Девочка с севера

По окну барабанил дождь, комнату освещала зернистая жёлтая лампа, мягкие тени попрятались по углам. Рита сидела на кровати, спрятавшись в углу между стенами, укутанная в тёплое и родное одеяло. В одной руке она держала большую кружку кофе, в другой — телефон. Девушка прислушивалась к дроби капель дождя по стеклу и голосу подруги. — Ну давай, рассказывай, — потребовала Катя, коротко описав свои новости. — А то ты была так занята, что мне даже не отвечала. — Прости, столько всего было, — извинилась Рита и посильнее укуталась в одеяло. — Да я понимаю, — согласилась подруга. — Давай с того момента, как ты мне позвонила вечером. — Потом я решила выглядеть, как Мона Лиза и села краситься, — начала Рита. — А потом подумала, что нафига, потому что в темноте не видно будет, мы сразу ляжем спать, и смывать ещё это всё. — Узнаю свою Риту, — хмыкнула Катя, что-то хомяча по ту сторону трубки. — Я решила лучше купить ребятам чего-нибудь вкусного и поехала заранее в магазин. Купила Тоше побольше Фрутеллы и всю поездку откармливала его сладким. — Это мило, — улыбнулась Катя. — А как же, — согласилась Рита и продолжила. — Я в такси страшно нервничала и вместе с тем страшно хотела поскорее приехать на вокзал. Просто представь, — эмоционально заговорила она. — Просто представь: та Рита из Воркуты, которой я была шесть лет назад, и мечтать о таком не могла! Всё, о чём я тогда мечтала — это о том, чтобы хоть разок увидеть их! Не говоря уже о концерте… А я их снимала! Жила с ними в одном отеле! В одном номере с Окси! На обратном пути я ехала в одном купе с Шастом. С ШАСТОМ! Я не скажу, что теперь фанатею от них ещё больше, наоборот — они стали для меня обычными людьми, в том смысле… Аааа, сейчас, — Рита замолчала, думая, как бы объяснить то, что она сейчас чувствовала. — Сейчас фанатства, как раньше нет. Я думаю, это потому, что я выросла, у меня появилась своя жизнь, свои интересы, и та энергия, которая уходила на балдёж по ним, сейчас уходит в мои собственные проекты и фотосессии. Зато теперь я отношусь к ним более по-взрослому, что-ли — люблю их творчество, уважаю их, как людей. Эта поездка показала мне, что они такие же люди, как и мы с тобой, и вместе с тем я поняла, какие же они классные, — в её голосе промелькнула грустинка. — А представляешь — многим фанатам такое никогда в жизни не будет доступно…. — Может быть, именно потому, что они фанаты? — тихо сказала Катя. — Потому, что они только об этом и думают? Вселенная не глупа, Рит, и работает так, что наши желания достаются нам именно тогда, когда мы к ним готовы. Если бы ты была той семнадцатилетней фанаткой, и тебя позвали снимать их, представляешь, что с тобой было бы? А так ты ехала туда лишь с лёгким мандражом. — Думаю, ты права, — задумчиво согласилась подруга и помолчала, переосмысливая слова Кати и принимая их, как правду. Потому что чувствовала, что это так. Рита рассказала Кате про проводника, про Арса, про отель и как там было шикарно. Рассказала про съёмки, чуть не захлебнулась кофе, пока рассказывала про ночной Питер, пообещала скинуть ей песню Шаста и смешные или самые лучшие видео. — На монтаж у меня есть где-то две недели, — поделилась она, вставая и разминаясь. — Слушай, а ты придумала, куда потратишь деньги? — поинтересовалась практичная подруга. — Какие деньги? — Которые тебе должны заплатить не только за съёмки концерта, но и за съёмку клипа, — напомнила Катя. — А, я про них не подумала даже, — Рита подошла к окну и поймала взглядом расплывающийся в дождинках фонарь. — Поэтому я и говорю, чтобы ты не забыла, — хмыкнула Катя. — А то ты такая добрая, что и денег не