***
Дерек слышит, как хлопает дверь; улавливает лёгкий ветерок, пронёсшийся по квартире, но девушка (Шейла? Шелли? Мишель? Где-то там точно был звук «шэ») под ним снова выгибается, прижимается своей грудью к его и вращает бёдрами до тех пор, пока он не стонет и не склоняется, чтобы оставить на её губах безмолвный поцелуй. В какой-то момент он подумывает поддаться моменту, забыть убитый взгляд на усыпанном родинками лице, но в груди что-то неприятно сдавливает, и он отстраняется. Дерек закрывает за девушкой дверь через десять минут после того, как она просовывает свой номер между его пальцами и дверной ручкой. Комкает клочок бумаги, отбрасывает его и наклоняется, чтобы поднять пакет, оставленный Стайлзом. Коричневая обёрточная бумага всё ещё хранит его запах, и Дерек ведёт пальцами по аккуратным складкам там, где когда-то касались чужие руки. В воздухе витает едва уловимая нота отчаяния и нечто душное, что встаёт поперёк горла, мешая глотать. Оно смешивается с запахом секса, самого Стайлза и одеколона, и от этого коктейля по телу Дерека пробегает неприятная дрожь. Он вскрывает упаковку, разворачивает бумагу так, чтобы её не порвать. Под ней, на закрытой коробке, спрятана записка, написанная аккуратным почерком Дитона. «Это последняя партия из того, что смогли найти мои поставщики в Северной Америке, и у меня нет зарубежных контактов, которые знают, где раздобыть ещё. Я пытаюсь вырастить свой урожай, но на это потребуется несколько месяцев. Помни: один раз в неделю до или после приёма пищи, иначе есть риск передозировки. Ты должен рассказать ему. Рано или поздно аконит перестанет действовать.» Дерек хмурится. Он прекрасно понимает, что то, что он делает, — противоречит природе; что он должен собраться с духом и столкнуться лицом к лицу с тем, чего избегал последние два года, но Стайлзу всё ещё только семнадцать. Он не знает, сможет ли себя контролировать, когда перестанет принимать редкую смесь волчьего аконита, что поставляет ему Дитон. Он и так едва сдерживается. Ловит себя на том, что пару раз в неделю прокрадывается на участок Стилински, чтобы уловить запах корицы и коричневого сахара, которыми постоянно пахнет Стайлз; или чтобы проследить, как тот уходит в школу или возвращается домой после подработки в офисе шерифа. Дерек отчаянно ищет любую возможность, делает всё от него зависящее, чтобы быть ближе. Волк его мечется туда-сюда, а сам он борется с желанием перекинуться в зверя каждый раз, когда они со Стайлзом пересекаются. Он хочет кусать, претендовать, владеть Стайлзом всеми возможными способами. Хочет зарыться пальцами в его волосы, проникнуть членом в его рот, погрузиться в горячее тело. Хочет смотреть, как Стайлз распадается на куски под ласками его губ и языка. Вместо этого он сублимирует, перенаправляет свои чувства на мужчин и женщин, напоминающих Стайлза. Каштановые волосы, золотистые глаза, бледная кожа, усеянная родинками. Иногда отвратительный подкат, сдобренный правильным количеством сарказма и самоуничижения, способен его завести. Это болезнь, и он хотел бы от неё избавиться. Но связь между двумя половинками пары — даже когда эта связь не осознается или не признается как парой, так и одной из сторон, — сильна, и это разрывает Дерека на части.***
В конце концов Стайлз добирается домой. Где-то на полпути начинается дождь, больше похожий на водяную взвесь — когда достаточно врубить дворники и накинуть лёгкую куртку, — но всё равно погружающий мир в холод и серость. Что почти идеально соответствует его настроению. Он добирается до своей комнаты без лишнего шума и не включает свет. Стягивает влажную куртку, бросает на пол рядом с переполненной корзиной для белья и садится на кровать, хватаясь за голову. Он хочет стереть из памяти то, что видел в стенах лофта; хочет попытаться избавиться от вида перекатывающихся мышц и дорожки пота, стекающей по спине. Но картинка раз за разом прокручивается в голове в непрекращающемся цикле самобичевания и тошнотворного желания. Стайлз представляет себя на месте этой девушки. Воображает, что это его пригвоздило к полу сильное тело; что это он откинул голову в порыве страсти, раскрасневшийся и открытый. Он задумывается, каково это — впиться пальцами в кожу Дерека, ощутить вкус его рта, и в штанах становится тесно. Он разочарованно стонет и падает спиной на кровать, всё ещё прикрывая лицо руками. Член неприятно упирается в молнию джинс; он смущён, возбуждён, и это пиздец. Наконец он отнимает ладони от лица и стягивает футболку, кидая её рядом с курткой. Он пытается вытащить болт из петлицы и