Девочка с севера

- Катя??? – девушка недоумённо выпучилась на подругу. – П…погоди… - У Риты на языке вертелись миллион вопросов, но все они испарились, как только девушка пригляделась к подруге – Катя выглядела…немного странно. Необычно. Не так, как всегда. Она казалась растрёпанной, осунувшейся и крайне, просто крайне заёбанной. Рита моментально отложила все вопросы на потом, она схватила подругу за руку и буквально насильно втащила её в прихожую – Катя еле-еле перебирала ногами. Катя чуть покачнулась, и Рита, подхватив её за плечи, бережно повела подругу на кухню – отпаивать чаем. Честно говоря, Рита считала, что чай – это лекарство буквально от всего. В сложных ситуациях она всегда прибегала к этому надёжнейшему средству. Усадив Катю на мягкий пуфик у стены, девушка захлопотала у плиты – поставила чайник, гремя передвигаемыми кастрюлями, её разрывало от нетерпения, но она не знала, будет ли тактично расспрашивать Катю о том, что произошло – подруга никогда не выглядела такой. Рита распереживалась, уж не случилось ли какое-нибудь горе. Её раздирали сомнения – любопытная натура брала верх над тактичностью. От необходимости сделать тяжёлый моральный выбор её избавил Шастун, появившийся в дверях кухни. Он уже успел натянуть растянутую футболку и серые спортивки, которые явно давали понять, что он разочарован прерванным наслаждением. - Привет, - Антон немного недоумённо взирал на девушку, расположившуюся на его диване в его квартире. По внешности он узнал Катю, подругу Риты – иногда они созванивались все вместе, иногда (довольно часто), Рита рассказывала ему что-то про неё, не в силах скрыть гордости за подругу. Однако никакого особенного отношения к Кате он не имел, интересовался ей только из вежливости в сторону Риты. Поэтому он был крайне удивлён таким внезапным появлением гостьи в его доме. Катя как-то странно дёрнулась и неловко подскочила на ноги, сжимаясь в форму швабры. Рита нахмурилась – подруга никогда не вела себя так замкнуто с парнями, да и в целом всегда держалась с достоинством. Что же могло такого случиться? Девушка почувствовала, как по спине бегут мурашки ужаса. Нет, не так. По спине прошлись наждачкой мурашек. Вот так будет вернее. Стараясь избежать явно натяжного момента, Рита обернулась к закипевшему чайнику, потянулась к верхней полке за заварником, уронила коробку чайных пакетиков прямо на стол. Девушка не понимала, что происходит – в глазах будто посерело, руки дрожали, она не могла избавиться от чувства, что происходит нечто из ряда вон выходящее. Тревога всё нарастала, и лишь повысилась, когда Рита услышала неестественно высокий и тонкий, совсем незнакомый Катин голос: - Из-звините, если…если я помешала… Рит, я, пожалуй, пойду, не надо чая, - она направилась было в прихожую мимо Антона, который почему-то ничего не собирался делать, но Рита успела поймать девушку за руку, властным тоном усадила её обратно на место: - Нет. никуда ты не пойдёшь. Сейчас ты выпьешь чаю, успокоишься, а потом расскажешь мне, что происходит. Ясно? – она строго уставилась на Катю. Та сникла под напряжённым взглядом подруги и покорно, сломано кивнула. Рита бросила на Шаста обеспокоенный взгляд. Тот нахмурился, пожал плечами и тактично вышел в комнату – вряд ли Катя при нём захочет делиться с подругой своими проблемами. Рита поставила на стол две дымящиеся чашки и села на стул, выжидающе воззрившись на подругу – приличия приличиями, но и молчать так долго уже как-то не по-христиански! Катя взяла в руки кружку, заботливо протянутую участливой подругой, и уставилась в горячую коричневую жидкость, пальцем водя по краю стакана. Немного