От твоего форте мне стало пьяно

      Хосок был решительно настроен поговорить. Его задело то, что одна из самых невероятных ночей в его жизни стала для его партнера тем, что он хотел забыть. С самого утра понедельника он попытался поговорить с Юнги, но когда тот увидел знакомую машину, то дал по газам и скрылся по узким улочкам на своем железном коне. Юнги не желал говорить о том, что произошло.       Его пугало то, что кто-то мог узнать об этом, а особенно Хваса, у которой все вроде бы шло хорошо с Хосоком. Звучит как анекдот: «отбил парня у сестры», но Мин Юнги не хотел смеяться. Было страшно. Было грустно. Он сожалел… Сожалел, но не потому что было ошибкой спать с Хосоком, а о том, что зная как ему будет больно и что это может разрушить отношения с сестрой, друзьями и сделать его обучение в студии максимально некомфортным, он не смог уйти от своих желаний.       Он все время был погружен в свои мысли. В очередной вечер, когда Юнги оставался после занятий, что он делал достаточно часто, он так и не смог сосредоточится на музыке. Он, как призрак, бродил по коридорам студии, погружен в себя, мурлыкая ту самую старую мелодию, которую он писал еще в школе.       Через стеклянную вставку двери пробивался свет и был слышен негромкий бит. Парень, наконец, вынырнул из своих раздумий и заглянул в хореографический класс, от куда и доносились звуки. Он не ожидал увидеть там Хосока.       «Какая ирония», - подумал тот. Они уже второй раз так сталкиваются, но вот только сейчас подглядывает Юнги. Хосок отчаянно танцевал. Он был уже весь мокрый и красный, на лице была явно видна усталость.       Из колонок доносилась, казалось, веселая песня, но певец умолял:

