***
Просыпаться в чужой постели для Черри в каком-то смысле не ново. Но совместный сон — штука слишком интимная. И обычно он спит пару часов, а затем на цыпочках выбирается из очередной безымянной спальни, чтобы успеть на утренний поезд или вызвать такси. У него железное правило — не оставаться на ночь, и за исключением его последнего свидания несколько недель назад, это правило ему прекрасно подчинялось. Вот только… Черри медленно открывает глаза. Солнечный свет крадется сквозь занавески, и он щурится, прикрываясь ладонью, — слишком ярко. Потом со вкусом потягивается, по-кошачьи прогибаясь в спине. Поворачивается на бок и обнимает Джо поперек груди. Какой же он горячий… Осознание действует на Черри, как ледяной душ, — он вскакивает и порывисто садится на кровати. — О нет, — шепчет он, шокировано качая головой. — Нет-нет-нет… Все то, что они вчера сделали, ему понравилось, — черт, конечно, понравилось. Впервые кто-то поставил удовольствие Черри выше своего собственного. И, признаться, Черри подозревал, что Джо — прекрасный любовник. В памяти вспыхивают картинки, и пульс учащается. Вот только его до смерти пугает то, что он признался первым. Да, Джо спал, но он все равно признался первым! Меньше, чем за сутки, он нарушил все правила, о которых они договорились, — все до единого. Как теперь смотреть Джо в глаза? Слово Черри теперь весит так мало. И что, если нарушив эти границы, Джо решит, что других границ для него тоже нет? Нужно убираться отсюда. Черри в панике осматривает комнату в поисках своей одежды. Взгляд падает на электронные часы на тумбочке. Десять утра?! Он со школы так поздно не вставал! Катастрофа. Он не только остался, он еще и спал, спокойно спал всю ночь! Пытаясь вспомнить, снились ли ему кошмары, Черри вдруг с недоумением осознает — нет. Не снились. — Черт возьми, — он тихо ругается, выбираясь из-под одеяла, и напоследок бросает взгляд на обнаженное тело Джо. Одной рукой придерживая сползающие шорты, которые ему безнадежно велики, он осторожно опускает ноги на пол. Голос Джо раздается в тот момент, когда Черри скачет на одной ноге, пытаясь тихо влезть в леггинсы: — Каору, ты куда? От неожиданности Черри едва не падает, резко оборачиваясь к кровати. — Какого черта ты голый?! — шипит он. — Кто вообще спит голым? Джо приподнимается на локтях и трет глаза. Одеяло сползает с него, открывая смуглые плечи. Он сонно улыбается, запуская пальцы в лохматые вихры. — И тебе доброе утро. Я вообще-то ночью спросил, не против ли ты. — Чего? Когда это? — Примерно в три. Было очень жарко, ты был сонный и сказал, что ничего против не имеешь. — Джо пожимает плечами. — Ну так что, фриттата? — Он встает, сразу же с наслаждением потягиваясь. Весь красный от смущения, Черри не может оторвать взгляда от его обнаженной спины, бедер, ног… Поворачиваясь, Джо безо всякого намека на стыд проходит мимо. Голый. И... Неоновая строчка рассекает мысли Черри: "Не смотри, не смотри, не смотри". Но, спустившись взглядом по торсу Джо, он все равно смотрит. На внушительных размеров стояк. — Упс. — Джо смеется и не особо старательно тянется прикрыться. — Это не из-за тебя. То есть, ну, из-за тебя, конечно, тоже, но в основном потому, что мне страшно нужно отлить. Черри вспыхивает: — Да знаю я, от чего это бывает по утрам! В отличие от тебя, я слушал на биологии. Джо пропускает колкости мимо ушей: — Завтрак скоро будет готов. И когда мы поедим, я схожу в душ, оденусь, и мы сможем съездить к тебе, чтобы ты собрался. — Собрался… куда? Каждый зуб в улыбке Джо буквально светится: — Как куда? На свидание. — Погоди-ка! — от волнения Черри говорит громче, чем обычно. — Я же сказал, что подумаю об этом! Я не… — Ну назови это как-нибудь иначе, — перебивает Джо по пути к шкафу и достает оттуда спортивные штаны и футболку. — Как если бы двое лучших друзей… — Да как-то поздновато уже для этой версии, — нервно усмехается Черри. — Окей, двое очень близких знакомых, — поправляется Джо, — проводят время вместе. В городском аквариуме. Черри