возьмёшь. — Вообще это очень неловко, конечно… — пробормотала Рита. — Получать деньги за работу? Иди скажи это в своём журнале! Они будут рады. — Нет, просто… это я им должна платить, потому что они мне подарили столько эмоций, столько приятных воспоминаний, столько чувств, что я и не против не брать денег… — Рит, — твёрдо перебила Катя. — Это круто, что тебе настолько нравится твоя работа, что ты готова заниматься ей бесплатно, но пойми, что получать от этого не только удовольствие, но и деньги, — не стыдно. И не неловко, — быстро прибавила она, зная, что подруга возразит. — Я не знаю, как ты там ещё жива в своей Москве. — Приезжай, посмотришь, — фыркнула Рита, опираясь горячим лбом о прохладное стекло. Они замолчали, потому что обе знали, что Катя раньше декабря не вырвется из Воркуты. У неё болела мама, брат шёл в пятый класс, и сейчас почти всё в доме было на ней. Сейчас подруга никак не могла. Рита думала о своей поездке, об Анапе. Та ночь на кухне плотно врезалась ей в память своей атмосферой, и в воспоминаниях о ней помимо грустного было даже что-то приятное. Она постоянно вспоминала этот момент своей жизни, не зная, почему. Она вспомнила взгляд Тоши перед их прощанием, огни Питерских фонарей на его лице… — Кать… — М? — Я, кажется, влюбилась. — Ожидаемо… — пробормотала она. — Дай-ка угадаю… — Не выёбывайся, — вздохнула Рита и села на пол. — Ну а как мне без этих шуток? — возмутилась подруга. — Я хочу ещё раз его увидеть… — Понятное дело. — Он такой…такой, — вздохнула Рита. — Ну понятно… — Да это словами не описать, — огрызнулась подруга. — Там всё идеально — рост, волосы, улыбка, глаза, голос, и, понимаешь…весь он сам. Так интересно, что у него там в голове… о чём он думает, чем живёт, что делает сейчас?.. — Спит, — буркнула подруга, потому что на часах было уже двенадцать. — Да ну тебя, — обиделась Рита. — Да ладно тебе… — вздохнула Катя. — Давай, высказывайся. *** — Дим, думаешь, сработало? — Пока неизвестно. Он стал скрытный, как партизан, — Позов выпустил в морозное небо облачко дыма. — Ты заметил что-нибудь такое? — Да нет, — Арс пожал плечами. — Как обычно. Я всё также сомневаюсь твоём плане… — В самом начале хочешь сдаться? — возмутился Дима. — Я…я просто… — Вообще, ты уже сделал всё, что от тебя требовалось, ещё и Окси помогла, так что в принципе, тебя это больше волновать не должно, если так ссышь, — огрызнулся Поз, гася бычок о перила балкона. — Ну как это? — возмутился Арс. — Не смотря на то, во что всё это выльется, я тоже способствовал, и результат меня волнует не меньше, чем тебя! — Тогда запасись терпением! — Дима развёл руками. — Я не могу их влюбить специально, и да, я не уверен, что Шаст в неё влюбится. Но на самом деле она и правда очень мила, так что, я думаю, с этим проблем не возникнет, а если и возникнет, то ничего страшного, она и без этого классный член команды. — Ты тоже заметил? — обрадовался Арс. — Что она подошла, как пазл? — Да! Мне кажется, что она вписывается гораздо лучше Льва и почти, как Кирилл когда-то, — вдохновенно продолжил он. — Мне кажется, они очень классно смотрятся с Окси, прямо как настоящие подруги, — кивнул Дима, смотря на вечерний город. — Мальчики, идёмте, — в проёме появилась Катя. — Ужин готов, остывает. — Идём, Катюш, — кивнул Дима. — Значит, смотри. Не знаю, как ты — участвуешь, нет, — но моя следующая задача сделать так, чтобы вместо Эда взяли Риту. Надо убедить Стаса, что она лучше, мне нужно её досье. Ты в деле? — он ткнул Попова в грудь пальцем. Тот покусал губы и, вздохнув, кивнул, потому что ему очень хотелось видеть Риту в их команде на постоянной основе. Ему вспомнились её