Половина жизни

— Ой. Третий вопросительно поднял глаза на стоящего рядом Тэнджи-куна. — Ты волосы хотел перекрасить, да? – Тот указал на чёрную кожу в вороте. — И ты, блять, туда же, – процедил Мицуба сквозь зубы. И даже не стыдно, что одноклассник мог это услышать. Посрать. Вообще на всё. Внутри уже несколько часов клокотала ярость. Когда до Мицубы дошло, как лихо он вышвырнул Минамото из Грани, он, было, бросился за ним, но в последний момент затормозил. А какого, собственно, хрена? Почему он должен извиняться, если это ему наговорили говна? Нормально же общались, обжимались, а потом, видите ли, кое-чьи ожидания не сошлось с реальностью. Необоснованные тревоги на тему того, что он может снова растерять приобретённую человечность и стать нечистью – да кто это проверял? А даже если и так – Мицуба резко перестанет его привлекать, что ли? Грош цена тогда таким чувствам. Может, и хорошо. Может, и не очень-то нужно быть этим самым человеком. Нечисти выдают некие индульгенции на плохое поведение. Его от призраков и демонов, по крайней мере, ожидают. И, стоит тебе показать себя с хорошей стороны, тут же рукоплещут. А когда ты добренький-примерненький, разок оступишься – и всё, остаёшься один. Как же заебали эти эмоциональные качели. Два урока прошли за завесой из красного тумана злости. До кучи, ебучие чешуйки начали чесаться на нервной почве, чем ещё больше распалили готового взорваться в любой момент парня. И сейчас он, никого, сука, не трогая, сидел в коридоре на подоконнике, чтобы а) остыть, б) дождаться начала занятия в клубе фотографии. А Тэнджи, которого, на минуточку, никто не просил, решил подождать вместе с ним, хотя у него сегодня не было никаких клубных активностей. Ещё один недорыцарь выискался. Соседнюю аудиторию для кружка кройки и шитья уже открыли, хотя там никого ещё не было. Только солнце, выглянувшее после дождя, отражалось в большом зеркале на стене и отчаянно светило в глаз. Как. Же. Всё. Бесит. — Что за грязь у тебя на шее, фу! – Иджима нарисовался за спиной Тэнджи, вытягивая голову, как страус. “Ощипать бы его и зажарить”, – пронеслось молнией в голове Соскэ. — Хотя всё лучше, чем розовый, – продолжил нарывающийся персонаж. – Розовый для пидоров. Мицуба закрыл глаза. Сосчитал до трёх. В своей голове оставил от Иджимы дымящиеся угли. — Ты бы заткнулся, – предупредил Тэнджи, мгновенно оценив ситуацию. — А что это ты за него заступаешься? Он уже гарем собрал? – мерзко хихикнул Иджима. — Тц, – Мицуба распахнул глаза, не в силах больше сдерживаться. — Завидуй молча, лузер. Как ты помнишь, твой гарем в будущем ничем порадовать тебя не сможет. Физиономию Кёширо исказила гримаса испуга, но его спас подоспевший на помощь дружище Сота. Бонни и Клайд, палочки Twix. — Ты уже и одноклассников совращаешь? Ай-ай-ай, Тупицуба-кун, как неосмотрительно. — Это что сейчас было? Если бы взгляд мог воспламенять, Сота тоже сгорел бы в адском пламени. — Твоё новое прозвище. Не нравится? Третий втянул воздух со свистом. — Ну всё, я предупреждал. Вы меня достали. Он резко встал, глядя в глаза Соте, переполнившему чашу терпения этой последней каплей. — И что ты сделаешь? — Тебе твой друг может рассказать. Или уже рассказал, вас хуй разберёт, сладкую парочку. — Про то, как вы подрались в каком-то чулане, в который непонятно как провалились из туалета? Скажи спасибо, что он тебя там не прихлопнул. Тебе повезло, что на него упало зеркало и чучело ворона из класса биологии. Мицуба