От твоего форте мне стало пьяно

      Солнечное утро.        Для кого-то доброе, для кого-то не очень. Два разных окна, две разные комнаты, два разных человека.       Хосок редко задвигал шторы, он любил, когда солнечный свет попадает на лицо и подразнивает кожу теплым касанием. Он вдохнул утренний воздух и повернулся на спину, стаскивая с себя одеяло. Хоть глаза парня и были закрыты, но свет проникал через веки, заливая зрачок ярким красным цветом. Утро ослепило резко распахнувшиеся глаза Хосока. Он любил это ощущение. Казалось, что мир направил на него софиты и он вот-вот услышит бурю аплодисментов. Но хлопок его ждал только один – по бедру полотенцем от Джина.       - Вставай, если планируешь ехать со мной на занятия, - ухмыльнулся хён. – Желательно полностью, а не как сейчас.       - Нечего заходить в комнату к взрослому парню без стука! – накинул на себя подушку парень, но было поздно, широкие плечи соседа уже скрылись за дверью. Другая комната была скрыта за плотно занавешенными шторами Было сложно понять день сейчас или ночь. О том что сейчас утро напоминал только будильник, который разрывался уже треий раз подряд. Рука вынырнула из-под одеяла и стукнула по будильнику кулаком, от чего он с грохотом свалился со стола.       Юнги приоткрыл один глаз и выполз из кровати. Убийца будильников проверил свою жертву, которая на удивление осталась цела.       - Жив. Ну и отлично. – Он поставил часы на место и побрел в ванную. Холодная вода ударила в лицо и помогла окончательно проснуться, а кружка кофе, которую парень перемешивал уже добрую минуту, залипнув в одну точку, вдруг испарилась из рук парня.       - Убил? – Нуна отпила глоток. – Фу, он без сахара!... И чего ты его колошматил?       - Живы. – Юнги отобрал свой напиток обратно.       - Пожалуй, нужно купить еще парочку таких часов. – Отметила Хваса, вдыхая аромат напитка и завтрака, который младший приготовил.       - Нуна, ты в пижаме едешь? Я тебя ждать не буду.       - Не жди, я сегодня поеду с Хосоком. Он писал, что у меня есть полчаса. – Глаза Хвасы скользнули по микроволновке, которая сообщила, что пол часа у нее было 15 минут назад. – Блядь! Опаздываю… Подожди меня, на случай, если не успею к приезду Хосока. – девушка кокетливо улыбнулась, хлопая ресницами.       - На мне это не работает.       - С меня вкуснейший ужин.       - Ну и парень у тебя. Не может подождать? – вдогонку сестре ворчал младший.       - Мы не встречаемся… Так ты меня ждешь?       - Жду. – Вздохнул Юниги, как будто на него взвалили все тягости мира и нуну в придачу.       Пока девушка собиралась в реактивном режиме, Юнги пошел вывести мотоцикл на улицу. Пока он возился с воротами, к дому подъехала машина, за рулем которой сидел высокий парень в яркой разноцветной футболке, панаме и солнцезащитных очках причудливой формы, которые закрывали пол лица.       - Доброе утро! Хваса опять все еще в пижаме по дому бегает?       - Ага. – Односложно ответил юнги, копаясь возле мотоцикла.       - Поооняааатно… - Протянул Хосок. - У тебя тоже сегодня занятия?       - Ты нуну заберешь?       - А... Ну да, я же здесь. – Улыбнулся парень во все тридцать два.       - Ну тогда, - нога Юнги взлетела в воздех и за секнду парень уже был готов ехать, - я сваливаю.       Хосок и Джин седящий рядом на пассажирском сидении не успели осознать, как о присутствии младшего братишки напоминал только столб пыли, который не успел за ним осесть.       - Вот же мелкий!... – Возмутился Джин. – Я вообще-то старше! Совсем охомел! Наконец Хваса выблетела из дома. Переднее пассажирское место всегда было за девушкой. Когда она подошла к двери, Сокджин понял, что исключения не будет даже сегодня, когда они уже дико опаздывают. У Хосок и Хваса занимались танцами, а Джина – вокалом, потому они разбрелись по классам студии, договорившись встретится возле северного входа, а после вместе пообедать.       