Я сломал настоящее

Гарри поставил пластинку на граммофон, комнату напомнили звуки джаза, хриплый голос певицы затянул «Жемчужными слезами плакал Феникс». — Завтра мама и Северус уйдут кататься на лыжах, и весь дом будет в нашем распоряжении, — пообещал Гарри. — Я покажу тебе телевизор — он тут просто шикарный, огромный! А ещё есть приставка, поиграем в гонки, тебе понравится. — Приставка — это компьютер? С компьютерными играми? — я попытался вспомнить, что мне Гарри рассказывал о развлечениях своего кузена. Я не особо разбирался в этих магловских штуках. И честно говоря, не очень-то хотел уподобляться в привычках Дадли Дурслю. А здешний Гарри Поттер — очень странный парень. Ругал мать за магловские привычки, а сам не брезговал дорогими игрушками из мира простецов. Или это приставка Снейпа? — Приставка подключается к телевизору, на ней только играть можно. А компьютер вот, — Гарри махнул рукой на маленький телевизор на столе, а потом показал серый ящик под столом. — То экран, а это системный блок, там у компьютера мозги. На нем можно не только играть, но и делать всякие расчеты. Длиннющие вычисления по Астрономии — на раз-два! — Вот как твой двойник стал лучшим учеником! — сообразил я. — Наверно, отчасти и из-за этого. Для летних заданий точно использовал. С помощью компьютеров совершают научные открытия, проектируют дома и автомобили. Он очень много чего может! — Гарри взмахнул руками, но рожу сделал кислую. — Только я не умею с ним обращаться. Я знаю, как включить и запустить игру или фильм, но больше ни для чего Дадли компьютер не использовал. Не рискуя сегодня выходить из комнаты к приставке и встречаться со Снейпом, мы покопались на полке с настольными играми. Нашли волшебные шахматы, посмотрели необычные фигурки: магическое войско египтян сражалось с индейцами майя, что заставило меня и Гарри усомниться в наших честным трудом заработанных «Слабо» и «Отвратительно» по Истории Магии. У здешнего Гарри было много разных игр: из тех, что продаются в Зонко и стоят как волшебная палочка. Так что мы решили попробовать что-нибудь новенькое и, чтобы не нагружать усталые головы сложными правилами, выбрали «Пылающих книззлов». Сияющая надпись на коробке обещала, что мы разберёмся, как играть, за одну минуту. Только раздали, только прониклись азартом. Вот я, нетерпеливо постукивая выросшим рыжим хвостом, шлёпнул на стол карточку Нападения. Она заставит ушастого Гарри, который из-за попавшегося ему Ленивого Кошака был вынужден играть лёжа, взять с колоды две карточки сразу и с большей вероятностью подорваться на Пороховом книззле. Ну, или отрастить усы. И тут в дверь постучали. — Мальчики, — Лили заглянула только после разрешения сына, когда мы на всякий случай спрятали бутылки из-под сливочного пива. — Мы с Северусом хотим прогуляться, угостить пирогом Батильду. Вы с нами? Мы помотали головами, и нас тут же нагрузили задачей: — Гарри, тогда будь другом, уложи Айрис через пятнадцать минут. Милли ещё спит. — Конечно, мам, не вопрос, — Гарри улыбнулся, но как только за Лили закрылась в дверь, нахмурился. — Рон, ты же старше Джинни. Значит, ты знаешь, как укладывать детей спать? Я фыркнул. У нас не настолько большая разница, чтобы я сам сестру укладывал. — Нужно просто сказать то же, что и мама, — объяснил я. — Моя говорит: «Вы на часы смотрели? Ну-ка живо чистить зубы и по кроватям!». Но твоя ещё мелкая, так что не ори и назови её «Солнышко» или «Цветочек», или кто она у вас. Ща доиграем и уложим, не парься. Но Гарри отложил карточки — смешные чёрные кошачьи уши сразу исчезли, — и нервно переплёл пальцы. — Я не умею обращаться с детьми. Я хочу стать настоящим братом Айрис, но боюсь её напугать или чем-то навредить, — признался он. — Ты же староста, — фыркнул я. — Разве ты