страдания в поезде, и он с ещё большей уверенностью сказал: — Да. — Тогда мне нужно её досье, и ты, как самый сблизившийся с ней человек, должен мне это досье достать. Как хочешь — можешь спалиться, что это для ТНТ, можешь что-нибудь выдумать, главное не выдай план про Шаста, понял? Мне нужно её досье, Стаса я беру на себя. Следующий тур в начале декабря, чтобы к нему она уже была с нами в команде, а на Новый год пила с Шастом на брудершафт, понял? — Понял, — кивнул Арс и приставил ладонь ко лбу. — Слушаюсь, сэр. *** — Стас, ты посмотри на её досье! — Дима поправил очки и бросил на друга напряжённый взгляд. — Ты видел её съёмку концерта? — Да, она уже поступила на редактуру, — задумчиво произнёс Шеминов, просматривая работы Риты и её личное дело. — И как? — Интересно, — пробормотал тот. — Но Эд лучше… — Стас, Эд ничем не лучше, — твёрдо произнёс Дима, перегибаясь через стол. — Дим, он лучше хотя бы тем, что у него стаж на телевидении больше… — Так пусть Эд снимает концерты, а Рита — всю остальную жизнь, как влог на Ютуб. Хорошая же была традиция — Импровлоги? Мне нравилось… — Надо подумать, — не согласился Стас и вздохнул. — Да что думать? Что думать? Если такой оператор пропадает! — Дим, она тебя попросила? — резко спросил Шеминов. — Кто? — опешил Позов. — Рита, — Стас серьёзно взглянул на друга. — Упаси боже! — тот вскинул брови. — А почему ты тогда так яро…внедряешь её? Я понимаю, личная симпатия дело такое, но нельзя идти у этого чувства на поводу, а потом — Катя… — Ты что? — Дима не сдержался и закричал. Все в павильоне заинтересованно обернулись к ним, прислушиваясь к их разговору. — Тише ты, — одёрнул его Стас. — А что? Она девчонка ничего, но… — Я в неё не влюблён, просто поверь, что мне так надо, и что все наши надежды не только оправдаются, но и переоправдаются. — Дим, я тебя всё же не понимаю, — Шеминов покачал головой и встал. — Зачем тебе именно Новикова? Да, Арсу понравилась фотосессия у неё, ну да, она весёлая, но она не гений, и Эд в чём-то её даже лучше. Мы же не в песочнице, Поз, — он обернулся. — Тут нельзя сделать что-то только из-за желания. Прости, мне пора… — Хорошо, — умело сдерживая злость, сказал Дима, хватая его за предплечье и останавливая. — Если ты не хочешь понять, что не всё я могу тебе сказать, я расскажу всё. Пойдём, покурим, — он дёрнул головой в сторону запасного выхода. Стас вздохнул, сунул руки в карманы и пошёл за Позом на заднее крыльцо здания. Они закурили, выпустили по облачку сизого дыма в серое осеннее небо. Стас поёжился и недовольно сказал: — Ну, давай, выкладывай. — Антон, — коротко сказал Дима и опустил голову. — Что «Антон»? Это он тебя попросил? — не понял Шеминов. — Нет, но это для него. Ты видел, какой он последние годы? Он никакой, он ходячий скелет, худющий и с такими мешками под глазами, что в них можно мусор собирать. Он курит столько, что дай боже лет жизни, он не спит ночами. Он плакал мне в футболку. Впервые в жизни он плакал. Стас замолчал, вспоминая, как сам вытаскивал Антона из этой ямы, и не один раз. — Он не живёт и еле держится, он затухает. Он запутался и потерялся. Надо всё поставить на свои места. И я думаю… — Что это сделает Рита? — нервно спросил Стас. — Да, — Позов с вызовом вскинул голову и посмотрел на Шеминова, скрестив руки. — Нет, — резко отрезал тот и быстро пошёл ко входу. — Тогда тем более нет, Поз! — Это с хуя ли? — возмутился Дима и быстро пошёл за ним. — Нет, Дима, мы так не можем, — нервно пробормотал Стас и обернулся. У него дрожали губы и одно веко. — Так нельзя, Дим. — С чего это? — невозмутимо поинтересовался он. — Потому что один раз я уже попытался…спасти