пожевала губами, словно бы сосредотачиваясь и подбирая слова. Напряжение в Рите натягивалось, как струна, и девушка чувствовала, что оно вот-вот лопнет, только если подруга не расскажет прямо сейчас, что, чёрт возьми, случилось! Стараясь успокоить свою нервозность, беспокоясь о том, что её нервяк передастся подруге. Рита тоже уставилась в кружку. Внутри неё плескалось, бурлило и билось о скалы бушующее море, все самые главные страхи будто бы повылезали сейчас из своих сундуков, в которые Рита их так старательно запихивала – что-то случилось с семьёй Кати? Что-то с Женей? Воркуту уничтожили инопланетяне? Её родители попали на деньги? Ну,правда! Что такого могло, блин, случиться, если Катя принеслась сюда из Воркуты, твою ж мать! Когда подруга заговорила, Рита вздрогнула от неожиданности и испуга, она не узнала голос девушки – хриплый, низкий, приглушённый, будто доносившийся из тумана: - Папа…очень болен. Он заболел ещё весной, и всё это время мы пытались вылечить его своими силами и силой наших врачей, но..ты же понимаешь, какая в Воркуте медицина, да? – девушка ухмыльнулась сквозь боль, и Рита буквально чувствовала, как всё внутри подруги щетинится кинжалами и царапает нежные стенки души. Новость оглушила её. Отец Катьки, дядя Боря, был просто первоклассным. В каком-то смысле, он заменил Рите отца. Он работал главным инженером на самом главном заводе города, и, мог считаться местной элитой. Однако даже ему не смогли помочь… Рита часто-часто заморгала, чувствуя, как дурацкие слёзы подступают к горлу. Что они все будут делать, если дядя Боря…если он…? Девушка подняла глаза на подругу, желая увидеть её лицо. Лучше бы она этого не делала – Катино выражение лица было похоже на погребальную посмертную маску. Серое, будто из гипса, и такое перекошенное, что Рите было страшно. Однако, она была не в силах даже дотронуться до подруги, не то, что обнять. Не в силах и будто бы не в праве. Почему-то Рите казалось, что такое горе человек может перенести только сам. И когда другие его трогают, становится только хуже. Она знала, каково это – когда внутри тебя всё жгутом сворачивается, скручивается от боли, и ты буквально не знаешь, как выместить, выплеснуть эту невыносимо тяжёлую жижу – нет сил ни орать, ни драться. И по итогу так и сидишь – раздавленный горем, проблемами, тревогами, не можешь даже пошевелиться. В такие моменты любое прикосновение извне будет расцениваться инстинктом самосохранения, как нападение, и жестоко отвергнуто – будь то даже обнимашки от лучшей подруги. Рите показалось, что ей на голову опустили какой-то тяжёлый стеклянный купол, и теперь он давил на неё, не давая пространства, места, воздуха. - И… как он? – спросила девушка, выдавливая слова из горла, стараясь перекричать этот купол, но он делал её голос таким же глухим и сжатым, как у подруги. Как будто кто-то схватил девушку за горло и держал, не давая нормально говорить. Ледяные пальцы ужаса сковали тело Риты, Катино состояние передалось и ей. - Сначала мы долго не верили в слова врачей – диагноз был невероятно страшен. Папа всё храбрился, улыбался и говорил, что ему это лечение уж точно не нужно. Потом он стал чувствовать себя хуже. Пришлось сходить в поликлинику ещё раз. Там ему намекнули на опасность положения и прописали пить таблетки, посчитав, что если начать лечение без промедлений, всё, может быть, и обойдётся. Папа пить таблетки не хотел – ты же знаешь, как он к ним относится, просто ненавидит медицину… но общими силами нам с мамой и с Пашкой удалось папу уговорить пить эти таблетки. По началу нам казалось, что всё хорошо, и он вроде как даже