не подтирал сопли слизеринским первокурсникам? — Айрис меньше, намного! Я принялся разжевывать, что ребёнок воспитанный Снейпом, со снейповской кровью в жилах и явными чертами снейповского характера не может быть хрупкой фиалкой. От самого понятного «гады должны быть скользкими и живучими» пришлось отказаться, чтобы не лишать Гарри иллюзий о дружной семье, чью счастливую жизнь портят только выходки Снейпа. Пока Гарри по моему совету пытался представить, как деточку укладывает носатый подземельный гад, в дверь бесшумно, как кобра, проскользнула Айрис. — Гарри, уже одиннадцать, мне пора спать, — заявила она. — Ээээ, конечно, милая, — тот вскочил на ноги так резво, как будто за опоздание на одну минуту после отбоя с них снимут баллы. — Ты почистила зубы? Малявка кивнула. Какой дисциплинированный ребенок! Да Снейп, наверно, её запугивает, не жалея кровиночку. — Эээ… Тогда ложись в постель. Айрис посмотрела на него так, будто Гарри ляпнул, что аконит входит в зелье от прыщей. Я отложил карты, с сожалением глядя, как исчезает мой шикарный пушистый рыжий хвост с белой полоской, поднялся на ноги и прошептал другу: — Проводи, выключи свет, пожелай доброй ночи и погладь по голове. Услышав инструкцию, Гарри просиял и уверенно взял сестру за ручку, увёл укладываться. Но не прошло и пары минут, как он влетел обратно в свою комнату: — Рон, ты нужен мне срочно! Я вытаращился на него. Как можно успеть навредить ребёнку за такое короткое время? Она нашла какое-то зелье и выпила? Куклу сломали? Пижаму найти не могут? — Она требует сказку! — выпалил Гарри Друг схватил меня за руку и потащил по коридору. — Ну, просит, так расскажи! — проворчал я. Что за паника на ровном месте? — Я не знаю ни одной волшебной сказки, кроме Сказки о Трёх братьях, а про Смерть Айрис точно рано слушать! Я закатил глаза. Так поискал бы в доме, явно же у малявки есть какие-то книжки. При всей своей смелости, находчивости и выносливости, Гарри иногда сущий ребёнок в элементарных бытовых делах. Оказалось, Айрис требовала рассказывать по памяти, в темноте, чтобы под сказку и заснуть. Надо же, какие мы принцессы! — Прыгливый горшок? — предложил я принцессе, плюхаясь в кресло у кроватки. — Зайчиха-Шутиха? Гарри щелкнул выключателем, но детская не погрузилась в полный мрак. На волшебных обоях засветились сиреневые ирисы, и с каждой минутой сияние приглушалось. Перебрав с десяток сказок, Айрис остановилась на Фонтане Феи Фортуны. Специально, что ли, выбрала самую длинную? Вот слизеринка будущая! — На высоком холме, в зачарованном саду, за высокими стенами, — смирившись, что её не переспорить, начал я размеренным, убаюкивающим голосом, но не на одной ноте. Мне в детстве сказки на ночь читали не часто, но пару раз в неделю находили время или родители, или старшие братья — кроме близнецов, разумеется. Быстрее всех меня усыплял Перси — даже мелкий, он предпочитал читать или пересказывать учебники, газеты и прочую скучную муть. Да ещё и заунывным, монотонным голосом. Разочарованный, я отрубался на второй минуте. Мама хвалила Персика за хорошую работу, но я не настолько чёрствый, чтобы так поступать с маленькой девочкой, будь она хоть трижды Снейп в миниатюре. Я буду рассказывать как отец и Билл, именно звуком их голосов я помнил сказки. — … спрятан волшебный источник, Фонтан феи Фортуны. Раз в году, в день летнего солнцестояния… Малявка закрыла глазки, расплылась в мечтательной улыбке, растеклась как жидкость или книззл по подушке. И тут сонную атмосферу разрушил сдавленный ржач. Гарри прикрывал пасть обеими руками, но звук заглушить не смог. — Круто смотришься, Рон. Женить тебя надо, — пробормотал он сквозь смех в ответ на наше с Айрис возмущенное «В чём дело?». — Кто не может сидеть тихо, пусть подождёт за дверью, — с