Холодная воля

1978       Август. Палящее солнце будто позабыло про оставшуюся часть континента, собрало все свои силы и направило их на и без того за два месяца хорошенько прогретые земли центральной Англии. В сухом воздухе лугов вблизи Коукворта одурманивающе пахло пряной россыпью полевых цветов и буйно стелющимися травами, меж которыми обычно ежедневно скакали местные детишки. Лёгкий ветерок то там, то здесь, чуть шевелил разноцветный вереск, что ярким пятном маячил со всех сторон. Частенько, если обратить внимание, можно было заметить жужжащих насекомых, мчащихся по своим делам, реже — плавно парящих в воздухе птиц.       Торжество, которое вот-вот должно было начаться, спланировали на скорую руку, но всё же хорошо. Ближе к лесу, под величественной раскидистой ивой, скрываясь за её тенью, стояла подвенечная арка, специально сплетённая из вьющихся веток орешника и украшенная белыми орхидеями и зачарованными огоньками. По обе стороны от арки находились внушительные вазы, наполненные нежными лилиями. Рядом со всем этим великолепием полукругом размещались ряды аккуратно выполненных стульев. Чуть поодаль, под свадебной анфиладой, располагался длинный фуршетный стол, рассчитанный на большое количество гостей, а возле него площадка для танцев и несколько шатров с невидимым расширением.       Свадьба Лили Эванс и Джеймса Поттера оказалась одним из самых масштабных событий лета. Восторженные гости сидели на своих местах и в предвкушении ожидали появления невесты. Первые ряды заняли семьи молодожёнов и их близкие друзья. Римус молча наслаждался обстановкой, Питер выслушивал перешёптывания престарелой четы Поттеров и непроизвольно поправлял галстук, на выбор которого они с Джеймсом потратили около часа. Сзади, на местах для преподавателей Хогвартса, уже успевший подвыпить добротного огневиски, Гораций Слизнорт был не в силах остановить слёзы счастья. Он рассказывал Минерве МакГонагалл очередную историю о Лили. Сама МакГонагалл сдержанно улыбалась. Дамблдор в своей золотой парадной мантии угощал Флитвика лимонными дольками. С другой стороны, Молли Уизли, вместе с мужем и братьями, пыталась успокоить хныкающих в коляске Фреда с Джорджем и хоть на минуту удержать на месте остальных детей. Оставшиеся Члены Ордена Феникса примостились неподалёку.       Заиграла музыка и Сириус, по военной привычке оглядев местность, тем самым проверяя её на наличие защитных заклинаний, встал рядом с Джеймсом на место шафера. К моменту начала свадьбы он выглядел безупречно. Как нравилось Лили, на нём была простая белая рубашка, брюки и ничего, что могло бы привлечь на себя внимание людей больше, чем его собственная природная красота. Между тем Джеймс, несмотря на жару, надел на себя новый фрак, начистил до блеска туфли и даже попытался уложить свои всегда взъерошенные волосы. От волнения он часто потирал руками, не прекращал улыбаться и даже не мог составить ни одного связного предложения. Сириус понимал бешеные эмоции лучшего друга, который наконец заполучил женщину, что возвращалась к нему в грёзах последние несколько лет. Он крепко сжал плечо Джеймса, показывая свою готовность поддержать.       Музыка продолжала гипнотизировать всех своим звучанием, когда из самого ближнего шатра показалась Лили. И только она ступила на некошеную траву рощи, как около сотни глаз устремились в её сторону. На лице её виднелась радостная улыбка с ровными, белыми зубами, показывающая небольшие ямочки на щеках. Глаза большущие, зрачки расширены. Даже издалека Лили казалась божественно прекрасной, а с каждым её шагом в сторону алтаря, она становилась всё привлекательней. Смотря на неё из-под полуприкрытых из-за солнца век, Сириус замер и, кажется, даже перестал дышать. И в этой паузе зависли мысли. Такой Лили он видел в первый раз. 1971, впечатление       Сириусу было одиннадцать и он учился на первом курсе, когда впервые шагал по коридору Хогвартс-экспресса прямиком за тёмноволосым весёлым мальчишкой по имени Джеймс. Они только познакомились, но Джеймс показался ему настолько открытым и жизнерадостным, что Сириус почти сразу проникся к нему положительными чувствами. К тому же, Джеймс совсем не походил на членов семьи Блэк и это не могло не радовать привыкшего к жестокости и нотациям Сириуса, поэтому он просто торопливо передвигался, крепко сжав в руке свой багаж и вполуха выслушивая очередную историю о Косом переулке и покупке волшебной палочки.       Как его и предупреждали родители, чуть ли не все места в поезде заняли ещё до отправки, а так как они с Джеймсом это время благополучно проговорили, им пришлось постараться, чтобы найти куда пристроиться. Когда Сириус заглянул в очередное купе, они прошли уже несколько заполненных вагонов. Заметив там одну только рыжеволосую девочку в магловском платье, он наконец решил сдаться. Поманив Джеймса рукой, Сириус прошёл внутрь, попутно пытаясь рассмотреть возможную соседку. Та отвернулась к окну и не обращала на них внимания.       — Можно? — осторожно спросил Сириус.       Девочка неопределённо махнула рукой и Сириус, расценив это как разрешение, пожал плечами и закинул свой чёрный кожаный чемодан на полку для вещей. Джеймс последовал его примеру. Отказываться от единственного доступного варианта не хотелось.       Купе было таким же, как и все остальные. Два обтянутых тканью сидения, сетчатые полки над ними, окно во всю стену, небольшой выдвижной столик и вид на зелёные луга Британии. Несмотря на то, что их было трое, места оставалось предостаточно. Девочка сидела в углу и занимала максимально небольшой клочок кресла, как и сами ребята, однако купе в действительности было просторнее, чем ожидалось.       — Так на чём я остановился? — решил продолжить Джеймс, уместившись на стороне девочки и мгновенно о ней позабыв. Он расселся с таким достоинством, словно поезд находился под его руководством, и положил руки по сторонам. — Точно, палочка. Мне досталось красное дерево, одиннадцать дюймов. И сердцевина отличная, угадаешь?       — Трудновато будет, — честно сказал Сириус, всё ещё осматриваясь. Хотя он и родился в семье волшебников, многое оказалось для него в новинку.       — Согласен. Волос единорога, — горделиво признался Джеймс, доставая из кармана аккуратную палочку. Он погладил пальцами древце и удовлетворённо кивнул, всем своим видом показывая, что его палочка — настоящий идеал в мире палочек, если такое вообще возможно.       Девочка же всё смотрела в окно, никак на них не реагируя, не показывая своего интереса. Или же не имея его вовсе. Всего-навсего выводила вьющиеся линии небольшим пальцем на чуть запотевшем окне, которые Сириус мог видеть исключительно из-за её ровного дыхания, направленного на стекло. На вид она была первокурсницей, как и они. По крайней мере об этом можно было судить по её почти полностью прикрытом вьющимися локонами профилю, небольшой фигурке и ступням ног, не достающим до пола вагона и потому дрыгающимся в такт движениям поезда.       — Олливандер рассказал мне интересные вещи, — Джеймс воодушевлённо размахивал палочкой, стараясь вновь полностью завладеть вниманием Сириуса, хотя это и выходило из рук вон плохо. — Он умнейший человек, знаешь ли.       Ни один из попутчиков сразу даже не заметил, как дверь с лязгом отодвинулась и к ним в купе протиснулся ещё один ученик. Им оказался худой, черноволосый и непримечательный мальчик с длинным носом, уже успевший переодеться в новенькую школьную форму. Он, даже не глянув на мальчишек, суетливо юркнул на сидение напротив девочки и впился в неё своими большими тёмными глазами, которые делали его похожим на бродячего бедного котёнка.       — Я с тобой не разговариваю, — горько проронила девочка и только сильнее вжалась в стекло. Это показалось Сириусу очень странным, учитывая то, что она всё же говорила, однако он посчитал лишним вмешиваться в чужой разговор.       — Но почему? — взволновался мальчик.       — Из-за того письма Дамблдору, — шёпотом ответила девочка. — Тунья меня ненавидит!       Сириус потерял нить того, что самозабвенно умудрялся рассказывать в это время Джеймс, когда девочка обернулась и показала им своё немного покрасневшее от злости личико, усыпанное веснушками. Её зелёные глаза, обрамлённые большим количеством длинных коричневатых ресниц, посмотрели на мальчика с глубоким отвращением. Она нахмурила лоб, сжала персиковые губы и ждала ответа, но мальчик непонимающе уставился куда-то вдаль, избегая лишнего контакта с собеседницей.       — Ну и что? — в итоге задался вопросом он. — Она ведь всего-то… — мальчик явно хотел сказать слово «магла», но побоялся ещё больше ухудшить своё положение и замолчал.       Тонкие брови девочки приподнялись, обозначая немое удивление, граничащее со злостью.       — Всего-то моя сестра! — со всей строгостью, на которую была способна, воскликнула она и тон оказался намного выше, чем был до этого.       Повисло молчание. Девочка хмыкнула, возвращаясь к зелени и лупящему прямо по ним солнцу по ту сторону окна.       — Да и вообще во «Всё для квиддича» так классно… — на удивление всем продолжал лепетать Джеймс, стараясь всем видом показать, как его не интересует спор соседей.       Хотя Джеймс и разговаривал громче ребят, Сириус поёжился, понимая, что пропустил весь его монолог и этого оказалось слишком много, чтобы ответить что-то связное. Он снова промолчал, не зная, что сказать.       — Эй, но мы ведь едем! — чуть заторможенно, но ободряюще воскликнул мальчик, догадавшись, чем можно приободрить подругу. — Мы едем в Хогвартс! — он протянул свою тонкую бледную руку вперёд и легонько сжал ладонь девочки.       Неожиданно девочка кивнула и невольно улыбнулась мыслям в своей голове, немного оттаяв.       — Да, едем.       — Поступим на Слизерин, — аккуратно предложил мальчик, обрадовавшись искренней улыбке. В его глазах читалось облегчение и Сириус это понимал. Он знал, что спорить с девчонками всегда сложно, ведь у самого росло аж три кузины.       Джеймс, старательно изображающий полное безразличие к разговору соседей, не выдержал и резко развернулся к ним, слегка щурясь и смотря с таким недоверием, как если бы голова одного из ребят ни с того ни с сего спрыгнула с шеи и пустилась в дикий пляс прямо у него под ногами.       — Кхм… Слизерин? — с неприязнью в голосе вклинился он. — Да я бы сразу из школы ушёл, определи меня туда!       — А сам-то ты куда собираешься? — тут же поинтересовался у Джеймса мальчик. На лице его нельзя было прочитать ни единой эмоции, но что-то подсказывало, что он не в восторге от подобных заявлений.       Словно ожидая этого вопроса, Джеймс подскочил с места, подняв руку вверх, обращая на себя все взгляды и демонстрируя невидимый клинок.       — Гриффиндор, конечно! Славный тем, что учатся там храбрецы, как мой отец!       Сириус опустил голову вниз. Признаваться в том, что у него, как у наследника чистокровного и древнейшего рода Блэк, попасть на Слизерин шансов больше, чем у всех их вместе взятых, не было желания. Но его позиция вряд ли кого интересовала, позволяя отмолчаться.       — М-м-м… — презрительно протянул мальчик и попытался отвернуться, показывая отсутствие интереса к дальнейшему разговору.       — Тебе не нравится Гриффиндор? — придирчиво посмотрел на него Джеймс.       — Нет, почему? — безразлично пожал плечами мальчик. — Ничего не поделаешь, если ты считаешь, что лучше быть храбрецом, чем умником…       Джеймс застыл в замешательстве, не в силах произнести защитное слово. За секунду его щёки порозовели, а губы сложились и стали странно двигаться, как у рыбы, против воли вытянутой из воды.       — И куда же поступишь ты, если не блещешь ни тем, ни другим? — наконец решил вмешаться Сириус.       Мальчик резко поднял голову. В его глазах показался недобрый огонек.       — Отправят его обратно, — тут же подхватил Джеймс, хватаясь за слова Сириуса, как за спасательный круг. — Не думаю, что в Хогвартсе есть места для таких, как он…       То ли не желая больше выслушивать оскорбления в адрес своего друга, то ли просто не выдержав такого невнимания к своей персоне, девочка резво вскочила на ноги. Руки её сжались в кулаки, до боли впиваясь ногтями в покрасневшую ладонь, а глаза запылали страшным огнём.       — Северус, — немного сжав челюсти, произнесла девочка, переводя непроницаемый взгляд с одного мальчишки на другого. — Пойдём отсюда.       Медленно, будто всё это ничего и не значило, гордо подняв подбородок, она прошла в сторону двери, уверенная, что за ней проследуют, а затем вылетела из купе, даже не осознавая этого. Хлёстко ударив волосами саму себя и хлопнув дверцей так, что от лязга металла у всех оставшихся внутри зазвенело в ушах.       Все трое переглянулись. Джеймс застыл на месте, так и не усевшись на кресло, пока они с Сириусом не остались вдвоём.       — Пойдём отсюда! — неприятным голосом, сам не зная зачем, передразнил он минуту спустя. — До скорого, Нюниус! 1978       Спустя годы, внешность Лили претерпела большие изменения. Её густые волосы оказались как всегда распущены, а длинная чёлка закреплена сзади крошечной заколкой в виде цветка. На лицо она нанесла чуть больше косметики, чем обычно. Скулы были красиво подчёркнуты розовыми румянами, без того выраженные ресницы подкрашены тушью, а на маленьких, всегда чуть приподнятых в уголках губах, красовалась еле заметная помада. Она выбрала простое полупрозрачное платье. Длинное, прямое и блестящее, но с красивыми вырезами на плечах и груди. Чуть загорелая гладкая ножка в нюдовой туфельке на тонком каблуке выглядывала из-под разреза на юбке, тянущегося аж до бедра. В руках Лили держала небольшой белый букет, завёрнутый в крафтовую бумагу.       Прямо за Лили неуверенно шагала маленькая Нимфадора, дочь кузины Сириуса, в платье, декорированном множеством разноцветных перьев на подоле. Она глуповато улыбалась и оглядывалась по сторонам, в то же время пытаясь идти так же ровно и легко, как и сама Лили. Выполняя такое важное задание — она несла бархатную красную подушечку, на которой лежали обручальные кольца, Нимфадора сильно волновалась, из-за чего её волосы стали подобием рождественской гирлянды, постоянно мигающей разными цветами, управлять которой она пока что была не в силах.       Если взять любого, кто когда-либо знал или хотя бы видел Лили, и попросить её описать, то они сказали бы, что она светлая. Добрая и всегда готовая прийти на помощь. Таинственная и манящая. Весёлая и открытая. Женственная и игривая. Но только немногие знали, что она ещё и жертвенная, сильная, готовая бороться за то, что любит, девушка. И в момент, когда она шла под венец, её движения, мимика, жесты, выражали всю эту гамму разных, непохожих друг на друга качеств. Руки Лили беспокойно дергались то вверх, то вниз, сияющие глаза бегали. Ни от кого не могла скрыться её нелепая, точно подростковая эмоциональность. 1974, эмоции       Сириусу было четырнадцать и он учился на третьем курсе, когда у них совместно с Пуффендуем проходило сдвоенное занятие по Зельям. Хотя Слизнорт всегда старался поддерживать оптимальные условия для учеников, кабинет находился в подземельях, поэтому там всегда было просторно и светло (и это несмотря на отсутствие окон), но в то же время сыро и холодно. Длинные столы превращали кабинет в аудиторию. В многочисленных шкафчиках как обычно мерцали разного назначения склянки. Частенько они обиженно позвякивали, когда кто-то проходил мимо и не обращал на них внимание.       Слизнорт писал на доске домашнее задание для их курса, в то время как ученики переписывали способ приготовления Морочащей закваски — зелья, вызывающего замешательство. Зелье они собирались готовить уже на этом занятии, но из-за отсутствия большого количества учеников перенесли это дело на следующий раз. Проблема заключалась в том, что недавно закончилась зима, погода за окном не сулила ничего хорошего, а Зельеварение стояло самым первым, поэтому некоторые ученики благополучно решили проспать. К тому же, за день до этого прошёл серьёзный матч по квиддичу между Гриффиндором и Пуффендуем, из-за чего ребята (а в этот раз это были не только игроки, но и некоторые невезучие болельщики) отчалили в Больничное крыло на ближайшие пару дней. К их числу относился и Джеймс.       Оставшиеся Мародёры (так компания мальчишек с Гриффиндора прозвала себя ещё на втором курсе) как всегда заняли самый дальний стол, рядом с ними сидели ещё несколько мальчишек. Каждый занимался своим делом. Римус, как всегда уже успевший всё записать, упорно взирал на Слизнорта, собираясь начать задание прямо здесь, освободив себе вечер. Питер чесал немытую голову и непонятно зачем раздумывал над произношением некоторых компонентов. В свитке у него было выведено не больше десяти слов. Сириус же, заскучавший без лучшего друга, и не собирался что-либо делать. Он, вытянув руку, лежал на парте и смотрел вперёд.       Длинные, огненные, мягкие. Чуть волнистые и гладкие. Отражающие от себя свет желтых ламп. Волосы Лили, а теперь-то Сириус хорошо знал, как её зовут, мерцали перед ним красным флагом. Он же, старательно исполняя роль быка, жадно вглядывался в них уже около двадцати минут. Последние недели, если не больше, по никому неизвестной причине, Сириус ловил себя на мысли, что волосы Лили чем-то сильно привлекают его. Особенно тогда, когда она сидела спереди, то опуская, то снова поднимая голову на свой учебник и сидящих по обе стороны подруг — Алису и Марлин, дразня его шевелившимися локонами.       Словно прочитав мысли Сириуса, Алиса шепнула что-то неразборчивое и Лили тихо засмеялась. Лежащие на спине волосы вновь слегка всколыхнулись. Передняя, чуть спутанная прядка упала на светлое лицо и Лили убрала её за ухо быстрым заученным движением. Сириус же внимательно следил за каждым волоском. Он знал, что до конца занятия оставались считанные минуты. Знал, что если сделает хоть одно опрометчивое движение, его могут неправильно понять. Знал, но всё же рука не послушалась хозяина и непроизвольно потянулась вперёд. Пальцы сжались.       — Ай! — послышался писк спереди, и на Сириуса сразу обернулось по меньшей мере пять человек.       Мгновенно спустившись с небес на землю, Сириус взглянул на свою руку. Она как-то уж очень крепко сжимала белокурый, слишком жидкий по его меркам локон, и не собиралась его отпускать. Тут же покрывшаяся красными пятнами красавица Марлин схватилась за голову и приоткрыла свои пухлые губы. Она смотрела на него так, как первокурсники смотрят на призрака или потолок в Большом Зале. Удивлённо, восторженно, и в то же время с небольшим страхом. Сириусу был знаком этот взгляд. Именно так смотрели на него девчонки, считавшие его симпатичным.       Послышались шорохи и Сириус обратил внимание на поднимающихся со своих мест однокурсников — это Слизнорт разрешил им идти. Развернувшись, Сириус встал. Желая поскорее покинуть класс, он не сразу почувствовал, как его крепко схватили за руку.       — По-твоему это смешно, Блэк? — остановил его властный девичий голос и рука заныла от сильного сжатия.       Растерянно повернувшись, Сириус лицом к лицу встретился с крайне недовольной Лили. Брови её сдвинулись в кучку, губы сжались, а ноздри раздулись так, будто она пародировала готовящегося к атаке дракона.       — Не смешнее твоей разгневанной мордашки, Эванс, — напряжённо ответил Сириус, высвобождаясь из цепких лап. Он отшатнулся от неё и тут же опёрся бедром о ближайшую парту. Эта его реакция ещё сильнее разозлила её.       — Послушай ты, больше не смей прикасаться к ней! — пуще прежнего накинулась на него Лили, снова уменьшая расстояние между ними.       — Да ладно, Лили, мне не так уж и больно, — постаралась утихомирить её красная как помидор Марлин, хотя сама по инерции продолжала держаться за локоны. Она стояла сзади подруги и боязливо на неё поглядывала.       Сириус пожал плечами и наткнулся на вопросительный взгляд Лили, обращённый к Марлин. Он закусил щеку изнутри, как только ему чудом удалось отделаться от её внимания. Его глаза быстро метнулись к соседним партам. Он чувствовал себя идиотом, пытаясь совладать с самим собой. Ему так не хотелось больше смотреть на рыжую макушку, что он зачем-то стал разглядывать светлое перо одного из нерасторопных однокурсников. Лицо Пуффендуйца, случайно ставшего свидетелем стычки, выглядело испуганно. Он собирал свои вещи с невероятной скоростью, но так неуклюже, что ещё больше раскидывал их по столу. Сириус заметил, что часто видел его за эти годы, хотя и не мог вспомнить имени. Взор поднимать он не стремился. Чтобы знать, какие эмоции выражало веснушчатое лицо Лили, видеть её было не обязательно.       — Не больно? Ты что, решила основать клуб защитников всяких придурков?       — Нет, просто… — робко продолжала Марлин, виновато понурив голову.       — Просто что?       Глаза Алисы, стоящей чуть позади, потемнели. Она уже с минуту неустанно дёргала Марлин за рукав мантии, пытаясь остановить неизбежное.       — Что? — снова повторила Лили.       — Ты же сама говорила, что в магловских школах мальчишки постоянно дергают за волосы… — Марлин ответила еле слышно, сама не веря своим словам. — Они же так показывают свою… симпатию.       Тишина ударила по барабанным перепонкам, заставив напрячься. Сириус подумал, что ему показалось.       — Мы не маглы! — воскликнула Лили, а затем ещё громче, почти крича, проронила. — Какая же ты глупая, Марлин!       Шорохи, удар сумки об стол, стук небольших каблучков, отдающихся в голове ритмичным маршем. Сириус слышал спотыкающиеся шаги Лили и захлопывающуюся за ней дверь. Он поднял взгляд и ему захотелось поблагодарить Мерлина за то, что Слизнорт так увлечён разговором с одним из своих учеников, что не замечает ничего вокруг.       Решив наконец осуществить своё желание покинуть помещение, Сириус рванулся и в несколько уверенных шагов оказался в коридоре. К его большущему сожалению, далеко Лили не ушла. Она стояла возле одной из стен спиной к нему и судорожно пыталась избавиться от остатков своего гнева — красных щёк и растрёпанной от быстрого шага одежды, которую она старалась оправить. Рядом с ней уже как всегда стоял обеспокоенный, не пойми откуда взявшийся Северус.       — Ну и что с тобой? — допрашивал он, наблюдая за тем, как Лили подтягивает чёрные колготки. — Выглядишь… странно.       — Марлин возомнила, что нравится Сириусу Блэку только потому, что он как всегда вёл себя как полный кретин!       Слова Лили эхом отзывались от стен коридора. Она выглядела возмущённо и пронзала свирепым взглядом всех, кто проходил мимо и хоть как-то обращал на неё внимание. Сам не зная зачем, Сириус продолжил стоять возле двери в кабинет, и этого оказалось достаточно, чтобы отчетливо слышать каждое слово, произносимое однокурсниками.       — Ну, за Блэком постоянно увиваются девчонки, видимо, Марлин не исключение, — безразлично подытожил Северус, всем своим видом показывая, как хочет поскорее закончить этот разговор и вернуть Лили в обычное состояние.       — Увиваются они! — восклицала недовольная Лили. — И непонятно даже, почему? Блэк ведь самовлюбленный, заносчивый хам! И вообще… не особо-то он и красивый!       Сириус дернулся и, прежде чем успел подумать, ноги его сами понесли вперёд. Холодный взор скользнул по Лили, затем остановился на Северусе. В животе закралось неприятное ощущение, как если бы прямо в тот же миг что-то резко подняло его вверх. Что-то шевелящееся, зудящее прямо внутри, возникающее от одного наблюдения за Лили и довольным Северусом. Сальные волосы, спадающие вперёд, счастливые глаза. Единственное, что он вызывал — неприязнь. Как всегда.       — Как дела, Нюниус? — даже мягче, чем хотелось, на одном дыхании произнёс Сириус, не давая им возможности заговорить первыми.       Угрожающе выпрямившись, Северус сощурил глаза, а Лили резко обернулась на возникшего рядом с ней Сириуса. Она тут же приоткрыла рот, желая что-то сказать, и нервно вышла вперёд, пытаясь загородить друга от агрессивной фигуры. На Сириуса она смотрела как на психически больного, хотя сама со своими залитыми жаром щеками выглядела не лучше. И зря, ей следовало знать, что этой простой реакции достаточно, чтобы ещё больше разжечь огонь.       — Ты решил за один день достать всех моих друзей? — срывающимся голосом поинтересовалась она. — Или посчитал, что не слишком сильно довёл меня в классе?       Сириус проигнорировал это выступление, глядя сквозь Лили. Он почти физически ощутил за своей спиной подошедшего к ним Питера и представил Римуса, который тоже вышел из кабинета и остался на расстоянии, ожидая дальнейшего развития событий.       — В чем твоя проблема, Блэк? — его имя как что-то мерзкое, отвратительное, разжёванное и выплюнутое ему прямо в лицо. Лили всегда произносила его так.       — Если ты не поняла, — медленно, но грубо, с нажимом, начал Сириус. Он громко втянул воздух через ноздри и медленно сглотнул. — Я не с тобой разговариваю. Или твой друг снова прячется за юбкой?       Зелёные глазки захлопали с удвоенной скоростью, будто пытаясь упорхнуть, а в следующий момент застывшую на месте Лили легко оттолкнули локтем в сторону, и со лбом Сириуса столкнулось разъярённое, пропитанное злостью лицо Северуса.       — Ты серьёзно считаешь, что тебе всё позволено? — зарычал Северус, тяжело дыша прямо на однокурсника. — Да кем ты себя возомнил?       Не отступая, Сириус чуть отодвинул голову, бегло осматривая заметно взволнованного и несуразного Северуса с головы до ног. Они оба были высокими, почти одного роста, но даже несмотря на всю абсурдность ситуации, Сириус выглядел смелее, решительней. Он, не отрывая ледяной взгляд, смотрел на Северуса и сжимал кулаки до побелевших костяшек. На самом деле, он и сам не был так уверен в себе, однако даже если постараться, никто бы этого не заметил.       — От тебя несёт, Нюниус, — Сириус притворно скривил губы. — Лучше отойди.       Северус так и поступил. Осознав неизбежность нападения, он сделал рваный шаг назад и быстро достал свою палочку. Он первым тыкнул ею Сириусу прямо в грудную клетку, пронзая его свирепым взглядом. Но тот даже не моргнул.       Питер, стоящий в двух шагах от них, напрягся. Его пухлые, вспотевшие пальцы нащупали в кармане мантии основание палочки и приготовились к атаке.       — Экспеллиармус! — уже через мгновение рявкнул Питер, не дожидаясь команды.       Палочка отлетела в сторону, с хрустом ударившись об пол подземелья. Северус задохнулся, а злостное выражение на его лице сменилось изумленным, когда его пальцы сомкнулись на пустоте.       — Захотел напугать нас тёмными заклятиями, которым тебя научили твои слизеринские дружки? — хмыкнул Питер, тем самым вызвав одобрительный смешок у своего друга. Он легко вывел восьмёрку своей палочкой и дерзко улыбнулся.       — Отвали! — выпалил Северус, зная, что куда-то рваться все равно бессмысленно.       Обстановка накалилась до предела и Лили глянула на топчущегося на фоне Римуса, но тут же подавила порыв воззвать к нему, понимая, что это не принесёт должного результата.       Сириус, восхищённый происходящим, громко поцокал языком и убрал руки за спину.       — Урок первый. Если уж рискуешь ударить — не медли.       — Он и не думал ничего делать! — попыталась возразить Лили, но никто не давал ей права голоса.       — Урок второй, — не успокаивался Сириус. — Знай, что я никогда не оставляю таких, как ты, безнаказанными.       Повторять не требовалось, Питер только этого и ждал. Он, воспользовавшись моментом, прочертил в воздухе косую линию и произнёс:       — Вердимилиус!       Стоп зелёных искр вырвался из палочки Питера и ударил Северуса в грудь, заставив его откачнуться. Затем последовал ещё удар. И ещё.       — Хватит, перестаньте! — закричала Лили и, осознавая, кто здесь «главный» и что разбираться с Питером бесполезно, кинулась на Сириуса.       Кипя от злости, Лили ударила Сириуса куда-то в районе груди. Действие не принесло особой пользы — на своём курсе Сириус был почти на год старше остальных, отчего смотрелся одновременно намного выше и сильнее. Но она продолжила колотить его, напрочь позабыв о своих магических способностях, пытаясь привести его в чувства и надеясь, что хоть капля благоразумия осталась в его голове. Сириус резко перевёл свои серые глаза на преобразившееся и заметно побледневшее от страха и понимания своей беспомощности лицо Лили, заставив её вздрогнуть не только внутренне, но и всем телом, и сглотнул.       — И правда, Хвост, прекрати, — крепко хватая Лили за запястье и тем самым останавливая её, неожиданно попросил Сириус.       Питер замялся, в недоумении глядя на друга, но поспешил выполнить просьбу.       — Дай и мне поразвлечься, — закончил предложение Сириус и, не осознавая, что делает, свободной рукой достал свою волшебную палочку и как-то особенно хлёстко взмахнул ею. Он даже не произнёс ни слова, но Северус, и так уже согнувшийся пополам от прошлой атаки, резво взлетел на два метра в воздух и с силой ударился о каменную стену подземелья.       Громко вскрикнув, Лили прижала ладонь ко рту. Её широко распахнутые глаза в недоверии уставились на Сириуса. Все участники потасовки на секунду замерли в непонятном ожидании. Даже Римус шагнул ближе.       — Что здесь происходит?! — послышался властный голос со стороны, не давая никому опомниться. — Мерлин всемогущий, мистер Снейп!       Лица всех присутствующих в одно мгновение повернулись в одну сторону. Лёжа на полу, Северус еле поднял разом отяжелевшую голову и обвёл взглядом зелёный подол мантии, маленькие очки, а затем и неизменный пучок тёмных волос Минервы МакГонагалл. Сама она, недовольно поджав губы, стояла, осматривая его своим взволнованным взглядом.       — Разве я некорректно задала вопрос? — вновь грозно поинтересовалась МакГонагалл, присев на колени рядом с Северусом. — Мисс Эванс?       — Она здесь ни при чём! — рьяно запротестовал Северус, неуверенно попытавшись встать и обратно соскользнув на каменный пол.       Лили молчала, не зная, что сказать. Она не двигалась и даже не дышала. Глаза её устремились на сидящего на полу друга и неотрывно следили за каждым его движением.       — Так и есть, — неожиданно для всех поддержал Сириус. Голос его задрожал, а собственная вина тихими шажками начала наступать на горло. — Они с Лунатиком… то есть с Римусом, просто пытались нам помешать.       МакГонагалл подняла брови и перевела недоумённый взгляд со стоящего в стороне ото всех Римуса на ничего не соображающую Лили. Затем она наконец помогла Северусу встать и отряхнула собственную мантию.       — С этим мы ещё разберёмся, — снисходительно согласилась она. — Мистер Люпин, отведите, пожалуйста, мистера Снейпа в больничное крыло. Пусть мадам Помфри поможет ему. Остальные за мной, в кабинет директора!       