пошёл на поправку, но…это была лишь видимость. Вскоре его положение стало ухудшаться. Однажды ночью его госпитализировали. Было принято решение срочно его оперировать. Эта была страшная ночь для всех нас… - её голос дрогнул, но не той бессильной дрожью, а скорее, от напряжённого сосредоточения мощи в одном отдельно взятом маленьком теле подруги. – Я не помню ничего, кроме тусклого коридора больницы, - она передёрнула плечами. – После операции положение папы стало ухудшаться. Врачи сказали, что теперь ему могут помочь только в Москве или за границей. У нас всегда было немало денег, но на иностранную операцию точно не хватит… Мы кое-как довезли его до Москвы, и, как ты понимаешь, долгая дорога измотала его. Сейчас он находится в больнице. Мы сразу же повезли его туда, несколько дней просидели с ним. Сейчас ему хуже, он впал в бессознательное состояние. Мама с Пашкой отправились поспать в отель, а я…я не могу спать. Я нашла тебя и… Как всегда бывает в таких ситуациях, Рита задала самый тупой на свете вопрос: - А…как ты меня нашла? - Серёжа дал адрес Антона,– монотонным голосом ответила подруга. Будничным тоном. Так, будто это было чем-то обычным. Погодите-ка… Серёжа??? У Риты глаза на лоб полезли от удивления: - Ты до сих пор общаешься с ним? Катя подняла на неё непонимающие, далёкие глаза. Казалось, ей было не взять в толк, в чём заключается удивление подруги: - Ну… да, - устало ответила она. – А что такого? - Ничего, ничего, прости, - Рита выставила вперёд ладони, извиняясь. Девушка страшно смутилась – у подруги отец, можно сказать, на смертном одре, а ей, видите ли, интересно знать, что у Кати с Серёжей. Хотя, возможно, утешение кое-кого, кто носит на голове дебильный хвостик-примочку, вполне были бы кстати для неутешной Катюхи, но об этом подруга говорить не стала. Рита внимательно вглядывалась в подругу – Катя выглядела так, будто вот-вот свалится прямо с дивана. Светлые волосы были гладко прилизаны к голове и всё равно топорщились петухами – кажется, девушка долго их не мыла, - одежда кое-где запачкалась и затёрлась. - Значит так. Хватит переживаний на сегодня. И на все ближайшие дни, - проговорила Рита жёстко, неожиданно для себя и для подруги. Обычно в их паре этаким движочком-приободрителем была как раз таки Катя. Теперь же Рита перехватила эту инициативу, чувствуя в себе большую силу, чем в подруге. Она вдруг неожиданно для себя почувствовала себя старше совершенно разбитой и растерянной Кати. Многочисленные гастроли, драки с сумасшедшими фанатками, всякие Жени и работы в каких-то захолустных редакциях закалили девушку, и теперь она умела мгновенно брать себя в руки и делать вид, что ей полностью подвластна ситуация. Умела напустить на себя спокойный, непоколебимый вид, который, несомненно, придавал надежды окружающим. Обычно работало. Сработало и теперь – Катя вдруг устало и расслабленно откинулась на спинку дивана. Рита права. Ей незачем больше переживать – она ничего больше не может сделать. Стараясь отпустить напряжение, девушка чувствовала, как же она устала. По мере раскрутки стального жгута, обвившего её сердце, Катя всё больше оставалась без сил. Как будто бы последние месяцы она только и делала, что держалась из последних сил, а теперь они полностью иссякли, оставив девушку развалившейся на диване бездвижной куклой. - Делай большие медленные глотки. Чувствуй, как тепло расходится по всему твоему телу, - командовала Рита, вставая и моя свою кружку тем временем. – Потом ты примешь ванну и ляжешь спать. - Я же буду мешать вам, наверное… - засомневалась девушка, оглядывая большую однокомнатную квартиру. - Никаких