Половина жизни

Они стояли у дверей квартиры, где не так давно милейшая Мицуба-сан принимала Коу и Нэнэ. Минамото трижды порывался нажать на дверной звонок, Соскэ трижды оттаскивал его за рукав. — Я живой? Я тёплый? Проверь, быстро. Пока Коу моргал, как подстреленный заяц, Соскэ сунул обе руки тому под рубашку. — Воу! Я тёплый, но ты-то вообще горяч! — А говорил, не в твоём вкусе. — Ты долго будешь мне это припоминать? – закатил глаза Мицуба. — Погоди, финальный чек. А то ну ма-ало ли, я, такой горячий, не вкупил, что ты холодный. Коу поцеловал в лоб ищущего доказательства. Тот зажмурился и подался вперёд. От дурацкого новоиспечённого бойфренда (ведь бойфренда же?) пахло загорелой кожей и вакаме из утреннего супа. — Ну? — Определённо тёплый. — Хорошо. Я готов, короче. — Отойди немного. Давай она сначала меня увидит. Если реальность не переписалась, то кого угодно шокирует возвращение блудного сына. — Ты хотел сказать мёртвого сына, – поправил его Соскэ и отступил на пару шагов. Очень хотелось сбежать. Он сейчас встретится с незнакомой женщиной, которую видел только в эпизодах зеркального прошлого, да в отрывках воспоминаний, вернувшихся за время ритуала. Он не помнит, как звучит её голос, и не знает, сколько ей лет. При мысли о ней нет тоски или счастья, это всё только предстоит нажить и выстрадать заново. Получится? А нужно? Звонок нервно запиликал. Послышались шаги. — Минамото-кун, здравствуй. Я могу чем-то помочь? — Мицуба-сан, добрый день. Вы, пожалуйста, постарайтесь не пугаться. Когда мы были у вас с Яширо-семпай, мы не сказали одного: я знал вашего сына не только при жизни, но и после смерти. – Коу потёр шею, отводя взгляд. — Я в принципе могу общаться с духами, поэтому... — Тц, ты так полчаса будешь запрягать! – раздражённо цыкнул Мицуба, наплевав на уговор. Ну невозможно же! — Сос...кэ? Мицуба-сан медленно сползла на пол. — Женщина, ну колготки же порвёшь! • • • — Тридцать шесть – это-о-о... – мать Соскэ подняла глаза к потолку, подсчитывая в уме, — до пятидесяти? — Если мы ровесники, то да, – кивнул Коу, ёрзая на стуле. — Ну, Соскэ было тринадцать, хотя к лету уже исполнилось бы четырнадцать, – она обосновала свои подсчёты. — Ой, прости, прости, это всё очень странно звучит: было, бы. Ты ведь здесь. Она во все глаза смотрела на подростка напротив, а тот то и дело отворачивался, глядел в окно, изучал салфетки и соусницу на столе. При звуке своего имени иногда морщился и замирал. — Мицуба-сан, – начал он чуть раздражённо, — ситуация пиздец. — Эй, – Коу бросил строгий взгляд. — Ничего страшного, Минамото-кун, он и при мне так говорил. Говорит, – женщина закусила губу, а в уголках её глаз спрятались смешинки. — Я вас сразу предупреждаю: весь букет расстройств мне обеспечен, и, видимо, вам перепадёт. Если ещё не, – с сомнением добавил он, глядя на то, как его новая-прежняя родительница нервно отковыривает заусенцы. — Я хрен знает, кто я такой и насколько могу называться вашим сыном. — Мы же уже говорили об этом, – растерялся Коу. — Ты дебил? – Мицуба зыркнул на него из-под чёлки. — Это всё ещё нормально, – улыбнулась Мицуба-сан уже открыто. — По-твоему, один животворящий разговор – оп! – и разрешил все сомнения? Ах, я тут же принял себя и завалил на лопатки синдром самозванца? Коу сглотнул. — Видимо, ты так и считал, – Мицуба покачал головой. — Спешу огорчить: это так не работает. Спасибо за веру в меня и убедительные аргументы, но мне ещё предстоит продираться сквозь тернии терзаний. Женщина прыснула. Мицуба посмотрел на неё с выражением "И ты, Брут". — Узнаю драматизм моего Соскэ. Он тоже мог продираться сквозь тернии терзаний и страдать, что его не понимают. — А кому сейчас легко. – Вернувшийся с того света развёл руками. — Можете считать меня клоном или перерождением. — А можно – просто своим сыном? С амнезией, как в дорамах. — Вот чего я точно не помню, так это дорам. Наверняка глупости и сопли. — Я готова пересмотреть твои любимые глупости и сопли хоть пять раз подряд. Они с интересом смотрели друг на друга. Тревога Коу отпустила, но он почувствовал, что явно лишний на этом первом свидании матери и сына. — Мицуба-сан, Мицуба-кун, я пойду. — Какой сообразительный у меня парень. – Соскэ склонил голову в сторону поднявшегося из-за стола. Тот замер. Сердце ухнуло куда-то в живот. — Эм, ты считаешь мою мать слепой? — Н-нет, – еле разлепил губы Минамото. — Но как-то... — Не слишком ли много шокирующих открытий за один день? – продолжил за него Мицуба (и плевать, если даже Коу имел в виду не это). — Нет, не слишком, пусть всё сразу будет понятно. — Минамото-кун, не хочу показаться бестактной, но сложно представить другую мотивацию для того, чтобы отдать кому-то половину