Половина жизни

Звук дождя бывает разным. Когда струи выстраивают плотную стену, то отрезают мир от любых внешних звуков, заменяя монотонным "шшшшшш”. В черепной коробке от этого тоже бесконечное шипение – словно отключили вещание телеканалов в глубинке, где не ловит цифровой сигнал. Когда хлещет со всех сторон и под всеми углами, то и звук выходит хаотичным, как сбитые радиоволны – перебивают друг друга, лезут в эфир. Не слышишь ни себя, ни свои мысли, успеваешь только вздрагивать, когда окно со всей дури окатывает, как из ведра (ice bucket challenge ещё кто-нибудь помнит?). Иногда дождь ворчит или даже ворукует, тихо, мягко перебирая кроны на деревьях, рассматривая в своих прозрачных ладошках каждый листик – пора опадать, не пора? А иногда он притворяется морским прибоем (весьма успешно, если ты сам ещё плаваешь в полусне). Просыпаться под такое "вурррш-вурррш" – одно удовольствие. Даже когда сонный мозг понимает, что его провели, хочется закутаться, запутаться в пенных барашках-клубочках и никогда не выныривать на поверхность. Потому что нет ничего, подо что просыпаться было бы приятнее, чем под звук прибоя. Пусть даже и ненастоящего. В субботу Мицуба проснулся от этого самого “вурррш” и нежился в тёплом одеяле, не желая открывать глаза. Не хотел принимать, что за окном его не ждёт бескрайняя гладь. До обеда пятницы их никто не тревожил, и пляж был заполнен весёлым улюлюканьем и смехом. Особо отчаянных за шкирку ловили перед тем, как те успевали окунуться в уже порядком остывшую, но такую манящую воду. Обрамление из гор на горизонте создавало воистину идиллическую картину, и даже будь здесь Шиджима Мэй – она не нарисовала бы и вполовину так прекрасно. Песок Юигахамы даже днём не удивил белизной (интернеты нагло врут), зато удивили нахальные во́роны, решившие (не зря), что эти громкие, нескладные и неспокойные маленькие люди наверняка притащили с собой на пляж разнокалиберные угощения. Окрас воронов настолько поразил Мицубу – глубокий, холодный чёрный с синеватым отливом, от клюва до кончика хвоста, – что он разрядил весь аккумулятор камеры, пока их фотографировал. В какой-то момент рядом возник Иджима, бросил пренебрежительное “задрот” и снова пропал. Соскэ подумал, что уже завтра ему наверняка преподнесут целый букет из этих перьев. И, в целом, он даже не будет против – сможет сделать серию макроснимков под разным освещением. А ещё он действительно вспомнил если не саму поездку к морю в детстве, то ощущения, эмоции, звуки, которыми были полны его голова и маленькое тельце, когда он вернулся: какое-то обморочное восхищение (как же всё вокруг красиво, как всего много, сколько новых цветов, текстур и запахов для городского ребёнка), солёная кожа (жжёт или щекотно – непонятно), крики чаек (вот бы выучить их язык!) и всепоглощающее чувство бессовестной свободы, когда можно – всё! Как показала жизнь (а потом и смерть) “всё” недоступно никому. Но иногда можно то, о чём даже мечтать не мог. Например, быть самым живым из всех на этом пляже или в целом мире. В какой-то момент Мицуба понял, что ему очень нужно, чтобы мысли в его голове хоть на полчасика да заткнулись. Оказалось, что для этого стоит просто подсесть поближе к кромке воды и бездумно смотреть, как шипящая, дразнящая его пена почти достаёт до кроссовок. И вот сегодня так же умиротворяюще шипел ненастоящим прибоем дождь. Ни в какую школу, понятное дело, не хотелось (что вообще за извращение – свозить учеников на два дня в путешествие, а потом вернуть в класс?!). Единственное, что хоть сколько-нибудь оправдывало необходимость туда тащиться, – это Коу. Им катастрофически не хватило друг друга под пристальными взглядами учителей и одноклассников. А ещё он твёрдо решил (не на сто процентов твёрдо, а с мягким, отлёжанным бочком), что пора рассказать Минамото о Грани. × × × Обед начался жарко. После занятия аудитория стремительно опустела – из-за погоды в столовой наверняка очереди в три кольца, а значит, лучше поспешить. Соскэ остался один – договорились с Коу, что тот за ним зайдёт. Но, стоило Минамото появиться, что-то определённо пошло не так. Или, напротив, слишком хорошо пошло. И даже по́шло. Свежесть дождя с улицы пробралась в класс, да так и осталась стоять в оконном проёме, потому что поняла, что с этим гормональным пожаром ей не тягаться. Приветственный поцелуй конкретно так затянулся и перерос в комплекс интенсивных упражнений на разные группы мышц. Например, на те, которые задействованы в