его. Ирой. Чем это кончилось? Чем? — срывающимся голосом крикнул он, и Дима оттащил его подальше от двери, чтобы никто ничего не услышал. — Ты знаешь, сколько ночей я не спал после их расставания?! Знаешь, сколько часов корил себя за то, что свёл их?! Поз, тебе нужна такая ответственность? Тебе нужны эти попорченные нервы и муки совести? Я ведь хотел спасти его Ирой. А получилось ещё хуже. Рита может его убить. — А может и воскресить, — возразил Поз, кусая губу. — Слишком велика ставка, — у Стаса дёрнулся кадык. — Мы не имеем права ставить на кон здоровье и психику Антона. Не имеем права, не спросив у него. И потом, почему ты думаешь, что она в него… — Да не думаю я ничего такого! — заорал Позов, взмахивая руками. — Я сам не знаю! Но я вижу в этом выход, хоть какой-то! И я не собираюсь смотреть, как Антон затухает с каждым днём! Если они не влюбятся друг в друга, то в любом случае у нас будет классная компания, новый человек, это всегда будоражит, оживляет, тонизирует! Скажи, — хитро прищурился Позов и подошёл ближе к Стасу. Тот отошёл на два шага назад. — Скажи, тебе ведь не очень нравится Эд, верно? Он придирчивый, вредный и считает себя пупом земли. Ну правда бесит, да? — Д.да, — ответил Стас, запоздало понимая, что сам загнал себя в ловушку. — Ещё кандидатуры на роль оператора в туры есть? — Честно говоря…есть Лена… — попытался выкрутиться Шеминов. — Стас, — грозно сказал Дима и поправил очки. — Не смей! А то я сам пойду и всё устрою, — пригрозил он. — Ну я не могу так, Дим, — жалостно произнёс тот. — Понимаешь, меня спросят, чем она лучше Эда, и что я отвечу? Она может спасти Шаста любовью, а Эд нет? Бредово звучит, не находишь? — Опиши его со всех его плохих сторон и приведи аргументы в пользу нашего нежелания с ним работать. Если нужны бумаги, мы можем написать коллективное письмо и подписаться нахуй, потому что никто не хочет с этим куском идиота работать! — Не горячись, — Стас потёр глаза. — Так что? — наседал Дима. — Я подумаю! — нервно выкрикнул Шеминов и попытался как можно скорее скрыться в здании. Дима сплюнул и закурил вторую. — Ну что? — к Стасу подошла Оксана. — Рита будет с нами работать? — Вы все сговорились что-ли? — рыкнул тот и свернул в ближайшую дверь. Окси пожала плечами и пошла дальше по своим делам. Все сегодня какие-то нервные. Антон сидел в гримёрке и смотрел в одну точку, а точнее, сквозь угол стола. Ему было тяжело даже двигать глазами. Всё внутри было натянуто, как струна, готовая вот-вот лопнуть. — Шаст, через пять минут съёмки, — в комнату заглянул Арс и, мазнув взглядом по измождённому лицу друга, вздохнул. Антон такой давно, и если он думает, что его друзья ничего не замечают, то херовый из него шифровальщик. Что ж, если ему приятно воображать, что никто ничего не видит, то пусть, но Арсу просто надоело это терпеть. Он еле-еле сдерживался, чтобы не рассказать ему о Рите, но понимал, какое это грубое вмешательство в личную жизнь Антона. Благодаря Диме, он и так уже зашёл непозволительно далеко. — Хочешь… — он подошёл к окну и опёрся руками на подоконник, наблюдая за тем, что происходит внизу. — Хочешь, вечером напьёмся? — предложил Арс, резко оборачиваясь. — В стельку или в зюзю — как тебе больше нравится. Чтобы ни бе, ни ме. Хочешь? Шаст молчал, казалось, он пропускает слова Попова мимо ушей. — Это невероятно приятно, — согласился Арс. — Уходить в этот омут самокопания и страданий с головой, но, Шаст, жизнь продолжается в любом случае, понимаешь? Смысл не только…ммм…в любви, смысл в людях вокруг, в том, что тебе открыты все дороги, в Импровизации, в конце концов! Не за что держаться — держись за