---
Литвинов галантно распахивает перед подругой дверь нужного этажа, едва ли не впервые за все годы службы оказавшуюся прикрытой, кивает в ответ на Каринины слова, что нужно будет попросить Льва Романовича об экспертизе ДНК по новому делу, которое они не то из-за профессиональной деформации, не то из-за неиссякаемой любви к своей работе обсуждали едва ли не всю дорогу от дома, и приглашает Карину переступить порог офиса. — Привет, Гриш, — пройдя рамку металлоискателя, приветливо кивает дежурному Майорова. Стасюк отвлекается от прикрепления на доску информации новых фотороботов, откладывает коробочку с булавками на стол и расплывается в улыбке, словно уже много дней не видел коллег и до безумия успел соскучиться. — Карина, — не сводит с Майоровой глаз Григорий. — Доброе утро. Василий Иванович, — тут же протягивает Литвинову ладонь и снова кивает. — А вы, я так посмотрю, в последнее время зачастили вместе на работу приходить. Парень не подразумевает по большому счёту ничего, никаких намёков в словах своих не скрывает… он просто констатирует то, что видит, особо не задумываясь даже и лишь с улыбкой переводя взгляд с майора на капитана и обратно, а Карина уже почти что собирается прожечь в нём приличного размера дыру. — Гриш, если бы ты на посту почаще делом занимался, — спасает ситуацию, а заодно и Стасюка Литвинов, — как сейчас вот, а не ерундой страдал, тогда, глядишь, заметил бы, что мы и раньше вместе приходили. Часы внутренние как-то к одному времени в контору приводят. Ты работай, работай, — кивает он Грише, осторожно касаясь рукой Карининого локотка и мягко подталкивая её двинуться дальше, — у тебя неплохо получается. Практически не криво даже. Общий кабинет встречает Литвинова с Майоровой двумя парами глаз, в один миг взметнувшимися в их сторону, параллельной парой щелчков по клавиатуре и вдруг повисшей тишине. Мимолётной, впрочем, как показало время. — Карин, а на каком ты этаже живёшь? — спрашивает вдруг Женя, привычно не выпуская из рук ноутбук. — Напомни-ка. — На шестом, — не успев даже поразмыслить, отзывается Майорова, делая это буквально на автомате. — А что? Это у вас тут какой-то социологический опрос, что ли? Она хмурится от непонимания, ответы получить пытаясь вглядываясь то в спросившую её Женьку, то в Метелицу, так и продолжающую стоять за спиной у компьютерного гения и рассматривать Карину каким-то не человеческим, а своим, «ведьминским», взглядом. Словно без вопросов всё понять стремясь. Вот только вместо ответов на свои вопросы Майорова получает ещё один в свой адрес, на этот только раз не от Жени, а от не прочитавшей её мысли Ольги: — А как же ты с ногой с шестого этажа спускаешься? Карина… И подниматься ведь ещё, — в её голосе звучат нотки волнения, а во взгляде словно мелькают представляющиеся ей картинки этих поднятий и спусков. — Так лифты изобрели, — пожимает плечами капитан. — Давно уже. И мой дом не обошли эти технологии. Да что вообще за допрос тут происходит, я понять не могу? — Мы тут просто новости смотрели… — начинает Лисина не совсем решительно. — И там сюжет один. О многоквартирном доме, жители которого жалуются на лифты, не работающие уже почти что неделю. Карин, о твоём доме, — резюмирует программист, щёлкает парой клавиш и кивает на экран в углу кабинете. Майорова, а следом за ней и стоящей рядом Литвинов послушно поднимают взгляды в указанную Женей сторону, и на экране появляется изображение. Два десятка — а, наверняка и больше, — человек наперебой рассказывают об отключенных лифтах, об управляющей компании, не спешащей исправлять ситуацию и едва ли не прямым текстом посылающей жителей, о множестве пожилых людей, о мамочках с колясками, вынужденными подолгу карабкаться на свои этажи. — Что за люди, — качает головой Карина. Она уверенно делает несколько шагов в сторону Васиного стола и опускается на его краешек, отставляя трость-костыль в сторону. — Как субботник — никого нет, не до кого не допишешься, не дозвонишься. Собрание по поводу камер — собраться не могут. А тут смотрите: и собрались, и на телевидение обратились, и ещё раз для камеры встретились. Всё могут, — продолжает она уже вполголоса, — когда не нужно. — Да чего ты, Карин? — как бы ничего не понимая, спрашивает Литвинов. Он ступает в сторону собственного стола, перехватывает удивлённо-вопросительный взгляд капитана и почти что мимолётно подмигивает ей, как бы давая понять, что всё под контролем. В его во всяком случае понимании. — Активные соседи — это хорошо. В какой-то степени даже хорошо, что они не всегда активные, — добавляет он, оперевшись о столешницу рядом с напарницей. — Телевизионщики сейчас потрезвонят, коммунальщики зашевелятся… будут лифты лучше, чем при сдаче дома. — Вась, ну чего ты