удивленно моргает: — … Почему в аквариуме? — Один мой близкий знакомый, — Джо хитро улыбается, — упомянул однажды, что ему там нравится. Сказал, что там спокойно. Зубами стягивая резинку с запястья, Джо завязывает волосы в хвост. — Поваляйся еще, включи телек. Когда будет готов завтрак, я тебя позову. Едва за Джо закрывается дверь, Черри дает волю панике. Он кидается искать свой телефон, но замирает, вспоминая, что оставил его в гостиной… Там, где сейчас Джо. Дурацкий Джо, который за каким-то чертом помнит всякую херню, которую Черри нес в детстве! Дурацкий Джо, который не заставляет делать то, чего Черри не хочет! Дурацкий, дурацкий Джо, с которым Черри спокойно настолько, что он нормально выспался впервые за год. Дурацкий, чудесный Джо, который прямо сейчас фальшиво подпевает радио и готовит Черри на завтрак именно то, что он хочет. Черри хватает телефон с тумбочки и трясущимися пальцами набирает знакомый номер. — Джо..? — голос Ланги сонный и хриплый. — Нет, это я, — шепчет Черри. — И прежде, чем волноваться, послушай. У меня… У меня паническая атака. В трубке раздается вздох. — Ты ночевал у Джо? — Да! — Черри принимается нервно ходить по комнате, но потом все же садится обратно на кровать. — Он готовит мне завтрак! И потом мы поедем в аквариум! — Погоди, я что-то не понял. Ты сказал, у тебя паническая атака? — Да! — Окей. И почему? Черри зажмуривается и без пауз выдыхает: — Япризналсяджопервым. Он слышит шорох в трубке и понимает, что Ланга сел в кровати. — Прости, мне показалось, или ты только что сказал: "Я признался Джо первым"? — Я… да. — Черри бессильно стонет. — Он, правда, спал, но да. Ланга прикрывает трубку рукой: "Ты должен мне десять баксов, чувак". Черри тут же хватается за возможность отвести удар от себя: — Ты что, только что проснулся? Да еще и не один. С кем, скажи на милость, ты ночевал? — Расскажу, но сначала ты признаешься Джо, когда он не будет спать. — ...Некоторые вещи лучше держать при себе. — Вот именно, — смеется Ланга. — Так что, он тебе нравится? Признаёшь это наконец? — Нравится примерно так же, как мой отец нравится моей матери. — Погоди, — недоумевает Ланга. — Они же женаты почти тридцать… о боже! Ты что, хочешь сказать, что любишь его?! — Да нет! Я хочу сказать, что наши отношения больше похожи на то, что есть у моих родителей. — У твоих родителей здоровые и крепкие отношения. — И? — И ты хочешь такие же — с Джо? — Я… Наверно?! — шепчет Черри. — Но я не могу… — … Потому что? — Ты что, мой психотерапевт?! — раздражается Черри. — Я не знаю, Ланга! Может, потому, что у меня дыра в голове, раз уж я звоню своему восемнадцатилетнему брату, чтобы проконсультироваться в любовных делах. — Так значит, ты все-таки любишь его. Черри закрывает лицо ладонью. — Конечно, люблю. Понятия не имею, когда я успел, но это ужасно. Я ходячая катастрофа. А если он бросит меня?! — Ты был в отношениях всего один раз. И в этих отношениях далеко не ты был ходячей катастрофой. И Джо не бросил тебя. Разве не он был рядом, когда тебе было хуже всего? Разве не он поддержал тебя, когда ты больше всего в этом нуждался? — Да, но… — Он уже знает, кто ты такой. — Он… сказал, что ждал десять лет и может подождать еще. — Тогда двигайся в комфортном темпе. Дай ему шанс. — И в кого ты только такой умный уродился. Ланга тихо и печально смеется: — Повзрослел, когда умер отец. — Он был очень хороший, — мягко отвечает Черри. — Да, знаю. Развлекайся сегодня, хорошо? Когда ты вернешься, я, наверно, уже уйду, так что увидимся вечером. Если, конечно, ты снова не останешься у Джо! Стоя на пороге комнаты, Джо жестами показывает, что завтрак готов. Не успев как следует ответить Ланге, Черри быстро бормочет в трубку: — Мне пора, мелкий. Увидимся.***
