Я сломал настоящее

Снейп забубнил диагностические чары, и только убедившись, что с Гарри ничего серьёзного, очистил свои ботинки и мантию. А потом подхватил «своего ребёнка» на руки и понёс в больничное крыло. — Не надейтесь отделаться отработками, Уизли, — прошипел Снейп, не оборачивайтесь. — Начинайте паковать вещи. Исключить меня? Размечтался! Дамблдор ещё не убит, и он не позволит выгнать меня из школы без оснований. Снейп не директор и не факт, что станет им! Я хмыкнул, и похоже, получилось слишком громко, Снейп меня услышал. Он не обернулся, но я чувствовал в воздухе волны его злобы. Едва он скрылся за поворотом, я надел Мантию и двинулся за ним. Может, из его разговора с Помфри смогу понять, что он имел в виду, называя Гарри своим ребёнком. Я не мог так сильно изменить прошлое! Я Джеймсу даже толком рассказать ничего не успел, только про дату его смерти. Допустим, Джеймс струсил, не стал жениться на Лили Эванс. Тогда она могла выйти замуж за Снейпа. Маловероятно, конечно, чтобы такая умница и красавица, какой её описывают те, кто её знал, польстилась на унылого носатого Снейпа. Но вдруг. Но Гарри-то похож на Джеймса Поттера! У Снейпа родился бы ребёнок, похожий на него и Лили, тогда он при встрече вообще не узнал бы Гарри! Логично? Вполне! Ну, хвала Мерлину. Гарри — парень добрый, но не настолько, чтобы простить мне, что я случайно сделал Снейпа его папаней. Я просочился в больничное крыло и теперь неотрывно следил за каждым жестом и словом Снейпа. Он и Помфри суетились над Гарри. Друг выглядел неважно, на вопросы не отвечал и всем видом источал желание, чтобы его оставили в покое и дали поспать. Что-то в облике Снейпа казалось мне странным. Приглядевшись, я нашёл три отличия. Мантия: из добротной плотной шерсти, скроена по фигуре, цвет не линялый, а насыщенный чёрный. Волосы: не свисают патлами, а собраны в аккуратный хвост. Они длиннее, чем обычно у Снейпа, а ещё чистые, явно ухоженные, со здоровым блеском. Я с трудом сглотнул. Про такие перемены говорят «чувствуется женская рука». Снейп следит за внешностью, моет голову, лучше одевается. Снимает с гриффиндорцев меньше баллов — наверняка, подобрел, потому что не страдает от хронического недотраха. Третье отличие я искал целенаправленно: на безымянном пальце. И нашёл! Нет-нет, я же отбросил вариант с Лили Эванс. Гарри похож на Джеймса, он его сын, поэтому не важно, кто окольцевал Снейпа. О, а вот ещё вариант: Джеймс внял моему предупреждению, стал серьёзнее, прекратил шпынять Снейпа и даже подружился с ним. Снейпа приняли в Мародёры, и он стал для Гарри кем-то вроде второго крёстного. Вот потому и «мой ребёнок». Версия даже мне самому казалась притянутой за уши, но ничего лучше в голову не приходило. Помфри и Снейп тем временем обсуждали состояние Гарри, целительница опять ворчала про нервы и питание. А Снейп, хоть и знал, сколько всего довелось пережить Гарри, тоже делал вид, будто не понимает, с чего вдруг ему нервничать и мало есть. Гарри отмалчивался. Понял, что тут что-то не то, и Снейп не такой, вот и боится сболтнуть при нём лишнего — догадался я. — Почему Уизли напал на тебя? — допытывался Снейп. — Я понимаю, что ему не нужна причина, но мне нужно пересказать директору ход событий. — Никто на меня не нападал. Мы просто разговаривали, у меня закружилась голова, вот мы и присели, — Гарри вступился за меня, но Снейп, судя по сощуренной роже, не поверил. — Ох уж эта межфакультетская вражда, — вздохнула мадам Помфри. — Сколько студентов попадает ко мне только из-за того, что один распределился на Гриффиндор, а другой — на Слизерин. — Ничего. Одно исключение из школы послужит уроком всем остальным, — мрачно предрёк Снейп. Он прервал возражения Гарри, велел ему отдыхать и