Девочка с севера

Ощущение невосполнимой утраты накрыло его с головой. Что-то ушло из его жизни безвозвратно, и он это чувствовал. Он всегда умел справляться со своими эмоциями, но…не теперь. Ничего не будет прежним. Не будет так, как раньше. Арс долго смотрел в экран телефона, который дрожал из-за тремора рук. Внутри себя он орал, рвал и метал, но снаружи сидел так, как будто ничего не случилось. В соседней комнате дрых Серёжа, будет ужасно его будить. Он ещё и ещё раз перечитывал сообщение, которое получил. Нет, этого не может быть. Не может быть… бред, невероятный бред. Не может складываться всё так сумасшедше, тупо. Ему чудилось, будто он сейчас в плохоньком театре с декорациями из картона, и эти декорации тухнут, меркнут и падают, ломаясь и срывая старые кулисы. Он остаётся на сцене один в тусклом свете одного-единственного старого софита. Он всегда был королём танцпола. Всегда старался им быть. Однако теперь он чувствовал себя поломанным арлекином, оставшимся без своей привычной маски. Словно кто-то сорвал с его лица его уверенную улыбку, оборвал нити, и теперь сидит он безвольный на кровати, а руки так трясутся, что телефон вот-вот упадёт на пол и разобьётся. Сидит в белом свете фонаря с улицы. Он вспомнил, какой эта комната была тогда, осенью. Гирлянды чёрными комочками сгустились на книжных полках и недобро щурились на него из мрака комнаты. Он сжимал и разжимал ладонь, потом отбросил телефон на кровать и, резко встав, выпрыгнул на балкон. Свежий ночной воздух немного остудил его горящую голову, отрезвил воспалённый мозг. Ничего не бывает навсегда. Не бывает ничего смертельного, фатального или непоправимого. Что это он ведёт себя, как мальчишка, которому нет шестнадцати? Неужели весь его лоск – лишь напускной? Он же Арсений Попов, актёр, участник шоу Импровизация! Ему ли унывать? Но потом в памяти вновь всплыли строчки сообщения: «роль не будет твоей». Эта роль ему была нужнее всего. Большего всего на свете он хотел сыграть её, и вот теперь ему приходит такой месседж! Быть этого не может. Он лишён всего. Быть может, он всю жизнь пахал только ради этой мелодрамы. Арс никак не мог справиться с нахлынувшим на него унынием. Взъерошив тёмные волосы, он вдохнул почти по-летнему тёплый воздух. Начало мая…совсем скоро лето, а там – море, отдых, отпуск… Он улыбнулся, представляя, как наконец забьёт на всё и уедет куда подальше, лишь бы подальше от Москвы, от Питера, от камер и от фанатов. В деревню уедет или на Мальдивы, или ещё куда. Он решит потом. У него будет для этого время. Постепенно здравый смысл стал к нему возвращаться. Роль не его – и ладно. В мире ещё тысячи и тысячи ролей, которые он может сыграть, - успокаивал он себя. Бесстыже обманывал, наёбывал, врал самому себе, лишь бы запихнуть эту ноющую сосущую боль разочарования и ощущения второго плана. Второй план он терпеть не мог никогда. Массовку играл через силу, просто потому, что иначе никак не продвинуться. Но не теперь. Он не будет унижаться и выпрашивать эту роль. Он подождёт, пока ему сами предложат что-нибудь получше. Рита проснулась от стука в дверь. Громкого, настойчивого, не прекращавшегося стука. Первые секунды она не могла слышать ничего, кроме стука и своего бешено колотящегося сердца, которое било, казалось, прямо в ушах. По телу разлилась неприятная слабость, она сидела, поджав ноги, и в страхе смотрела в тёмный коридор. Кто в двадцать первом веке стучит в дверь, если есть звонок? Да ещё так… Наконец, пересилив себя, она поднялась на ноги и медленно стала приближаться к прихожей. А вдруг это Женя, и у него что-то стряслось? И он так напуган, что не может позвонить, а только стучит? Прильнув к глазку, она и правда увидела его – какой-то растрёпанный и взъерошенный, как побитый утёнок. В порыве невообразимой жалости, от которой на секунду сдавило сердце, Рита отворила дверь. Женя ввалился в комнату