✩
Имя мальчика Ким Намджун. Он первенец короля, но не принц. Юнги об этом известно. Его мать была служанкой во дворце — молодой, даже еще не женщиной, когда тот родился. У него ее глаза, черты лица и ее необъятная, предательская добросердечность. Юнги об этом известно. Когда люди смотрят на Ким Намджуна, они с трудом могут уловить в нем его отца. Люди не знают, на что обращать внимание, а вот Юнги, конечно, знает. Ким Намджун унаследовал от отца любопытство, любовь к животным и рост. Не унаследовал его безразличие к людским чувствам. Не унаследовал его неуловимую, тихую беспощадность. Не унаследовал его корысть. Юнги об этом известно. С того самого момента, как Ким Намджун спустился с холмов и шагнул в долину, что ведет к болотам, Юнги известно все. Ему известно об усталости и о страхе. Конечно, он заглядывает в этот страх — и приходит в изумление: Ким Намджун не боится разочаровать своего отца, не боится того, что может случиться, если он вернется ни с чем. Он боится, что его отец может попасть в беду. Когда он достигает первых топей и покидает солнце и теплый летний ветер и жужжание пчел, чтобы ступить на болото, он не боится темной изгороди болотных кипарисов напротив: он боится, что недостаточно храбр сделать то, что ему нужно сделать. Конечно, Юнги уже известно, как Ким Намджун (смелый, добрый, глупый Ким Намджун) будет выглядеть. Он знает, что его глаза округлятся, когда тот взглянет на Юнги, знает точную форму, что примет рот, когда тот поймет, что ведьма, которую велено отыскать, не пугающая старуха и не безобразное отродье, сделанное из ила, веток и ядовитых шипов. И все же, когда Ким Намджун становится перед ним, Юнги не может не чувствовать... Неважно. Он не встречал ни единой души уже будто бы (вероятно, для некоторых) целую жизнь. Наверное, дело в этом. Люди стали чужды ему. — Я надеюсь, ты понимаешь, какую цену потом заплатишь, — говорит Юнги, его голос охрип от молчания. — Никто не думает о расплате, когда приходит просить. Ким Намджун все же делает шаг вперед. Поэтому Юнги любезно отводит свой пристальный взгляд. — Предлагаю тебе свою жизнь, — говорит Намджун, и это правда. Истинная, искренняя, безнадежная правда. Юнги смеется. Ужасный, неприятный звук. Он так давно не смеялся. — С чего ты взял, что твоя жизнь что-то стоит? — спрашивает он, сидя на широком, узловатом корне дерева, а его ноги вплоть до коленей скрыты под гладью воды. — Что я с ней должен делать? Ким Намджун сглатывает ком в горле. Он по-прежнему стоит на сухой земле, если здесь вообще есть что-то подобное. Его хорошие одежды порванные и грязные, его дорогие ботинки покрыты илом. На его щеке длинная, тонкая, кровавая царапина. Значит, ему тоже известно. Ким Намджуну известно, что ему никогда не стать королем. — Мне сказали, ты можешь помочь, — говорит он, пытаясь сохранить твердость. — Я готов расплатиться. — Плата есть, это правда. Но ее забираю не только я, — Юнги вздыхает. Даже не глядя (на самом деле не глядя) Юнги знает, что Ким Намджун хочет знать больше. Это есть в наклоне его головы, в том, как тот медленно подбирается ближе, несмотря на то что он в ужасе, несмотря на то, что его голос дрожит. — Люди приходят, чтобы узнать, — говорит Юнги. — Будущее, прошлое, настоящее. Они хотят знать секреты, они хотят знать о том, что давно прошло. Они хотят знать и использовать свои знания, чтобы влиять на грядущее. Но некоторые вещи не созданы, чтобы о них узнали. То, что кануло в забытье, порой должно там и оставаться. Некоторые секреты никогда не должны быть раскрыты. А будущее — никогда, никогда не должно быть узнано. Он соскальзывает с дерева в воду и идет ближе к Намджуну. Вода поднимается к его бедрам, к груди, затем снова мельчает. К тому времени, как Юнги становится перед ним, его темные одежды промокли и прилипают к телу. Ким Намджун выпускает дрожащий вздох в попытке не отвести взгляда от лица. — Люди никуда не годятся, — бормочет Юнги. — Как бракованный комплект чашек, что тут же дают трещину, стоит пусть и совсем легонько ударить в нужное место. Они смотрят в лицо своим первобытным страхам и мечтают просто... потянуться... и дотронуться. Произнося это, Юнги так и поступает. Он поднимает свою руку, тянется и слабо постукивает по плечу Ким Намджуна. — Но некоторые страхи тебе на благо. Знать, что с тобой произойдет, что случится с людьми, которых ты любишь, с местом, к которому ты привязан... это тебя уничтожит. Похоже, Намджун долго обдумывает его слова — а затем кивает. Он смотрит на свои ноги и закрывает глаза. Затем распрямляется и говорит: — Пожалуйста, скажи мне, кто замышляет заговор против короля. И Юнги ему говорит.✩
Человек, порядочный человек, отец, что любит свою дочь больше жизни, жаждет мести. Этот порядочный человек заметил ушибы на лице своей дочери после того, как та посетила дворец. Этот порядочный человек заметил пустоту в ее взгляде, как у тигра, который так долго был в клетке, что забыл, что такое свобода. Жена этого порядочного человека сказала ему, что у мужей есть определенные права, но он не согласился. Этот человек порядочен, но не глуп. Он хочет убить короля и освободить свою дочь из клетки. Об этом Юнги не говорит. Он раскрывает имена, даты и планы. Он не рассказывает Ким Намджуну о том, как этот порядочный человек стоял у колыбели дочери, когда та была еще ребенком, и смотрел на нее с благоговением и всепоглощающим, грызущим страхом боли, которую может причинить ей мир. Он не рассказывает ему, потому что знает, что случится, если расскажет. Он знает, что Ким Намджун отправится к порядочному человеку и попытается договориться — и Ким Намджун умрет, потому что любовь не знает пощады. Он раскрывает Ким Намджуну имена, даты и планы. И порядочный человек умирает вместе со своей дочерью.