---
Майорова, закончив с бумагами по делу, изъятыми из дома и с рабочего места погибшей, сначала достаточно долго изучает в телефоне множество открытых сайтов, то вчитываясь в каждый из них, то сравнивая между собой, а когда Женя, бросив Родимину по телефону, что сейчас подойдёт и во всём разберётся, удаляется прочь из общего кабинета, прихватив с собой ноутбук, переводит быстрый взгляд на Литвинова, беседующего по телефону с одной из коллег потерпевшей, набирает один из номеров, выписанных на бумажку дабы точно не потерять. Разговор длится не так, чтобы долго, и, отключившись от звонка, капитан облегчённо выдыхает, радуясь, что весь этот разговор про бронирование номера в одной из неплохих и в то же время недорогих гостиниц удалось провести без лишних ушей. Литвинов-то уж точно не в счёт — кто-кто, а он-то уж точно знает всё историю от и до, без всяких переделок и недомолвок. Вот только долго порадоваться отсутствию в кабинете Жени или Метелицы, да даже Гриши или кого-нибудь из начальства Карине не позволяет как раз-таки знающий всё Литвинов. Он заканчивает так удачно для себя разговор, бросает на подругу быстрый взгляд, словно незаметным для неё оставшийся, и, поднявшись на ноги, делает несколько шагов в сторону неизменных красных кресел вокруг стеклянного столика. — Карина, что ты делаешь? Я ведь сказал, что ты совершенно никого не стесняешь и можешь жить у нас с Леськой столько, сколько понадобится. — Я слышала, — кивает в ответ Майорова и через миг всё же поднимает на друга глаза. — Но почему ты решил, что всё должно быть так, как ты сказал? Вась, я взрослая девочка. И я решила, что поживу в гостинице. Литвинов собирается уже было по новой возразить такому не нравящемуся ему решению, привести ещё парочку каких-нибудь хотя бы даже за уши притянутых аргументов, но во время находит вариант получше. Он достаёт из кармана едва спрятанный туда мобильный, а через миг негромко выругивается. — Карин, не одолжишь телефон? — просит он у тут же взметнувшей на него взгляд подруги. — Хотел Оле набрать, а он сел, зараза. — Держи, — без вопросов соглашается капитан, не подразумевая даже, что вместо Васиного разговора с Метелицей услышит, как он набирает номер последнего её собеседника и в какие-то пару мгновений, не хвативших ей на то, чтобы подняться на ноги и добраться до отскочившего в сторону Литвинова, отменяет её бронь на номер. — Ты чего творишь?! Вась, ну, что это такое? Я всё равно в гостиницу съеду. — Карина, — он оказывается совсем рядом, осторожно касается ладонью её локотка, словно опасаясь, что уже в следующий миг Карина может пошатнуться и полететь вниз. — Карин, давай договоримся? Я не поднимаю тему служебных романов и думать забываю о… хоть чём-то похожем на вчерашний вечер, а ты прекращаешь все эти попытки съехать. — Прям думать забываешь? — заглядывая Литвинову в глаза, уточняет Карина, и он, помявшись, заверяет, что будет всеми силами стараться. — И никаких томных взглядов за завтраками? — и ответом служит его утвердительный кивок. — Так просто? Вась, давай на чистоту. В чём подвох? Она не сводит с него взгляда, и Литвинов держится под ним абсолютно стойко. Он разводит руки в стороны и сообщает совершенно искренне: — Никакого подвоха. Просто не хочу, чтобы ты ночевала чёрт знает где. — А после добавляет: — знаю я тебя: или сама куда-нибудь влезешь, или на труп какой наткнёшься. А у нас и так дел невпроворот.Часть 7
21 декабря 2021 г. в 22:55
В машине Литвинова на какое-то время повисает молчание. Карина печатает что-то в чат своего дома, где, как выяснилось, не только в одном подъезде не работает лифт, и люди почти что с ума сходят и едва ли не на кол призывают посадить виновного, и Вася просто не считает правильным отрывать её от этого занятия. Да и сказать, по правде говоря, не находится ничего, словно и поговорил им не о чем.
А уж если точнее — одну единственную, волнующую и его, и, наверняка, её тоже, тему поднимать попросту не решается. Он, боевой офицер.
А когда к этой теме плавно подводит Майорова, убрав мобильный в карман и буквально в лоб задав вопрос, звучащий со слишком утвердительной интонацией, почти что сразу в голове у Василия проскальзывает мысль, что лучше бы и дальше продолжалось это молчание. Со вчерашнего вечера то и дело становящееся каким-то неловким.
— Вась, может, пока лифт чинят, мне в гостинице лучше пожить? — она поднимает на спутника взгляд, и в голосе её всё же проскальзывают нотки неуверенности. Где-то внутри расцветает буквально сомнение в том, что следовало вообще заводить этот разговор. Но обратного пути у Майоровой больше не остаётся.
— Чего? В какой гостинице? — хмурится в непонимании начальник-друг. Он всего на миг отвлекается от бегущей вдаль дороги, переводит взгляд на Карину, желая заглянуть ей в глаза и по ним понять куда больше скрытого в речи, но Майорова почти тут же устремляет взгляд на едущую впереди иномарку. — Ты ведь прекрасно живёшь у нас с Леськой. Мы гостям рады.
— Хорошие гости — это гости, которые надолго не задерживаются.
Майорова отзывается почти что философски, ни на миг не задумывается о том, чтобы взглянуть на то и дело переводящего на неё взгляд Литвинова, и словно отдаляется ещё сильнее, отворачиваясь к боковому стеклу.