ушёл, правильно, по-снейповски, взметнув полы мантии будто крылья летучей мыши. Я сел на пол и постарался отдышаться как можно тише. Ну вот, проблема разрешилась. Шляпа отправила Гарри на Слизерин, Снейп стал его деканом, потому и называет своим ребёнком. Бедняге Гарри придётся заканчивать учёбу в серпентарии, но это лучше, чем быть сыном Снейпа и прожить с ним все детство. Когда Помфри, наконец, ушла, Гарри уже уснул, и я не стал его будить. Вытащил у него Карту Мародёров и занял уединенный закуток, чтобы её изучить. Сначала я попробовал установить год. На Карте нашлась гриффиндорская малышня, поступившая в Хогвартс на нашем шестом курсе. Значит, мы в девяносто шестом или в девяносто седьмом. Уточнить по преподавателям Защиты и Зелий не получилось. Ни Слагхорна, ни Кэрроу я на карте не увидел. Зато в кабинете Защиты разгуливала Тонкс. Я потёр руки. Отлично, один достойный доверия человек из фениксовцев у нас есть. Потом я стал искать Гарри Поттера из этого времени. Нельзя дать ему столкнуться с моим Гарри. Но что друг, что я сам, отображались на карте в одном экземпляре. Это странно. Сейчас не каникулы и явно не хогсмитская суббота, ученики в замке. Возможно, здешние мы засели в Выручай-Комнате. Хотя, что нам там делать без Гермионы зимой? Это по весне мы ищем спасения от её педагогических порывов натаскать нас перед экзаменами. Я решил посмотреть ещё раз позже. А пока заглянул в свою спальню разжиться чистой одеждой. Однокурсники собрались в Большом зале, так что я без помех порылся в сундуке. Ох, ну и бардак у меня! Что-то не припоминаю за собой привычки кидать грязные носки к чистым. Всю жизнь все нормальные парни запинывали грязные носки под кровать. А по пятницам мы устраивали состязания: носок нужно было выловить пальцами ноги из-под кровати и так же, ногой, не беря в руки, закинуть в корзину к вещам для стирки. Невилл кидает метче всех. Возможно, в нём скрывается талант великого квиддичиста-охотника, но страх перед мётлами мешает его реализовать. Эту забаву придумал Симус, и Гарри сразу её поддержал. Но здесь Гарри учился на Слизерине, так что задумка Симуса увяла на корню. Стараясь поменьше вдыхать, я отыскал себе одежду. Содержимое сундука отличалось от того, что я помнил. Не хватало любимых футболок, и мантии явно другие. То ли мама купила самые поношенные и дешёвые, то ли я тут носил вещи ещё неаккуратнее. Закончив с сундуком, я осмотрел тумбочку. По проверенному эссе от тридцатого октября девяносто шестого — Снейп влепил мне «Отвратительно», — я понял, что с датой не промахнулся. А на кровати меня ждал сюрприз — палочка Чарли! Ясень, волос единорога, двенадцать дюймов. Совершенно целая! Я тут же вцепился в неё. Запасная палочка мне-шестикурснику вряд ли так сильно требуется, иначе я носил бы её с собой. А вот мне-нынешнему она нужна ещё как! Она сильнее и слушается гораздо лучше, чем каштановая, а ещё она длиннее, больше подходит для моей руки и выглядит приятно. Палочка Чарли слегка нагрелась в моих пальцах, приветствуя. Будто старший брат пожал мою руку своей: тёплой, мозолистой, сильной. Мысль о брате меня и ободрила, и напугала. Я бросился к тумбочке и перерыл её ещё на раз, но писем от родных не нашёл. Я не хранил их подолгу, не сентиментальная девица же. Но вдруг настоящее изменилось так сильно, что у меня вообще нет родных, кроме Чарли и Джинни? Не обязательно погибли, а может, не родились вовсе! Я раскрыл Карту, чтобы убедиться, что хотя бы с сестрой всё в порядке, и понял, что она идёт сюда. Я переоделся, вышел в гостиную и плюхнулся в кресло. Сейчас дождусь её, прикинусь собой-шестикурсником и выведаю хоть что-нибудь о семье. В гостиной на столе кто-то бросил яркую брошюру «Всевозможных Волшебных Вредилок», и я сразу сунул в неё нос. Итак, близнецы