Черри тревожно рассматривает себя в зеркале. Обычно он так не одевается. Но сегодня что-то подсказывает ему, что стоит изменить правилам: вместо классического наряда на нем простые черные брюки и белая рубашка с V-образным вырезом. Волосы убраны в небрежный пучок, и только две аккуратные косы, убегающие от висков назад, выдают некую … парадность его прически. Из традиционного на нем разве что очки — их он предпочел контактным линзам. Это же не свидание, в конце концов! Нет никакой необходимости производить на Джо впечатление — они просто двое друзей. Которые собрались в одно из самых любимых мест Черри. О котором он не говорил Джо с семнадцати лет… Это не свидание. Джо вдруг зовет его из гостиной, и Черри вздрагивает: — Эй, ты там как? Готов? Ему отчаянно хочется проорать "Нет!" в ответ, но в голове появляются успокаивающие слова Ланги: "Двигайся в комфортном темпе". Глубоко вздохнув, он с усилием заставляет себя расслабиться. Потом надевает надменно-спокойное выражение лица, расправляет плечи и выходит из комнаты. Не глядя на Джо, он доходит до прихожей, обувается и, только взявшись за ручку входной двери, наконец оборачивается: — Мы идем или что? Джо едва заметно качает головой — что это вообще может значить? — и тоже идет к двери. Рассматривая сверху вниз, как он натягивает кроссовки, Черри не может не отметить — уж ему-то кэжуал в одежде идет, как родной. Из своей внушительной коллекции Джо выбрал хорошо сочетающуюся с одеждой пару сникеров Nike, и Черри чувствует что-то похожее на восхищение: в черных узких джинсах, двухцветном поло и стянутыми в хвост волосами он выглядит… — Круто, — щеки Черри заливает краска, потому что он делает Джо комплимент, кажется, впервые за все годы их дружбы. — Выглядишь круто. Джо замирает со шнурками в руках. Когда он наконец открывает рот, сарказм в его голосе почти не слышен за искренним изумлением: — Кто ты такой и что сделал с Черри?! — Ой, завались! — Черри пулей вылетает за дверь. — Рубашка с волосами вообще не сочетается! — Слава богу, он вернулся, — смеется Джо. — Может, хочешь пройтись пешком? Отсюда до аквариума километра два с половиной. От мысли, что в такси Джо непременно расскажет водителю, что они — вдвоем! — едут в аквариум, Черри становится нехорошо: — Можно и пройтись. — Уверен? Там солнечно, твоя вампирская кожа может покрыться страшными волдырями! — Напомни, на кой черт я вообще согласился с тобой куда-то идти? Джо уже вовсю скачет вниз по ступенькам: — Джентльмены слов назад не берут! — он останавливается на полпути, бросая самый щенячий на свете взгляд через плечо — Бросишь меня на первом же свидании?! Это разобьет мне сердце! С ничего не выражающим лицом Черри идет мимо: — Прибереги эти глазки для своих сисястых бимбо, Кодзиро, на мне не работает. — Как почетного члена общества сисястых, меня весьма оскорбляет, что ты думаешь, будто мы все тупые! — Ну, о тебе я так не думаю. — Другое дело. — О тебе я это знаю. — Что же подумают, если узнают, что ты ходишь на свидания со всякими глупыми здоровяками? О, точно, — решат, что ты проиграл мне в каком-нибудь пари. Ну, или что ты не особо разборчивый. — Господи, какой ты противный. — Тоже тебя люблю. Они легко переругиваются всю дорогу до аквариума — очень типично для себя — и перестают только, когда оказываются у билетной кассы. Черри тянется достать бумажник, но Джо не дает — покупает билеты сам и небрежно бросает: — Ну что, сначала к черепахам? — Да как ты вообще это запомнил! — Черри понижает голос, когда прохлада аквариума окутывает их. — Я не был тут лет семь… — Просто помню то, что для меня важно, — пожимает плечами Джо. Черри вспыхивает: — Не очень-то и важна моя любовь к черепахам. — Для тебя, может, и нет, а для меня — да. Пошли, — Джо тянется к руке Черри и легко переплетает их пальцы. Медленно пробираясь сквозь толпу, Черри думает, как бы отобрать у Джо свою руку, но тут они поворачивают в пустой прохладный коридор. За прозрачной акриловой поверхностью вальяжно парят огромные морские черепахи. С детства Черри обожал смотреть, как солнечный свет, падая на воду сверху, придает этому темному помещению мягкий бирюзовый оттенок. Он внезапно обнаруживает себя у самого стекла с прижатыми к нему ладонями. От царственных, безмятежных черепах