Пришло время обеда, но что-то точно было не так. Друг не появился в назначенное время и не брал трубку. Парочка волновалась, потому пошла искать Джина. И они его нашли! Еще метров за триста Хосок услышал какие-то крики, которые говорили о разборках и, такой редкий, приказной тон своего соседа. Тот был одним из самых старших учеников студии, но старался общаться наравне с младшими. Что же случилось? Парочка подошла ближе и увидела, как Джин стоит между Юнги и каким-то старшеклассником. Хваса молниеносно метнулась к брату:       - Что такое? Что случилось? – Обратилась она ко всем троим участникам спора. Старшеклассник, еле сдерживая гнев тяжело дыша выпалил:       - Я не буду терпеть, если какой-то недомузыкант будет поливать дерьмом Джин-хёна!       - Ты, мать твою, заткнешься?! – Держал его старший, выставив руку перед Чонгуком, который грудью уже упирался в ладонь перед собой.       - Но хён!...       - Заткнись, говорю. – спокойно произнес Джин, но его взгляд был столь властным и недовольным, потому старшекласснику оставалось только молча сжать челюсть.       - Джин, что случилось? – тихо, но с ощутимым волнением в голосе спросила Хваса, пока осматривала покрасневшую щеку и разбитую губу Юнги.       - Да ничего такого. Просто…       - Ничего такого?! – перебил Чонгук. – Этот придурок, - рука парня указала на младшего брата девушки, а за рукой казалось и все тело подалось вперед, желая еще хоть раз врезать противнику, - он назвал хёна бездарностью, сказал, что тому давно пора бросать пение и валить уже строить свой бизнес подальше от музикальной индустрии. – Джин уже стоял спиной к Чонгуку, который буквально навалился на него. Мелкого пришлось схватить за руку, чтобы была хоть какая-то возможность его остановить, ели тот удумает продолжить драку. На лице Чонгука играла каждая жилка и каждая мышца, когда он смотрел на ухмыляющегося Юнги.       Юнги стоял спокойно, лишь слегка ухмылялся, когда этот ребенок снова и снова рвался защищать честь старшего. Он понимал, что опять будет «неправ», опять он будет «слишком грубым», «не тактичным».       - Выяснили? – Парень окинул взглядом всех присутствующих и в конце встретился взглядом с широко открытыми глазами Хосока, который все это время лишь наблюдал. – Счастливо оставаться, праведники! – Опять ухмыльнулся Мин, и легонько оттолкнув руку сестры, ушел подальше от места разборок.       - Вы с ним точно родные? – Спросил Хосок, когда они с Хвасой пошли в тренировочный зал.       - Да заткнись ты! – Стукнула в плечо подруга.       - А нет, родные. – Засмеялся парень, тем самым сняв напряжение, которое не отпускало девушку до этого момента. Он легонько приобнял ее за плечи. – Направь весь свой адреналин на танцы. Он уже не ребенок, пускай сам разбирается со своими проблемами. Все что ты можешь – это полечить его разбитое лицо. ***       - Ёбаный Чон! Я ему ноги вырву! – Из парковки доносился трехэтажный мат Юнги. Когда троица друзей подошла, то увидела сидящего на корточках, возле своего мотоцикла Мин Юнги.       - Я этому Чону переламаю все пальцы по одному. Мелкому пиздец!       - Чон? А? Что? Что я натворил? – не совсем понимая о чем идет речь отозвался Хосок. Чтобы понять причину столь обильного обогащения матом речевого потока, он пригнулся рядом с лицом Юнги, и попытался проследить за пристальным взглядом, который упирался в мотоцикл. Вывод прост:       - Колеса пробиты. – Экспертно заключил Чон.       - Да ладно! – Повернулся владелец пострадавшего мотоцикла к собеседнику, который, как оказалось, был неприлично близко к лицу Юнги. Хосок тоже перевел взгляд с мотоцикла, инстинктивно смотря в сторону движения. Неприлично близкое расстояние породило неловкую встречу глаз. Две секунды, и оба вскочили как ошпаренные.       - Кхм.. Это… Поехали с нами, я все равно твою сестру подвозить буду.       - Сам доберусь, не маленький. – Отрезал Юнги, но старшая сестра думала совсем иначе.       - Айщ! Мелкий!... – Схватила она его за ухо, как в детстве. – Быстро в машину!       - Нунаааа… Пусти, пусти, пусти…       - В машину, сказала!       - Я не ребенок! – Возразил братишка, на что Хваса только усилила захват. – Ай-я-яй! Я понял, понял, пусти! – Когда захват был ослаблен, Юнги послушно сел в машину, заняв почетное переднее пассажирское место.       - Засранец! – Выругалась Хваса, усаживаясь сзади. Поездка была неловкой и тихой, как и последующий вечер. Юнги сразу же заперся у себя в комнате, не желая говорить ни о чем с сестрой.