Я сломал настоящее

— Ах, Гарри, милый, мы же договорились без официальностей. Зови меня тётушка Вэл! — Вальбурга рассмеялась эдак кокетливо. Я ущипнул себя за руку. Да не, вроде, не сплю и не в обмороке после снейповой легиллименции. Ладно, я парень неглупый, сам понимаю, что моё вмешательство во Время повлияло и на Вальбургу. Регулус жив, Сириус не в тюрьме — старуха не свихнулась в одиночестве и не отбросила копыта. Но даже если визгливый портрет был слепком души полубезумной женщины, а эта в своём уме — всё равно, с какого перепугу она любезничает с полукровкой? Разве не должна она… ну, если не завопить на весь дом как резанная мандрагора, то хотя бы оплевать Гарри ядом, выгнать, да хоть кислую рожу скривить. Нет? — Тётушка Вэл, счастливого вам Рождества, — сориентировался Гарри и поцеловал ей руку. Он расправил плечи, задрал подбородок и надел свою слизеринскую личину. Мерлин, неужели это из-за факультета? Ну, тогда я сейчас полечу отсюда со скоростью бладжера — ага, которому придали ускорение смачным пинком по заднему полушарию. Куда только приземляться? — Позвольте представить, — расшаркивался Гарри, — мой друг Рональд Уизли. У Вальбурги дрогнули крылья носа, но не более. Кажется, она не сильно-то удивилась, хотя наша семья — не единственные рыжие волшебники в Англии. Мне она не улыбнулась, но властно протянула руку для поцелуя. Ну вот, придётся тоже расшаркиваться, а я уже настроился тихо слинять. Я попытался вспомнить наставления тётушки Мюриэль: как держать спину, как прикасаться к руке, — но в нужный момент знания любят выходить из головы прогуляться. Уверен, завтра я вспомню в подробностях! Так что я постарался действовать так же как Гарри и сделал вид, будто чмокнул воздух над морщинистой рукой. Вообще-то, Вальбурга не такая уж и мерзкая: не орёт и одета нормально, не то что попугайски экстравагантная Мюриэль в рюшах. Духами пахнет, правда, тяжелыми, но дамы в возрасте почему-то любят такие. Кроме Макгонагалл, у той любимые духи ненавязчивые. С жимолостью — эту «бесценную» информацию поведала мне Лаванда, и мой мозг зачем-то её сохранил, лучше бы при подготовке к экзаменам так. — Уизли! — произнесла Вальбурга довольно резким тоном. То ли мои манеры она оценила на «Уизли», то ли, как Снейп, переживала, что Гарри пал на уровень дружбы с таким как я. — Мы с Роном хотели увидеть Сириуса, мэм, — встрял Гарри, пока Вальбурга не добавила что-нибудь оскорбительное. — О! — старуха едко усмехнулась. — И ты подумал, что он проводит Рождество в родовом гнезде, со своей старой матерью! — Простите, тётушка, — Гарри смешался от того потока яда, что источал тон Вальбурги. — Не извиняйся, — гаркнула та. — Любой почтительный сын на твоём месте так подумал! Но где почтительный сын, а где глава Рода Блэк! Нет, я коротаю Сочельник, как и любой другой вечер, в одиночестве. Только я, Кричер и огромный пустой дом. Гарри, конечно, сам дурак, додумался ляпнуть про Сириуса. Повезло ещё, что Вальбурга, похоже, помирилась с ним хотя бы отчасти. Ну, раз злится за отсутствие. А где же тогда Регулус? Его Сириус описывал как послушного маменькиного сына. Естественно, я не рискнул разевать рот при Вальбурге и спрашивать. Эта женщина, как и Мюриэль, умела жаловаться на одиночество таким ворчливым и злобным тоном, что никому не захочется это одиночество разбавить своим присутствием. Прикинулась бы несчастной старушкой — Гарри бы её пожалел, зуб даю. На чай остался бы как минимум, раз он у нас уже пообтёрся в серпентариях, гадов не боится. — Я бы послала за ним Кричера, но уже одиннадцать, и боюсь, мой дорогой сын пьян в стельку. Поздравлять его бесполезно. Под утро на бровях явится в свою холостяцкую берлогу, отоспится, и в самом лучшем случае появится здесь завтра к вечеру. — О, тогда… — Гарри оглянулся на меня. В Годрикову Впадину я не вернусь, мне ещё дороги мои мозги и моя свобода. В Нору… Ну, в принципе, можно. Моя злость на Фреда и обида на родителей уже улеглись, я посмотрел на жизнь Гарри под одной крышей со Снейпом и больше не чувствую себя самым невезучим. Но если я приведу Гарри, то начнётся суета, расспросы — я что-то устал сегодня от всего этого. Лучше бы в Хогсмит, а оттуда в Хогвартс. Не знаю, можно ли возвращаться в школу без спроса, но мы бы прошли по тайному ходу и переночевали в Выручай-Комнате. Жаль, что тёплые мантии и ботинки остались в доме Лили, подземные ходы не отапливаются, и мы околеем, пока добежим до школы. — Я передам ему с Кричером записку, что вы заходили, — предложила Вальбурга. — Да мы с Роном, наверное… дождемся Сириуса в его холостяцкой берлоге, — сказал Гарри, снова оглядываясь на меня. Я кивнул. Хорошо бы, только мы не знаем каминного адреса, а двойник Гарри, наверняка, знал. Воспользовавшись тем, что Вальбурга смотрела не на меня, я указал другу взглядом на камин. Ткнул пальцем на Гарри, изобразил блевоту и показал пальцами большие уши. Гарри должен пожаловаться на тошноту от каминов и попросить Кричера нас туда перенести эльфийской магией. Но Гарри не вовремя затупил, моей пантомимы не понял, нахмурился. А на моменте с ушами я поймал на себе удивлённый взгляд Вальбурги и спрятал руки за спину, пока меня не сочли психом. Гарри ленится пошевелить мозгами, а дураком выгляжу я. — Следы холостяцких загулов — зрелище не для детских глаз, — заявила старуха. — Мы с Роном ушли из дома, — заявил Гарри прямо. — Каждый из своего. До конца каникул как минимум. Уверен, Сириус пустит нас к себе, он всё равно звал нас обоих погостить. Так что мы приберём следы загулов, и… — Ни за что, — отрезала Вальбурга. — А если Сириус притащил в свой притон что-то с работы? Она сделала паузу, и в этот момент, мы должны были представить себе последствия. Где же Сириус, интересно, работает, что там ещё хуже, чем в притоне? Воображение нарисовало странную гостиную, где посреди комнаты стоят мотоциклы, на них извиваются полуголые красотки, притащенные с работы, а под ёлкой спят пьяные коллеги в официальных черных мантиях. — Вы переночуете здесь, а завтра Кричер разбудит Сириуса и они вместе наведут порядок. — Хорошо, тётушка Вэл, — Гарри согласился быстрее, чем я успел ему подать знак не связываться. — Ушли из дома, надо же! В моё время дети из дому не уходили, а ведь нас воспитывали не в пример строже, — проворчала Вальбурга. — Молодецкая дурь! Это пройдёт, и вы поймёте, что нет ничего важнее семьи. Или не поймёте… Кричер! Приготовь Гарри постель в его комнате, а юному Уизли — гостевую на четвёртом этаже. Я сдержал смешок. Вот, допринимался приглашений от жутких старух. Теперь нам предстоит без Гермионы решить головоломку: вычислить, какую комнату занимал здешний Гарри. — И раз уж наследник Блэков встречает Йоль в родовом гнезде, то проведём ритуал, — зловеще добавила Вальбурга. — Я подготовлю всё необходимое, а ты, Гарри, пока покажи другу дом. И она удалилась. Ну…ээээ… Она же просто одинокая старуха. Что она может сделать? Если она притащит магла для жертвоприношения, мы просто трансгрессируем с ним в Дырявый Котёл. И вообще, Сириус, похоже, сумел смягчить её взгляды, вон она полукровку привечает, называет наследником рода. Так что, наверно, оставим кусок пирога для йольского кота, подожжём полено, в крайнем случае, придётся резать поросёнка. Признаться, я очень смутно припоминаю, как правильно резать и потрошить поросят. Мне мелкому эту честь не доверяли, а потом отец сказал, что хоть корни ритуала и не тёмные, но сейчас он выглядит жутковато и не соответствует духу времени. И мы стали брать пример с маглов: использовать уже нарубленное мясо или колбасу. Воспитывая меня, отец как-то не рассчитывал, что я буду шляться по домам древних тёмных родов. — Итак, Рон, вот семейное древо Блэков, — Гарри подвёл меня к гобелену и стал изображать экскурсию. Наверно, на случай, если Кричер или Вальбурга подслушают. — Это Сириус… Я посмотрел, куда он указывал. Ух, ты, целый — невыжженный или восстановленный? Всегда интересно было, как выглядит портретик Сириуса, они же на гобелене все в таких смешных древних шляпах. Вытканный Сириус нёс нелепую витую шапку с висюльками с такой гордостью, что я невольно прыснул. Впрочем, ничей портрет не может выглядеть глупее малфоевского: в остроконечной шляпе из линкольнского