всхлипывает, когда пальцы ощутимо задевают эрекцию, обтянутую плотной тканью; растёгнутая молния приносит и облегчение, и настоящую муку. Стягивает боксеры — и твёрдый, покрасневший от прилившей крови член шлёпается на живот. Тело скользит меж простыней; он пытается забыться во сне, игнорировать бешено отдающийся во всем теле пульс, даже в члене, но, всё, что он видит, закрыв глаза, — это Дерек и его влажная от пота спина. Он становится ещё твёрже; с головки течёт так, что на постельном белье образуется мокрое пятно; он чувствует его бедром и сдаётся. Откидывает простынь, позволяя царящей в комнате прохладе коснуться кожи, и обвивает пальцами член. Это чертовски приятно, и он подкидывает бёдра вверх, зажимая горячую плоть между прессом и ладонью. Он представляет пальцы Дерека на месте своих, и этого почти достаточно, чтобы подвести его к грани. Стонет, прикусывает зубами кулак, чтобы заглушить рвущиеся наружу звуки, но быстро отпускает себя, разжимает пальцы и облизывает ладонь раз, другой, пока с неё не начинает капать. Тяжело дышит, втягивает пальцы в рот, проходясь по ним языком, и представляет, что это член Дерека широко раздвигает его губы. Вернув ладонь обратно на член, он оборачивает вокруг пальцы и стонет от влажного скольжения. Закрыв глаза, воображает, что слышит сбивчивые вдохи, выдохи и приглушённое ободряющее бормотание. — Вот так. Тебе нравится, правда же? Хочешь непрерывно ощущать на себе мои руки, м? Хочешь, чтобы я трахнул тебя, заставил кончить на моём члене. Я сделаю тебе очень хорошо, — шепчет голос Дерека в голове. — Сделаю тебя своим. Стайлз снова стонет, прикусывая костяшки пальцев, чтобы сдержать звук, и вскидывает бёдра вверх. Буквально чувствует подбирающийся оргазм, как поджимаются потяжелевшие яйца. Он толкается быстрее и выдаивает разрядку из своего тела. В голове всплывает тот момент, какая-то доля секунды, когда взгляд Дерека встретился с его; зрачки расширены, губы приоткрыты. И в этот миг откровения ему показалось, будто Дерек хотел, чтобы он вернулся. Это и подводит его к краю. Имя Дерека срывается с губ, тело выгибается дугой, и он кончает, покрывая грудь и руку широкими белёсыми полосами. Оргазм гудит в крови, туманит разум, наконец стирает из головы вид обнажённой спины. Эта разрядка — одна из лучших на его памяти, и Стайлз обессиленно опускается на матрац; сердце бешено колотится, а тело обмякает от усталости. Он наслаждается растекающейся по телу истомой всего мгновение, миг до того, как грудь заполняет обжигающий стыд, принося боль. Дереку на него совершенно плевать, и вот, пожалуйста, он дрочит на воспоминание о том, как тот трахает какую-то левую цыпочку. Он отвратителен. Его безнадёжная влюблённость отвратительна. Неудивительно, что Дерек его не хочет. Стайлз скатывается с кровати и, спотыкаясь, направляется в ванную, хватая по пути чистую пару боксеров. Подсыхающая сперма — далеко не единственное, что ему нужно соскрести со своей кожи.***
Дерек чувствует, как на поверхности подоконника от его когтей появляются борозды и как впиваются щепки в пальцы. Запах Стайлза и секса витает в воздухе тяжёлой взвесью; он достаточно густой, чтобы проникать наружу через небольшие щели между рамой и окном. Волк Дерека воет, а прерванный ранее секс и вид кончающего Стайлза делают его таким твёрдым, что впору гвозди забивать. Он готов поклясться, что слышал, как Стайлз зовёт его на пике оргазма; что видел, как эти пухлые губы складывают слоги его имени, прежде чем распахнуться в стоне. Он отшатывается от окна, оставляя в качестве доказательства своего присутствия только следы когтей; потерянный и неудовлетворённый.***
На следующий день они встречаются со Скоттом, Айзеком и Бойдом, чтобы обсудить политику стаи, патрулирование границ и долгое отсутствие Эрики. Они со Стайлзом кивают друг другу вместо приветствия. Дерек делает всё возможное, чтобы не смотреть ему в глаза, так что между ними повисает натянутость и неловкость. — Получил посылку? — спрашивает Стайлз, взявшись за дверцу джипа, перед тем как уехать. — Да, — отвечает тот, по-прежнему пытаясь удержать волка в узде. — Спасибо, что принёс её. — О, ничего особенного, — пожимает плечами Стайлз. — Прости, что прервал... твоё свидание. Снова этот душный запах, и Дерек наконец узнаёт в нём тоску и печаль. — Всё в порядке, — срывается с его губ ещё до того, как он успевает об этом подумать. — Ничего особенного. — Ну да. Пауза затягивается, и Стайлз открывает дверцу джипа, садится внутрь, заводит мотор и уезжает, прежде чем Дерек набирается смелости сказать что-нибудь ещё.