не оторвать глаз — настолько спокойны и грациозны их движения. Черри чувствует близкое присутствие Джо, но ему хочется смотреть и смотреть. Неожиданно для себя он вдруг говорит: — Какими же свободными они выглядят... — Ты такой же, — тихо отвечает Джо. — И это одна из тех вещей, которые я в тебе люблю. Воздух застревает у Черри в легких, морозный озноб охватывает затылок. Не в силах обернуться, он продолжает смотреть на черепах: — Как тебе удается так свободно говорить о своих чувствах, если всегда есть риск, что они окажутся безответными? — Черри почти шепчет. — А как еще? Если я не могу сказать человеку, которого люблю, что люблю его, то какой тогда во всем этом смысл? — Главной частью нашего договора было не обсуждать чувства друг друга. По-моему, мы оба согласились с этим… — осекается Черри. Джо вдруг поворачивается к нему всем корпусом: — Это ты согласился. Я — нет. Я вписался во все это, прекрасно отдавая себе отчет в том, что чувствую к тебе последние десять лет. Прекрасно отдавая себе отчет в том, что мне будет больно — потому что ты в жизни не найдешь смелости признать, что тоже любишь меня. — Тогда почему?! — взрывается Черри, отрываясь от стекла. — Почему ты так терпелив со мной? Почему ты продолжаешь быть таким… добрым! Заботливым и нежным, тогда как я... не могу быть таким же с тобой! Голос Джо воплощает спокойствие: — Потому что ты не такой, детка. Ты не позволишь себе быть таким ни с кем, и я это понимаю. Правда. Единственное, что между нами изменилось в последнее время, — так это то, что я наконец могу касаться тебя и делать с тобой все те вещи, о которых мечтал годами. — Джо пожимает плечами, и в этом жесте куда больше печали, чем облегчения. — И меня это устраивает. Глаза Черри наполняются горячими слезами, его голос тонет в тишине темной комнаты: — А что, если меня — нет? Что, если я хочу намного большего, но не знаю, как попросить, и еще мне страшно, потому что… — Потому что я — единственная постоянная часть твоей жизни, и без меня тебя просто унесет в открытый космос? — Джо цитирует его буквально слово в слово. — Ты не спал?! Даже в темноте видно, что Джо покраснел. Он смущенно улыбается: — Все может быть. Черри вкладывает в удар все свое возмущение, и Джо сдавленно ойкает, потирая плечо. — Так какого хера ты ничего не ответил?! — Почему ты считаешь, что я куда-то денусь? — вдруг спрашивает Джо. — Почему думаешь, что брошу тебя? — Да кто в здравом уме захочет быть со мной! Я... я не могу нормально спать, мне постоянно снятся кошмары, меня пугают внезапные прикосновения, мысль о сексе внушает мне ужас, и я отвратительно выражаю свои чувства! Не особо-то тяну на главный приз! Джо хмурится: — Ты же понимаешь, что я знал, на что иду? — Конечно, понимаю, Кодзиро, я не тупой. Но дело не в этом. Я не в порядке. И вряд ли когда-нибудь буду. А ты заслуживаешь кого-то намного лучше меня. — А я никого другого не хочу. Я хочу тебя. С языка Черри срывается вопрос, который он мучительно гоняет в голове последние несколько недель: — Почему? Джо порывисто делает шаг вперед, оказываясь вплотную: — А почему нет? Ты не видишь себя так, как вижу я. А я вижу силу — огромную и непоколебимую. Я вижу красоту — и не только внешнюю. Хотя внешняя тоже ничего. — Черри против воли коротко усмехается. — Когда я смотрю на тебя, я не вижу жертву. И никогда не видел. Я вижу человека, который прошел сквозь сущий ад и справился с этим. Я восхищаюсь тобой, Каору. Ты очень смелый. Ты… Черри тянет его за воротник футболки, заставляя наклониться, и шепчет: — Замолкни уже. Они целуются, как в первый раз. В безмолвной темноте аквариума, посреди лазурных бликов.***