прогибе спины, когда твой парень укладывает тебя на парту, хаотично рассыпая поцелуи вдоль линии подбородка, и старается не оставить засос на шее (естественно, безуспешно). Или те мышцы, которые напряжённо держат закинутую ему на талию ногу, пока он пытается облапать твою задницу. Не надо забывать и про мелкую моторику! Забираемся друг другу под рубашки и находим что первое попадётся – рёбра, позвонки, соски, в конце концов. Хотя до концов ещё далеко, как бы они ни просились в бой. — На тебя так повышенная влажность воздуха влияет? – весело поинтересовался Мицуба, распластавшись на столешнице и наслаждаясь таким активным вниманием. — Я соскучился, – скупо пояснил Минамото. Он не хотел тратить ни единой секунды на разговоры. — Оно заметно. Коу абсолютно ни о чём таком не думал ещё пять минут назад, когда открывал дверь в класс первогодок. Но потом увидел эти кокетливо смотрящие из-под густых ресниц глаза и приоткрытые губы, а, подойдя ближе, провёл пальцем по родинке на нежной коже – и пропал. Удел большинства сверстников – дрочить под одеялом наедине с порнороликами, пока семья ложится спать за тонкой стенкой, отчего звук приходится глушить. А у него в руках – живой, горячий и ну очень отзывчивый бойфренд. Скажи ему кто раньше, не поверил бы. Мицуба что-то пробормотал, зарываясь пальцами в шевелюру Минамото. — А? — Изгнать ты меня когда-то хотел, ну-ну. С кем бы ты сейчас так развлекался? — Ты всегда-всегда будешь мне припоминать? — У меня, как оказалось, хорошая память. А у тебя, судя по всему, хороший мышечный корсет – смотри-ка, ты офигеть как долго можешь простоять в полусогнутом состоянии. Коу фыркнул, а Мицуба улыбнулся шире, чем Чеширский кот. Кот вспомнился не зря – зрачки, которые до этого были расширены от возбуждения, уже через секунду резко сузились – потому что оба услышали шаги и обрывки разговора за дверью. Учитель. Коу отпрянул от Соскэ. Тот молниеносно оценил ситуацию: растрепавшиеся волосы, выправленные из брюк мятые рубашки – не новость (на голове у Коу вообще всегда не особо творческий беспорядок), а сбившиеся вороты лёгким движением поднимаются вверх и прячут свежие ярко-розовые метки. Ну или хочется в это верить. — Некогда тупить, – прошипел Мицуба и, насколько мог, ускорился, поправляя им обоим воротники. Минамото постарался оттянуть рубашку как можно сильнее вниз, потому что подтягивать штаны перед открывшим дверь мужчиной совсем не хотелось. — Молодые люди? – вложил максимум выразительности в интонацию Горо-сенсей (тот самый, что уже как-то высказывал своё недовольство по поводу этих двоих, стоявших в обнимку в проходе). — Здрасьте! Извините! – взвизгнул Мицуба и, бочком, первым выскочил из аудитории. Пылающие щёки и припухшие губы выдавали его с головой. Сенсей перевёл утомлённый взгляд на замешкавшегося второго парня. Тот выглядел чуть более виновато и постарался не поднимать глаз, проходя мимо. — Прошу прощения, задержались. Горо-сенсею везло всюду встречать целующиеся парочки. Или не везло. Не везло как минимум потому, что самому ему уже давно не с кем было целоваться. Пару раз он ходил на свидания вслепую, но кого заинтересует лысеющий учитель биологии? Пестики и тычинки вызывают бурный интерес только у пубертатных подростков. Конкретно у этих двоих – явно больше тычинки. Уже в следующую секунду он услышал, как мальчик перешёл на бег, а вдали звонко хохотал первый из учеников. Кажется, Мицуба-кун. Вернулся после целого семестра в больнице. А так и не скажешь – выглядит полным сил. Эх, молодость! Когда Коу пробегал мимо поворота, Соскэ окликнул его из-за колонны: — Куда ты втопил? Я здесь! Или ты уже не меня ищешь? Весь такой разгорячённый и хитрый. Волосы ещё заправил за ухо ме-е-едленно, глядя в глаза. Минамото сглотнул и в один прыжок оказался рядом. — Ситуация трындец, конечно. — Брось, мы ничего такого не делали. — Ещё бы мы делали. — А кто начал-то? — Провокатор. Третий разулыбался и резким движением притянул Коу за болтающийся по обе стороны шеи галстук. — Твой фирменный неряшливый стиль сейчас даже на руку. — Неряшливый? — Ну-у-у, скажем, свободный, – Мицуба попытался подобрать другое определение и задумчиво закусил губу. Коу не выдержал – смял эти раскрасневшиеся губы своим поцелуем, и прижался изо всех сил, через ткань ощущая жар его тела. А впрочем, секунда – и ладонь уже очутилась на талии Мицубы, под рубашкой, обжигая(сь) о голую кожу. — Изгони же меня, давай, глупенький, – прошептал Мицуба рядом с его ухом, с