Странное происшествие

Круглый диск луны мертвенно-бледным светом озарял сумрачные небеса. Луна то приближалась, то удалялась, из-за чего все живое вокруг приобретало причудливые очертания. Штольман нехотя брел по полю, густо поросшему клевером. Он очень хотел прекратить эту, как ему казалось, бессмысленную прогулку, но... его ноги жили отдельно от него. Они, вопреки желанию, вели его в только им известном направлении, решительно пресекая всякую попытку изменить путь. Порывы ветра раскачивали и без того обессилевшего Штольмана - иногда они ослабевали, давая ему небольшие передышки, однако затем усиливались, от чего его бросало из стороны в сторону. С большим трудом преодолевая расстояние, он вышел к огромному пруду, раскинувшемуся неподалеку от опушки леса, и там остановился как вкопанный. Штольман пытался сделать шаг - другой, однако его ноги словно вросли в землю и все попытки терпели фиаско. Посреди пруда в воздухе висело густое облако тумана. Еще мгновение и оно рассеялось. На его месте показалась… ооооо…не может быть…да да - это была Анна Викторовна. Но как же она странно выглядела. В ее широко распахнутых синих глазах плескалась пустота, а сами они напоминали стеклянные шарики. Белокурые локоны в беспорядке лежали на обнаженных плечах, корсет нежно-молочного цвета туго стягивал талию, на стройных ногах красовались кружевные панталоны. Правую ножку Анна согнула в колене, и, казалось, она вот-вот закружится в фуэте. Барышня кого-то напоминала Штольману. Он морщил лоб и тер пальцами виски, силясь вспомнить, кого именно…и тут его осенило: "Кукла… Она похожа на куклу". Тем временем Анна открыла пурпурный ротик и неожиданно писклявым голоском пропела: "Иди ко мне..ну иди же..мой..мой суженый...муж мой невенчанный". Какая-то непреодолимая сила толкнула Штольмана на водную гладь пруда. Он пытался сопротивляться, но всякая его попытка грубо пресекалась кем-то невидимым. "Странно, что я не тону…Будто под моими ногами находится земная твердь", - безучастно думал Штольман, ступая по воде, аки по суху. Он хотел бы удивиться, но у него не осталось сил на выражение всякаго чувства, в том числе и этого. Тем временем он вплотную подошел к Аннушке. Она смотрела на него бездонно-стеклянными, широко распахнутыми глазами и на ее фарфоровом личике то тут, то там появлялись мелкие трещинки. Со стороны опушки послышался шум. Штольман посмотрел туда. Из леса к пруду выползали, вылезали, выбегали кикиморы, ведьмачки и прочие представительницы потустороннего мира. Они расселись вдоль пруда и, скалясь в кривых усмешках, возбужденно махали жилистыми ручками. Их скрипучие голоса сливались в общий гомон: "Ну теперь пирком и за свадебку....у нас товар...у вас купец...тьфу ты...у вас товар у нас купчиха...тьфу ты...и у нас товар и у вас товар…." …Нежить явно запуталась. И тут одна из кикимор, желая прояснить ситуацию, пронзительно заверещала: "Горькоооооо". Ее крик подхватили остальные, и он понесся в воздухе с такой силой, что на пруду образовалась волна. Штольман ошалело вертел головой. Не успел он опомниться, как Аннушка с силой притянула Якова к себе и впилась в его рот своими ледяными, неподвижными губами. И тут, откуда-то с небес, раздался громовой голос: "Объявляю вас мужем и женой..навеки вечные...." В ту же секунду набежавшая волна поглотила их, а когда схлынула, то на месте Штольмана и Анны расходились круги и пузырилась вода. Кикиморы и ведьмачки утирали слезы, сморкались и довольно икали. "Теперь они муж и жена", - пели от радости их сердца. Экран погас, но таперша - мадмуазель Болконова-Приморская все била и била пальцами по клавишам рояля. В трактире "Розовые пони" состоялся первый в Затонске сеанс немого кино, во время которого демонстрировалась новинка сезона - мистико-приключенческий фильм «Идол. Возвращение легенды» со Штольманом в главной роли. Ловкие кинодельцы использовали возвращение Якова Платоновича, чтобы основательно поправить пошатнувшееся было материальное положение. Они понимали, что фееричекий интерес к нему можно конвертировать в огромные барыши и за пару недель сняли этот шедевр немого кино. За несколько дней до премьеры в городе развернулась широкомасштабная рекламная компания, сулившая зрителям массу приятных ощущений от просмотра. Однако, вопреки рекламе, финал картины потряс женскую часть затонского бомонда до глубины их трепетно-бездонных душ. Они в ужасе смотрели на экран, пытаясь сдержать рвущиеся наружу рыдания, и лишь одна мысль пульсировала в их головах: "Они утонули....оба". Мадам Саблезубова - Скрэтини грозно повела очами и строго молвила: "Я не понимаю вашего настроения...Создатели выполнили все ваши хотелки, порой не разумные...но они очень старались, и как всякие творческие личности добавили от себя немного...эээээ....лирико-драматических моментов. Теперь вы просто обязаны оценить этот шедевр в восхищенно-возвышенных выражениях…А иначе..."...на последнем слове мадам Скрэтини многозначительно постучала плеткой по своему сапогу. Дамы (на них красовались костюмы розовых пони) в ужасе вжались в сиденья стульев. Похоже, не все из них правильно оценили креативность творческого замысла создателей, но они очень боялись мадам и потому не решались выразить недовольство. И тут одна из понек, под непреклонным взором Скрэтини, робким, дрожащим голоском произнесла: "Но ведь свадьба все-таки состоялась. Они стали мужем и женой..." Мадам Скрэтини благосклонно кивнула. Остальные, правильно поняв одобрительный жест мадам, дружно присоединились к голосу пони и вот уже один за другим раздавались комплименты и слова благодарности авторам. Мадам Скрэтини, заговорщически подмигнув, продолжила: "И это еще не все…Вас ждет сюрприз от создателей". Экран неожиданно загорелся, появилась картинка: пруд и расходящиеся круги на нем, а также пояснительная надпись "Прошло пять лет". Некоторое время на экране ничего не происходило, а затем из глубины пруда вылетело создание неопределенного вида и пола. Оно, широко открывая рот, стремительно неслось по воде. Интертитры довели до зрители его ор: «Я Яска – штольманенок, и мне 4 года". И тут раздался такой грохот, что стены заведения заходили ходуном. Это пони в едином душевном порыве аплодисментами встретили сбычу их главной мечты. Ночью в округе исчезли все алюминиевые ведра, а в трактире "Розовые пони" лился рекой коньяк Платоныч. Поньки, засунув личики в ведра, шумно глотали сей напиток, и дружно хохотали от избытка чувств. Тем временем: Ловкие кинодельцы, довольно улыбаясь, подсчитывали барыши и хвалили себя за предприимчивость. Штольман напускал во взгляде загадочную туманность и хранил таинственное спокойствие. Его поведение тектоимелнаэтоправо находили странным, справедливо полагая, что секретным агентам не пристало светить физиономией перед всем миром. Но..кто знает, может быть очередное задание потребовало от Штольмана нестандартного подхода - ловли на живца, где живец, заточенный в целлулоидную пленку, и ловец – одно лицо. «А изменю - ка я внешность», - решил Штольман, наклеивая верную бороду.