родились и выросли такими же озорниками. А вот своего магазина у них пока нет, брошюра предлагала заказывать «Вредилки» совиной почтой. Надо будет у них запастись кое-какими полезными штуками, перуанским порошком, например. Наконец, явилась Джинни. Я еле сдержался, чтобы не броситься её обнимать — тогда она точно что-то заподозрит. — Джинни! — позвал я, чтобы она не ушла в свою спальню. Она остановилась, и сразу стало заметно, как она изменилась. Сестрица стала выше, чем я помнил — я даже встал с кресла, чтобы убедиться. Джинни дошла макушкой мне до носа, хотя раньше дотягивалась только до подбородка. Юбка у неё была короче, чем я когда-либо видел на ней, глаза ярко подведены. А вот мантия выглядела заметно потрёпанной. Похоже, наша семья беднее. Но как распределение Гарри на Слизерин могло повлиять на папину зарплату? Что, мама не получила в лице Гарри ещё одного ребёнка, которому нужна её забота, и поэтому родила мне парочку младших братьев? Шутка напугала меня своей правдоподобностью. — Что уставился? — грубовато спросила Джинни. Вечно она такая: чтобы дождаться от неё проявлений сестринской любви нужно быть при смерти. — Обед пропустил, заболел что ли? При слове «обед» мой желудок испустил драконий рык. Последний раз я перекусывал у Аберфорта и с этими прыжками во времени уже совсем запутался, как давно это было. — Я… — ни одной убедительной причины, почему меня не было на обеде, я не придумал, поэтому перевёл тему. — Ты придумала, что кому будешь дарить на Рождество? — Что, так туго с фантазией, что решил украсть мои идеи? — Джинни сморщила нос. Мол, шучу, но не на пустом месте. — Зачем мне твои сиропные девчачьи идеи? Просто не хочу случайно повториться. Сестрица закатила глаза и занудным голосом перечислила: — Родителям я подарю поездку в Париж, близнецам мантии от Твилфит и Таттинг, Перси бриллиантовые запонки, тебе новые мозги, Чарли детеныша дракона, а Биллу и Флегме… ещё не придумала. Может подскажешь?! Джинни рявкнула на меня и утопала в спальню девочек. Чего это с ней? Зато количество братьев у нас, хвала Мерлину, совпало: ни убавилось, ни прибавилось. В гостиную вернулись Дин и Симус. Я уточнил у них время и смог выставить его на своих часах. Поднял взгляд от циферблата и увидел на груди у Дина значок старосты. Я поперхнулся воздухом от возмущения, чем вызвал пару удивлённых взглядов. Почему мой значок у Дина? Это же никак не связано с Гарри, не должно было измениться. Не то что бы мне так нравилось быть старостой. Следить за малышнёй, переливать из пустого в порожнее на собраниях и разнимать мелкие стычки — скукота. Но это статус на факультете и в школе, на меня иначе смотрели ученики и преподаватели. И мама так радовалась и гордилась, когда меня назначили… Я сражался с Пожирателями Смерти, скрывался в лесу, попадал в плен, голодал, грабил банк и кучу раз чуть не умер — а теперь дурацкого значка стало жалко чуть ли не до слёз. Я отвернулся, чтобы ребята не видели мою покрасневшую рожу. Это местный Рон-шестикурсник не староста. А мне-то что? Мне нужно разбираться с Волдемортом и хоркруксами, а потом от учёбы останется один месяц. Плевать мне на этот значок! Я пошёл прочь из гостиной, еле сдержавшись, чтобы не отпихнуть Дина в сторону. Сразу за портретом Полной Дамы мне встретилась сердитая Макгонагалл и велела идти с ней к директору. Ну вот, не успел надеть мантию-невидимку — теперь не дадут добраться до кухни. Интересно, меня за шалости здешнего Рона будут отчитывать, или это Снейп подсуетился? К кабинету директора я шёл с мыслью, что они все меня достали. Я скачу сквозь Время, не ем, не сплю, рискую головой, чтобы всех спасти, а они мне даже паршивого значка старосты пожалели. Хотят исключить — да пожалуйста, пусть сами разбираются