зелёного сукна и с надутыми щеками. Пальцы Гарри двинулись вверх, к чёрному пятну. «Регулус Блэк», гласила подпись под выжженным портретом. Мы с Гарри переглянулись. Старуха верна себе в обеих реальностях! Похоже, нам всё-таки придётся спасать бедолагу магла. — Зато оба живы, — сказал Гарри и хлопнул меня по плечу. Да я и не нуждался в поддержке, это точно не моя вина, что Вальбурге позарез надо изгнать не одного сына, так другого! «Нет ничего важнее семьи», ага! Дом мы осмотрели наскоро, чтобы точно найти комнату Гарри. На одной из дверей на третьем этаже красовалась табличка с инициалами «ДЛМ», а нарисованный зелёный дракон извергал пламя — почему-то синее. Надеюсь, Дракуся не явится поздравить «тётушку Вэл» с Рождеством, пока мы тут. Комнату Сириуса мы узнали по плакатам — тоже с мотоциклами и девицами, но почему-то другими, не как в нашей реальности. Может, вкусы изменились со временем. Остальные комнаты выглядели гостевыми, а не личными. Двойник Гарри, похоже, редко оставался на ночь на Гриммо. Значит, любимый племянничек Вальбурги — Хорёк. В комнате с противоположной стороны коридора от дракусиной, Гарри заметил воду в графине на столике, а я — чистое полотенце на спинке кровати. Похоже, именно её и приготовил Кричер. Это, кстати, была та самая комната, где в нашей реальности мы вдвоём с Гарри и жили. Только вместо второй кровати стоял диван, ну и всё остальное выглядело поновее и почище. Комнату Регулуса мы узнали только по расположению. Призыва не входить без разрешения не было, как и какой-либо другой подписи. А внутри комната была совсем пустая, нежилая: стульев нет, кровать без матраса, даже для гостя не уложить. Похоже, Регулус уходил из дома не сгоряча, а запланировано. Собрал все вещи, оставил только крупную мебель. Ну, или добрая матушка уничтожила всё, что не увековечили заклинанием приклеивания. Сунуть нос на чердак мы не успели, с хлопком возник Кричер и передал повеление госпожи следовать за ним. Он повёл нас по лестнице вниз. Мне всегда казалось, что в подвале должно быть больше помещений: кухня и кладовка явно меньше, чем площадь других этажей. Да и логично расположить алтарь для жертвоприношений и темницу внизу. Я спрятал палочку в рукаве, но, конечно же, не трусил. Двум совершеннолетним, бывавшим в боях парням незачем бояться старухи и домовика. В конце концов, дом приличный, обжитой, ухоженный. Уверен, что в темницах и ритуальном зале нет пауков. Не доходя до подвала, Кричер свернул на первый этаж, в столовую. Там, посреди стола с белоснежной скатертью возвышался пирог. Нет, его величество Пирог. Пышный, в пять дюймов высотой, с вылепленными змейками, косами и звёздами из теста. Похоже, с черникой. А, так всё-таки угощение для йольского кота! Ну и стоило ли пугать нас ритуалом?! Некоторые снобы, наверно, привычку смывать за собой в сортире считают важной традицией уважаемой чистокровной семьи. — Прекрасный пирог, тётушка Вэл, — подлизался Гарри, и старуха благосклонно кивнула, принимая комплимент. Хозяйка дома сама пекла? Надеюсь, он без странных зелий, крови жертвенных маглов, частей тел старых домовиков и запечёных проклятых колец. Я предпочёл бы вежливо отказаться от угощения, тем более, что уже дважды ужинал. Но Гарри уверенно указал мне на свободный стул и начал резать пирог. Кричеру выделили место за столом, хотя домовиков в таких домах с хозяевами не садят. Вальбурга сама налила Кричеру молока, а Гарри отрезал кусок пирога и положил ему на тарелку. И толкнул речь. Бла-бла, «пусть магия будет благосклонна», бла-бла, «пусть род будет крепок», бла-бла, «пусть дом надёжно укрывает». Хорошо шпарил, как по писанному. Если когда-нибудь промотает наследство, сможет заработать на жизнь, придумывая подписи к поздравительным открыткам. Кричер и Вальбурга слушали с довольными рожами, так что я тоже вежливо улыбнулся. Не, традиция добрых пожеланий на Рождество есть и в нашей семье, мои как раз сейчас, наверно, и поздравляются. Просто вокруг всего этого меньше суеты и пафоса. Ну и домовика у нас нет — он тут, как я понимаю, олицетворяет собой дом. — Если с добром пришёл в наш