Все двинулись с места, а Сириус, почувствовав внутри странное мимолётное облегчение, вновь позволил себе взглянуть в зелёные раскосые глаза Лили. Будоражащее тепло разлилось по телу, и вместе с ним пришло осознание того, что он до сих пор сжимает её руку своей. 1978       — Мы собрались здесь, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину узами Священного брака, — говорил церемониальный служащий, нанятый Поттерами для проведения свадебной церемонии.       Лили глупо улыбалась, стоя прямо напротив Джеймса. Она казалась такой обеспокоенной, такой восторженной, что ни один из присутствующих даже не мог усомниться в её волнении. Её руки продолжали трястись, хотя Джеймс держал их весьма крепко. Лили смущённо взирала по сторонам, обращая своё внимание то на гостей, то на плачущую мать жениха, то на клочковатую шевелюру служителя, словно боясь остановиться на чём-то одном. Наблюдая за ней, Сириус терялся и не слышал даже половины того, что говорилось. Ему начало казаться, что он во сне, настолько реалистичном, что звуки и запахи стали его частью.       — Только рядом с тобой я по-настоящему счастлив, — так тихо, что слышали только первые ряды, начал свою клятву Джеймс. — Я клянусь сделать все возможное, чтобы оберегать тебя…       И никто не мог этому противостоять. Никогда и никто не смел оспорить любовь Джеймса к Лили Эванс. И всем было ясно, что именно его так зацепило. Он видел её солнечной, добродушной и такой очаровательно наивной, что даже сам не верил своему счастью. Он не знал её недостатков и восхищался ею, не отрываясь. Влюблённые глаза всегда излучали свет, находясь рядом. И даже дышать приходилось часто, интенсивно, глубоко, как вдыхают раскалённый воздух. 1975, дружба       Сириусу было пятнадцать и он учился на пятом курсе, когда компания Мародёров уже второй час проводила в «Трёх Мётлах», обсуждая разные темы, начиная от раздражающего их клуба Слизней и сплетен о нём, до последнего международного матча по квиддичу, вызывающего полный восторг. Это был их первый за год выход в Хогсмид и именно поэтому витавший в воздухе запах сливочного пива и шумные разговоры вокруг создавали по-особенному приятную атмосферу. В тёплой, уютной обстановке сидеть с друзьями всегда хорошо. Болтать обо всём, смеяться над шутками и уловками. Чувствовать, что обретаешь покой и отдыхаешь сердцем.       Даже несмотря на то, что в конце учебного года нужно было сдавать экзамены, они никак не могли сосредоточиться на учёбе. С самого начала пятого курса учителя постоянно напоминали о СОВ и назначали подготовки по своим предметам. Но Мародёры оставались неизменны и это их не беспокоило. Они всё также опаздывали на уроки, забывали о выполнении домашних заданий и отбывали наказания за очередные проделки. Даже Римус, хотя и упрекал их в безответственном поведении, искренне любил их лёгкость и непринуждённость.       Больше всех новому учебному году радовался Сириус. За прошедшие каникулы дома он совсем раскис. Его матушка, Вальбурга, имела прескверный характер и Сириус просто не представлял, как и дальше жить в доме Блэков. Конечно, он и сам не упускал возможности позлить родственников, ради чего развесил в своей комнате плакаты с магловскими мотоциклами прямо перед отъездом. Вальбурга была так рассержена на сына, что сначала даже отказывалась подписывать разрешение на посещение Хогсмида. Из-за постоянных ссор в семье Блэк, Джеймс даже предложил Сириусу переехать к нему, над чем тот уже всерьёз задумывался.       Время близилось к обеду и в «Трёх Мётлах» собралось полным полно народу — в большинстве своём обитатели Хогвартса. Попивавшие грог или пиво, они оставляли местным зевакам лишь несколько столиков в центре и места за барной стойкой. Мародёры же, как всегда оказавшиеся одними из первых, кто решил посетить паб, успели занять свой любимый стол у окна, с которого можно было спокойно наблюдать за залом и тем, что происходило снаружи.       — Молодые люди, вам повторить? — весело поинтересовался у них женский голос.       Очаровательная хозяйка кафе, молодая светловолосая женщина по имени Розмерта, часто переходила от столика к столику, принимая заказы. Сириус, как он всегда любил, окинул её оценивающим взглядом и ухмыльнулся от собственных мыслей.       — Да, нам, пожалуйста, ещё четыре сливочных пива, — попросил Джеймс, доброжелательно улыбнувшись. Его лицо, ставшее за лето чуть взрослее, уже как час назад приобрело полупьяный вид.       Розмерта понимающе кивнула, а порхающее вокруг неё перо быстро записало их заказ на бумагу. Она собралась было уйти, но её тут же окликнули.       — И ещё кое-что… — протянул Сириус, а его взгляд тут же опустился на вырез белой блузки Розмерты.       Зная повадки Сириуса и давно свыкнувшись с ними, Розмерта приподняла бровь и бросила на него насмешливый взгляд.       — Да? — через мгновение всё же спросила она.       — Одну чудесную блондинку нам за столик, пожалуйста.       Ничуть не смутившись, Розмерта хмыкнула и, ничего не ответив, двинулась к другому столику.       — Очень жаль, — кинул ей вслед Сириус, ухмыляясь.       Джеймс легонько пихнул сидящего рядом друга локтем и недовольно покачал головой. Через какое-то время Розмерта вернулась и на столе перед ними оказались ещё четыре кружки сливочного пива. Они отвлеклись от препираний и сделали несколько глотков. Последовало несколько шуточек, а затем они перевели разговор в другое русло.       В какой-то момент Сириус почувствовал, что уходит в свои мысли. Он отстранился от разговора, глянул в небольшое окно, находящееся слева от него и уставился на улицу. Там, за стенами заполненного веселящимися людьми помещения, начиналась дождливая осень. Серые тучи затянули весь небосвод и маленькие капли стали медленно падать на землю, собираясь усиливаться. Сириус поёжился от представления того, как им придётся возвращаться в школу, но не перестал задумчиво взирать на то, что происходило за стеклом.       Через несколько минут из-за поворота рука об руку вышли несколько девчонок, переговариваясь и радостно смеясь. Они выглядели до тошноты сладкими, словно скрипящий на зубах сахар. От них исходили струйки морозного пара, и они прятали замёрзшие руки в карманы пальто и кутались в длинные шарфы. Холод пробирал их маленькие тела до косточек и они целеустремленно двигались в сторону «Трёх Мётел», желая поскорее добраться до бара и согреть озябшие на осеннем ветру руки в теплоте помещения.       Хватило секунды, чтобы Сириус узнал в идущей посредине Лили. Она всегда являлась одной из красивейших девушек Хогвартса, но, начиная с пятого курса, словно превзошла сама себя. Стройная фигура округлилась в нужных местах, а движения приобрели плавные, женственные черты. Она начала убирать волосы в разного вида причёски, открывая вид лёгкого румянца на коже, широко распахнутых глаз, изящных изгибов губ и других миниатюрных черт лица. Всего за полтора месяца от начала учебного года, она, сама того не подозревая, успела собрать целую коллекцию разбитых сердец, огромное число которых занимали чистокровные волшебники. Разве стоит переживать из-за чистоты крови, если маглорождёная выглядит так безупречно?       Не успел Сириус поймать себя на мысли, что провожает взглядом девчачью уверенную походку и чувствует ухмылку на собственных губах, как его нагло и беспринципно прервали от созерцания прекрасного.       — Ты чего, на Эванс так уставился? — многозначительно протянул Питер, сидящий за стулом напротив, громыхнув поставленной на стол кружкой и весело улыбнувшись. Его голос заставил вздрогнуть и резко перевести взгляд на свой стол.       Сириус посмотрел на всех присутствующих, стараясь не выдавать свои эмоции от того, что его поймали. Внутри словно перевернулись все органы и он по-настоящему почувствовал себя мальчишкой, которого застали за подсматриванием в женской раздевалке. Сердце быстро заколотилось, а мозг, обычно способный произвести на свет тысячу шуток по поводу и без, с трудом пытался придумать хоть какой-то ответ. Он обернулся на ребят и застал задумчивый взгляд Римуса и печально вздыхающего Джеймса.       — Не понял, что ты имеешь в виду? — переспросил Питера Сириус, достойно изобразив удивление. Он мог поклясться, что выглядит убийственно, но Питер ловко игнорировал все негласные предупреждения.       — Как что? — Питер поднял брови и испустил театральный вздох. — Кажется, кто-то влюбился! — и он притворно приложил тыльную сторону ладони к своему лбу.       — Что ты несёшь? — сказал Сириус. В серых глазах читалось желание задушить друга прямо на этом же месте, но Питера, в котором словно плескался смех, это не задевало. — Тебе плохо?       — Я бы на твоём месте волновался за Сохатого, — Питер кивнул в сторону Джеймса, который тут же рассерженно фыркнул и откинулся на спинку стула. — Это же он так уставился на Эванс, что аж слюнки на стол потекли!       — Иди к чёрту, Хвост, — возмущённо отмахнулся от него Джеймс, но его щёки уже приобрели красноватый оттенок, доказывая правоту оппонента. — О себе бы лучше позаботился!       Всеми силами сдерживаемый смех Питера выплеснулся наружу, ещё больше вгоняя Джеймса в краску, и вызывая лёгкую улыбку на лице Римуса. Сириус обратился к Джеймсу, по-настоящему замечая подмену в его виде и чувствуя от этого внутри себя странные нотки недовольства.       — Кстати, о Лили, — решил вклиниться в разговор Римус. — Она как раз вовремя.       За полминуты до этого дубовая дверь отворилась и в паб вошла Лили, окружённая тремя подругами. Девочки прошлись по залу и оглядели помещение на наличие свободного столика. Все места оказались заняты, исключая два небольших двухместных стола посреди зала. Лили разочарованно вздохнула и глянула на подруг. Те передёрнули плечами, намекая на безвыходность ситуации.       Сириус невольно заметил, как Джеймс напрягся и подался вперед, впившись в девушек глазами. Почти сразу выйдя из ступора, он поднялся с места. Его пустая кружка тут же упала на бок, вызывая недовольные возгласы друзей, но Джеймс этого не заметил, решительно направляясь в сторону Лили.       — Это конец! — шуточно прокомментировал Римус, только больше раздражая Сириуса. — Мы его потеряли.       