достоинством отозвался я и продолжил: — … в сад может войти один человек, и если он успеет до заката добраться до источника и окунуться в него… Гарри на цыпочках прокрался к выходу и свалил, чтобы не мешать. Айрис, вроде, заснула на эпизоде, где три ведьмы и рыцарь встретили белого змея. Но я на всякий случай договорил до карабканья по крутому склону. Редкий ребёнок, будучи в сознании, на этом моменте не встрянет с вариантами, как можно было залезть, имея волшебную палочку. И зная Левикорпус, ха-ха! Я в детстве хоть и не знал слов заклинаний — родители опасались шалостей с их палочками, вот и колдовали невербально, — но возможности взрослой ведьмы всё же примерно представлял. Но Айрис молча сопела и не умничала, ирисы на волшебных обоях совсем погасли, так что я на цыпочках прокрался на выход. У самой двери в ступню впилась какая-то деталь от игрушки, но я лишь беззвучно согнулся от боли и не погубил результатов своего укладывательского труда. Вот я и нашел свой скрытый талант — я умею усыплять малявок не хуже, чем Билл! Как обычно для меня, талант из разряда тех, на которых не заработать ни сикля. Взрослая часть семейства Поттер-Снейпов обосновалось на первом этаже в гостиной, оттуда доносился невнятный гул. Едва я переступил границу Муффлиато, как моих ушей коснулся привычный звук: Снейп распекал Гарри. На этот раз за то, что он оставил малознакомого парня наедине со своей сестрой. — Ты же сам заглядывал и убедился, что всё в порядке! — недоумевал Гарри. — У Рона тоже есть сестра, он знает, что делает. Лили, сидя лицом к коридору, заметила меня первой и подала рукой знак, чтобы я не вмешивался. Джеймс появился на картине и поманил меня в другую сторону, подальше от спорщиков. — Сейчас Гарри сцедит с Севви яд, и тот вспомнит, что у него есть свои дела и личная жизнь, — фыркнул Джеймс. Ну, раз он так уверен, что Гарри не нуждается в спасении… Я кивнул, и, поскольку выпала возможность и чтобы молча не стоять, спросил: — А вы расскажете, что произошло в ночь на Хэллоуин? Ну, в восемьдесят первом. Неправильно спрашивать такое, сам понимаю. Кому приятно признаваться в ритуальном убийстве! Но вдруг там крылся какой-то важный факт? — О, — Джеймс развёл руками. — Я не знаю. — Но ведь вы были там! — не понял я. — Я лишь портрет. Картину закончили за месяц до моей смерти, а чары нужно обновлять, чтобы портрет помнил все новые события. Последний раз я обновил их за три дня до Хэллоуина, и тогда я ещё не решил насчёт запасного плана. Ну, ты читал, наверно, в книгах, — Джеймс вздохнул, помолчал, но всё же признался: — Я всегда считал Тёмную магию и жертвоприношения сущей мерзостью. Но Пожирателя я мог бы убить: хоть в бою, хоть обезвреженного. Война ожесточает, знаешь ли. Особенно, когда твоя семья под угрозой. Джеймс перешел на соседний натюрморт и налил себе из графина воды: промочить горло или просто взял паузу в неловком разговоре. — Я помню, как обдумывал это и на всякий случай готовился к ритуалу, делал расчеты, закупал зелья. А потом очнулся портретом, когда всё уже закончилось. Часть дома пострадала, на втором этаже был взрыв, а тут, внизу, все было в штукатурке… — То есть, вы совсем ничего не знаете, — подытожил я. — Это я накладывал чары, — уточнил Джеймс, — они должны были взорвать тут всё, как только никого из своих не будет дома, направив основную силу на постороннего волшебника. Но судя по тому, что разрушение было небольшим, Сам-Знаешь-Кто уже отбросил копыта. Жахнуло вхолостую, по остаточной магии в трупе, даже стены устояли. Раз его убил не взрыв, то наверно, мне хватило духу на убийство Пожирателя и ритуал Замены. Я почесал затылок. Странно как-то. То есть убил Волдеморта ритуал, а тело его распылило уже потом, взрывом. — А почему вообще что-то взорвалось, если