со своими проблемами. Гарри я, конечно, не брошу, а вот Снейпу жизнь спасать больше не буду! Макгонагалл обернулась на моё обиженное сопение, но ничего не сказала. Отвернулась с таким видом, будто не разочарована во мне только потому, что давно не ждёт от меня ничего хорошего. Я скривился. Похоже, её прежнее строгое, но доброе ко мне отношение было вызвано лишь дружбой с Гарри. Нет дружбы — нечего и защищать какого-то там Рона Уизли от нападок Снейпа. Мало ли что гриффиндорец и её студент… А Снейп вокруг своего слизеринца выплясывает, хлопочет как над цыплёнком, ему не всё равно. — Берлинское с малиной, — сказала Макгонагалл горгульям, не потрудившись уточнить, во что именно в Берлине она предлагает напихать малины. — Здравствуй, Рон. Проходи, присаживайся, — любезно предложил мне директор, когда мы поднялись в его кабинет. — Э… добрый день, сэр. Так странно разговаривать с кем-то, кого недавно видел куда более молодым. Стоило на час уйти, как он покрылся морщинами. Невольно опасаешься снова терять из виду. Дамблдор в жизнерадостной салатовой мантии восседал за директорским столом, слева от него сверкал глазами Снейп. Макгонагал заняла место справа от директора. Прямо дисциплинарное слушанье в Визенгамоте. Мне пришлось сесть на свободное кресло напротив Дамблдора, и на меня тут же уставились три пары глаз. Четыре, считая Фоукса, только феникс вряд ли прилетит мне на помощь, не тот род опасности. Я представил себе, как Фоукс бросает мне Шляпу, я вынимаю из нее меч Гриффиндора и рассекаю Снейпа пополам, словно коварный хоркрукс. Он превращается в чёрный дым, просачивается в окно, там собирается в летучую мышь и скрывается за облаками, злобно хохоча. Увы, это лишь мечты. — Чаю? — предложил мне директор. Я замотал головой. Лучше поскорее закончим, да я нормально поем, а не кишки тут буду полоскать. — Итак, Рон. Расскажи мне, что сегодня произошло между тобой и Гарри Поттером. Всё-таки директор, при всех его недостатках, мировой старик. Не предвзятое «что ты сделал с ребёнком», а нейтральное «что произошло». На чьей бы стороне в войне с Волдемортом ни был Снейп на самом деле, ему до уровня Дамблдора расти и расти. — Мы разговаривали, Гарри почувствовал себя плохо, — я старался говорить кратко, чтобы меньше рисковать попасться на какой-то мелкой неточности. — Я предложил проводить его в больничное крыло. Мы уже почти дошли, как Гарри сказал, что у него сильно кружится голова. Он сел на пол, и я присел рядом с ним, чтобы дать ему отдохнуть. А потом пришёл профессор Снейп и почему-то подумал, что мы подрались. — Вы просто разговаривали? Раньше вас редко можно было застать за этим занятием, — загадочно изрёк Дамблдор. Что он имеет в виду? Мы тут с Гарри что, не просто не дружили, а враждовали? Пакостили как Мародёры Снейпу, как Малфой нам? Тогда почему Снейп наводит панику из-за рядового события? Ничего не понимаю. Неважно, пусть все привыкают к переменам. Когда мы всё расскажем Гермионе, она обязательно попытается помирить наши младшие версии. — Это было просто детское межфакультетское соперничество, сэр — вспомнил я слова Помфри. — Должны же мы когда-то перерасти его. Да, Снейп, это в твой огород камень! Снейп, правда, и бровью не повёл. Может быть, женатый и… хм, удовлетворённый жизнью, он меньше бесился из-за Мародёров. — Приятно слышать от тебя столь мудрые слова, Рон, — благостно кивнул директор. — Может быть, ты хочешь рассказать мне что-то ещё? Он бросил на меня хитрый взгляд поверх очков. Мол, я знаю, что тебе есть что скрывать. Ага, так я и признался! Но про хроноворот и в какую дату нас с его помощью отправил, он мог запомнить. Можно сказать, что мы вернулись, но не признаваться, что реальность изменилась. Нет, так он будет внимателен к любым