тяжело, как мешок с картошкой, и чуть не упал на неё. Рита подхватила его и помогла встать ровно. - Что с тобой такое? – обеспокоенно спросила она, вглядываясь в его невероятные голубые глаза. – Что с тобой стряслось? И, прежде чем услышать ответ, почувствовала запах, который она больше всего на свете терпеть не могла. Тут же в голове вспыхнули картинки: Анапа, море, пляж, Шаст, мокрое платье, паника, истерика, визитка. Она чуть ли не вскрикнула, словно вспышка ослепила её. Рита отшатнулась, и Женя, чтобы удержать равновесие, упёрся рукой о стену прямо у неё за спиной. - Рит, ты же меня любишь? – жаркий шёпот теперь был неприятен. Он вызывал отвращение и презрение, но никак не возбуждение, потому что тон был другой. Слишком жаркий, слишком горячий, слишком…желающий. Девушка перепугалась, у неё сердце ушло в пятки. Как быть, куда выскользнуть? И что будет дальше? В ожидании чего-то непонятного она замерла, паника сдавила тисками голову, убежать и мысли не мелькнуло. Он жадно, почти больно поцеловал её, и от напора парня Рита перепугалась ещё сильнее, хотя, думалось ей, дальше было некуда. «Вот оно», - мелькнуло в лихорадочно мечущемся от мысли к мысли мозгу. – «Вот и началось, Рит. Какие твои действия?» - Д-да, люблю, - максимально сдержанно ответила она, не зная, какой ответ на что спровоцирует. - Мы уже так долго встречаемся, я…я… - его речь казалась ей сбивчивой и могла бы показаться ещё и будоражащей, если бы не сильнейший страх. – Я хочу тебя. Рите показалось, что мир вокруг лопнул стеклянным куполом, и на неё с силой сыплются осколки. Её охватила мелкая дрожь, и в ногах стало противно – слабость, перемешанная с бессилием. Она попыталась выскользнуть из-под нависшим над ней Жени, но он крепко взял её за руку. - Куда ты? Я же тебя люблю. - Лестно слышать, но…но… - Рита совсем растерялась – она не умела справляться с пьяными людьми. – Но я…я…понимаешь, я… - вот сейчас она скажет это, и он уйдёт. И неясно, что она почувствует – облегчение или горечь. Она боялась и стояла с открытым ртом, в то время как Женя уже пытался стянуть с неё пижаму. – Я не хочу этого делать, - выпалила она и зажмурилась. Рука парня замерла на её оголённом плече. Секундное молчание, за время которого в голове у Риты успели промелькнуть тысячи мыслей от «это конец, сейчас он скажет, что я его не люблю» до «в целом, ничего же страшного не будет, если мы займёмся этим сейчас». Он вдруг присмирел, и она почувствовала его нежное касание носом на своей щеке. «Как в старые добрые», - подумалось Рите, и на сердце потеплело. - Прости, - извиняющимся тоном проскулил он. - Что с тобой случилось всё-таки? – она погладила его по разгорячённому лбу, отбросив с лица жёлтую чёлку. – Выглядишь неважно, - она дотронулась губами до его скулы. Женя дышал как-то загнанно, словно ему было очень тяжело что-то нести или делать. Как будто бы он очень устал. - Прости, но я не могу…не могу больше сдерживаться, - он сглотнул и посмотрел на неё полными мольбы глазами. Сердце Риты дрогнуло. Сомнения раздирали ей душу. В конце концов, может быть, и правда ничего страшного? Все пары занимаются сексом, а она что, дева Мария что ли? И в тумбочке у неё уже давно припасены таблетки и презики, так что всё должно быть хорошо. Может быть, это даже приятно? Но тут она попыталась всё это представить и чуть не сморщила лицо под пожирающим взглядом Жени – нет, невозможно, чтобы это случилось с ней. Не сейчас. Не здесь. Не так. - Женя, я…я не могу, прости… - она настойчиво стала толкать его к двери. - Рита! Рита, я тебя больше всех на свете люблю, и я хочу трахаться, ну не буду же я делать это с другими, когда мне одна ты нужна, - он говорил какую-то ересь, и Рита подумала: «сколько же он выпил? И почему?». Она сама не заметила, как они оказались у неё в спальне, и она стояла у самой кровати. Опомнилась Рита только тогда, когда Женя легонько толкнул