паузами, в которых он отчётливо вдыхал-выдыхал, вторя прикосновениям Минамото. В штанах у Коу стало тесно. — Увидят. — А ты хотел бы продолжить? — Д-да. – Сглатывая, зажмуриваясь, ощущая мурашки повсюду. Цап! – Мицуба решительно схватил его за запястье и потащил. — Куда мы идём? Третий приложил палец к губам, и они завернули за угол, в учительскую. Коу вопросительно поднял брови. У дальней стены за столом то ли проверял работы, то ли спал историк. Иногда ученики (да и коллеги тоже) шутили, что ему не нужно знать содержание учебников, потому что он сам застал ещё период Мэйдзи*. — Ну, ближе просто нет. — Да чего ближе нет? Мицуба шикнул и выразительно кивнул на мужчину в конце кабинета – разбудим. Он целенаправленно подвёл сопротивляющегося Минамото к зеркалу. Глаза Коу округлились. Он затормозил и попытался что-то возразить, но Соскэ не стал останавливаться, хотя и почувствовал, как напрягся Коу, когда он провёл их сквозь блестящую поверхность. — Ты серьёзно?! — Идеальное место. Никого, кроме нас. Мицуба посмотрел на вмиг одеревеневшего парня. Ну всё, момент явно испорчен. — Теперь понятно, на что намекал Иджима. Сказал, как припечатал. Третий вздохнул и попытался вернуть хотя бы капельку задора – дразня, обвёл пальцем ключицы Минамото в расстёгнутом вороте. Снова взялся за развязанный галстук и потянул его хозяина на себя. — Может, не будем сейчас выяснять отношения? Мы не ради этого сюда пришли. Попытка провалилась. Коу стоял, как замороженный. — И часто ты сюда заглядываешь? Мицуба неопределенно пожал плечами. — Используешь Грань и не сказал. — Блин, ну вот поэтому и не говорил. – Третий закатил глаза и опустил руки. Ну и ладно. Он крутанулся на каблуках и отошёл к ограде, делая вид, что рассматривает центральный купол. Минамото выждал какое-то время и присоединился к нему. Облокотился на перила, изучая узор из ярусов и колонн под ними. Этажей десять, не меньше. — Зачем тебе это? — Потому что это такой же мой дом, как квартирка в Токио. Я здесь чувствую себя на месте. И в силах сделать что-то, если понадобится. — Оно не понадобится. Коу положил руку ему на плечо. Мицуба грустно улыбнулся. — Ты не можешь быть уверен. И расстаться с этой силой оказалось сложнее, чем я думал. — Ты рискуешь снова стать нечистью. У тебя уже несколько раз не получалось убрать когти. — Бляха-муха, никто этого не знает! Прецедентов не было. — А это вот что? Коу ткнул пальцем в область ворота. Кожа стала совсем чёрной и грубой. Мицуба оттянул его сильнее и понял – по сравнению с утром плотные чешуйки покрыли уже всё плечо и подобрались к предплечью. Аллергия у него на Грань открылась, что ли? Он сглотнул. — Вот видишь! — Вижу! Но оно исчезает после… обращения! – выпалил и зактнулся. — То есть ты экспериментируешь! Для тебя это шутка? – Зубы Коу отчётливо заскрежетали. — Я же волнуюсь! — Это понятно, Минамото-кун. Ты… дал мне жизнь, как бы это ни звучало. Но теперь, пойми, ты не ответственен за меня. Теперь только я за эту самую жизнь в ответе. Всё. Он развёл руками. Несколько секунд Коу что-то для себя решал, а потом, сжав кулаки, проговорил: — Раз только ты – значит, и дальше будешь только ты. — В каком смысле? Ты решил расстаться, что ли? Из-за этой глупости? – Третий побледнел. — Это по-твоему глупость?! То, что ты снова можешь стать… А, без толку. Выпусти меня, – процедил Коу сквозь стиснутые зубы, не смотря на парня. — Вот только не надо драмы. Я до последнего не знал, говорить ли тебе. Это нихрена для меня не легко – всё разом закончить. — Если не закончится эта хрень с Гранью, то закончить придётся другое. Их взгляды встретились. Голос Коу даже голос не дрогнул. А вот глаза выдали – никакой решимости, даже подобия. Сам испугался своего же ультиматума. А вот Мицуба этого блефа не заметил, потому что его разом накрыло сразу и всем: ужасом, возмущением, обидой. А что если и правда гордый, весь из себя правильный мальчик решит его кинуть? Он ему открылся, и вот что получил. Как будто всё это так просто! В ушах зашумела кровь, а глаза наполнились слезами. — Никто тебя и не держит! – зло выкрикнул Третий. Коу почувствовал, что вместе с криком на волю вырвалась и сила Тайны, и его мигом затянуло в ближайшее зеркало – не успел даже рот раскрыть. Выплюнуло уже на холодный кафель в туалете – благо, хоть не вернуло в учительскую. Он в сердцах ударил по стене, отчего плохо висевшее зеркало соскочило с крепления и, встретившись с полом, разлетелось на несколько крупных осколков.