Гарри и ваша жена были в доме? — спросил я, но тут же сам понял, что говорю чушь. Не будет же Лили сидеть с малышом в доме с двумя трупами! Да ещё и со снятым Фиделиусом, когда в любой момент явятся Пожиратели. Она аппарировала, тут всё бабахнуло. А нет, в газетах же писали, что она была ранена… Ну, значит, кто-то их забрал — авроры или Орден Феникса. Повезло ещё, что взрывом не убило своих. Так себе был у Джеймса основной план! — Вообще-то ни Лили, ни Гарри не должно было быть, я их отправил с ночёвкой к Дурслям. Вроде как, развеяться, сменить обстановку, — хмыкнул Джеймс. — Но естественно, не говорил жене, что сегодня умру. Наверно, зря, потому что она что-то почувствовала: ну, ты знаешь, эта их ведьминская интуиция. Она заволновалась и вернулась. Хорошо, что не под нос Волдеморта, и тот успел убить меня и активировать ритуал! Я лишь покачал головой, обалдевая от мысли, как легко мог сорваться весь план, вернув реальность к прошлому варианту. Или даже хуже, если бы у Лили не осталось времени наложить на Гарри кровную защиту. — Хватит о прошлом. Расскажи мне про хоркруксы! — потребовал Джеймс. Я аж подпрыгнул на месте. А потише нельзя? Я наложил Квиетус, Муффлиато и заклятье Недосягаемости. — Один вы уничтожили, — я начал загибать пальцы. — Гарри теперь не хоркрукс этого Волдеморта, так что осталось пять. Дневник, диадема… — Рон, — оборвал меня Джеймс. — Вы так и не поняли? Почему-то ваш хроноворот не позволяет двум версиям предмета существовать одновременно. Гарри сказал, что Мантия одна, она не задвоилась. Мантия, наша Карта, вы двое… Я поёжился. Джеймс знает, что мы ненастоящие, нездешние! Но он всегда знал, что мы меняем прошлое — значит, и то, что изменится наша жизнь и отчасти мы сами. Джеймс видел моего Гарри первым, до того, как родился его собственный сын. Это здешний Гарри был для него «не тем» — или нет? Портреты не привязываются к людям так же, как живые. Джеймс прекрасно помнит свою жизнь и годовалого малявку Гарри, но то, как сын взрослел у него на глазах — для портрета остается смутным знанием основных фактов. Даже то, что он научился называть Нюниуса почти дружелюбным «Севви» — уже необычно для портрета, они не умеют прощать, перерастать вражду и вообще менять отношение. Вроде бы, мама мне объясняла это так. Я не силён в теме портретов, в Норе их не никогда было! — Часть души не может быть в двух экземплярах, — продолжал Джеймс, не заметив моего замешательства. — Хотелось бы надеяться, что проще исчезнуть фрагменту в чужой голове, чем тому, который не отколот от души. Но не факт! Гарри показал мне свой шрам, незаживающий шрам, понимаешь? Я поначалу запаниковал, но потом сообразил: — У Гарри нет видений, а в прошлый раз были! Он по ночам, во сне, видел глазами Волдеморта и второго его живого хоркрукса, змеи. — Так он носит кольцо моего отца, кольцо рода Поттеров, там защитных чар как на столе начальника Аврората. И окклюменцию он сколько лет изучает, — Джеймс упрямо пытался убедить меня, что все мои труды по спасению Гарри оказались напрасны. — У Гарри так себе с окклюменцией, — заметил я, проглотив уточнение «у моего Гарри». — Плохо, пусть позанимается с Регулусом. И тебе, кстати, полезно, если тоже в ней не силён. Ого, Регулус жив! Точно же, Джеймс говорил, что они уничтожили хоркрукс с братьями Блэк, а втроём-то можно было как-нибудь спастись от инферналов. — Как будете у Сириуса, пусть Гарри попробует заснуть без кольца, — посоветовал Джеймс. — Не на тумбочку у кровати его положит, а прямо в другую комнату отнесёт. Я кивнул и нахмурился. Странно, что кольцо джеймсова отца не исчезло вместе с двойником Гарри. Одежда — часть волшебника, она близко к телу, в его магическом поле, она остаётся на анимагах, и мы сами перенеслись сюда в своих