возражений, - Рита скрестила руки на груди и повернулась на подругу, бёдрами опершись о раковину. – Ты должна это сделать. Мы с Шастом уж как-нибудь справимся, угу. Ты давай, допивай чай, а я пойду пока тебе ванну наберу, - она тепло улыбнулась, стараясь поддержать подругу, чем только возможно, и, проходя мимо, похлопала её по плечу. В ванной Рита дала волю истерике – открутив оба крана на полную мощь, девушка оперлась руками о холодный кафель, стараясь найти в нём опору, сдерживая внутренний порыв закричать. Слёз, на удивление, не было – наоборот, глаза будто бы высохли, так что девушке пришлось крепко зажмуриться. Она делала глубокие вдохи. Вслушиваясь в грохот льющихся потоков горячей и холодной воды, стараясь сосредоточиться на них и только на них. Обычно в таких случаях Рите помогали именно такие приёмы – обратить внимание на мелочи и постараться переключиться на них. Постепенно она приходила в себя, подчиняя эмоции разуму. Как она сама только что говорила Кате? Они всё равно не могут ничего сделать. Сейчас остаётся лишь надеяться, может быть, молиться, если кто-то из них и верит в бога, но явно не стоит сжигать свои нервы на плаху родственных чувств. Человек лежит в коме, и Рита не врач, чтобы ему помочь. если он умрёт, безусловно, это будет очень больно, но и это можно принять. Любой другой исход выздоровления, может быть даже с ужасными осложнениями, принять будет гораздо легче. Как бы цинично это не звучало, но Рита привыкла в такие моменты переключаться на живых. На тех, которых пока ещё можно спасти. Вот например, Катя – за ней срочно нужен уход, при чём как за маленьким ребёнком. Повезло, что у Риты сегодня выходной – она сможет помыть, накормить подругу, уложить спать. Конечно, у них с Антоном были другие планы, но девушка очень надеялась, что Шаст её поймёт… в конце концов, не каждый же день к ней из Воркуты прилетает потерявшая самообладание подруга, верно? Ванна набралась наполовину. Рита сунула руку в воду и поморщилась – просто теплая. она так и не научилась с первого раза набирать идеальную температуру, - и закрутила кран с холодной водой. Оставив лишь кипяток. Наверное, можно звать Катю. Пусть садится потихоньку и дальше сама регулирует. Девушка высунула голову из ванной и крикнула имя подруги. Вскоре послышались шаркающие шаги, и Катя предстала перед Ритой. - Ванна почти готова, - девушка улыбнулась, стараясь вложить в свою улыбку всю свою веру в лучшее, в жизнь и во, что надо отдохнуть. – У меня в шкафчике куча всяких солей для ванн, пенок и так далее, - девушка махнула рукой в сторону белой минималистичной тумбочки, как и всё в квартире Шаста. - Что-то я не помню, чтобы ты рассказывала о том, что вы съехались, - устало улыбнулась подруга. - Ну… - Рита замялась. – Это не совсем так. Я бываю тут…иногда. Но сама ведь понимаешь – душевые примочки это святое, - девушка улыбнулась. - И всё же, ты чего-то не договариваешь, - хмыкнула Катя. - Расскажу, когда помоешься и отдохнёшь, - Рита уперла руки в бока, заявляя свою позицию. Потом взяла из тумбочки большое белое махровое полотенце и протянула подруге. - Произвол, - пробурчала подруга, стягивая свитшот. – Чай я тебе не ребёнок малый! - Ха-ха, - Рита закатила глаза, делая вид, что ей очень смешно. – Нет блин, кофе. Я сказала – пользуйся любыми баночками кроме мужских, вряд ли Шаст перенесёт такое оскорбление его достоинства, - девушка улыбнулась и фыркнула. - На его «достоинство», - Катя показала пальцами кавычки, - я и не посягаю. В отличие от некоторых. - Так, блять, - Рита запустила в подругу полотенцем поменьше, для головы. – Мойся давай, без