Oblivion

Truth is coming to light so let me show you

Меня зовут Виктория Элизабет Уокер. Я - экс-студентка факультета изобразительных искусств. Я - папина дочка с дырой в душе, размером с Марианскую впадину. И, мне кажется, я сейчас умру. Смерть всегда воспевалась поэтам всех столетий, как нечто загадочное, эфемерное и бесконечное. Но, когда она стучится в твою дверь, ее романтизированный образ уже не кажется столь заманчивым. Бесконечно хочется только жить, вдавливая педаль газа до упора, как будто двигатель седана заправлен адским топливом, а не среднестатистическим бензином с заправки, где у твоего отца десятипроцентный дисконт. Все кончается быстро. У насильственной смерти нет света в конце тоннеля. Нет скопища детей и внуков у смертного одра. Нет завещания. И никаких обещаний, само собой. Энергетическая воронка выбрасывает тебя где-то за краем света. И там из интересного только парящие острова, нисходящие в само Небытие водопады, и кучка странных личностей с занятными аксессуарами за спиной, что представляли бы великий интерес для любого земного орнитолога. После смерти ты логично озадачиваешься тем, где ты, ощупываешь себя на предмет жизнеспособных органов и до одури мечтаешь вернуться назад. Ты ловишь себя на ощущении, что вокруг сошли с ума все, но не ты. Ты - нет. Ты стоишь в окружении "пернатых" и с дефективным энтузиазмом киваешь: Небеса, школа, ангелы, демон в рясе, как две капли воды похожий на последнего Джеймса Бонда - все это слишком, чтобы быть правдой. Тебе предлагают идти в лес или спрыгнуть от этой странной компании к чертовой матери - и ты прыгаешь. Психику настолько кренит, что лесной тандем Гензель, Гретель и их полоумной кулинарной наставницы с пряничным домиком на депозите кажется тебе еще более спорным, чем компания тех, что тебя окружают здесь и сейчас. Человек привыкает ко всему, что уж говорить о бессмертных. Сначала тебе радостно: разве не о бессмертии мечтает каждый человек, что населяет земное чистилище? Но потом тебя снова ставят в странную для высшего существа позу и заставляют выбирать. И где-то в глубине души ты знаешь, что выбор светлой или темной стороны - вообще не самый сложный выбор на твоем бессмертном пути. Меня зовут Вики Уокер, и мне драматично мало лет даже по земным меркам для того, чтобы сдохнуть, повиснув на ржавых цепях в сарае недоделанного Таноса. Очень быстро приходит злость. От того, как несправедлив мир бессмертных, хотя, казалось бы. Потом хочется скулить, сетуя на не совершенность своего организма, который, вопреки регенерации, заставляет тебя чувствовать себя стейком прожарки медиум под солнечными лучами, что, минуя законы физики, которую изучают в школе, не видят в дырявой крыше особенных преград. Здесь вообще не работают никакие законы, изучением которых щедро потчуют преподаватели школы и университета. Есть только жажда и саднящее ощущение в районе тонких запястий. Виктория, в лучших традициях артхаусных триллеров повторяет про себя прописные истины, доставшиеся ей в наследство от земной жизни, чтобы сохранить трезвость рассудка. И совершенно не чувствует в себе сил быть прекрасным профилем революции. Одно дело - пропагандировать экстремизм, другое - испытать все его изыски на собственной шкуре. За стадией Гнева и Отрицания приходит - Его Величество - Торг. Но, вот беда, с творческой во всех отношениях мисс Уокер, экономика не дружит совсем. Виктория понимает, что в целом ей, кроме напыщенных слов во здравие грядущего мессии, нечего предложить бессмертному, чьи моральные ценности двигаются по экспоненте вместе с его авторитетом и жаждой отмщения. Депрессия и Принятие тонут в сумраке желания сдохнуть, а Забвение приходит на заре тотального истощения бессмертного организма. Но она все еще помнит, сколько было пафоса в речах ее новых наставников изначально. ______ У "полубога" есть куча сил и критично немного времени. А еще есть Непризнанная с украденной у него мощью и сопутствующими ее нежному возрасту метаниями. Для существа, которому немногим более трех тысяч лет, у него безграничное терпение, железобетонная воля и чарующая способность вести за собой легионы. Но по-прежнему - совсем мало времени. Стоит ли винить его за соблазн форсировать события? Едва ли. Мальбонте все еще учится балансу. Его мстительная сущность давно поменяла шепот на рык, но на одной силе далеко не уедешь - это он осознал вскоре после обряда. Но не сразу. Равновесие не построить на увещеваниях - это было очевидно еще тысячу лет назад. Сколько времени есть у бессмертного, за голову которого сражаются Небеса и протухшая система? А сколько эта голова стоит? Теперь, когда за его спиной стояли сотни тысяч радикально настроенных бессмертных сущностей, это не имело значения. У Мальбонте на столе план наступления, в разуме - стратегия, а в инстинктах - анархия. Ибо он, как никто другой знает, что только из хаоса рождается порядок. Он кивает в ответ на вопрос прямого толка по поводу судьбы его агонизирующего "сосуда", что находится в одиночной тюрьме по соседству. Приказ спешат привести в исполнение, а Мальбонте озадачивается физиологическими потрясениями Непризнанной по шкале Рихтера: у него все еще немало вопросов к слегка экзальтированной Уокер, которая представляет для него закономерный интерес. Мальбонте еще не научился балансу. И это его тревожит. Потому что принесенное тело Уокер больше походит на безжизненную куклу: изможденные изломы ее изящного тела наводят на очевидную мысль, что сегодня разговора едва ли выйдет. Это не пугает. Но каждая секунда, сродни яда отравляющая его кровь, вопит о промедлении. Об упущении. О переоцененности Непризнанной - ему казалось, она сильнее. Он едва ли размышляет о том, что без Виктории Уокер его сегодняшнее настоящее не состоялось бы. Мальбонте думает лишь об очередной оплошности Провидения: разве такое слабое тело имело право вместить его силу? Где-то на задворках его сознания, замыслом превеликого Создателя поделенного надвое, тешится мысль, что не все то слабо, что таковым кажется. На этой же ментальной мусорке прозябает неосязаемое беспокойство за состояние Уокер. Там же по соседству гниет сострадание. И Мальбонте внезапно становится интересно, что она скажет, когда очнется.