неё! — Ебал я в рот вашу Импровизацию! — неожиданно взорвался Шаст, резко подскакивая. Все цепи зазвенели при движении, и Арсу показалось, что у него в ушах разлетелись трелью тысячи колокольчиков. — Но…ты сам говорил, что нет ничего важнее её, — стушевался Попов, опираясь спиной о подоконник, как о нечто надёжное. — Это было столько лет назад! — Антон взмахнул длинными руками. — Сейчас для меня нет смысла ни в чём, Арс, ни в чём!.. — закричал он, и, видя, что Арсений хочет возразить, резко прибавил: — Даже в Ире. Я сам так решил и любви давно нет, и если ты думаешь, что я страдаю по этому поводу, то каким же слабаком ты меня считаешь, позволь узнать! В комнату незаметно просочились Дима и Окси, пришедшие позвать ребят в павильон, где уже всё было готово к съёмке. — Ну…я думал, это логично… В комнату протиснулись Серёга и Стас, не понимая, почему задержка. — Почему вам всем просто не может быть похуй? — П… — попытался вклиниться Арс. — Почему нельзя от меня отстать?! Окси нахмурилась, Дима с Серёжей поджали губы. — П… — Почему нельзя оставить меня в покое?! — Да послушай ты! — закричал Арсений, пытаясь переорать Шаста. — Послушай! Потому что мы — твои друзья, твоя команда, разве не так? — он развёл руками, указывая на всех, кто стоял за спиной Антона. — Нас всех волнует состояние друг друга, потому что мы — семья! — И мы тебя любим, — тихо сказала из-за спины Окси и обняла Шаста сзади. — Старина, мы за тебя любого порвём, знаешь же, — Дима хлопнул Тошу по плечу. — А и нахуй съёмки, — вдруг махнул рукой Стас, и все посмотрели на него как на больного, потому что Шеминов никогда не отменял съёмок и концертов, очень ответственно относясь к работе. — Поехали лучше отвлечёмся. В баню, а? Горячий пар, прохладная вода, пиво — красота! Срать на всё, поехали, — твёрдо сказал он и потащил Антона к выходу. — Иногда надо разрешать себе забить на всё. *** Рита сидела на какой-то «страх какой важной конференции» и изо всех сил старалась не спать. Но её веки упорно слипались раз за разом при каждом моргании. Девушка пыталась зевать повежливее и уже получила пару гневных взглядов от профессора, сидящего на сцене за тумбой, но ничего не могла с собой поделать. Снимать такое было невероятно скучно, но выбирать не приходилось, потому что нынешний журнал, в котором она работала, хотя бы платил нормально. Рита щёлкала говоривших без особого интереса, немного возмущаясь тем, что ей послали снимать такую фигню. Тут и разогнаться негде — никакого творчества! Невольно девушка вспомнила недавнюю поездку с ребятами, когда можно было развернуться по полной — менять ракурсы и цвет со светом, величину кадра. В тот момент, когда её голова так резко упала от усталости, что девушка испугалась, не сломалась ли шея, Рита разозлилась и встала с места. Тихо, стараясь никому не мешать, она пошла по проходу между стульями к выходу. В зале ко всему прочему было ужасно душно, и когда девушка, наконец, вырвалась в коридор, она с наслаждением вдохнула прохладный воздух из приоткрытых окон. Рита присела прямо на подоконник и открыла папку со всеми сделанными за последние три часа фотографиями. Презентация крупным планом, профессор, гости, зрители… Скука. Рита со злостью запихнула фотик в футляр и быстро пошла по коридору к выходу из здания. Сунула свой бейджик буквально в лицо охраннику и выбежала на улицу. Накрапывал дождь, всё небо заволокли серые тучи, и в целом погодка была под настроение. Рита хмуро натянула капюшон на голову и вставила наушники в уши. Ей о многом надо было подумать, пока она возвращалась обратно в редакцию. Например, о том, что пора оттуда увольняться. У Риты