нестыковкам. Кто знает, какое наказание положено за изменение реальности! — Ты позволишь взглянуть на твою палочку, Рон? — не меняя любезного тона уточнил директор. Я протянул ему палочку Чарли, запоздало сообразив, что на ней могут быть следы каких угодно заклинаний. Но какой у меня выбор? Палочка из каштана только что побывала в битве, и на ней следы точно не мирных чар. — Приори Инкантатем, — объявил Дамблдор. В воздухе появились рукописные слова, они менялись местами. Потом возник лист пергамента целиком, а мой почерк на нём сменился невилловым. Затем лист раздвоился — это заклинание Джеминио, оно довольно сложное, требует предельной концентрации. Похоже, последнее, что делал Рон-шестикурсник — это мирно списывал домашку по травологии у Невилла. Его навык списывания выше моего — как бы взять у себя пару уроков? — На теле Гарри достаточно повреждений от обычной маггловской драки, — не унимался Снейп. Дамблдор отдал мне палочку и развёл руками. — Боюсь, сейчас мы не можем установить, кто был их причиной, — сказал он. — Выпейте чаю, мистер Уизли, — велел мне вдруг Снейп. — Вы что туда, Веритасерума подлили? — хмыкнул я. Попытка пошутить не удалась. Макгонагалл метнула в Снейпа возмущенный взгляд, тот её проигнорировал, продолжил пялиться мне между глаз, будто намечая цель для Авады. — Удивлён, что это название сохранилось в вашей голове, — процедил Снейп, — Но ваша неожиданная памятливость весьма кстати, она избавит нас от долгих объяснений. Пейте, и мы зададим вам пару вопросов. Если вы невиновны, то вам нечего бояться. На испуг взять хочет. Дамблдор не позволит ему поить студента Веритасерумом. — Это незаконно, — я устроился в кресле поудобнее и глянул на Снейпа увереннее. Он проигрывает! — Не хочу, чтобы вас уволили и посадили в Азкабан. — Не советую дерзить мне, Уизли, — прошипел Снейп и впился в меня таким яростным взглядом, что мне захотелось закрыться от него хоть рукой. Хорошо одетый, с убранными волосами, он выглядел ещё более опасным гадом, чем в прежней реальности. Тогда он был просто злобным типом, который упивается мелкой властью над студентами. Теперь же казалось, что передо мной очень влиятельный человек, который может устроить проблемы и за пределами Хогвартса. Чтобы не спасовать, я решил представить Снейпа голым. Есть такой психологический приём у маглов, мне о нём рассказала Гермиона. Она уточнила, что на магах тоже работает. Но вместо пунцового от смущения Снейпа, прикрывающего руками самое интимное, у меня в голове возникла картина его последних мгновений. Тело на грязном полу Визжащей хижины. Разорванное горло. Хрипы. Мерзкий, тошнотворный запах пыли и крови. Несколько часов назад я наблюдал его гибель с опаской и брезгливостью, но в целом довольно спокойно. Всякого насмотрелся к тому времени. Но сейчас, когда живой и здоровый Снейп сидел напротив меня, воспоминание оказалось куда более жутким. Нельзя так с живыми людьми! Меня затошнило, и я задышал глубже, чтобы не блевануть как Гарри. И вдруг воспоминание исчезло из моей головы. Снейп всё еще сверлил меня взглядом, но теперь он выглядел озадаченным. Я уставился на свои ногти. Может, он меня легиллиментил и решил, что я развлекаюсь фантазиями о его убийстве? — Боюсь, что мы теряем время на пустые разговоры, — вздохнул Дамблдор, косясь на Снейпа с неодобрением. — Рон утверждает, что драки не было, и у нас нет причин подвергать его слова сомнению, не так ли? Я кивнул. Гарри получил немало синяков в сражении, вот Помфри и уверена, что была драка. Но доказательств-то нет. А кстати! — Когда Гарри станет лучше, можно спросить у него, — предложил я самый разумный вариант. Снейп поморщился. Точно, он же уже спрашивал. Ну, сам виноват, что не прислушался и устроил разбирательство на ровном