отвлекаешь? — не купившись на попытку Литвинова отвести разговор от прозвучавшего совсем недавно вопроса и избавить тем самым Карину от необходимости выдумывать что-то и объяснять, осекает друга-начальника Метелица. — Карина, объясни мне, как ты по лестнице столько пролётов ходишь? — вновь переключается на Майорову экстрасенс. Её голос звучит беспокойством и нотациями. Совсем как тогда, когда мамы отчитывают своих детей, которые без спроса ушли со двора да ещё и на гаражи за соседским домом залезли. — Это ведь небезопасно. А если ты там навернёшься? Ещё одну ногу травмируешь или ногу. — А ещё шею свернуть могу, — вроде бы серьёзным тоном, но всё же с усмешкой на свой лад продолжает Олины слова капитан. — Ну, ничего, — пожимает она плечами, как ни в чём не бывало, — салатиков на моих поминках поедите. И Литвинов её «весёлых шуток» не выдерживает. Он переводит на неё быстрый взгляд, едва ли не испепелить собираясь сидящую рядом подругу, не беспокоясь, что пламя перекинуться может и на него самого. Тем более руки их слегка, но всё же соприкасаются. — Карина! — параллельно со взглядом осаждает напарницу майор. И этот простой оклик привычно помогает. Продолжать в той же манере Карина не собирается. Она быстро поднимает взгляд, встречаясь с Васиным, но уже через миг концентрирует внимание на Метелице. — Да ладно тебе, Оль. Чего ты так напряглась? — Нельзя такими вещами шутить, — качает головой Ольга. — Беду накликать можно. — Слушай, ну не начинай, — просит капитан на пару мгновений поморщившись. — У тебя вечно только беду можно привлечь. Вот это говорить нельзя, так вот делать не нужно… хорошее бы чего рассказала лучше, — замечает Карина, а когда Метелица открывает было рот, не то о чём-то привлекающем позитив рассказать собираясь, не то о недавно проведённом ритуале на удачу напомнить желая, не позволяет ей сказать не единого слова. — А что касается твоего вопроса: не поднимаюсь я на шестой этаж. И не спускаюсь. К подруге переехала на время ремонта. — А чего не сказала-то? — А я что, о каждом своём шаге должна рассказывать? — вопросом на вопрос отзывается Майорова. Она выпрямляется, первостепенно сжав в руке костылёк, и делает пару шагов в сторону от порога общего кабинета. — И вообще вы своими расспросами отвлекли меня от работы. Вась, — обращаясь уже непосредственно к Литвинову, оборачивается она в его сторону, — я ко Льву Романовичу по поводу экспертизы ДНК. Надеюсь, у него нет неотложных дел, и результаты мы получим как можно быстрее.Часть 8
6 января 2022 г. в 22:49
У Майоровой с Литвиновой отношения… капитан бы наверняка после сложения всех этих слов в едином предложении испепелила бы взглядом любого это сказавшего. Взаимоотношения у Карины с Васей идут своим обычным чередом: они всё так же обсуждать часами могут рабочие вопросы, спорить по поводу версий и перспективных подозреваемых, где-то в перерывах могут спрашивать и советы давать по поводу подростково-воспитательных тем, могут… да всё, что угодно для обсуждений брать.
Разве что все эти «могут», после рабочих смен случившиеся, происходят в последние дни не по телефону, как обычно у них бывало, а при личном контакте. Непосредственном и неизбежном.
Пробуждения в одной квартире. Завтраки за одним столом. Каждодневные пожелания спокойной ночи. Совместные сборы на службу… В какой-то момент Литвинову, в одиночку привыкшему на работу ездить и в одиночестве по вечерам дела-проблемы-планы обдумывать, казаться начинает, что так было уже давно и что всё в абсолютности верно. Его практически не раздражают чужие сборы. Не мешают ещё одно полотенце и зубная щётка в ванной. У него даже никакой ревности не случается, когда Леся не к нему идёт с каким-нибудь вопросом или за советом, а к Карине.
Они обсуждают повседневный макияж и предстоящий показ в модельной студии, секретничают по поводу того самого мальчика, о котором Карина поняла ещё несколько дней назад и неудачная шутка про которого едва не заставила Литвинова поседеть окончательно, смеются о чём-то… И Карина понимает, что ей до невозможности уютно во всей этой атмосфере. Тепло и как-то привычно даже.
— Так, постарайтесь сегодня не запоздно вернуться, — просит поутру Олеся и делает это настолько уверенным и властным, что ли, тоном, что с её словами сразу же хочется согласиться и незамедлительно исполнить всё в лучшем виде. — Я тут интересный рецептик курицы с овощами у подруги взяла — хочу приготовить. И не так, чтобы разогревать потом пришлось. Никуда ваши трупы не убегут, сколько можно на работе торчать?
— Мы постараемся не задерживаться, — обещает Литвинов. Обнимает девушку за плечи и привычно касается поцелуем её щеки. — Всё, дочь, мы поехали. На занятия не опоздай. И не забудь зонтик с собой взять.