своей жизни. – Женщина прижала руки к груди. — И у меня нет слов, как я тебе благодарна. Не думаю, что смогу когда-нибудь отплатить тебе. Её голос дрогнул. — Главное, успеть до пятидесяти, – заметил Соскэ, чем сделал ещё хуже. — Потом некому будет возвращать долги. — Я надеюсь, меня уже к этому моменту не будет в живых. Я не переживу смерть сына второй раз, – Мицуба-сан замотала головой. Коу подумал, что они ну очень похожи. Прям один в один: артистичные, эмоциональные, немножко не от мира сего. Мама Соскэ явно вырасти выросла, а повзрослеть забыла. И пусть, и ладно. Милая семья, которая снова вместе. Не осталось никаких сомнений, что они смогут найти общий язык. — Так, женщина, собралась! – Мицуба легонько стукнул по столу и снова перешёл на ты. — Мой тугодумный друг понял, что ты в край ему благодарна – и, смею заметить, я тоже. И против наших отношений ты ничего не имеешь. — Конечно, не имею, – Мицуба-сан икнула от неожиданности. — Передо мной сидит живой сын, против чего вообще тут можно быть? Да и Соскэ всегда был немного... — И ты туда же, – скрестил руки на груди парень. Чёлка закрыла лицо. — Женоподобным? — Нестандартным. – Она перегнулась через стол и завела несколько прядей ему за ухо, коснулась каффа. — Я не запрещала тебе делать то, что ты хочешь, и не говорила, что правильно, а что нет. Твои пути всегда были удивительными и прекрасными: фотография, интерес к моде, аксессуарам, ярким волосам. Всё это мой Соскэ, и такого тебя я люблю. Встретились неуверенные, немного даже испуганные, но полные надежды взгляды матери и сына. Неуверенные – потому что неужели он существует, этот второй шанс? Испуганные – потому что не говорим ли мы лишнего? Но говорим ли мы достаточно? — Я точно-преточно пойду, – прошептал Коу и, бочком, выскользнул из комнаты. — Погоди! – Зрачки Мицубы расширились, он вскочил и побежал в прихожую. Коу уже впопыхах натягивал кроссовок, стоя на одной ноге. — Ну ты... извини, наверное? – Мицуба неловко переступил с ноги на ногу. — Слушай, я очень рад, что вы так разговорились. Вообще без обид и без вопросов. Это ты извини, что задержался. — Спасибо. Благодарность была самая искренняя. За то, что убедил прийти, за то, что позвонил в этот чёртов звонок, за то, что познакомил их и поддержал. За то, что он теперь живой. В дверях Минамото завис и, переборов смущение, спросил: — А мы встречаемся? Тупень. Натуральный тупень. Мицуба возмущённо-весело хрюкнул. — Ну какой же ты дура-ацкий! Конечно, встречаемся. Ты мне подарил половину жизни. – Он подлетел к Коу и щёлкнул того по лбу. — Бук-валь-но! — Щёлк, щёлк, щёлк. — Ай, ну чего ты. — За дело. Нечего тормозить. Для любого человека то, что ты сделал, – похлеще предложения руки и сердца. Я уже готов искать страны, где расписывают однополые пары, а ты-ы-ы. — До совершеннолетия всё равно не распишут, – буркнул отщёлканный и отчитанный. — Исследовал вопрос? Мицуба был очень близко. Так близко, что его дыхание щекотало щёку и можно было рассмотреть каждую ресницу. Длинные, густые – их прошивал солнечный свет, льющийся из открытой двери, отчего они светились. Нэнэ обзавидовалась бы. — Я пойду, – прошептал Коу, сам не веря в то, что он сможет добровольно сдвинуться с места в ближайшие час, два или десять. — И далеко ты пойд... – томным голосом начал Мицуба. Момент был грубо прерван. — Пршупрщння! Мимо двери протиснулся доставщик с большой коробкой. Соскэ досадливо крякнул. — До завтра тогда? – Коу постарался улыбнуться, хотя разочарование потопило все флагманы радости. — Приходи в школу, если почувствуешь себя в силах. — Надо ещё разобраться, существую ли я для кого-то в школе. — Разберёмся, не такое разгребали. Коу отсалютовал Соскэ и пружинящей походкой скрылся из виду. За спиной Мицубы послышались шаги. Женщина осторожно обняла его за плечи. Она пахла чем-то знакомым и немного раздражающим. — "Дюну" эту твою уже лет десять как не выпускают. А ты всё мучаешь пузырёк, который выдохся. — Ты помнишь, чем я душусь? – в голосе слышалась радость, но она боялась сглазить и всячески сдерживала тон. — Удивительно, но да. Видимо, уж очень меня бесил этот запах. – Парень ухмыльнулся. — Я не помню почти ничего – всё по лоскуткам, но отчего-то знаю, например, где здесь моя комната. И чувствую, что ты мне не чужая. — Правда? – Пальцы на его плечах дрогнули и надавили чуть сильнее. — Правда. Такое ощущение... Словно... я на своём месте, – он выдохнул последнюю фразу и сильнее прижался спиной к обнимающей его матери. Они постояли ещё с минуту у открытой двери, вглядываясь в многослойный урбанистический пирог из бетона, стекла и железа. В нём недавно стало на одно живое сердце больше, а другое вспомнило, как это – биться быстрее.