— Карин, прекращай, — качая головой, просит майор, не теряя надежды перехватить всё же её взгляд. — Я ведь говорил тебе, что ты никого не стесняешь, никому не мешаешь. И вообще, это только хорошо, что мы с Лесей немного поживём не вдвоём. Хоть какое-то в нашей жизни разнообразие.
У Василия в голосе проскальзывают нотки не то печали, что так в его жизни всё сложилось, не то сожаления, что не попытка даже, а мимолётный намёк на изменение только усугубил всё. Он не бросает теперь взглядов на спутницу, в полной мере на дороге сосредоточиться пытаясь, и лишь легонько постукивает пальцем по рулю.
Карина отмечает про себя, что эти несколько дней и для неё стали разнообразием в привычной череде дом-работа-дом-йога-работа, улыбается едва заметно воспоминаниям, пронёсшимся в голове со скоростью превышающей все разумные значения, и спешно отгоняет мысль о том, что стоит отказаться от затеи съехать из временного пристанища в Васиной квартире, а, может, и от попыток убежать от самой себя.
— Погоди, — спохватывается вдруг Литвинов, не то на самом деле изначально не понимая, что к чему, не то иного продолжения разговора попросту не находя, и переводит на подругу быстрый взгляд. — Это всё из-за вчерашнего? Из-за нашего поцелуя? Карин? — зовёт он в надежде заглянуть Майоровой в глаза, но не получает никакого дополнения к её молчанию. — Ты же сначала была не против. Я ведь помню, что ты ответила. Что потом произошло? Карин. Ты так и не объяснила.
Объяснять Карина не спешит и сейчас. Словно и вовсе надеется, что Литвинов, не получив от неё ни ответа, ни взгляда, откажется от разговора, от всех этих выяснений, что да как. Но начальник межведомственной группы на то и начальник, что привычен к сложностям и способен несмотря ни на что идти к намеченной цели — он осторожно и абсолютно мимолётно касается рукой её опущенной на колено ладошки и уже в который раз зовёт по имени.
И когда попытки отмолчаться превращаются в пепел, Майорова бросает одну лишь фразу, надеясь в точку её превратить, но всё же понимая, что если она и окажется точкой, то только одной из.
— Я не люблю служебные романы.
— Что в них не так? Романы как романы, — пожимает плечами Василий.
— Ага, — отрешённо кивает головой капитан, более разумным находя вглядывание в попутные авто, нежели в сливающиеся в бесконечную рябь фасады домом. — Просто романы. А когда служебные романы заканчиваются? А, Вась? — вспархивает на товарища взгляд Майорова, да так неожиданно, что он, спешно отводит глаза на дорогу, не обращая внимание на остановивший их светофор. — Что происходит, когда они заканчиваются? Ни отношений, ни друга… — и глаза сами собой опускаются на ладони, словно от перечисления на них пальцы должны загибаться. — Ещё и коллегам выбирать приходится, на чьей же они стороне.
— Карин… — начинает было майор, но напарница не позволяет даже сформулировать толком речь, не то что её закончить. Она невидящим взглядом смотрит куда-то вдаль, качает головой как-то рефлекторно, нежели задумываясь об этом, и признаётся:
— Я не готова терять друзей. Их и так немного, и разбрасываться этими людьми… Нет, Вась. Нет.
— Карина, — зовёт Литвинов, в руке сжимая ладонь подруги. — Почему ты не хочешь хорошее увидеть, я не понимаю? Раз роман — значит, он закончится? Это что, аксиома такая? Да у нас бы ни одной семьи не было, если бы каждый роман расставанием заканчивался. Ты не права, — качает головой майор, то и дело отрываясь от дороги — сейчас пробке на пути он был бы даже рад — и переводя взгляд на спутницу. — Да даже если далеко не ходить: у Родимина вон с Оленёвой роман служебный. И что? И ничего, никаких проблем. Живут себе спокойно люди.
Литвинов пожимает плечами, весьма себе удачным находя свой аргумент, но уверенность эта разбивается не то о реальность, не о Каринину усмешку — невесёлую совершенно и даже насмешливую, что ли.
— Только ведут они себя как школьники, — объясняет свою реакцию капитан, —шифроваться от всех пытаются, хотя все всё знают, ссорятся то и дело из-за ерунды какой-то, ревнуют друг друга чуть ли не к каждому и каждой.
— Ну, ты скажешь тоже. У каждого свои тараканы в голове, — он чуть разводит руки в стороны, почти что не отнимая их от «баранки» своего верного «коня». — У меня впечатление, что им обоим это просто нравится. Знаешь, отдельный такой вид мазохизма. Удовольствие они получают, когда нервы друг другу трепят. Ладно, хорошо, Родимин с Оленёвой — так себе аргумент, давай другой пример. Всеми известный. Вспомни, у Калугиной с Новосельцевым всё же хорошо сложилось.
Василий замечает вполне себе резонно, но Майорова, не отходя от слова вовсе от сюжета упомянутого напарником советского шедевра, отмечает не менее обосновано:
— А у Самохвалова с Рыжовой — нет.
— Он просто никогда не любил Ольгу. И ты знаешь это не хуже меня. И если уж на то пошло…
— Если уж на то пошло, Вася, — не сводя с товарища глаз, повторяет за Литвиновым Карина, не дав ему договорить, — у нас полно рабочих вопросов, а мы тут служебный роман обсуждаем, — отмечает она, по большому счёту загадку оставляя, что же она имела ввиду под этим словосочетанием, «служебный роман»: название кинокартины или гипотетические отношения в реальности. — Почему сестра погибшей сразу не сказала нам правду? Какие враги могли быть у сотрудницы музея? Где нам искать этого Эдуарда, в отношениях с которой Курапаткина состояла несколько месяцев, но не имеет ни номера телефона в контактах, ни единого созвона?