Ещё издалека заметив приближающегося парня, Лили придала лицу непроницаемое безэмоциональное выражение. Хотя она довольно давно не контактировала с Мародёрами, не считая общих занятий, любые их выходки вызывали в ней приступы злости, и она с особым недоверием относилась к Джеймсу и его компании.       Подойдя к Лили и глядя в её прищуренные глаза, Джеймс сказал что-то, о чём Сириус не мог услышать. Для Лили поведение парня показалось не менее странным, чем для ребят, о чём можно было судить по её изумлённому виду. Однако, выслушав его, она чему-то согласно кивнула, вызвав одобрение стоящих рядом подруг.       Компания Мародёров молча наблюдала со стороны, как, воодушевившись, Джеймс принялся за дело. Он обогнул несколько болтающих компаний и перетащил на свободное место два небольших столика, соединяя их в один. Всё это заняло не больше двух минут. Тоже самое он проделал и со стульями, создавая для девушек своё, до этого несуществующее место.       — Спасибо! — в один голос произнесли девочки, ободрённые возможностью остаться в тепле любимого паба. Марлин даже немного подскочила на месте от радости и решилась на то, чтобы погладить Джеймса по плечу.       — Да… не за что, — Джеймс потрепал волосы на затылке, глупо улыбаясь своей маленькой победе, но почему-то остался стоять на месте. Кажется, их улыбки слегка сбили его с толку.       Глаза Сириуса метнулись в сторону Лили, щёки которой чуть заалели от прилившей к ним крови. На секунду он задумался от холода ли это или от эмоций, но затем взгляд его упал на Джеймса, который также смотрел на неё, заметно смутившись. Уже во второй раз Сириус замечал его за этим, а Джеймс даже взгляд не отводил, лишь продолжал остро смотреть — будто прямо в душу Лили. Моргана его подери, почему он так уставился на неё при всех? Чёрт, он что, лишился дара речи? Так прошла минута, две, Лили с подругами уже успели сесть и скинуть промокшие мантии, но ничего не менялось, и Джеймс продолжал стоять посреди зала, глупо переминаясь с ноги на ногу.       — Пора его спасать, — решительно оповестил всех Питер, заметив растерянность друга, и, с этими словами, быстро двинулся в сторону разгоравшейся сцены.       Молча, со своего места Сириус наблюдал, как Питер, немного набравший в весе за лето, толкает в бок до сих пор молчавшего Джеймса. Кинув пару милых улыбок под названием «я извиняюсь за своего пьяного друга», он, подхватив Джеймса под руку, ненавязчиво оттащил его обратно к их столику.       — Ну и зачем ты меня увёл? — угрюмо буркнул Джеймс, плюхнувшись на стул. По его недовольным мутным глазам можно было оценить степень непринятия ситуации. — Я практически позвал её на свидание!       — Потому что ты выглядел как идиот, — буркнул Сириус, отчего Джеймс ещё сильнее насупился, хотя возражать не стал.       — Не переживай, — Римус успокаивающе положил Джеймсу руку на плечо. — Ты отлично справился.       Ровно через минуту они уже вовлеклись в разговор по поводу новых мётел, а Розмерта снова вернулась, предлагая напитки. Один Сириус всё никак не мог успокоиться, перебирая мысли в своей голове, как перебирают страницы учебников при выполнении домашних заданий. Было ясно как день: Джеймсу нравится Лили. Но почему Сириуса это беспокоило так, словно Джеймс покусился на что-то, что принадлежало ему?       Глаза Сириуса, не спрашивая его, сами юркнули на стол гриффиндорок. Он мысленно послал себе сигнал о том, что просто проводит взглядом по всем присутствующим в пабе, но непроизвольно остановился, разглядывая Лили. Она обхватила своими тонкими длинными пальцами кружку, рассеянно закинула одну ногу на другую, а голову опустила на правую ладонь и сидела, чуть покусывая губу и ритмично постукивая пальцем по щеке. Её густые рыжие локоны струились по плечам и аккуратно падали на нежную белую блузку.       Неожиданно для него и для самой себя, Лили подняла голову и посмотрела влево — туда, где сидел Сириус, перехватив его взгляд. Он пожалел, что не подумал об этом заранее, ведь она тут же уличила его за наблюдением. Смотреть в её глаза, застывшие на его лице с вопросительным выражением, было словно оказаться в самом пекле ада, но Сириус замер лишь на секунду, пойманный в эту ловушку. Опомнившись, он ехидно приподнял бровь в притворном жесте, пытаясь скрыть свои истинные эмоции. Однако Сириус не учёл, что на Лили это никогда бы не оказало должного воздействия. Она просто и без усилий увидела его насквозь. Пускай он и не видел. Она видела. 1978       — Берёте ли вы, Джеймс Поттер… — торжественно продолжал говорить священник, которого, кажется, никто и не слушал. Церемония продолжалась уже некоторое количество времени и все уже давно хотели приступить к следующей части — праздничному ужину.       — Беру! — уверенно ответил Джеймс, не позволяя священнику закончить и заставив Лили вздрогнуть от неожиданности.       Ощутив жар во всём теле, Сириус осознал, как иллюзии плотно переплелись с реальностью. Всё казалось до одури сюрреалистичным, ненастоящим: испепеляющее солнце, счастливые гости, блестящее свадебное платье. Мысли спутались, не позволяя понять происходящее. Вот Джеймс приблизился к Лили, вот она перестала улыбаться и положила руку ему на плечо, вот он легко, почти невесомо коснулся её губ в первом, свадебном поцелуе. Одно Сириус знал точно: клокочущие чувства, выворачивающие наизнанку — не сон, а непозволительный факт. 1977, поцелуй       Сириусу было семнадцать и он учился на шестом курсе, когда он, стоя в классе профессора МакГонагалл, в очередной раз выслушивал, как она отчитывает его за «совершенно отвратительные» и «безрассудные» проступки. Сириус опирался о парту, крепко держа её руками, и еле сдерживался, чтобы не засунуть эти самые руки в карман, в привычное положение. В этот раз он умудрился подраться с двумя слизеринцами сразу, а учитывая то, что одним из них был его младший брат Регулус, костяшки пальцев болели сильно.       — За последний год вы совсем распустились, мистер Блэк! — МакГонагалл строго смотрела прямо на него, в голосе её звучала деловая сухость. — Делаете всё, что вам вздумается!       Сириус мысленно закатил глаза. МакГонагалл уловила это настроение, спокойно оценивая его эмоции.       — Вы даже не можете объяснить причину своего проступка!       — Воспитание младшего брата является причиной? — начал было Сириус, но МакГанагалл раздраженно подняла руку, призывая к молчанию.       — И это вы называете воспитанием? — МакГонагалл нарочито вскинула брови, показывая своё крайнее недовольство. Только вот её величественный вид нисколько не подавлял Сириуса, наоборот делая его, считавшего, что лучшая защита — нападение, ещё увереннее.       — Ремня под рукой не оказалось.       МакГонагалл поправила очки, усердно раздумывая над позицией ученика и не находя, что ответить. Постояв в тишине ещё немного, она, резко развернувшись, направилась в сторону собственного письменного стола. Ей точно не хотелось кричать или устраивать разбирательства, потому что и без этого забот по вечному обеспечению благополучного сосуществования Слизеринцев и Гриффиндорцев хватало на каждый день, и это понимали все.       — Мне не хочется вас наказывать, мистер Блэк, — призналась она, но обратив внимание, как Сириус удивленно поднял на неё глаза, обозначила: — Это не приносит никакой пользы.       Сириус промолчал, не собираясь прерывать череду мыслей профессора, и ожидая, что дальше последует что-то интересное.       — Я слышала, вы хотите пойти на курсы авроров после окончания школы? — роясь в стопке бумаг, уточнила она.       — Ну… Я думал об этом.       — Вы же знакомы с требованиями поступления? Для авроров они очень высоки.       — Я неплохо учусь, — Сириус рассеянно застучал пальцами по парте из-за небольшого беспокойства от возникших вопросов. Завуч всегда следила за учениками, но редко влезала в их личные дела.       — Я в курсе вашей успеваемости, — уже мягче ответила МакГонагалл, наконец отыскав у себя какой-то пергамент и окинув его изучающим взглядом. — Но что у вас с Зельеварением?       В дверь неожиданно постучались, от чего прерванный ответ Сириуса так и не смог прозвучать вслух. На пороге появилась крайне запыхавшаяся Лили Эванс, с раскрасневшимся лицом, растрёпанными по бокам волосами и с несколькими книгами наперевес.       — Можно? — аккуратно спросила она, топчась у входа в комнату.       — Входите, мисс Эванс, вы как раз вовремя, — попросила МакГонагалл, всё ещё читая то, что было написано на пергаменте в её руках.       Даже не взглянув на несчастного, Лили прошмыгнула мимо Сириуса, и встала чуть ближе к кафедре, спиной к нему. МакГонагалл в это время коротко кивнула своим мыслям, свернула длинный пергамент пополам, приподняла свои маленькие очки и взглянула на гриффиндорцев. Затем она обошла стол и прошлась прямиком к Сириусу. Вручив ему бумагу, она молча уставилась на него в ожидании.       — Что это? — спросил Сириус и, не дожидаясь ответа, развернул бумагу. На ней оказался длинный список зелий с расписанными составами, начиная от тех, что приготовит любой первокурсник и заканчивая зельями с повышенным уровнем сложности.       — Список зелий, которые вам с мисс Эванс придётся подготовить до конца учебного года, — спокойно объяснила МакГонагалл и прежде, чем Сириус успел что-либо возразить, продолжила. — Ваши выходки, мистер Блэк, достигли предела. Мы с профессором Слизнортом поговорили и пришли к выводу, что данное задание будет полезно для вас обоих. Мисс Эванс давно входит в клуб Слизней, поэтому за выполнение задания она получит оценку без экзамена, а вы с её помощью сможете получить отличную практику перед ЖАБА, который, должна вам напомнить, сдавать уже в следующем году.       Обратив свой полный недоумения взгляд на Лили, Сириус словно встретился со стенкой. Лили уже почти год как перестала воспринимать Мародёров после их издевательств над её бывшим лучшим другом Северусом. Она, горделиво вскинув подбородок, упорно продолжала смотреть куда угодно, но только не на него, и выглядела точь в точь как стажёр министерства, который ждёт минуты, когда сможет приступить к работе.       — Но здесь же огромное количество зелий! — не найдя поддержки от однокурсницы, беспомощно воскликнул Сириус.       — Я уверена, вы справитесь, — решительно закончила разговор МакГонаггал.