дом, пожелай и ты что-нибудь, дитя Уизли и Прюэтов, — заявила Вальбурга и протянула мне нож, чтобы я отрезал пирог. Ой, я и так в поздравительных речах не силён. А в Рождество всё серьёзнее, это тоже магия. Как и в заклинание, важно вложить в слова свою волю, желание. Короче, желать надо от души. А что я могу от души пожелать Вальбурге? Быть добрее, помириться с сыном и поменять взгляды на более широкие? Так она меня за такое пожелание… А если не Вальбурге лично, а всему дому с домочадцами или всем Блэкам, включая Хорька и чокнутую Беллатрису, где бы они ни жили… Ну только какие-то банальности типа «будьте здоровы, не связывайтесь с маньяками». Я долго пилил пирог, чтобы успеть придумать поздравление. Кстати, у мамы есть хорошая фразочка, а мама фигни не скажет, хоть Мюриэль на неё и ворчит. Как же там… Я так редко праздную Рождество с родителями, уже и не помню… А, вот: — Пусть в доме все будут веселы и здоровы, пусть семья будет любящей и дружной, пусть звучат поцелуи и детский смех! Или что-то в таком духе. Сказал от всей души — и тут же понял, что ляпнул глупость. Ну какие поцелуи: Вальбурге с Кричером тут, что ли, целоваться? Кричер, похоже, о том же и подумал, залился румянцем. Он от смущения как будто помолодел, только глаза стали какие-то дурные, осоловелые. — Хорошо сказал, — похвалила меня Вальбурга. — Ох, хорошо пожелал друг наследника, — поддакнул Кричер, шмякнулся мордой в стол и захрапел. — Ты чуть-чуть перестарался, Рон, и перекормил Кричера магией. У меня тоже иногда так бывает, — пояснил Гарри. Вальбурга погрозила ему пальцем. — Такая щедрость хороша, пока молодой. В домах своих невест так покрасуетесь, а в остальное время надо и о себе думать. — Конечно, тётушка, — поспешил вставить Гарри. Я хотел было сказать, что с меня не убудет пожелать добра хорошим людям, но в этот момент на меня навалилась усталость, словно я три часа перебрасывался боевыми заклинаниями с Джин и Невиллом на тренировке. Я бы с удовольствием последовал примеру Кричера и поспал, но помимо усталости на меня напал ещё и аппетит. Третий рождественский ужин за сегодняшний вечер пришёлся весьма кстати. Вальбурга отлевитировала спящего Кричера в его каморку и подпрягла нас с Гарри принести еду с кухни. Еда была довольно простая, выбор блюд небольшой, Вальбурга же не ждала гостей. И хорошо, а то позорились бы сейчас, путая вилки. Когда-то тётушка Мюриэль приглашала нас всех на воскресные обеды и учила застольному этикету — снобскому, с кучей приборов. Хоть и ругалась за ошибки, но кормила всякими необычными вкусностями. Но потом стало ясно, что близнецы, выставленные из-за стола за плохие манеры, превращают дом в хаос, так что обеды перешли в Нору. А когда близнецы подложили тётушке навозную бомбу, уроки и вовсе прекратились. Я не особо расстроился, мама все равно готовит лучше, чем домовик Мюриэль. Так что по-снобски я умею есть только десерт, остальное забыл напрочь. Часы пробили полночь, мы подняли бокалы с шампанским — одну бутылку на троих Вальбурга, хихикнув, назвала загулом. Пора бы и расходиться по комнатам и выспаться после сложного дня. Но одинокой старухе приспичило поболтать. Допросила Гарри о школьных успехах. Он похвастался двумя пойманными в матчах снитчами — ловил его двойник, ещё до нашего появления. О том, что потерял звание лучшего ученика, Гарри, не будь дураком, умолчал. Потом дошла очередь до меня. Пришлось сознаться, что я гриффиндорец, не знаю ни Нумерологии, ни Древних Рун, не состою в команде по квиддичу. От полного ничтожества меня отличали только успехи в Защите и отсутствие интереса к Магловеденью. — А твой отец всё так же сходит с ума по магловскому хламу? — фыркнула Вальбурга. Ну вот какое ей дело вообще? Не любит маглов — так нечего их обсуждать в праздник! — Да ему некогда, — выкрутился я. — Работа, семья, скоро Билл женится, внуки пойдут. Он отдал свой сарай близнецам под лабораторию, они там… зелья варят. — А, перерос-таки юношескую дурь. Молодец, — усмехнулась она и тут же пожаловалась: — Подумать только, у соплячки Прюэт будут внуки раньше, чем у меня. Сириус, негодный мальчишка, не