шмотках. Тот Гарри не носил полезное защитное кольцо, когда исчезал? Но это же глупо, такие вещи носят, не снимая! Особенно в слизеринской спальне. Может, Тупоронни опоил его зельем Григория Льстивого и попросил оставить кольцо где-нибудь подальше, в сундуке? Чтобы оно не препятствовало зелью, не ослабляло его действие. И так выманил Гарри из замка, привёл в лапы к врагу. Но тут мы вернулись из прошлого, двойники исчезли, а кольцо осталось. Если подумать, и палочка того Рона почему-то не исчезла. Тот пошёл на дело с другой? Чужой, ворованной? И с краденным журналом Симуса, ха-ха. Всё это объясняло, как двойник Гарри смог сбежать из-под Круциатуса Волдеморта. Так что мы с Гарри своим появлением не погубили его двойника, тот и так был без пяти минут труп. Вроде бы, надо чувствовать облегчение, но мне от этой мысли стало мерзко. Словно я перенёсся в тело Тупоронни в момент предательства, а не просто заменил его в этой реальности. — Как уничтожить хоркруксы мы знаем, — заверил Джеймс. — Сириус применит Адское Пламя, нужно только добыть их. Оно же должно помочь, если хоркрукс живой, но Авада проще и безопаснее, змея же не будет ждать, пока заклинатель сконцентрируется. Про хоркрукс в голове Гарри он не сказал ничего. Я тоже молчал, погрузившись в невесёлые мысли. Слова Джеймса об исчезнувших двойниках звучали так логично… Я думал, что в голове Гарри хоркрукс нашего Волдеморта, не связанный со здешним злодеем. Эдакий паразит, сгусток темной магии. От него однажды всё равно придется избавляться в Мунго, но он никого не сможет вернуть к жизни. И что же, на самом деле он появился в этой реальности и этим уничтожил такую же часть души Волдеморта? Возможно. Но это же не создаёт связь между двумя кусками! Или создаёт? Неужели всё зря, неужели мы вернулись к исходной точке: Гарри должен подставить под волдемортову Аваду лоб? А я лишь продлил его мучения, поманил красивой сказкой, лживым обещанием счастливой семьи, которой у него не могло быть — или с которой он не может остаться… Я горько усмехнулся своим мыслям, поднял голову, чтобы продолжить разговор, и тут заметил, что на нас с Джеймсом пялится Снейп. Носатый стоял шагах в четырёх, и я даже успел похвалить себя за привычку накладывать заглушающие чары малым кругом. А потом вспомнил, что нахожусь в доме шпиона, который легко справится с заклинаниями школьника. И даже малоизвестность Муффлиато не поможет — его ж Принц-полукровка и создал, явно знает контрзаклятье! Как много он услышал? — Подслушиваешь, Севви? — оскалился Джеймс. — Не терпится сунуть нос в чужие дела? — Я в своем доме и могу стоять, где захочу, — прошипел Снейп. — Вы обсуждали хоркруксы. Темнейшее, омерзительное волшебство, о котором даже в книгах о Тёмной магии избегают рассказывать, во избежание. Откуда шестикурсник из светлой семьи знает об этом? — Я вообще образованней, чем вы предпочитаете думать, профессор, — с достоинством отозвался я. — Кто затащил тебя во Тьму? Чем заманили? — шипел Снейп, будто не услышав меня. — Тёмный Лорд любит таких, обиженных на семью. — По себе судите? — огрызнулся я. — Руки! — рявкнул Снейп, наставляя на меня палочку. Уже привычным жестом я продемонстрировал чистые запястья. Меня так и подмывало предложить Снейпу сделать то же самое, но я в состоянии отличить гриффиндорскую смелость от самоубийственной глупости. — Не заслужил ещё, значит, — подытожил Снейп. — Легилименс! Перед глазами возникла Чаша Пуффендуй на горе золота в сейфе Лестренджей. Я попытался выбросить Снейпа из своей головы, как рассказывал Гарри, но не получилось. Палочка в кармане джинсов почему-то не нащупывалась. Тогда я сказал себе, что Снейп не поймет, что за чаша перед ним и где она стоит. И тут картинка в моей голове сменилась. Я увидел нашу с Гарри ссору — недавнюю, в туалете, из-за Малфоя. Это ерунда, и словно услышав мои мысли, Снейп не стал задерживаться, поспешил дальше. Выручай-Комната, охваченная Адским Пламенем. Опаляющий жар, полный страдания вопль, старая метла, которая еле вывозит нас троих — к счастью, с моего ракурса не видно лиц Гермионы и Гойла. Я нащупал палочку в кармане, вытащил её, но не успел произнести ни слова, как её выбило из моих рук. Кажется, я потерял равновесие и упал, по ногам больно ударило, но я не мог сориентироваться в пространстве. — Ты свихнулся, Нюниус! Отвали от него! — орал Джеймс. Снейп продолжал ковыряться в моих мозгах. Я увидел, как в зимнем лесу луплю мечом Гриффиндора по медальону, навсегда затыкая мерзкий голос, подбивающий меня предать стоящего рядом Гарри. Визжащая Хижина и окровавленное тело Снейпа на пыльном полу. Серебристый пар изо рта и глаз: «Собери». «Взгляни… на меня». Из Хижины меня резко выбросило в реальный мир. Я сидел на полу, из носа текла кровь, палочка валялась в паре шагов. На Снейпе висел Гарри и вручную, по-маггловски, пытался отобрать у него палочку — безуспешно, но колдовать мешал. — Рон, бери палочку и используй Протего! — выкрикнул друг. — Вы что творите? — подбежала Лили. — Что за вопли? Что… С хлопком появилась заспанная домовушка, но тут же исчезла, когда сверху, из детской, замамкала и заревела Айрис. — Эпискей! — Лили подлечила мой нос и помогла встать, но рановато. Я чудом сдержался и не блеванул ей на платье. По стеночке я пополз было в ванную, но через несколько шагов мир перестал кружиться, а желудок улёгся на отведённое ему природой место. Поттер-Снейпы орали. Гарри обвинял Снейпа в сумасшествии, Джеймс велел Нюниусу не лезть в чужие дела, Лили приказывала всем заткнуться, а Снейп требовал объяснений. — Я имею право знать, что затеял тип, находящийся рядом с моими детьми, в моём доме! — возмущался Снейп без тени раскаяния за нападение на студента. — Это мой дом, Нюниус! — прорычал в ответ нарисованный Джеймс. — И мои гости под моей защитой! — Значит, моя семья завтра же съедет отсюда! — заорал Снейп громче него. — Перестань, Сев, никуда мы не поедем, — проворчала Лили, закатив глаза. — Чтобы ты там безнаказанно потрошил мозги детям?! — уел его Джеймс. — По тебе Азкабан плачет, пожирательская ты рожа! — Джеймс, придержи язык! — возмутилась Лили. Гарри схватил с кашпо на стене цветочный горшок и швырнул его в стену. Осколки разлетелись, никого не задев, но взрослые заткнулись и уставились на свихнувшегося от их воплей сына. — Хватит! Если моему другу тут не рады, то и я не могу считать это место домом. Всем Счастливого Рождества, а мы уходим! — Гарри, милый, не горячись! — Лили всполошилась. Видно, сын из дому сбегал реже, чем консорты королевы цапались между собой. — Уизли никуда не пойдёт, пока мы не выясним, что он задумал! — Снейп сначала заорал, но под яростным взглядом жены перешел на злобное шипение. — Лили, он уже во что-то втянул нашего сына! Я видел… — А может, это чей-то длинный язык втянул Гарри во всё это ещё до его рождения?! — возмутился я. Ну вот, проболтался из-за этого гада! К счастью, Снейп сам придумал логичное объяснение и перевёл бешеный взгляд на Джеймса. — Поттер! Болтливый олень! — Снейп навёл палочку на картину, и на его руке повисли одновременно Гарри и Лили. — Не смей! — взвизгнула королева. — Лучше иди, успокой дочь, ты перепугал её своими криками! Она или сильнее чем кажется, или остальные ей поддавались, но Лили легко отодвинула от Снейпа Гарри, а буйного муженька вытолкала назад по коридору, в сторону лестницы на второй этаж. Да, так ему! Ещё и пониже спины надо поддать Жалящим за рыжих и Гриффиндор! — Уфф, — выдохнула раскрасневшаяся Лили и обвела взглядом Поттеров и меня. Похоже, не знала, кого первым