расхохотался. — Чулане? Чучело? Он? Прихлопнул? Это тянет на «Оскар» за лучшую адаптацию оригинала. Бедные, убогие создания. Третий вернул хладнокровное выражение лица, при этом оставляя пылать в глазах все пожары мира. Он склонил голову на бок под сильным углом – и если бы в этот момент рядом оказали Коу и Юги, то они заметили бы пугающее сходство с тем Мицубой, в легенду которого закрались первые слухи Цукасы*. — Эй, Мицуба-кун, давай будем выше этих идиотов, – начал Тэнджи, но Соскэ его грубо оборвал. — Ты тоже заткнись. Все знают, что мне нужно делать и как. — У-у-у, мне так страшно, – Сота для вида попятился. — И правильно, тебе стоит меня бояться. Мицуба пошёл на него, заставляя отступить ещё дальше – в дверной проём класса кройки и шитья. — Я что, мешаю тебе жить? — Ты даже не представляешь. – Голос Соты звучал ехидно, но его уже начало напрягать их гарцевание. А больше всего его напрягало то, что мышцы как в тиски зажало под взглядом насыщенно-карих, с кровавым оттенком глаз Мицубы (они всегда были такими?). Тело перестало слушаться. Он продолжал двигаться, хотя изо всех сил пытался затормозить. В коридоре остался стоять друг, и ужас в его широко распахнутых глазах говорил о многом. — Не представляешь здесь ничего ты. Из себя. А ещё ты не представляешь, чего мне стоит не размазать тебя прямо сейчас. Тэнджи-кун неслышно шёл вслед за ними. Нужно было сохранять хоть какой-то контроль над ситуацией. Хотя и сам Мицуба отлично справлялся, чем его немало удивил (какая-то техника убеждения и запугивания?). В тихом омуте. — Я не знаю, какими феромонами ты надушился, но брось это, тебе не идёт, – неловко попытался отшутиться обидчик, за минуту ставший жертвой. — Зато цвет волос вполне идёт, как и всем девочкам. А девчонки что? Правильно – не умеют драться. — Сейчас и проверим, – широко улыбнулся Третий и с силой толкнул Соту. Расчёт оказался верен – парень налетел на зеркало, из которого на него тут же набросилось несколько пар полупрозрачных рук, ему даже не видимых (отчего стало вовсе жутко) и затянуло в противно растёкшуюся поверхность. Улыбка Тайны стала ещё шире. Не глядя по сторонам, он нырнул следом за Сотой. И не придал значения тому, что сзади его ногу что-то задело. Тыдыщ! Вокруг влетевшего в Грань Соты всё закружилось. Свет с солнечного сменился мертвенным, всюду повылезали зеркала в массивных рамах, как грибы после дождя (ирония, мать её). Что-то, затянувшее его в это пространство, ослабило хватку, и он приземлился на холодный пол, ещё и в какую-то лужу. Боль пронзила затылок. — С-сука, куда ты меня?.. Он не договорил, нашарив глазами Мицубу. Это действительно тот же самый хлипкий первогодка? Третий взмыл под купол, за секунду с треском окружая себя повылезавшими отовсюду костлявыми рёбрами. Место человеческой ладони заняла когтистая чёрная лапа. — Розовый, говоришь, делает из меня девчонку. – Он крутанулся вокруг своей оси, расправляя мгновенно образовавшийся поверх его формы балахон с уродливыми моргающими глазами. — Боги, цвет волос не определяет меня как мужчину или женщину. Даже как человека или нечисть не определяет. Отъебитесь уже. — Ты что такое?! — Я заклинатель чучел, – звонко провозгласила Тайна. — Тебе же рассказал твой друг, на которого упало зеркало. Мицуба не без удовольствия обвёл взглядом абсолютно не выкупающего происходящее хулигана. В этот же момент из-за колонны показался Тэнджи-кун. Он держался за колено – сильно ударился, пока падал. Третий раздажённо крякнул. — Ты