устает меня позорить! Не знаю, должен ли я обидеться за маму на «соплячку». Сказано грубо, но ведь по сути-то говорит только о том, что моя мама моложе Вальбурги. И скоро обойдёт её бабушанстве, как уже обошла в материнстве. У нас, может, и не такой шикарный дом, но родных не изгоняем, стрелки с маминых волшебных часов не выламываем. Честное слово, чем больше смотрю на чужие семьи, тем больше люблю свою! — Гарри, а у меня для тебя подарок, — объявила Вальбурга. — Кри… А, он же спит. Подожди тогда. Она поднялась из-за стола и величаво выплыла из столовой. Мы с Гарри переглянулись и воздержались от разговора. Тётка, вроде, мирно настроена и приструнила своих соплохвостов в мозгах, но лучше не рисковать. Явилась Вальбурга с небольшой коробкой в руках. Вручила её Гарри, и бантик на крышке рассыпался серебристыми искрами, искры сложились в слова «С Рождеством, Гарри» и исчезли. Красивое заклинание. Гарри так и не привык получать подарки. Вместо слизеринских расшаркиваний пробормотал смущённо «Спасибо» и решился открыть только после прямого приказа Вальбурги. В коробке, поделенной на ячейки, стояли флаконы с фигурными крышечками. Сами они были сделаны из стекла и кристаллов разных оттенков — видимо, для разных зелий. Я попытался определить назначение хоть одного, но не вышло. Похоже, для сверхсложных заумных зелий, хотя маленького флакончика для Феликс Фелициса тоже не было. — Для разных ядов, — определил Гарри. Чему только не научат приличного мальчика в гадюшнике! — Именно, — порадовалась Вальбурга. — Этот для яда глизня, этот, кристальный, для сока тентакулы. Вот такие, зеркальные, раньше использовались для яда василиска, чтобы он хранился веками, не теряя своих свойств от солнечного света. А сейчас их применяют… — Для яда акромантула, — закончил за неё Гарри. — Верно! — умилилась такому зубрильству Вальбурга. Так вот почему Слизнорт не сразу собрал яд в наколдованный флакон, а побежал в замок готовиться к поминкам — мне Гарри рассказывал. Повезло, что Вальбурга их подарила! А то Гарри бы и не вспомнил, что флаконы были необычными, а в книгах про акромантулов мне такая информация не попадалась. Не то что бы я особо тщательно штудировал книженции на столь мерзкую тему… Четыре флакона, на вид каждый по полпинты. Галлеонов на двести, и то если знать, кому предложить. Повезёт, если продам за сто пятьдесят. У здоровенного Арагога явно больше яда, надо купить ещё флаконов, только где взять на них деньги?! — … второпях, не взял подарок. — Что ты, Гарри, компания молодых волшебников уже прекрасный подарок, что ещё нужно старухе, — любезничали тем временем Гарри и Вальбурга. Только во втором часу ночи старушенция угомонилась и отпустила нас поспать. Мы, наученные горьким опытом, не стали накладывать Муффлиато и болтать, сразу разошлись по своим спальням. Продрыхли бы до обеда, но в девять нас поднял Кричер, велел привести себя в порядок и идти на завтрак. Встал я не с той ноги. Голова не то что бы разболелась, но ощущалась тяжелой, в глаза будто насыпали песка, колени крутило. То ли старость в семнадцать лет, то ли похмелье с пары бокалов шампанского. Гарри с покрасневшими глазами выглядел не лучше меня. Не зря приличные светлые семьи ограничивают старые ритуалы — тут даже с добрыми намерениями можно себе навредить! Вальбурга с Кричером же, наоборот, лучились бодростью и здоровьем. Попили нашей кровушки, то есть магии, хитрые вампирюги. От новой порции вопросов скучающей ведьмы нас спас Сириус. Выглядел он таким, как я его себе и представлял — чёрная грива без седины, бородка фигурно выбрита, щеки покруглее, морщин совсем нет. Словом, что-то среднее между доазкабанскими колдофото и тем, каким я его видел в нашей реальности. Явился через камин, позёвывая, со следами помады на рубашке, получил нагоняй от матушки, рявкнул на поддакивающего ей Кричера, поддел Вальбургу шуткой про её ночь с двумя парнями. Гарри пялился на живого крёстного как влюбленная барышня, пришлось пихнуть его локтём в рёбра, когда все отвернулись. Забрать нас Вальбурга сразу не позволила — как и обещала, отправила домовика наводить