допрашивать или отчитывать, или успокаивать, поэтому начала с того, что попыталась пригладить магией растрепанную причёску. — Пока, мам, — Гарри махнул мне головой, показывая идти за ним. — Ты что, сынок, ты же только приехал… — Лили зацокала каблучками, спеша за нами в гостиную к камину. — Я угомоню Северуса, все успокоимся, поговорим… Королева растеряла свой величественный вид и готовилась заплакать: дрожала губами, краснела лицом. Она тянула к Гарри руки, но почему-то не решалась схватить даже за рукав. Бедная женщина: муж свихнулся, сын уходит из дома — глазом моргнуть не успела, как счастливое семейное Рождество превратилось в дурдом. Мне было её очень жалко, но я не выношу женских слёз и не хочу оказаться на допросе у Снейпа, так что шевелил булками быстрее всех. Не побег, а перегруппировка сил. Мне ещё повезло, что Снейп не докопался до воспоминаний о встрече с Петтигрю! Мысли о Чаше, медальоне, пожаре и его смерти меня ни в чём конкретном не уличают. Снейп жив, и он решит, что я использую какой-то защитный амулет или хитрый способ окклюменции. Но это если он не залезет в мои мозги снова! «Ты провалил задание, Рон. Тёмный Лорд злится на тебя» — ага, и привет, Азкабан. — Гарри, пожалуйста! Давай поговорим! — взмолилась Лили. — Милая, ну что ты паникуешь? — начал было увещевать с картины Джеймс, но Лили шикнула на него, и тот исчез за рамой. — Гарри, ты никуда не пойдёшь! — она попыталась построить сына так же как своих мужей. Но тот встречался с Чанг и учился у Макгонагалл, его ни слезами, ни строгим голосом не проймёшь. — Поговорим позже, мам, — непреклонно объявил Гарри. Я гордился им в этот момент как родным сыном! Он схватил с каминной полки горшок и зачерпнул летучий порох: — Гриммо, двенадцать! — Извините за ту сцену, мэм. Счастливого Рождества, — сказал я как воспитанный человек и первым шагнул в камин. Меня закружило в трубах. — Это ты извини нас, Рон! — долетел меня голос Лили, а потом меня выбросило из камина на Гриммо. Дом Блэков встретил меня тишиной, чистотой и отсутствием затхлого запаха. Темные стены и мебель выглядели сдержанно и дорого, а не мрачно. Неудивительно: дом же не стоял много лет в запустении, и у Сириуса были свобода и душевные силы для современного ремонта. Похоже, моя третья попытка мирно встретить Рождество удастся. Сириуса нет дома, так что мы с Гарри успокоимся, выпьем вдвоем чаю. А если удастся договориться с Кричером, то и чего-нибудь покрепче чаю. Из камина вывалился Гарри — как всегда, с изяществом пьяного дракона. — О, как уютно, — обрадовался он, оглядевшись. — Мама всучила мне парочку зелий для тебя. Умиротворяющий бальзам и что-то укрепляющее. Пфф, я не настолько нежный, лучше бы пирога отправила. Я проглотил шуточку о том, что жена Снейпа может его терпеть, только сидя на лекарствах. Я очень надеюсь, что Снейп не первый раз показал своё истинное лицо при Лили, и она знала, за какого гада вышла замуж. Словом, что мой короткий визит не приведёт к проблемам в семье, разводу и слезам. Снейп-то заслужил, а королеву и жутковатую малявку жалко. С хлопком появился Кричер в белоснежной наволочке. Он поклонился Гарри и объявил, что сообщит хозяйке о прибытии наследника Блэков и его спутника. — Хозяйке? — прошептал Гарри, когда Кричер исчез. — Сириус же вроде, не женат… Я пожал плечами. Ну, может, его невеста тут хозяйничает. Или он восстановил в правах Андромеду или Тонкс. Пока я гадал, в гостиную величаво вплыла дама — старше, чем я видел её на портрете, но вполне узнаваемая. — В… Леди Вальбурга! — выдохнул обалдевший Гарри. Какого соплохвоста она живая? Это я, что ли, своим вмешательством её спас? — Счастливого Рождества, мэм! — брякнул я. Пять сиклей на то, что моя третья попытка встретить Рождество окажется самой короткой!