***

      Первые несколько дней работы вместе, как для Лили, так и для Сириуса показались настоящим адом. Им приходилось работать почти каждый вечер, иногда включая выходные, чтобы к концу учебного года успеть закончить зелья и подготовиться к экзаменам. Они посвящали этому примерно полтора — два часа в день, занимаясь в библиотеке, в кабинетах и иногда даже гостиной Гриффиндора. За первые недели их встречи ни разу не закончились на позитивной ноте, но к началу мая, когда теплота солнечных лучей прогрела Хогвартс, они уже не спорили. Им дали только три месяца на выполнение задания, поэтому время на споры быстро вышло.       В один из таких лучистых майских дней, Сириус прогулочным шагом спускался к озеру в полном одиночестве. Не переживая по поводу того, что Лили ненавидела опаздывать, а ещё больше не любила, когда опаздывал кто-то другой, он и не думал торопиться. Как и всегда, вид Сириуса источал лишь роскошь и изящество: школьная форма была тщательно выглажена, ботинки вычищены, а волосы пусть хоть и небрежно, но удачно лежали с двух сторон. Разузнать об их ночных похождениях с друзьями по внешнему виду казалось невозможно, но прошедшей ночью в небе светила полная луна, так что им пришлось несладко.       Уже прошло две недели с тех пор, как Сириус стал замечать, что подходя к месту встречи, никак не может обуздать в себе одно постоянно вспыхивающее желание: найти Лили, сидящей к нему спиной и занятой делом. И конечно тогда она снова была там. Сердитая на него, она смотрела на водную гладь впереди и одной рукой медленно помешивала жидкость в оловянном котле, стоявшем возле её ног. Хотя она и была зла, выглядела она вдумчивой и даже тихой. Сириус захотел было остаться и ещё немного посмотреть издалека, но что-то внутри подтолкнуло его вперёд.       Стоило Сириусу сделать шаг, как пара ярко-зелёных глаз метнулась к его лицу. В ответ на это он привычно усмехнулся и смахнул со лба непослушную тёмную прядь, продолжая смотреть ей в глаза, ожидая, что она заговорит первой.       — Ты опоздал, — недовольным тоном упрекнула Лили и тут же отвернулась.       Сириус двинулся ближе к ней, попутно любуясь тем, как играют солнечные блики на ярких прядях волос Лили.       — Скучала по мне?       — Едва ли, — фыркнула она, не прекращая помешивать прозрачную жидкость без запаха, заполняющую котёл. — Перья болтрушайки не забыл?       — Обижаешь, милочка, — ответил Сириус, доставая из кармана брюк несколько синих перьев и протягивая их ей. — Для тебя могу и звезду с неба достать!       Лили с прищуром зыркнула на него снизу вверх.       — Оставь эти фразочки для своих подружек! Иначе придётся доставать собственную палочку со дна!       — Я думал, ты и есть моя подружка, — хмыкнул Сириус и уселся на землю нарочито близко к ней, из-за чего котёл чуть пошатнулся, вызывая у Лили максимум эмоций, сразу показавшихся на милом личике.       — Ты что, с ума сошёл! — воскликнула Лили, толкая тут же расхохотавшегося Сириуса в бок. — Мы ждали целый лунный цикл не для того, чтобы ты испортил всё одним движением!       Хотя взгляд Лили и был жёстким, она всё же неосознанно расслабилась. Затем, концентрируясь на котелке, что стоял перед ней, и уже не замечая Сириуса, она стала по очереди опускать перья в воду, выжидая точные временные промежутки, сверяясь с наручными часами. Ровно через минуту после последнего опущенного в воду пёрышка воздух над бурлящим котлом превратился в некий плотный туман, смахивающий на дым от крошечного взрыва. Лили тут же продолжила мешать зелье, каждые три раза меняя направление в обратную сторону.       Со своего места Сириус наблюдал, как Лили хмурит брови в сосредоточенном выражении, а завитки волос мешают ей хорошо видеть. Время от времени она одними губами проговаривала какие-то свои мысли, и тогда его внимание оказывалось прикованным к её лицу. Ему приходилось сдерживаться, чтобы не коснуться её и он ловил себя на мысли о том, что хотел бы, чтобы этот момент длился вечно. Сам он это уже никак не оправдывал и ощущал себя настоящим глупцом, но продолжал открыто пялиться на Лили. Впрочем, он стал замечать это так давно, так что любые оправдания были бы излишни.       — С этим мы закончили, — облегчённо произнесла Лили, когда туман над зельем полностью рассеялся и она прекратила помешивающие движения. — А если бы кое-кто не опоздал, то сделали бы его на полчаса раньше!       — Думаю, даже несмотря на это из нас получается отличная команда, — высказал свои мысли Сириус и сорвал с земли длинную травинку.       Оба они расслабленно откинулись на крепкий ствол дерева и уставились кто куда. Оказавшись в такой близости, Сириус полной грудью вдохнул легкий запах духов и тела Лили, которые ему приходилось ощущать каждый день последние пару месяцев.       — Да, оказывается работать с тобой не так уж плохо, как я себе это представляла, — после недолгого молчания созналась Лили и повернула голову на Сириуса, оказавшись почти вплотную к его гладкой щеке.       — Мерлин, это что, самый настоящий комплимент от Эванс? — удивившись, Сирус так же развернулся к Лили. — Давай, скажи ещё что-нибудь обо мне! Что ты думаешь? Красивый? Харизматичный? Невероятно сексуальный? — он драматично скользнул языком по нижней губе и закусил её, удерживая собственный смех. Ему не часто удавалось вывести Лили на подобный разговор, и было приятно наблюдать едва заметные веснушки на её носу и щеках, мерцающий блеск её ярких глаз, задорное выражение лица в такой близи к себе.       — Судя по твоим словам, мне просто повезло находиться рядом с тобой! — недовольно воскликнула Лили, но всё же искренне улыбнулась, показывая ямочки на щеках. — Вообще я надеялась, что ты скажешь что-то в ответ!       — Ну размечталась! — хмыкнул Сириус, придвигаясь ближе. — Комментариев по поводу своей мордашки жди от Джеймса.       В глазах Лили сверкнул недобрый огонёк и она, внезапно отвернувшись, впилась рукой в ни в чём не повинную траву, следуя примеру Сириуса.       — Как же ты достал со своим Поттером! — вспыхнула она.— Каждый день слышу одно и то же! Ты вообще знаешь хотя бы одно имя, кроме Джеймса Поттера?       — Просто Джеймс слишком старается, чтоб ты обратила на него внимание, — сознался Сириус и чуть было не прикусил себе язык за такую откровенность. — А от тебя этого не дождёшься.       Как бы ни хотел признавать Сириус, их разговоры на самом деле слишком часто приводили к теме Джеймса. Но он даже не мог предугадать, что его лучший друг, по уши влюблённый в Лили (в конце концов это стало очевидностью для всей школы), с которым он провёл почти шесть лет бок о бок, превратиться для него в некий источник недовольства, а их встречи с Лили станут настолько желанными и даже успокаивающими, что мысль о собственном нахождении в эмоциональном дерьме покажется полностью оправданной.       — Сириус! — произнесла она твёрдо, и от собственного имени на её устах сердце Сириуса повалилось вниз с невероятным свистом. — Если я ещё раз услышу это имя, то взорвусь!       — Ну тогда скорее взрывайся, может тогда моему другу полегчает и он перестанет бредить о тебе во снах!       Буквально за мгновение выражение лица Лили сменилось на раздражение и обиду. Сириус не успел и опомниться, как она, неожиданно для них обоих хлестко ударив его по плечу, подскочила и стала отряхивать юбку от прилипшей листвы, в попытках скорее смыться с места происшествия. Стараясь не смотреть на тонкие бледные ноги девушки, Сириус успел ухватиться за одну из них и с силой дёрнуть на себя. Больно упав на колени, Лили в ответ лягнула его в живот, словно настоящего преследователя. Хотя это немного и вывело из равновесия, он был в два раза больше и всё же ему хватило силы, чтобы развернуть её лицом к себе и немного придавить своим телом.       — Куда ты собралась, неугомонная? — возмутился Сирус, поспешно поймав её извивающиеся руки и фиксируя сначала одно, а затем и второе запястье девушки в своих ладонях. — Я же пошутил!       — Ты чёртов придурок, Блэк! И шутки твои не смешные! — пропыхтела Лили, безуспешно пытаясь брыкаться и дальше. Даже в таком компрометирующем положении она оставалась гриффиндоркой и продолжала бороться до конца, хотя и понимала, что у неё нет никаких шансов. — И знаешь что? Я, пожалуй, и правда схожу на свидание с Поттером, раз тебе от этого станет легче!       Снова попытавшись поднять руки — чтобы оттолкнуть его, очевидно, Лили ощутила, как её запястья крепче прижимаются к земле. Тишина заклубилась вокруг них, как пять минут назад клубилось зелье. Сириус выдохнул через приоткрытые губы, обдавая её лицо тяжелым дыханием и внимательно вгляделся в неё, будто выискивая ответы на свои мысленные задачи, а Лили вопросительно уставилась в ответ. Так прошла минута, две.       — Отпусти, — попросила Лили одними губами, снова дёрнувшись, но не получив ответа.       — Лили… — он отпустил одну руку и убрал прядь волос с её раскрасневшегося от борьбы лица, ощущая, как при этом внутри всё вытягивается по струнке, а мысли идут рябью от такой близости.       — Что? — ещё спокойнее и тише спросила она, не отрывая от него испуганного взгляда загнанной в угол кошки.       — У тебя огромные зрачки, ты знаешь?       Потеряв терпение, она собиралась что-то сказать, но прежде, чем она успела произнести хоть звук, Сириус наклонился и аккуратно, почти невесомо накрыл её, такие нежные, чуть пухлые губы своими. Сознание взорвалось фейерверком давних, но тщательно скрываемых в самом себе чувств, и Сириус в один миг словно потерялся в этом мире. Лили немедленно напряглась, но он уже не мог остановиться. Ему просто нужна была эта вспышка. Сердце сходило с ума и все сомнения ушли прочь, давая понять, что он больше не может этому противиться.       Сопротивление со стороны почти ослабло и Сириус отпустил второе запястье, чтобы провести руками по шее и подняться чуть выше, зарываясь пальцами в длинные волосы. Лили уже не пыталась вырваться. Она сделала резкий вдох и её рот ожил вместе с дыханием. Тогда Сириус снова сделал движение губами, пытаясь вынудить её на ответ. Чувствуя, как по его венам разливается огонь, когда она кладёт свои руки ему на грудь, дыхание Сириуса замерло.       Долгожданной ответной реакции всё не следовало и Сириусу пришлось остановиться, чтобы разобраться в правильности собственных действий. Найти в ней то же, что так томилось в нём. Но Лили не двигалась и всё также испуганно смотрела ему в глаза, не выказывая ни единой, как ему казалось, эмоции, кроме непонимания.       — Сириус… — то ли с просьбой отпустить, то ли от желания продолжить, прошептала Лили. Она немного сжала его рубашку высвободившейся от тяжелой хватки рукой. — Чего ты хочешь?       Неосознанно оторвавшись от рта Лили, Сириус ненадолго погрузился в глубину её глаз. Чего он хочет? Глупый вопрос, простой ответ, но говорить о чувствах слишком сложно. Когда вы молоды, у всех вокруг всё получается просто и естественно. Тогда почему же так тяжело переступить через себя и тщательно выстроенные обстоятельствами и людьми барьеры? И не видно никаких вариантов, кроме одного. Уйти. 1978       — Счастлив объявить вас мужем и женой! — провозгласил священник наверное, уже в тысячный раз в своей жизни и по-доброму улыбнулся.       Даже не зная, в какой момент этого дня его давление стало зашкаливать, пульс подскочил и остальные магловские проблемы стали испытывать его тело на прочность, но, как ощущал Сириус, сердце его разорвалось на мелкие осколки именно в ту секунду. Наверняка он выглядел как оживший мертвец, раз стоящая напротив него и Джеймса Лили первый раз, как ему казалось, за несколько недель, подняла на него взгляд. И тогда он умер. Умер, глядя на неё, потому что в этих чудесных, чарующих и особенных именно для него глазах заметил предательскую муть. Такая сильная и смелая, ни разу не боявшаяся самой смерти, Лили плакала. И Сириус знал, был уверен и мог поклясться, что плачет она не от счастья. 1978, слёзы, за три месяца до событий       Сириусу было восемнадцать и он учился на седьмом курсе, когда он, окутанный тёплой майской ночью, шёл по коридору Хогвартса прямиком в гостиную Гриффиндора после очередной встречи с одной из своих фанатичных подружек. В этот раз компанию ему составляла высокая брюнетка со Слизерина, худоватая, на его взгляд, но умная и не из тех, что будут кому-то трепаться о своих ночных похождениях. Таких девчонок он любил больше всего, они хотя бы создавали иллюзию интереса и могли завлечь его немного больше остальных, пусть и не дольше, чем на пару дней.       В коридорах царила тишина, ведь время уже перевалило за полночь и все, даже старшекурсники, несмотря на чудесную погоду за окном, давно спали в своих постелях. Сириус искренне наслаждался этой тишиной, потому что только в полном одиночестве мог почувствовать себя самим собой. Правда, после таких ночных прогулок под его глазами часто начали мелькать синяки от недосыпов, но это не становилось поводом для беспокойства и совсем не мешало дневной жизни.       Подойдя ко входу в башню, он привычно назвал пароль и, подождав, пока проход откроется, зашёл внутрь. Тёплой весной в замке камины не топились, поэтому в комнате оказалось ещё темнее, чем в освещённых окнами коридорах. Несмотря на это, Сириус не успел сделать и шагу, как заметил согнутую фигуру на дальнем подоконнике. Возможно, сыграли гены Блэков, обожавших темень ночи, а возможно его глаза просто хорошо привыкли к темноте. На подоконнике сидел кто-то, смотря в окно и прижимая голые колени к туловищу. По хрупкому телосложению можно было сделать вывод, что это девушка, а по тому, насколько Сириус знал и чувствовал Лили, легко понять, что это она.       Не замечая никого вокруг и никак не ожидая появления незваных гостей, Лили вглядывалась в даль и издавала звуки, похожие на хныканье. Сириус никогда бы не подумал, что Лили Эванс умеет плакать, да и вообще он не имел опыта в том, чтобы успокаивать девушек, поэтому замер в замешательстве прямо на входе в комнату. Со стороны смотрелось глупо, но он не мог заставить себя пошевелиться.       — Ты просто дура! — шёпотом произнесла Лили и тут же развернулась, чтобы встать. Одно мгновение и Сириус был замечен. — Кто там? — удручённо поинтересовалась она. Ей не хотелось быть застигнутой в таком положении.       Выбора не предоставлялось, поэтому Сириус вышел вперёд. Вблизи Лили выглядела не лучшим образом. Раскрасневшееся лицо, превратившиеся в большой комок волосы, искусанные губы. Любой другой обратил бы внимание именно на это, но он так восхищался ею, что смог заметить только тонкие бледные ноги с маленькими ступнями, выглядывающие из-под короткой сорочки, а также остальную фигуру, еле скрытую этой самой сорочкой. Вопросы о том, как она могла себе позволить ходить в таком откровенном наряде, и кто ещё видел её в этом, вихрем закрутились в голове.       — Сириус? — спросила она так, словно он был последним человеком, которого хотелось встретить в таком состоянии. — Почему ты не спишь?        — У меня к тебе тот же вопрос, — притворяясь, будто не замечает её внешнего вида, он подошёл ближе и сложил руки перед собой, как старший брат перед напортачившей сестрой.       Оба они уставились друг на друга, буравя взглядами: он — тяжелым, притворным; она — словно ожидая продолжения. Ободряющей речи или вовсе игнорированию она была бы рада больше, но он только смотрел потемневшими от недовольства глазами, заставляя застыть на том самом месте, где она стояла. Наверное, они могли бы пробыть в таком положении до самого утра, если бы Сириус, переборов самого себя, грубо не спросил:       — Что не так, Эванс?       Изначально готовившийся выдох застрял в горле, и Лили чуть ли не подавилась воздухом, когда резко дёрнулась и преодолела и без того небольшое расстояние между ними. Громкий всхлип и она уже упирается лбом в его грудь, а крепкие руки прижимают её от чего-то ледяные плечи. Её мелко затрясло, и она вжалась в него ещё сильнее, когда получила ответную реакцию. Чувствовать тепло такого родного, но в то же время чужого тела было странно, а столь неожиданное вторжение в личное пространство едва не выбило из строя, но Сириус сдержался от лишних комментариев.       — Тссс… — прошептал Сириус, убаюкивающе поглаживая Лили по голове. — Покажи мне того, кто обидел тебя, и от него живого места не останется, — эта угроза была искренней некуда.       Лили горько ухмыльнулась и шмыгнула носом. Они немного помолчали, продолжая обнимать друг друга.       — Я сама себя обидела, — созналась она, поднимая взгляд, но не отстраняясь. — Я могу… могу попросить тебя о кое-чем? — просьба казалась глупой, ведь у него уже давно не было выбора. Много лет назад он потерял возможность отказать ей.       — Что угодно, чтобы ты перестала мочить мою одежду своими слезами, — постарался разрядить обстановку Сириус, что вышло не очень удачно, ведь Лили оставалась серьезной. — Что ты хочешь? — он держал голову опущенной, поэтому их носы почти соприкасались.       — Поцелуй меня, — уверенно попросила она и крепче сжала руками его туловище, словно боясь не удержаться и упасть от собственной просьбы.       Глаза Сириуса округлились и он замер, не в силах скрыть своё удивление. Лили выглядела искренно, ни капли насмешки. Её глаза были особенно красивы, и ему не хотелось отводить от них взгляд. Он сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями, а взгляд его упал на её губы, заставляя вспомнить их запах и те чувства, которые разбудил в нём их первый поцелуй. Лили уже не первый месяц встречалась с Джеймсом и эта идея казалась ужасной, ненормальной. Зачем тогда она делала это? Он был молодым мужчиной и обычно его не требовалось просить, но все, что он смог сказать, оказалось лишь:       — Ты бредишь, Эванс, у тебя что…       Не успел Сириус договорить предложение, как Лили, поддавшись какому-то порыву, грубо прижалась губами к его губам. Вышло не очень удачно, и в поцелуе было меньше нежности, чем в самом Сириусе, но оба они не взяли это во внимание. Искры пронеслись по всему телу и бесновато заплясали внутри, когда она слегка поднялась на носках, чтобы оказаться ещё ближе. Сминая его губы своими, она обхватила его шею руками, чтобы притянуть к себе и сплела пальцы, словно замыкая объятия. Сириус что-то удивленно промычал, но в итоге ответил. Сдерживать себя больше не хватило сил.       До этого момента Сириус и не задумывался, каково это — по-настоящему чувствовать Лили. Он крепче прижал её к себе, проскальзывая языком в её податливый рот. Она пахла даже лучше, чем в воспоминаниях. Её губы были тёплыми и влажными. Она целовала его до дрожи сладко и очень уверенно, а он только успевал отвечать ей. Жадно лаская губами, она тянула и покусывала зубами, вызывая в обоих телах, в чём Сириус был почти уверен, бурю эмоций. И всё это действо было так правильно. Великолепно. Точь-в-точь так, как он видел в своих снах.       Наверное, оба они одновременно ощутили, как Лили требовательно залезла ему под футболку и упёрлась руками в живот, обхватив ладонями его мышцы. Он инстинктивно напрягся и в ответ сильнее вжался в неё всем телом, заставляя чуть прогнуться в спине, слегка прикусывая её нижнюю губу, вызывая у неё тихий всхлип. Слабый огонек здравого смысла, до сих пор живущий где-то на задворках сознания, с ярким треском затух, оставив их наедине со своими бесами.       — Ты нарвалась, Эванс, — тяжело рыкнул ей в губы Сириус и легко подтолкнул Лили обратно к подоконнику, на котором она сидела несколько минут до этого. — Видит Мерлин, я этого не хотел.       На подоконнике оказалось несколько незамеченных сразу книг, которые в ту же секунду были сброшены на пол. Сириус запустил руку в волосы Лили, перебирая локоны пальцами и пытаясь выровнять дыхание. Она подтянулась и села на край, как по взмаху волшебной палочки тут же расставив ноги в пригласительном жесте. Его глаза стали тёмными, цвета грозовых туч. Он напряжённо посмотрел на неё, словно спрашивая разрешения. Не в силах произнести ни слова, она лишь притянула его для ещё одного поцелуя и подняла бёдра навстречу. Уговаривать не понадобилось, и Сириус встал между её ног, крепко вцепившись свободной рукой в оголившиеся ягодицы, позволяя почувствовать своё возбуждение. В ответ Лили горько ухмыльнулась и, ухватившись за край его футболки, стянула её.       Всё происходящее походило на неправдоподобный сон, но он ясно ощущал, как она водит короткими ногтями вверх-вниз по его голой спине и понимал, что не сможет спутать её поцелуй ни с одной другой женщиной в мире. Поэтому он легонько прикусил чувствительное место чуть выше её ключицы, а затем, поцеловав в шею, и параллельно чувствуя, как Лили выгибается, сдаваясь пылающим губам, практически незаметно спустил обе лямки с её ночнушки. Когда гладкая ткань спала с нежных плеч и груди, оставаясь висеть на талии, Лили вздрогнула. Теперь её почти ничего не прикрывало, а Сириус уже впился в неё голодным взглядом, заставляя покраснеть.       — Джеймс уже видел это? — хриплым голосом спросил Сириус, сам не зная зачем. Руки его уже заняли своё место, оглаживая её формы.       — Нет, — нарочито уверенно призналась Лили, не пытаясь прикрыться. В глазах её не наблюдалось ни капли стыда. — Ты первый.       — Ты прекрасна.       Лили уже собралась что-то ответить, но Сириус уже целовал её грудь, не дав сделать и вдоха. Не растерявшись, она нащупала тонкими пальцами застёжку от его брюк и приподнялась, пытаясь её расстегнуть. Сириус, давно привыкший к подобному развитию действий, одним движением расстегнул брюки и стянул их вместе с нижним бельём, помогая ей. Уткнувшись ему в плечо, Лили провела ладонью по его скуле, а затем сама, без чьих-либо просьб, дёрнула сорочку вверх, оголяя себя ещё больше.       Когда одна рука Сириуса прошлась вдоль тела девушки, останавливаясь на белой шее и нежно укладывая её на подоконник, вторая уже гладила внутреннюю часть бедра. Притянув Лили ближе, он легко поцеловал её в голень, а затем, не отдавая себе отчёта в том, что делает, аккуратно коснулся самого желанного места большим пальцем правой руки. От женского белья уже чувствовалась влага, однако Сириусу этого было мало. Он быстро отодвинул лишнюю ткань и продолжил движения. Полностью голая и растрёпанная, Лили вжалась в подоконник и сладко застонала от удовольствия.       Надолго Сириуса не хватило. Он боялся сделать ей больно, однако остановить себя и свои мысли у него уже не было ни единой возможности. Подойдя к ней вплотную, он прижался и медленно толкнулся вперёд, зашипев сквозь зубы, ощущая сжимающую его тугую плоть и приятную влагу. Дальше всё было, как в тумане. Сириус двигался медленно, задевая край стены ногами при каждом толчке. Лили периодически всхлипывала, держась ногами за его тело, но зачем-то пыталась быть так близко, как только возможно.       В какой-то момент Сириус поймал себя на мысли, что уже не сможет остановиться. Он чувствовал себя божеством и ничтожеством одновременно. В голове крутилось предположение, что на следующий день у Лили останутся следы от его прикосновений, и от этого внутри разливалось странное тепло. Ему было интересно, что она скажет Джеймсу, признается ли. Сможет ли Джеймс хоть когда-то их простить. Сам он лучше бы сказал правду и познакомился с кулаками друга, чем хранил это в себе. Но знал, что лучше умрёт в муках, чем лишит Лили права самой решать свою судьбу.       Всё закончилось тогда, когда Сириус захотел. Он, обвиняемый даже всеми собственными бесами, обессилено натянул на себя одежду и опустился рядом с Лили на подоконник. Она, с горящим лицом и затуманенными глазами, полностью открытая перед ним, легко приподнялась и обняла его, целуя в плечо. Идти в душ или по своим комнатам, не хотелось. Они продолжили наслаждаться друг другом, гоняя мысли в черепной коробке, пока перед глазами ещё мелькали образы единственной ночи, которую они смогли провести вдвоём за все годы обучения.       — Зачем ты позволила мне это? — Сириус наслаждался освещаемыми луной плечами Лили, пока та смотрела в его лицо. — На моём месте должен был быть Джеймс.       — Кажется, ты думаешь о нём даже больше меня, — Лили взяла его ладонь в свою и нежно погладила подушечками пальцев.       — Он — моя семья, — искренне сказал Сириус, перехватывая её руку. — Как и ты.       Пододвинув её пальцы к своему лицу, Сириус поцеловал каждый из них, любуясь румянцем смущения на лице Лили. Но мгновение продлилось не долго, потому что он заметил странный, ранее отсутствующий блеск. Вынырнув из собственных грёз, он увидел, что на безымянном пальце Лили надето кольцо. И не просто кольцо, а фамильная ценность матушки Джеймса Поттера, о чём свидетельствовал камень и его форма. Сириус подумал, что его оглушили или ударили по голове обухом, так нереалистично это было.       — Что это? — он перестал дышать, и лишь его сердце усердно билось о грудную клетку. Его серые глаза посмотрели в её испуганные зелёные, вновь наполняющиеся слезами, пытаясь найти ответы. — Вы теперь… Ну нет!       Сириус резко откинул руку Лили и отстранился. Моргнул один раз. Он взял девушку своего лучшего друга в прямо в гостиной Гриффиндора. Моргнул второй. Джеймс сделал ей предложение в этот же день. Моргнул в третий. Он так любил её, что был не в силах кому-то сознаться. Лили молча попыталась схватить его за плечи, но они ускользнули от неё. Он резко подскочил и быстрым шагом направился туда, откуда пришёл, даже не оглянувшись. Через пару секунд проход в гостиную закрылся за его спиной, а коридор встретил своей прохладой. Он её любил. 1978       Громкая музыка звучала со всех сторон и казалось, что от неё нельзя скрыться. Яркая свадьба была настолько роскошной, что едва ли кто-то смог бы повторить такое торжество. Сириус сидел в самом пекле событий, ожидая возможности сбежать, и наблюдал, как его лучший друг и по совместительству жених, вдрызг напивается вместе с почётными гостями. Лили скрылась в неизвестном направлении почти сразу после церемонии, оправдываясь подпорченным макияжем, и не появлялась уже больше часа, но никто из-за этого не думал переживать.        — Ты сам не свой сегодня, Бродяга, — заметил Питер, плюхнувшись на стул рядом. Глупо было удивляться его проницательности, когда все видно невооруженным глазом, поэтому Сириус лишь хмыкнул. — Плохо выглядишь.       — Отравился вчера огневиски, — выдумывая на ходу, ответил Сириус. В руках он вертел бокал с соком, который всё не мог допить с начала пиршества. — Ничего не лезет.       Правильным решением было бы остаться, чтобы не расстраивать Джеймса и остальных гостей, но мысли Сириуса постоянно погружались в представления о том, как он скорее покинет это место и отправиться так далеко, как только возможно, чтобы продолжить в одиночестве доживать свой век, что он и планировал сделать в ближайшее время. Поэтому бросив последний вымученный взгляд на веселящихся друзей, он поднялся со своего места и, кивнув на прощание Питеру, направился на выход из шатра.       Вечерняя прохлада встретила его своими объятиями и он вновь убедился, как тяжелы оказались последние несколько часов его жизни. Он поднял затуманенный взгляд на небо. Сколько же стран он ещё не успел посетить? Сириус и не видел практически ничего, кроме широт Великобритании. Посчитают ли его трусом, если он тут же отправится покорять Штаты или забудется в Египетских песках? Было интересно, кем возомнят его собственные друзья, когда прочтут его прощальное письмо и поймут, что он оставил их без своей помощи на войне. Но всё казалось лучшим, чем узнай они настоящую причину его ухода.       Последний взгляд, брошенный на шатёр невесты, хотел бы сказать многое, однако Сириус даже не был уверен, что Лили всё ещё находится там. Предыдущие три месяца, наполненные болью и непониманием, прошли в войне. Но не прошло ни дня, как он не увидел её лица, среди лиц всех его товарищей. Она дарила свет в этой тьме всем, в том числе и ему, хотя он этого и не ждал. Он не заслуживал ни её любви, ни понимания тех, кем он дорожил. Не заслуживал их ободряющих друг друга взглядов, их поддержки. Больше этого не должно было быть в его жизни. Так он решил. Ради неё, ради Джеймса.       — Стой! — с левой стороны послышался хруст веток, что заставило приготовившегося к аппарации Сириуса остановиться. — Это я.       — Чего тебе? — уставшим голосом поинтересовался он у вышедшего к нему Римуса, уже не такого весёлого, как пять минут назад.       — Куда ты собрался? — спросил Римус, но лицо его не выражало особого интереса, словно это был вопрос ради вопроса.       — Мне нехорошо, пора домой, — признался Сириус, обходя вопрос о том, почему именно ему поплохело. Он отвернулся от друга, чтобы не видеть его лица и поправил рубашку. — Ещё раз поздравлю Джеймса завтра.       Молча и немного хромая, Римус подошёл ближе и встал рядом с Сириусом. Оба они глянули вдаль, на чудесно освещаемые травы и вдохнули запах природы. Прошла минута, две. Лесные птицы чирикнули в унисон и понеслись вверх вместе с потоком воздуха. Одна из птиц, как показалось издалека, полетела прямо на них, тихо и неожиданно, но потом вдруг остановилась и обратилась в маленький кружащийся бумажный лист. Лист завертелся над Сириусом, а затем упал прямо в подставленные ладони.       — Что это? — задался вопросом Сириус. Лист был похож на открытку, такой же плотный и свернутый вдвое, только крошечный, размером с четверть ладони.       — Открой и посмотри, — пожал плечами Римус и как бы невзначай отошёл подальше, словно оставляя Сириуса. — Это ведь явно тебе.       Не имея привычки откладывать дела на потом, Сириус, убедившись, что его друг находится на безопасном расстоянии, быстрым движением развернул бумагу. На листке, неровным и быстрым, но таким знакомым почерком было написано:

«Я жду тебя в доме дяди Альфарда. Нам нужно поговорить. Л.»

      Не успел Сириус исполнить своё тут же появившееся желание смять или разорвать записку в клочья, как она сама задымилась, а затем и загорелась холодным пламенем прямо у него в руках, оставляя после себя один лишь запах горелой бумаги. Посмаковать свои мысли о том, что теперь то он точно никуда не пойдёт и завязать самому себе руки, Сириус даже не успел. Помешала мягкая ладонь друга, которая нарочно легла ему на плечо и сжала его, как бы призывая к действию. В голове сразу пронеслись все варианты развития событий, как будто он ещё не знал, что собирался сделать.       — Я должен… — начал Сириус, оборачиваясь на Римуса своими горящими глазами, и тут же сталкивая с себя его руку.       — Иди, — не обратив внимание на то, как поступили с его рукой, кивнул Римус. — Ты должен, — он уверенно посмотрел ему прямо в глаза, показывая, что не осуждает его.       Почему он снова оказался на распутье, если уже всё решил? Потому что давным давно маленькая девочка с идеальными рыжими волосами попала в тот же вагон, что и он. Потому что однажды он заглянул в её глаза и понял, как они прекрасны. Потому что он пытался не думать о ней годами, но каждый раз она заполняла его мысли. Потому что он мог погибнуть ради её улыбки, но никогда не признался бы в этом. И именно поэтому молодой Сириус Блэк решился аппарировать прежде, чем собственный мозг успел что-либо возразить.