её в плечи, бросая на матрас. Прикрывшись подушкой, девушка плюнула на все свои сомнения и чётко поняла, что не хочет всего этого, а потому Женю надо либо уложить спать, либо выпроводить. Глядя на его перевозбуждённое состояние было ясно, что ни то, ни другое не дастся ей легко. Откатившись в сторону, она проскользнула под его рукой и смогла подняться на ноги. Но он чуть ли не на две головы выше её, куда ей? О боже, и почему с парнями столько проблем?! Никогда, никогда, никогда она больше не влюбится! Мысли роились в голове жужжащими назойливыми мухами, мешая думать. И тут ей вспомнился мультик «Красавица и чудовище». Из ниоткуда всплыла картинка Гастона и Белль. Точно! Ну конечно же! Она стала медленно отступать в прихожую, что-то говоря ему и маня его пальцем, играла, что ей тоже хочется, но почему-то именно там, у двери. У него в голове сейчас такая каша, что Рита надеялась, не догадается. Он пошёл на неё медленно, еле передвигая ногами, спрятав ладони в карманах джинс, томно смотря на девушку из-под длинных ресниц. Она оперлась спиной о дверь и вжалась в неё, как в единственное спасение. Возблагодарила небо, что не включала света в прихожей – он ничего не увидит, - и в темноте нашарила рукой ручку. - Иди сюда, любимый, - наигранно страстно прошептала она, и от такого ералаша ей захотелось то ли плакать, то ли смеяться, то ли повеситься. Любимый Женин жест – прижимать её к стене, опираясь рукой, - и парень повторил его и сейчас. Она первая начала поцелуй, чтобы сбить его с толку, и почувствовала во рту горький привкус алкоголя. Женя бормотал ей что-то в губы, лихорадочное, неразборчивое, и всё трогал, трогал, трогал её, а ей нравилось, но вместе с тем всё внутри девушки противилось такому отношению. Момент пойман – и Рита нажимает на ручку двери. Девушка отступила в сторону, и Женя, не удержав равновесия, споткнувшись о порог, полетел на каменный пол лестничной площадки. Прежде, чем он успеет встать, прежде, чем поймёт, в чём дело и рассвирепеет, Рита юркнула в квартиру, с силой потянула на себя тяжёлую дверь и так старалась крепко её держать, пока она закрывает все замки, что у неё начала болеть рука. Она так боялась, что не успеет повернуть хотя бы один из ключей, и Женя вырвет из её рук дверь и сделает с ней всё, что захочет, что, когда дверь наконец-то была закрыта, она разрыдалась прямо в коридоре. Чувство безопасности накатило волной, мешаясь с пережитым шоком и страхом. Она осела на пол и слушала, как он в бешенстве колотится в дверь. И, несмотря ни на что, гордилась, гордилась собой. После этого неприятного происшествия прошла неделя. Май всё больше разгорался и вступал в свои права. Рите понадобился весь день после той ночи, чтобы отойти и хоть что-то написать Кате – подруга слишком сильно переживала. Она закидала девушку пропущенными звонками и тоннами сообщений, так что Рита, почувствовав вину, просто не смогла не рассказать подруге, что случилась. Негодование Кати можно было бы описать в отдельной тетради и без цензуры, потому что выражения, которые она использовала, в принципе зацензурить невозможно. В какой-то момент Рите даже стало смешно с «сексуально распущенного пиздюка ростом два метра», так, что Кате пришлось успокаивать её нервный смех. - Что думаешь делать с этим? – спросила она, когда подруга успокоилась, и тон Кати был серьёзнее, чем когда-либо. - А что…? - Не прикидывайся, - сурово отрубила та. – Ты прекрасно понимаешь, о чём я. - Честно говоря, я…я даже не знаю, как…как посмотреть на него после такого. Я…я его не ненавижу и не виню, всякое бывает, но… - Не винишь??? Рита, блять, он тебя чуть не изнасиловал в твоей же квартире! – никогда ещё Катя не звучала так агрессивно. – Ты можешь пойти в полицию и накатать на него предъяву! - Нет, я…я не буду…Я просто не хочу его больше видеть. Может быть, потом, попозже, когда отойду – да… - Рита… - простонала