порядок. После завтрака мы, впервые за это Рождество, покинули дом мирно и на доброй ноте. Вот уж никогда не предполагал, что подумаю такое про дом вредной старушенции Вальбурги Блэк! — Притон! — объявил Сириус и бросил летучий порох в камин. Представляю, как «любит» Вальбурга называть знакомым каминный адрес сынули. Похоже, он помирился с матушкой, чтобы разочаровывать её почаще — и я его понимаю. — Сириус! Ты живой! — завопил Гарри, едва мы вышли из камина, и бросился крёстному на шею. — А что, там, откуда вы пришли, я был мёртвый? — хмыкнул Сириус. Он обнял Гарри и похлопал по спине. — Ага, — ответил я, поскольку Гарри молчал и счастливо сопел ему в рубашку. — Мы вляпались в ловушку Волдеморта, ты примчался спасать Гарри, и словил заклинание… — Сохатый, ты слышал?! — заорал Сириус на весь дом. — Я был там мёртв! Я не бросал Гарри на произвол судьбы у маглов, я не безответственный крёстный. И вообще я умер, спасая его! — Я тебя назначил крёстным, чтобы ты жил, спасая его, — парировал Джеймс, появляясь на картине у камина. — А сам?! — возмутился Сириус. — Двадцать лет мне мозг выедает! Пока Мародёры препирались, я огляделся. Холостяцкая берлога оказалась шикарным домом с окнами на какой-то сквер с одной стороны и на оживлённую улицу — с другой. Широкая лестница вела на второй этаж и, вроде, уходила дальше на третий. Просторно. В таком доме и гулянки можно устраивать, и семейством жить. Хорошо быть богачом. Я думал, Гарри так и не отлипнет от Сириуса и забросает его горой вопросов о здешней жизни, но друг, наоборот, как будто устыдился своего порыва. Довольно глупо с его стороны: раз уж Сириус сразу его не отпихнул со словами «Отойди от меня, посторонний мальчишка, уничтоживший моего любимого крестника», — значит, готов его принять таким, изменившимся. И вообще, строго говоря, это не мы с Гарри изменили Время, это Джеймс пустил историю по другому пути. Он своими действиями создал другого Гарри, которому предстояло исчезнуть в ноябре девяносто восьмого. Но Гарри всё равно застеснялся, отсел на дальний конец дивана, умолк, предоставив мне начать разговор. А нам столько всего нужно было обсудить: сверить реальности, составить план по хоркруксам, придумать что-то с Волдемортом. Который и без хоркруксов опасен, а уж с Философским Камнем в арсенале… — Что там Снейп? — спросил я у портрета Джеймса, решив начать с насущного. — Не явится по мою душу с Орденом Феникса на подхвате? — А! — отмахнулся тот. — Не парься, Дамблдор тебя прикрыл. Нюниус кружит по дому как голодная мантикора, но костерит директора с его интригами и секретами, а не тебя. — Как прежний я повёл бы себя в такой ситуации? Уйти из дома и объявить Северусу бойкот — это в моём духе? — уточнил Гарри. — Абсолютно, — заверил его Сириус. — Ты не первый раз сбегаешь ко мне. Мы с Гарри дружно выдохнули. Значит, не такая ужасная семейная ссора, и оказывается, нет необходимости изображать взаимопонимание и всякую родственную любовь-морковь с носатым гадом. — Правда, обычно вам удаётся прожить мирно хотя бы недельку. И ты втягиваешь в ваши ссоры Лилс, но мог и повзрослеть, — пояснил Сириус. — А бойкот… Я так понял, вы оба знаете и о Пророчестве, и что его донёс Нюниус. Раньше Гарри не знал, кто донёс, так что неудивительно, что ты злишься. Ну знаешь, когда с двенадцати лет не выпускают гулять одного, заставляют тренироваться каждую свободную минутку… — Северус меня не заставлял… — нахмурился Гарри. — Только Дамблдор пару раз приглашал на учебную дуэль. — Ну да. После твоего летнего ухода из дома мы договорились, что на каникулах тебя буду тренировать я, а в школе — ты сам. Думаю, Дамблдор тебя приглашал по просьбе Нюниуса или Лилс. А я вот думаю, что Дамблдор сам решил проверить, не ухудшились ли боевые навыки Гарри после путешествия во Времени. Видимо, Гарри «сдал экзамен», раз Дамблдор не настаивает на дополнительных занятиях. Или и в этой реальности тоже ему нужна от Гарри готовность умереть, а не выжить. — Там у вас не такие отношения с Нюней? — уточнил Джеймс. — Нет, не такие, — Гарри покачал головой, — Да и не было у нас особо отношений. Он просто