зачем сюда сунулся? – он нахмурился. — Всё выглядело не очень безопасно, – признался парень. — А я выглядел так, словно моей безопасности что-то могло угрожать? Тэнджи предпочёл не отвечать. Некогда было вникать в причины, нужно было постараться предотвратить следствия. — Мицуба-кун, я думаю, ребята уже достаточно напугались, можно заканчивать. — Напугались? Да они обосрались! Что тот, что этот. Третий снизился и заключил Соту в клеть из расщеперенного шарфа. Тот презабавно дёргался из стороны в сторону, пытаясь вырваться из костлявых прутьев. Кто тут ещё птичка в клетке. Или крыса. — Тебе, мой друг, я советую просто отсидеться, пока я не закончу светскую беседу. Мицуба раздражённо указал Тэнджи куда-то в пространство и вернул фокус на Соту. Тот, вместо того, чтобы признать своё поражение, продолжал предпринимать жалкие попытки разломать кости, упираясь в них ногами и осыпая ударами. — Уморительно. Ты ещё не понял, что всё без толку? Мицуба отвёл одну из демонических конечностей в сторону и, когда Сота бросился в образовавшуюся брешь, схватил его второй и поднял в воздух, к себе поближе. — Ты монстр! Кёширо был прав! Он рассказал мне больше, но я решил, что он просто ударился головой. Потому что это звучало бредово. — А теперь, стало быть, ты сам ударился головой? Бедняжка. — Опусти меня. — Прямо сейчас? – невинно поинтересовался Мицуба и отвёл в сторону один из костлявых пальцев, сжимавших Соту. Тот начал сползать и только тогда увидел под собой десятки метров пустоты. — Придурок! Нормально опусти! — Ты волшебное слово забыл. — Да ты издеваешься! — Может, не всего в этом мире можно добиться угрозами, как думаешь? – Мицуба изобразил задумчивость. Ноги парня уже болтались в воздухе. Он всеми силами цеплялся за несколько опоясывающих его костей. На уровне лица Соты оказался балахон Третьего, где тут же разверзся отвратительный, огромный, отчаянно смердящий рот. — Я повторю свой вопрос, который задал несколько минут назад, – предупредил рот голосом Мицубы. — Я что, мешаю тебе жить? — Мы просто хотели тебя проучить! – в отчаянии заорал Сота. — Ты слишком бесишь, ты выделяешься! — Ох, ну вот и честный ответ. Третий выбросил конец шарфа вперёд, параллельно полу ближайшего яруса, и стряхнул Соту, как букашку. Тот чудом не расшибся, но всё-таки смог встать, пошатываясь. — Стало быть, тебе невыносимо, когда у кого-то есть мнение, отличное от твоего? Когда кто-то пытается научиться любить себя и встречает одобрение со стороны окружающих? Когда этот кто-то позволяет себе то, что не можешь позволить себе ты? Вы с твоим прихвостнем одинаковые, идеальная пара, не думал? С каждым вопросом Мицуба стремительно приближался, но в этот раз Сота решил выстоять под до усрачки пугающим взглядом. Нужен манёвр. Он подпустил Мицубу максимально близко и в последний момент ударил в область печени, между двух гигантских глазниц. Третий зря ослабил бдительность. От удара он резко выдохнул и на мгновение даже согнулся. А вот шарфу это не помешало в ту же секунду припечатать Соту к стене со звучным шлепком. Интересно, сколько переломов он уже заработал? — Ты упёртый. И тупой. Мицуба только что был у перил – и вот уже стоял, прижимая парня к стене когтистой лапой. Тот схватился за массивные, покрытые чешуёй пальцы и постарался их разжать. Но их обладатель играючи его приподнял (откуда вдруг столько силы?) и стукнул о стену. — А я. – Глухой удар. — Всего-то. – Ещё один. — Хотел. – Удар со скрежетом: это когти, которыми