Катя и, по ощущениям, хлопнула себя ладонью по лицу. - Я ему даже отвечать сейчас боюсь…сердце от каждого его сообщения ёкает. Кошмар. - Постарайся избегать любых встреч с ним. Будет звать на свидание – жёстко отшивай. - Может…лучше поговорить с ним? Объяснить, что и как. Не уверена, что он хоть что-то помнит, но… - Можешь и поговорить. - Да, только…только потом. Не сейчас. Когда всё уляжется, и я всё обдумаю. Прошла неделя, но ничего не улеглось. Разве только на поверхности. Рита вздрагивала от любого стука и шороха, и стороной обходила места, где они могли пересечься с её молодым человеком. Сейчас она была на съёмке, но никак не могла сосредоточиться на процессе, отвлекаясь на ненужные мысли. Ощущение, что её чувства использовали, не переставало грызть её душу. Ведь она думала, что Женя влюблён в неё так же, как она в него – чисто на духовном уровне… А оказалось, что ему только одного и надо? Она никак не могла взять в толк, зачем парням вообще это делать, и её бередили сомнения – а вдруг он захотел этого ещё с их первой встречи? Тогда всё это – улыбки, смех, обнимашки – были фальшью? Прикрытием, чтобы поскорее расположить её к себе? А она так пыталась помочь ему и его сёстрам, делала для них всё, что могла… Нет-нет, девочки, конечно, не виноваты, но вот он… Может быть, он заметил, как ей хочется тепла и нежности и решил дать ей это, но только не бескорыстно, а взамен?... - Рит, - окликнули её. Оторвавшись от камеры, девушка заметила, что уже давно объявлен перерыв – ребята ушли со сцены, зрители разошлись на антракт. - Пойдём воздухом подышим? – Оксана уже тянула её за руку с собой. Компания вышла на задний двор. Парни закурили, встав в сторонке. - С тобой всё хорошо? Выглядишь…неважно, - обеспокоенно заметила Окс. - Я просто очень мало сплю в последнее время, сама понимаешь, - Рита слабо улыбнулась. – А летом вообще начнётся сезон концертов… не знаю, как переживу эти три месяца! - Привыкай спать в автобусах, - усмехнулся Арс. – Там, конечно, не так удобно, как на подушках, но на плече Шаста тоже ничего так, - он перевёл взгляд на друга. У Антона от его слов, как у мальчишки, сердце ёкнуло, но он не подал виду, и лишь выдавил дежурную улыбку. - Вас бы шипперам послушать, - хмыкнула Рита, складывая руки на груди. – Интернет бы взорвался. Тема была подобрана правильно – компания тут же начала обсуждать самых активных фанатов. Потихоньку Рита смогла отойти в сторону – ей хотелось побыть в одиночестве и тишине. Она дошла до угла и остановилась там, опершись на стену спиной и согнув ногу. Девушка любовалась на вечернее солнышко, и кошки скребли её душу всё больше. - Ну привет, Марго, - услышала она откуда-то сбоку знакомый голос и чуть на землю не полетела от неожиданности. За углом, точно так же опершись о стену, стоял Женя. Увидев, что она его заметила, он затушил сигарету и, сложив руки, обернулся на девушку. – Почему ты меня избегаешь? – его тон был не требовательным, а скорее всего непонимающим. – Ты не отвечаешь мне уже неделю… Рита была застигнута врасплох. Да, она не раз прокручивала у себя в голове их диалог, думала, что скажет и как объяснит, но каждый раз получалось не очень. Теперь же она была совсем не готова к серьёзному разговору. Но начать было надо – перерыв короткий, и чем скорее она с этим покончит, тем лучше. - А…ты разве ничего не помнишь? – осторожно начала девушка. - Что именно? - Когда ты…заявился ко мне домой поздно ночью… Женя нахмурился. Но ничего не сказал, и Рита поняла, что ей придётся продолжать. - Понимаешь, ты…настаивал на близости и… - она окончательно смутилась. На её удивление, Женя не ахнул, не издал никакого звука удивления или раскаяния, и она подняла голову, когда он произнёс спокойным тоном: - Ну да. Я помню. И что? - Как что? Я сказала, что не хочу, - она начала вскипать – чувства, не находившие выхода всё это время, рвались наружу. - Но