— Так вы двое теперь вместе? Официально? Сидя по обе стороны котацу, Ланга и Черри каждый занимаются своими делами: Ланга виснет в телефоне, Черри разбирает отложенные в последние недели проекты. И не знает, как ответить. С того "не-свидания" в аквариуме они с Джо не расставались ни на день. Ходили обедать, в кино, а когда Черри требовал заняться чем-то, что не требует никаких затрат, — просто гуляли. Пару раз устраивали свои традиционные развлечения — Джо готовил что-то новенькое для меню ресторана, а Черри выступал в качестве дегустатора. Некоторые границы, согласно своей договоренности, они все же восстановили: целовать можно, держать за руку — можно, но снова остаться на ночь Черри не готов. Он знает, что у Джо совершенно буддистское терпение по части секса, но все еще не чувствует себя вправе перейти эту черту. Ночи по-прежнему даются ему тяжело, но возможность в любой момент позвонить Джо очень помогает. Черри в жизни бы никому не признался, но пару раз он просил Джо оставаться на линии до тех пор, пока не заснет. И каждый раз поутру обнаруживал, что Джо так и не положил трубку — просто уснул тоже. — Мы на… испытательном сроке, — Черри, наконец, подбирает слова. — Но ты сказал ему, что чувствуешь? Нет, не сказал. — … Я не знаю, как. Как я могу сказать, что, судя по всему, люблю его?! Ланга усмехается: — Вот этими самыми словами, только пропусти "судя по всему". Под котацу Черри пихает его в коленку, не обращая внимание на возмущенное шипение: — Не дерзи. Ты же понял, о чем я. — Просто… скажи. Любовь — это не сложно. Иногда это пугает тебя, иногда ты волнуешься, иногда настолько сильно, что тебя тошнит и хочется проблеваться. Но это не сложно. — Такая себе перспектива — хотеть проблеваться. Погоди-ка, — Черри даже приспускает очки. — А ты откуда это взял — про тошноту? Бледные щеки Ланги стремительно заливаются румянцем. Даже слова вдруг даются ему с трудом: — Ну я… читал, что чувство сильной влюбленности иногда вызывает тошноту. — Кто ж захочет влюбляться, чтобы чувствовать себя так? — Черри задумчиво рассматривает кузена. В свое время он расскажет ему о своей личной жизни — не сейчас, но момент явно настанет. — Ну... Любовь может ощущаться по-разному, правда же? Черри был влюблен в Адама. Страстно желал добиться его расположения. Делал все, что бы он ни потребовал. Но Адам был жестокой зимней стужей, а Джо — теплый летний бриз. С Адамом Черри буквально зачах, а Джо вернул его к жизни. Он не хочет сравнивать их, но контрасты настолько разительные, что трудно удержаться. Черри чувствует, как важно подобрать правильные слова: — С Джо я чувствую себя в безопасности, — буквы наконец встают в нужном порядке. — Когда я с ним, я хочу быть собой, и это пугает меня… Но в то же время… это хорошо. Я совсем его не боюсь. И это… тоже хорошо. Ланга улыбается — криво, с каким-то не соответствующим возрасту пониманием: — Вот это тебе и нужно ему сказать. — Он должен зайти после работы… — скрывая смущение, Черри задумчиво постукивает пальцами по подбородку. — Может, тогда и ска… Внезапная трель домофона прорезает тишину, и Черри недоуменно смотрит на Лангу: — Ждешь кого-то? — Нет. Может, это доставка? — Может. — Черри идет к двери, снимает трубку и недовольно рявкает: — Да? Голос, который он слышит, — глубокий, с бархатцей — превращает его кровь в лед. Сердце стремительно проваливается в желудок. — Здравствуй, мой драгоценный цветок. А я-то думал, что научил тебя манерам. Открывай. Ланга тоже узнает этот голос. И видит, как Черри обращается в охваченную ужасом статую. — Не надо! — Ланга вскакивает, но недостаточно быстро. Он слышит щелчок открываемой двери. Когда Адам входит, Черри смотрит в пол. Все, что оказывается в его поле зрения, — это носки дорогих кожаных ботинок. — Посмотри-ка на меня, — с тем же успехом Адам мог бы схватить его за подбородок — так быстро Черри вскидывает голову. Сквозь бешено стучащую в ушах кровь, он слышит голос Ланги, который быстро бормочет в телефонную трубку: — Рэки? Слушай, передай Джо, что он нам здесь очень нужен. Как можно быстрее. Да. Да, он здесь. Окей. Пока. Костюм Адама — как обычно королевского оттенка синего, волосы безупречно уложены, а зубы — неестественно белые. — Прошло слишком много времени, — он говорит, лениво растягивая слова, и его рот искривляется в жестокой улыбке. — На два года больше, чем нужно.