Мицуба сжимал горло Соты, решили внести свой вклад в художественное оформление зала. — Радоваться жизни. Послышался хрип: это хватка оказалась сильнее, чем он хотел, и обидчик начал задыхаться. Да и... ладно? Поделом? Как сложно наказывать мудаков. Невывозимая моральная дилемма. — А ты и твой дорогуша. – Тяжёлое дыхание через сжатые зубы. — Вы всё портите, – последнюю фразу Мицуба выплюнул Соте в лицо, почти прижавшись нос к носу. Белки глаз наказуемого покрыла розовая сеточка сосудов. Кислород поступал плохо, да и страшно было до потери сознания. Он в любую секунду готов был отключиться. Глаза начали закатываться. В ушах Третьей Тайны стучала кровь. Разогналась по телу с шарашащим адреналином и кортизолом, хоть сыворотку делай для какого-нибудь супергероя. Или суперзлодея. Неправильно это всё. Но насколько неправильно, настолько и сладко, потому что месть – прекрасный десерт. "Заткни его навсегда", – зашептали голоса. В его голове или в зеркалах? Да ну, бред. Он же так, напугать, получить, не убивать. Не его методы. У него принципы и Минамото вместо если не совести, то мерила адекватности. Вот только где тот Минамото? — Мицуба-кун, отпусти его! Это слишком жестоко. Ты не такой. Голос Тэнджи внезапно разрезал тишину с узором из тяжёлого дыхания охотника и сипения припёртой к стенке жертвы. Одноклассник показался из темного угла, откуда наблюдал за дикой сценой. Третий ненадолго забыл о нём. — Я сказал не высовываться! – гаркнул хозяин Грани и сам не узнал свой голос: жёсткий, звенящий, не терпящий возражений. — Слишком жесток не я, а те, кто считают себя в праве решать, как жить другим. Я не такой? А какой я? Слабый, мягкий, удобный?! Бесит. Он распалялся всё больше, хотя где-то в уголке сознания бился в истерике здравый смысл, отчаянно подавая сигналы S.O.S. — Нет же! Ты интересный и искренний, ты круто фотографируешь и видишь красоту в том, в чём другим она не всегда видна. И ты точно не бьёшь людей. — Откуда тебе знать, что я делаю с людьми?! Почему все решают за меня и говорят мне, кто я?! Глаза на плаще начали вращаться – быстрее, быстрее, ещё быстрее, вместе с потоком горячей ненависти. Мицуба не слышал доводов. Ему просто было обидно. — Как вы задрали, как все прекрасно разбираются в людях: кого им миловать, кого наказывать, кого любить. Перед глазами промелькнула плохо закрашенная надпись "Педик", потом – чёрный силуэт у шкафчиков. "Ты помнишь моё имя?" — Пока я не стал монстром, никому и дела не было. Хуесосил всех – не нравился. Был милым и дружелюбным – не запоминался. Что вам всем надо?! – Мицуба перешёл на рык. Он разжал, наконец, когти, и Сота повалился кулём на пол, хватаясь за горло и кашляя. — Надо, чтобы ты был собой! Не милым и не добрым, не плохим парнем, а собой. И всё. Разным. Тэнджи шагнул навстречу. — Не подходи, – процедил Мицуба и предупредительно выставил вперёд конец шарфа, преграждая парню путь. — Ты ничего не знаешь обо мне, я в вашем классе без году неделя. — А мне кажется, я тебя понимаю. Ты борешься с собой не меньше, чем с такими задирами. Потому что пытаешься подстроиться под чьё-то мнение, но это заставляет тебя ставить под вопрос себя. Такого, какой ты есть. А ты не монстр. — Психологи все дохера! Вы сначала побудьте тринадцать лет никому не нужными кусками унылого говна, пустого места, которое не может ничего изменить. – Липучая, жгучая обида разрывала на части. Вместе с ней с каждой фразой всё шире разевался уродливый рот на груди у Третьего. — Ни