мы уже встречаемся так давно! - Два месяца, - она вскинула брови. Он непонимающе посмотрел на неё. - Послушай, этого слишком мало, мне сначала нужно привязаться эмоционально, понимаешь? Я не могу так! Я вообще не вижу в этом смысла, честно говоря, поэтому…я думала, ты поймёшь. Он вздохнул, казалось, ему даётся больших усилий держать себя в руках. Антон отвёл взгляд от компании, ища глазами Риту и заметил, что она стоит поодаль, а над ней нависает какой-то хлопчик, что-то явно ей доказывая. Шаст коротко хлопнул Арса по плечу и указал взглядом в ту сторону. Потушив сигареты, они быстро отделились от разговаривающих ребят и пошли к Рите. Дима это заметил, и ему тоже не понравилась ситуация. Кивнув Серёже, он пошёл за мальчиками. - Рит, у тебя всё хорошо? – Шаст, внутри весь дрожащий от напряжения, по-хозяйски опёрся плечом о стену за спиной девушки. - А что происходит? – Арс встал так, что немного прикрыл её плечом. - Молодой человек, а вы, собственно, кто? – Дима нахмурился. Стас и Окс, заметив, что ребята отошли, быстро приблизились к ним. - Это…это Женя, помните его? – девушке тут же стало спокойнее, когда друзья окружили её плотным кольцом поддержки. - Помним, - нахмурился Дима, которому Женя ох как не нравился. - Помним, - чуть ли не процедил Антон, которому светловолосый принц нравился ещё меньше, чем Позу. – И чего он сюда пришёл? - Из-за съёмок видимся редко, вот ловлю её в перерывах, - видно было, что у Жени поубавилось желания спорить. - Ну всё, увиделись? – сурово спросил Серёжа. - У нас съёмка через пять минут, прощайтесь, - чуть ли не приказал Стас и отошёл. – Шаст, Поз, - он обернулся на друзей. Предупредительно зыркнув на пацана из-под бровей, Дима и Антон пошли за другом. - Не задерживайся, - кивнула ей Окс. - Ждём тебя у входа, - Серёжа ушёл вместе со всеми. - Нашла себе защиту? – как-то криво ухмыльнулся он. – Влиятельные друзья из Москвы? - Зачем ты так говоришь, - Рите было очень больно от его слов. – Они – моя семья. У меня никого нет, кроме них. Они за меня беспокоятся. - Можно подумать, я сделаю тебе плохо, - рассердился он. Рита хотела возразить, что подумать так очень даже можно, но тут Шаст, задержавшийся дольше всех на пороге и зорко наблюдающий, чтобы Женя не распускал руки, окликнул её: - Рита, съёмка вот-вот начнётся! - Поговорим позже, ладно? – как-то вымученно улыбнулась она и побежала со всех ног к двери. Она остановилась прямо перед ним – запыхавшаяся и растрёпанная, а глаза не врали. Шаст почувствовал, что что-то не так, что происходит что-то плохое – такое отчаяние увидел он на её лице, которое Рита ещё не успела накрыть маской повседневной рабочей улыбки. - Рит… - как-то глухо выдавил он. – Если тебе нужна помощь или… - он метнул взгляд в сторону быстро уходящего Жени, - или защита, ты говори. Ты – член нашей команды, и наша обязанность – проследить за тем, чтобы ты не вляпалась в неприятности, а если вляпалась, вытащить оттуда. Так и только так. Девушка всхлипнула, тронутая заботливыми словами друга и подалась обнять его. прижалась к его худой груди, лбом к прохладным цепям, и разрыдалась, убаюканная теплом его распахнутой рубашки. Она была в страшном напряжении всю неделю, и теперь, наконец, почувствовала осязаемую опору - Катя ведь была далеко. - Эй… - Шаст совсем растерялся. – Эй-эй-эй, послушай, всё хорошо? – он попытался заглянуть ей в лицо, но она спряталась в складках его оверсайз футболки. - Угум, - только и смогла выдавить девушка. Но Шаст-то знал, что нихера не хорошо, а съёмки продолжать и правда надо, и вытянуть из неё признание сейчас не выйдет. Как ей помочь? На душе у него стало скверно, и он кинул ещё один гневный взгляд поверх головы Риты в сторону, где только что стоял Женя. Бессильная ярость переполняла его оттого, что он не может помочь сейчас девушке, которую любит, девушке, которой хотел помочь бы больше всего на свете.