преподаватель и член Ордена Феникса. То есть, он много раз спасал мне жизнь, но… — Но при этом постоянно третировал, оскорблял, придирался, ничему толком не учил и пытался добиться исключения, — поправил я. — Снейп шпион, он играл свою роль! — Мог и предупредить тебя, чтобы ты не воспринимал близко к сердцу. Да мы его ненавидели! Что ты его защищаешь? Тебе разве нормально было выслушивать это «Вы такой же высокомерный и никчёмный как ваш отец»? — процитировал я голосом Снейпа. — Рон! — А что «Рон»? — вмешался Сириус. — Пусть расскажет, каким бы стал Нюниус без нашего с Лилс контроля! — И без моего, — поддакнул Джеймс с картины. — В моём доме напал на подростка! Да он мог Рона овощем оставить, если бы я не позвал Гарри и Лили на помощь. Эх, приятно снова оказаться в обществе волшебников, которые не носятся с Снейпом как с писаной торбой! — Снейпа убили у нас на глазах, а потом Гарри узнал, что тот был на нашей стороне и любил его маму, и теперь ему его жалко, — пояснил я. — Забей, Гарри, этот Снейп живой и полон сил для новых пакостей, так что в твоей защите не нуждается. — Это точно, — хохотнул Сириус. — Вы наверно думаете, как Бродяга вообще допустил, что этот упырь поселился у Лилс? Почему не взял Пожирателя за шкирку и не усадил в Азкабан, где ему и место? — Ничего такого мы не думаем, — отпёрся Гарри. — Ты не обязан… — Вообще-то, думаем, — признался я. Я совсем не против разделить с кем-нибудь вину за то, что сделал Снейпа отчимом Гарри. — Да всё Крауч, гиппогриф его дери! — выругался Сириус. — Никак не мог признать, что ошибся и взял не того. Меня мариновали в ДМП до весны, вернулся — а Нюниус уже в гостиной обои клеит и Гарри нянчит. Лилс и слышать не хотела ничего против него, Дамблдор же за него поручился. Вроде как друг. И год прикидывался другом, а потом Лилс мне вручает приглашение на свадьбу. — Даже я прозевал момент, когда Нюниус перестал притворяться другом, — посетовал Джеймс. — Думаю, это на прогулках. Лили каждый день подолгу гуляла с Гарри в парке, и как оказалось, не только с Гарри. Ты сынок, не думай, что я желал твой маме век вдовствовать. Я давно знал, что, скорее всего, умру рано, вот и портретом озаботился, и Лили с нужными людьми познакомил. Жаль, что Прюэтт оказался слишком воспитанным, выждал год, прежде чем подкатывать к вдове. А то были бы вы с Роном кузенами. Мы с Гарри переглянулись, и я скрипнул зубами так, что заныла челюсть. Эх, такая жизнь — просто мечта. Дружили бы почти с пелёнок, тот я не стал бы изгоем и тупицей, не вляпался бы в пожирательскую банду. Был бы всё ещё у нас хроноворот, метнулись бы в прошлое, поторопили бы дядюшку… Отгоняя сожаления о неслучившейся реальности, я принялся рассказывать всю нашу с Гарри историю. Описал события нашего Хэллоуина в восемьдесят первом, отправку Гарри к Дурслям и заключение Сириуса на двенадцать лет. — Ты слышал, Сохатый? Все эти годы я там был в Азкабане, а не на гулянках! — Сириус вроде, шутил, но по лицу было видно, что изначальный вариант судьбы его ошарашил. — В общем, рос Гарри у Дурслей, — зная, как друг не любит жаловаться, я опустил подробности о жутких маглах. — Детские магические выбросы он списывал на случайность и ничего не знал о волшебном мире, пока не получил письмо в Хогвартс. Мы с ним познакомились в поезде, поболтали, и тут к нам подошёл Малфой со своей свитой… Только я поведал о позоре Дракуси, как в «Притон» налетели совы. Сначала явилась Хедвиг, присланная Лили по просьбе Джеймса, и Гарри её отправил в Нору с подарком для Джинни. Потом прилетела Изольда — Гарри, оказывается, подумал, что мне будет одиноко без неё в Рождество, подговорил её заранее. Две незнакомых совы одновременно притащили подарки для Сириуса и подрались друг с дружкой за право вручить первой. Обе упаковки были с рисунком в сердечко, но что было внутри — Сириус не показал. Гермес прилетел с подарками сразу от Перси и Джинни: ежедневник и кожаный браслет из переплетенных ремешков. Мамина Стрелка принесла мне серый свитер с листом мандрагоры на груди. Я сразу же надел обновку. Рукава оказались впору, значит, мама ночью или с утра