завести друзей, ни влюбиться в кого-то правильного, ни вернуть мёртвого отца, ни приготовить сраное карри, ни перейти, блять, дорогу, чтобы не сдохнуть! – Из глазниц на балахоне полились кровавые ручейки, прожигая чёрную грубую ткань, которая тут же восстанавливалась. — Ни сдохнуть нормально, как все, не вляпавшись в лютую поебень от мёртвого свихнувшегося психопата! А, получив второй шанс, тут же его проебать и предать доверие того, кто дал тебе эту новую! Сраную! Жизнь! Тэнджи затопила волна ужаса. И не от страха за себя, хотя громкий, незнакомый, устрашающий Мицуба с птичьей лапой и был явно опасным персонажем. А за то, что он действительно не знает, как заставить стоящего перед ним парня увидеть что-то хорошее в этой безысходности. — Я правда не знаю, о чём именно ты говоришь, но точно знаю, что если ты успокоишься, то сможешь понять, что всё не... — Замолчи, раз не знаешь! Мицуба с силой толкнул Тэнджи шарфом. Так, что тот отлетел к стене и спиной ударился о зеркало. Даже у Третьего от усилия заболело плечо. Что уж говорить о простом смертном. Мицуба внутренне сжался, но не стал извиняться. Нужно поставить всех на место. Показать, что ты (свихнулся, грёбаный псих) серьёзен. — Не знаешь – не суди. Может, я и правда не человек, а монстр. Или кусок говна. Не лезь и не лечи меня. Я хочу, чтобы ты замолчал. Последние слова вылетели не только из его, но и из демонического рта. Громко и чётко. Акустика зала донесла это послание до всех его уголков. Послышался шорох из темноты. В этот момент Сота зашёлся в кашле. Сдерживал его всё это время, как мог, и просчитывал пути к отступлению. Было непонятно куда бежать, но точно подальше от этого урода. Мицуба отвлёкся на завозившегося недруга. Тот пытался на коленях отползти в сторону. — Думал, я не замечу, что ты пытаешься улизнуть? Вот только куда? Сдохнуть в уголке, лишь бы не испытывать дискомфорт в моей компании? Ах, бедный, ты же так её искал, так зажимал меня по углам и жаждал моего внимания. Чтобы что, напомни? Ах, да, проучить. Научить быть таким, как тебя устраивает. Мицуба завёлся и не мог остановиться. — Ты псих, – дрожащим голосом отозвался Сота. — Отпусти, я никогда к тебе больше не полезу. — Да что ты говоришь. А не ко мне полезешь? — Ни к кому я больше не полезу. Хер знает, кто ещё кем окажется. — Вот и слав... — А-а-а! Отстань, уйди! Мицуба обернулся и оцепенел. В эту самую секунду манекен затаскивал Тэнджи в зеркало. Тот цеплялся за края, из последних сил стараясь не провалиться внутрь. Рамка трескалась, манекен тянул сильнее. — Отпусти его! – Мицуба подлетел мгновенно, чёрной молнией. — Мастер хотел, чтобы он замолчал, – зашептали голоса из зеркал. Мицуба побелел. Так это его желание? Он не знал, что это так работает. — Руку! – он выбросил вперёд человеческую руку, ожидая, что парень сможет за неё схватиться. Но манекен был проворнее. Как только Тэнджи ослабил хватку, чтобы протянуть одну из рук навстречу, его сильнее рванули сзади. Рама окончательно сломалась, и парень провалился в омут зеркала. Сота испуганно охнул. Мицуба осел на пол, не веря в происходящее. — И что теперь? — Забудь всё, что видел, и пиздуй домой, – еле ворочая языком, выдал инструкцию Третий. — Ты отпустишь меня? – с сомнением переспросил Сота. — Вали, – процедил тот сквозь зубы и, брезгливо подцепив косточками шарфа обидчика (пожалуй, с приставкой "экс-"), вытолкал его через одно из зеркал во внешний мир. Стало очень страшно. Очень. Нахуй. Страшно.