уже давно была мечта начать сольную карьеру, карьеру фотографа, быть может, оператора, писать книги, но из-за работы ничего не успевалось. Рите надоело, чт её творческий потенциал, вместо того, чтобы раскрывать, постоянно гасят. Рите хотелось масштаба. В конце концов, ей уже двадцать три года, самое время для того, чтобы придумывать что-то своё. Или, например, ей было интересно знать, зачем Арсений просил её сделать небольшое досье. Ей надо было продумать клип на основе того краткого описания, которое прислал Шаст. Ей надо было подумать о Шасте. В автобусе под грустную музыку и дождь за стеклом очень хорошо думалось об Антоне. У Риты всё внутри сжималось, когда она вспоминала его глаза, грустные, как у побитой собаки… У неё всё внутри переворачивалось, когда она вспоминала, как обнимала его. Рита закусила губу. И почему она не ценила те моменты? Ей казалось, что она прожила те три дня не на полную катушку, не всё запомнила, не всё почувствовала. Часто стеснялась участвовать в общем веселье и по большей части молчала. Знала, что не надо, что пожалеет, но всё же не все свои комплексы она ещё могла перебороть. Девушка закрыла глаза и попыталась вспомнить каждой клеточкой тела ткань рубашки Шаста. Она старалась не думать об этом, но боже, как же ей хотелось…ходить в этой рубашке с утра. Ей хотелось пить с Антоном кофе в кровати, под тяжёлым и мягким одеялом, болтать о жизни и смотреть на солнечных зайчиков на стенах. Ей хотелось слушать его, узнавать, что у него в голове и целовать в лоб, ероша мягкие золотистые волосы. Ей хотелось обнимать его, вставая на стул, хотелось стоять за кулисами перед концертом и ободряюще улыбаться. Ей хотелось готовить на них двоих булочки и пить их с чаем в полутьме. Хотелось читать с ним книжки по ролям и танцевать в три ночи под самую сумасшедшую музыку. Ей хотелось просто засыпать, уткнувшись носом в его плечо и дышать им, делиться с ним своим теплом… Рита приоткрыла глаза и сквозь ресницы смотрела на фонарик на потолке автобуса. Красивый был бы кадр… Зернистые стены, жёлтый поручень и одинокий лучик света… Да, ей определённо надо уходить из редакции. *** — Уходите? — худенькая тоненькая девушка, секретарь директора журнала, подняла на неё голубо-серые глаза. Рите она всегда нравилась — наслаждение для эстета, — вся стройная, как куколка, с длинными тёмными волосами, собранными в пучок, утончёнными руками и большими задумчивыми глазами… Такую только снимать, снимать, снимать в фильмах о восемнадцатом и девятнадцатом веках, такую фотографировать и красить, рисовать и лепить, а она сидела здесь, среди бумажек, осторожно тёрла уставшие глаза, чтобы не испортить стрелки, и немного грустно улыбалась ей пухленькими розовыми губами. — Да, Жень, ухожу, — кивнула Рита и бросила взгляд на своё заявление у неё на столе. — Это займёт время, — вздохнула девушка. — Ну, ещё пару дней я потерплю, — улыбнулась та, поправляя рюкзак. — Пока, спокойной ночи! Фотки я тебе на почту пришлю, как обычно. — Рит, — окликнула Женя, и девушка остановилась у самой двери. — А? — она обернулась. — А ты…прости, это не моё дело и вообще меня не касается… Но а дальше ты куда пойдёшь? Чем хочешь заняться? — Я хочу быть частным фотографом, проводить фотосессии, развивать блог. Может быть, однажды создам свою студию, может, кино сниму… Не знаю пока, — она улыбнулась. — Но самое главное — чтобы надо мной не было никого, кто ограничивает меня. Чтобы моим пределом была лишь моя фантазия. — А… А не боишься остаться на мели? — Не-а, — весело улыбнулась Рита и вышла в коридор. Рита не боялась остаться на мели. Рита боялась остаться без выполненной мечты.