместе. Монета утонула. Покрутил в руках еще одну. Ванесса Хельман накрыла мужскую ладонь своей: - Если решка, то идем в Белгравию, орел к тебе. Здесь равное расстояние. - Не подбрасывай! Стол для бильярда привезли к тебе. - Все дело в столе? - Конечно. - Примитивный мужчина! - Стерва! Ванесса Хельман рассмеялась, кинула монету в воду: - Чтобы то, что у нас есть не заканчивалось. - У нас что-то есть, Ванесса? - Нет, Вайлет?! Когда камины разгораются на полную мощность. Кода звенят колокольчики. Когда снег оседает такими хлопьями, как пух, как нежность губ другого принадлежащего тебе полностью. Когда за окнами так много других окон, которые источают свет. В спальни Хельман не звука после долго поцелуя. Следующий поцелуй. Пуговицы одна за другой, замки и кнопки. Тела сплетаются в требовательности и жестокости, в стремлении к власти и принадлежности одновременно. Соски твердеют и мужские руки сжимают женские, звуки проникают внутрь и разрушают темноту гаммой… это уже не является темнотой спальни - океаном… Утопаешь - падаешь, хватаешься за плот и вновь - утопаешь - падаешь… и на грани… и в губы… требование еще более - власти, подчинения, шторма… Кончики пальцев подрагивают… Ванесса Хельман утыкается своим носом в ухо мужчины: - - Следующая партия на бильярдном столе… - Прости… - мужчина поворачивается к женщине, подсвечивает телефоном ее лицо, - спальня была ближе… Ванесса Хельман смеется. Джон Вайлет ей в унисон. - Знаешь, Хельман, почему так все вышло? - Потому, что Хельман, кажется, полюбила Вайлета? - Ты оставила мое пальто себе… - Оно принадлежало изначально мне! Это была ирония! - Ванесса… я осознал в сорок, что за гранью одиночества, что это крах… а потом встретил тебя. - В бильярдной? Это намек, что ты готов… - Позже, я бы поел рождественский пудинг, мне все-таки сорок… - Отлично! - Ванесса, ты не споришь? - Нет! - Определенно что-то случилось. - Снег? - Почти… - Что случилось, Джонни? - Я подумал… есть такое выражение: «семь раз отмерь…» - Нет!!! - Что «нет»? - Джон, если ты собрался мне делать предложение, то «нет»!