пораньше довязывала их. Отец и остальные братья присоединились к маминым поздравлениям. Гарри получил метлу от Сириуса и Джеймса: Варапидос, из Бразилии. Лили подарила ему скоростной горный велосипед, но присылать, ясное дело, не стала, эту здоровенную магловскую штуку десяток сов не упрут. Снейп прислал книгу — Гарри её и открывать не стал. Подарки от слизеринцев тоже отложил в сторону, не распаковывая. Мамины братья подарили мне пару одинаковых блокнотов в кожаных переплётах с застёжками. «Джинни намекнула, что тебе пригодится именно это. Надеемся что причина та, о которой мы подумали», — гласила приложенная к подарку записка. Две нарисованные рожицы вместо подписи красноречиво двигали бровями. Обращались ко мне дядюшки «дорогой Лонгнальд», намекая на мою долговязость. Как-то даже стало приятно и захотелось познакомиться с ними, но в гости меня не приглашали. Блокноты показались мне очень дорогими: мягкая приятная на ощупь кожа, волшебная застёжка, распознающая владельца. Я повёл плечами от неловкого чувства: когда, вроде, и очень хочешь чем-то обладать, но дали тебе это «на бедность». Глупо, конечно, это рождественский подарок, Гарри вон вообще куда более дорогую метлу подарили. Я изобразил на роже расслабленное выражение, как будто мне привычно получать от дядюшек подарки, которые, возможно, стоят больше, чем всё содержимое моего школьного сундука. «Привет», — написал я в одном блокноте, и надпись появилась в обоих сразу, причём второй издал звук «Пыффф» как сердитый нарл. — Протеевы чары, — с видом знатока произнёс я и вручил второй блокнот Гарри. Разочаровываю дядюшек: буду использовать не в любви, а на войне. Но эта штука явно удобнее, чем ждать под выходом из гостиной слизней или вылавливать Гарри на переменах. С тех пор, как друг потерял свою фальшивую монету, зачарованную Гермионой, связываться с ним стало неудобно. Вернулась Хедвиг, принесла подарки для Гарри от Джин и от меня. Гарри снова отправил её к кому-то. И тут опять прилетели совы к Сириусу. Так мы и суетились с подарками и перьями до самого обеда. Сириус разогрел пиццу из морозильника — гадость редкостная. Хорошо, что Кричер успел сготовить жаркое, пока прибирался. После обеда Хедвиг вернулась с ответным подарком в конверте. — От Гермионы, — пояснил Гарри. — Два билета в театр на третье число, комедия какая-то. Сходим, Рон, развеемся? — Гарри, не глупи, — хохотнул Сириус. — Девушка ждёт, что ты позовёшь её. — Ничего подобного, — вступился я за друга. — У них не такие отношения, они едва знакомы. Она не ждала от него подарка и теперь дарит что-то наскоро найденное. Наверно, её родители хотели сходить в театр. — Всё равно пригласи её, — сказал Сириус. Гарри похлопал глазами. Да что он слушает этого бабника! — Вот только не надо заигрывать со всеми девчонками в Хогвартсе, — проворчал я. — И почему ты вообще отправил Гермионе подарок? Ты же через меня хотел передать. — Мы с Гермионой на старостатах несколько раз общались, и я понял, что она не ненавидит слизеринцев и примет подарок. Надо укреплять с ней дружбу, а то потом как резко вывалим на неё всё, она перепугается. — Так сказал бы мне, я бы её поздравил! — А кто тебе без моей указки мешал её поздравить? — Почему ты не поздравил Гермиону, Рон? — встрял Джеймс, мерзко подхихикивая. — Если ты хоть немного знал Сириуса в твоём прошлом, он должен был научить тебя как обращаться с девушками. — При чём тут я! Это Гарри подаёт девушке ложные надежды! Это некрасиво, безответственно и не по-гриффиндорски! — я хлопнул рукой по лежащим на столе билетам и забрал один себе, подальше от соблазна. — Схожу с тобой третьего. Не думаю, что слизни научили Гарри подло разбивать сердца девчонкам. Скорее он сам искренне не понимает, как выглядят его поступки со стороны. — В общем, Гермиона тебе настолько не такая, не нравится и неинтересна, что ты бесишься от ревности, — подытожил Гарри под дружный хохот Мародёров. — Знаем, проходили… — Мы обсуждаем серьёзные дела или твои фантазии обо мне и Гермионе?! — взвился я, чувствуя, что краснею от злости. Три озабоченных придурка продолжили ржать надо мной.