демагогий. Принести тебе радио? Ты должна полностью расслабиться. Пообещай мне, что расслабишься и не будешь думать о плохом, - она грозно нависла над подругой. - Да обещаю, обещаю, господи боже мой, - Катя отпихнула её руками, занятыми полотенцами. – Иди давай, или мне при тебе раздеваться? Как думаешь, обрадуется твой Шаст? - Посмотри как-нибудь импровизацию. – вместо ответа туманно намекнула Рита и вышла в коридор, прикрывая за собой дверь. В ванной послышалась возня, а потом тихий плеск воды и блаженный вздох – Катя забралась в ванну. Рита хмыкнула, довольная собой, и удалилась на кухню – ей предстояло приготовить полноценный обед. Катя тем временем с удовольствием развалилась в горячей воде, приятно пахнущей лавандовой солью для ванн, которой она щедро отсыпала из баночки. Вода тут же окрасилась приятным сиреневым оттенком. Где-то сбоку ванны Катя нашла небольшую кнопочку и, прикола ради, нажала на неё. Вода чуть-чуть забурлила, как в джакузи. Вот это да! Во тебе и московские квартиры! Может, права Ритка, и им уже давно пора переехать из этой умирающей Воркуты к ней поближе? Но Катя подумает об этом потом. Сейчас ей хотелось одного – отпустить контроль. Она буквально растеклась по ванне, чувствуя. Как в руках, ногах, во всём теле будто бы не остаётся костей. Кожу приятно покалывала горячая булькающая вода, под головой на краешке ванной оказалась небольшая кожаная подушечка, и Катя с удовольствием дала себе расслабиться, особо не переживая, что скажет хозяин квартиры. Она была уверена, что Рита обо всём договорится, и он не будет против. В конце концов, она ведь всего лишь принимает ванну… всего лишь… дальше мысли девушки запнулись. Споткнулись и прекратились, превратившись в смутные картинки тёплых оттенков. Рита, её спокойный тон, её решимость и то, что она действует, а не паникует – всё это дало Кате утешение. Может быть, подруга и права – не за чем больше переживать… Из комнаты вышел Шаст: - Поговорили? - Угу, - Рита кивнула, роясь в холодильнике и заправляя за ухо прядку волос. - Она сейчас в ванной отмокает. Шастун кивнул. - Что-то случилось? – по его тону было заметно, что он не очень заинтересован в Катиных проблемах, но приличия ради или из каких-то других чувств, он поинтересовался у Риты об этом, зная, что девушке это важно. Она это заценила, раскладывая на гладкой столешнице овощи. - Её отец очень болен, - коротко ответила девушка, стараясь не разбазаривать тайну подруги и давя ёкающее чувство, образовавшееся где-то между грудью и животом. Антон молча кивнул. Рита не знала. Что говорить. Она даже пока сама не разобралась, что чувствует. Не хотелось, как раньше, бегать и истерить, чуть что, всячески выражая свои чувства и эмоции, попусту растрачивая внутренний ресурс. Сейчас хотелось побыть с этим знанием наедине, привыкнуть к нему, свыкнуться с ним, а потом уже обсуждать это и с Катей, и с Антоном. Поэтому она вдвойне усердно принялась за готовку, прислушиваясь, как подруга напевает в ванной – видимо, Катя и в правду расслабилась, выполняя данное обещание. Когда овощи вкусно запахли поджаренным маслом и луком, девушка сняла их с огня и подвинула поближе казан, в котором уже устроились макароны. Потом одним долгим движением Рита вылила в лапшу овощи и подливу. Получился лагман. Катя вышла из ванной, замотанная в длинное полотенце, как древнеримская царица. Полотенце на голове создавало ощущение короны. Рита обернулась на неё: - Сейчас я дам тебе кое-что из своей одежды, - засуетилась она. - А говорила, что не съехались, - подколола подругу девушка. Антон хмыкнул. - Она всё никак не соглашается, - пожаловался на Риту