месте. — Разумеется. Мы так и поступим, — добродушно улыбнулся мне Дамблдор. — Очень рад, что вы с Гарри оставили позади детские конфликты и дали шанс взрослой дружбе. А теперь вам с профессором Снейпом пора спешить на урок. Я вежливо попрощался и вышел вслед за Макгонагалл, так и не проронившей в кабинете ни слова. Она и на лестнице молчала: наверно, не знала, можно верить мне или нет. Здешняя Макгонагалл тоже странная: наша не постеснялась бы сказать о своих подозрениях в лоб. Мы здесь что, настолько часто дрались с Гарри, что она устала меня ругать? А, плевать. Маленькая победа над змеем меня ободрила, возле гаргулий я кивнул декану и повернул в сторону кухни. Обед, обед, обедушка мой родной и любимый! — Вы решили прогулять Зельеварение, мистер Уизли? — догнал меня резкий голос Макгонагалл. Пришлось выкручиваться, что не взял сумку и теперь бегу за ней в спальню. — Лучше поспешите на урок, чтобы с вас не сняли баллы за опоздание, — распорядилась она, смерив меня недовольным взглядом. Как будто это я виноват, что меня оговорили, потащили к директору и не дали подготовиться к уроку! Я поплёлся к подземельям. Хотел скрыться с глаз деканши и надеть Мантию-невидимку, но тут из директорского кабинета вылетел злой как стая мантикор Снейп и рыкнул на меня, требуя быстрее идти на его урок. По пути я думал, под каким предлогом улизнуть, чтобы Снейп не слишком удивился, когда застанет меня в кабинете. Но на моё «ой, мне нужно в туалет», тот рыкнул «потерпите». Схватил меня за плечо и потащил в подземелья. Перед дверью я додумался запутаться в собственных ногах и заглянуть в кабинет, делая вид, будто возвращаю равновесие. Моей копии за партой не было, и я рискнул зайти. Если я-шестикурсник сейчас вбегу, придётся врать, что это подделка. На первой парте сидела Гермиона. Я невольно расплылся в улыбке. Мы виделись сегодня — ох, и не только виделись, — но я уже соскучился. Она немного изменилась. Не помню, чтобы Гермиона собирала все волосы в пучок. Моя милая львица пыталась укротить свою гриву, а не спрятать совсем, оставляла хотя бы пару локонов. Ей не идёт так, похожа на Макгонагалл. Я хотел сесть с ней, но она, заметив моё движение, подняла руку над свободным стулом. Да ладно, не собирался я портить зелье, посидел бы тихонько рядом! Гермиона такая забавная, когда переживает из-за оценок. Второе свободное место осталось рядом с Невиллом, туда я и приземлился. Тот вздрогнул и уныло опустил голову. Ну да, со мной на зельях не отсидишься. Слизеринцы пялились на меня и шептались. Малфой так и испепелял меня взглядом. Мелковат он тут. Всего год разницы, но по сравнению с тем, каким я его видел в Выручай-Комнате, дитё дитём. Даже щёки округлые — не толстые, а именно такой детской формы. Не хотел я обижать малявку, но пришлось скорчить ему рожу, чтобы не выходить из роли шестикурсника. — Мистер Уизли, — прошипел Снейп, — сегодня поразил меня своими талантами в заклинаниях для списывания. Давайте все вместе убедимся, что оценку по Зельеварению на СОВ он получил заслуженно, а не потому что списал. Вы ведь не против, мистер Уизли? Гермиона обернулась с первой парты и послала мне уничижающий взгляд. Я-то тут при чём! — А если против, то займёмся сегодняшним зельем? — уточнил я без особой надежды. — Нет! — отчеканил Снейп, ухмыляясь в предвкушении. — Итак, в каком зелье используется… Слизеринцы угодливо захихикали и устроились за партами поудобнее, ожидая развлечения. Гриффиндорцы вздохнули, готовясь к потере баллов. А я от души посочувствовал той невезучей женщине, что стала его женой и терпит все эти фокусы дома. «Дорогая, в каких блюдах используется ломаный лавровый лист? Так зачем ты положила его в жаркое целиком? Похоже, брак с выдающимся зельеваром — это ещё не всё!»