…If you don't feel it, too But whatever you do Don't leave me, loving you…

      Диско музыка располагала к достаточно активным и плавным движениям. Юнги смотрел и не мог оторвать взгляд от пластичного тела Хосока. Сильные руки взмывали в воздух с легкостью крыла и застывали в нужной позиции, как каменные. Казалось, для Хосока отключили законы физики. Юнги смотрел на то, как белая футболка облепила мокрую от пота грудь и спину, подчеркивая красоту движений танцора. Смотря на плавную волну торсом, Юнги не мог не вспомнить подобную волну, которую он видел, когда они были вместе. Эти воспоминания пробудили то сжимающее горькое чувство, которое потушило восхищенный свет в глазах наблюдателя.       На последнем припеве Хосок обессилено упал на колени и лишь повторял за певцом, уткнувшись взглядом в пол:       - Don't leave me, loving you…       Грудь Хосока вздымалась после столь отчаянной попытки вытанцевать свою боль. Юнги дышал не менее тяжело, смотря на парня, по лицу которого скатывались прозрачные капли пота, переходя на шею и ныряя куда-то под воротник футболки. Боясь, что его увидят, Юнги быстро отвернулся и прошмыгнул за вещами в репетиционную, после чего, как можно быстрее, сбежал домой.       Мин Юнги видел отчаянные попытки Хосока поговорить, от которых он, не менее отчаянно, пытался скрыться. Каждый раз, когда Хосок приближался, Юнги удирал. Это продолжалось вплоть до пятницы. В итоге брошенному любовнику пришлось идти на крайние меры. Он выяснил у Хвасы, во сколько Юнги будет ехать домой, спустил на своей машине все колеса и когда они с Хвасой пришли на парковку разыграл драматичную сцену. После этого они принялись ждать возле мотоцикла его хозяина.       В этот раз Юнги было деваться некуда. Наконец он подошел к своему транспорту.       - Свалите, я домой еду. – Даже не взглянув в сторону заговорщиков, парень попытался сесть на мотоцикл, но тут неожиданно сестра потянула его за руку, так и не дав до конца перекинуть ногу.       - Сегодня ты везешь Хосока домой. Какой-то урод ему спустил колеса на машине.       - С какого перепуга?! Я не такси.       - С такого же, с какого он возил нас на занятия, пока твой мотоцикл был в ремонте.       - Мне тебя надо отвезти, я не могу двоих пассажиров посадить. – Продолжать выискивать все новые причины отказа Юнги. Он должен был убраться поскорее отсюда. Парень боялся, что выяснения тоношений могут начатся прямо у Хвасы на глазах. Он не готов к этому.       - Ты глянь, заботливым каким стал?! Я сегодня уезжаю с девчонками гулять. Кстати, не жди меня, буду утром.       - Пускай твои девчонки его и подвезут. Мне некогда. – Юнги вырвался из захвата сестры. За все это время он ни разу не взглянул на парня, тихо наблюдающего за сценой уговоров. Хосок уже не мог терпеть этого показного игнора в свой адрес:       - Я спустил все колеса на машине и подговорил твою нуну, чтобы мы могли поговорить. А ты даже не можешь посмотреть на меня? Что я такого натворил, то ты теперь со мной не можешь на одном квадратном километре находиться? Как так вышло, что ночью мы … - Юнги молниеносно заткнул рот Хосоку, боясь того, что этот отчаянный мог выдать.       - Хочешь поговорить? – Парень все так же держал рот любовника закрытым, злобно прошипел. – Ладно, поехали, отвезу тебя поговорить. Юнги сел за руль. Поскольку шлем у него был один, кинул его Хосоку. Поймав его, парень подошел к водителю и застегнул на нем шлем.       - Не хочу чтобы ты пострадал. – Он положил свою руку поверх шлема и, наконец, смог взглянуть в глаза, которые уже почти неделю его избегали. – Ладно, поехали на набережную, там поговорим. – Хосок сел сзади, обняв водителя за талию. Юнги не сопротивлялся, он только попросил ослабить хватку, с которой Чон его обнимал. Пока они ехали в более тихое место, водитель позволил себе эту последнюю слабость в отношении Хосока. Тот же наслаждался всеми прелестями поездки, он сел вплотную прижавшись к Юнги, крепко обняв его за талию и легонько чмокнув в плечо уложил на него голову.       Мин опешил, он не понимал, почему Хосок с ним так тепло обходится. Он отчетливо слышал в ту ночь, небрежно брошенную фразу, которая могла говорить только о сожалении. «Что же мы наделали, хён?» шептал Хосок на ухо такому счастливому Юнги, возвращая его в реальность.       Юнги ехал не очень быстро, растягивая их последний теплый момент. Он наслаждался тем теплом, которое ему дарило горячее тело парня позади, обжигающим дыханием, которое падало на шею, пробуждая табуны мурашек на коже. Рука Хосока скользнула по груди Юнги, а губы прикоснулись к небольшому оголенному участку на шее. Парня будто облили холодной водой. Пора сворачивать, нельзя это продолжать. Как только они встали с мотоцикла, в Хосока полетел шлем.       - Ты, придурок?! Что не понятно в словах давай забудем? Слишком хорошая память? Тебе ее подпортить?       - Почему?       - Что? – Замер Юнги услышав вопрос.       - Почему ты хочешь забыть? Я что-то сделал не так? Я тебя обидел? – Хосок подошел ближе, и попытался взять руку парня.       - Да что с тобой не так? Так понравилось? – С ухмылкой спрашивал Юнги, не дожидаясь ответа. – Мы ничего такого не делали, даже не трахались, просто потерлись друг о друга и все. Забудь и не драматизируй, это ничего не значит. Просто отебись! Лицо Хосока было непривычно серьезным. Казалось будто на Мин Юнги смотрел совсем другой человек. Было больно видеть этот взгляд, говорить такие резкие слова было еще больнее, но это нужно было сделать.       Даже если у парня ничего и не срастется с нуной, то он может найти себе девушки, и жить себе спокойно не ощущая всего того потока помоев, которые выливаются на однополые пары. Юнги не хотел быть тем, кто испортит жизнь парню всего из-за одной ночи. Она останется в памяти Мин Юнги, как неповторимый момент, но должна навсегда исчезнуть из жизни Чон Хосока.       - Вот как… - Челюсти Хосока крепко сжались, а кадык нервно запрыгал.       - Просто забудь! Найди себе девушку и живите с ней долго и счастливо. – Юнги забрал свой шлем и направился к мотоциклу, но Хосок успел преградить ему дорогу. Все с тем же серьезным лицом, он взял парня за щеки и смотря в глаза произнес:       - Не смей меня отправлять к другим, когда я хочу тебя. – Глаза Чон Хосока блестели то ли от злости, то ли от подкатывающего кома в горле. Этот взгляд был невыносим, Юнги закрыл глаза и убрал дрожащие руки со своего лица.       - Но я тебя не хочу. – Он сел на мотоцикл и перед тем как выжать газ, не громко сказал, – Прости.       Хосок так и остался стоять на берегу реки, вглядываясь в сгорбившуюся спину Юнги, который сбегал. Он сбегал от самого себя, но не смог ехать долго. Через 5 минут в дороге, слезы подобрались к его глазам и он был вынужден остановиться.