Шастун. - Значит, не так уговаривал, - подмигнула Катя, увлекаемая подругой в комнату. - Почему ты не хочешь съехаться с ним? – спросила девушка, складывая руки на груди и уставившись на Риту вопросительно. – Вы же так влюблены друг в друга! Боже, даже сейчас между вами такие искры летают, - многозначительно протянула она. Потом Катя немного огляделась и заметила в комнате следы вчерашнего вечера. - Ой, я точно не вовремя, - хихикнула она. - Перестань, - фыркнула Рита, роясь в своих немногочисленных вещах. Которых за два-три раза оказалось здесь всё же больше, чем положено. – Я не хочу пока переезжать к нему. - Ты чего-то недоговариваешь, - сощурилась Катя подозрительно. – Что у вас тут произошло за эти пару осенних месяцев, а? вроде только недавно гуляли под ручку по берегу моря, а тут… - Об этом мы поговорим, когда ты поспишь, - улыбнулась та. – Можешь прямо на кровать плюхнуться, ничего страшного. - Ага, спасибо, не хочу лежать на этом легендарном месте, где вы, наверное, не раз… - уголки Катиных губ дёрнулись вверх. Рита пихнула её в плечо: - Хочешь, присоединяйся. - Вот, что шоу-бизнес делает с людьми, - сокрушённо вздохнула Катя. – Не, я на диванчике, - она скромно улеглась на тахту у стены. - Плед хоть возьми, монашка, - улыбнулась подруга, кидая в девушку тёплым пушистым комком. Сверху добила Катю подушкой. – Чтобы на кухне я тебя видела не раньше, чем через три часа, поняла? - Рабовладельчество отменили в девятнадцатом веке, - напомнила Катя. Рита не ответила, уходя на кухню и прикрывая за собой дверь. На душе стало спокойнее. Удивительно, как это, оказывается, работает – переживаешь сам, успокой другого, и станет тебе легче. Надо брать на заметку. Плохо себе – позаботься о другом. Звучит как-то очень по-христиански, брр. Рита поёжилась от этой мысли. С церковью у неё были связаны не самые лучшие ассоциации. - Катя уснула на диване в комнате, - она приложила палец к губам, почти что шепча. Шаст обернулся на неё от окна. – Ей стоит немного отдохнуть. Надеюсь…ты не будешь против? – девушка подошла к парню, нежно кладя руки ему на плечи и смотря ему в глаза так умоляюще, что тот просто не мог не согласиться. - Да, конечно, - кивнул он. – Правда, теперь наш выходной тет-а-тет накрылся медным тазом, - как-то кривовато ухмыльнулся он. - Да, прости. Пожалуйста… - девушку кольнуло чувство вины. В конце концов, такую малину с этой Катей обломала… - Но… она моя лучшая подруга с детства, и если ей некуда идти, я считаю, я не могу прогнать её. Понимаешь… - девушка опустила голову, уставившись в пол, - она всегда со мной была. С самого детства. Помогала мне… и то, что я здесь, то, что мы встретились, то, что я стала тем, кем я сейчас являюсь – это полностью её заслуга. Девушке было невероятно стыдно, при этом она разрывалась между Шастом Катей, она переживала за дядю Борю, не в силах просто отключить чувства, и теперь стояла перед Антоном, как растерянный ребёнок. Поэтому, когда его тёплые ладони мягко легли на её плечи, а тихий голос зашептал на ухо, Рита от неожиданности чуть не расплакалась: - Я всё понимаю, милая. Тебе сейчас тяжело. Всегда тяжело, когда с родными случается что-то такое. Пусть Катя остаётся здесь столько, сколько нужно. Если хочешь, мы можем навестить её отца на днях. Горячее дыхание опалило щёку девушки одновременно со слезой, скатившейся по коже. Не в силах что-то сказать, чувствуя, как тревога и страх сдавливают ей горло, Рита прижалась к Антону, уткнулась в его широкую грудь, давая волю слезам. Она не могла плакать при Кате, но в его объятиях девушка могла себе это позволить. И была ему за это благодарна.