Дьявол, которого я знаю

— Добро пожаловать в Дом Надежды, где уставшие могут отдохнуть, а голодные — насытиться. Ну же, подойдите. Насладитесь ужином. В конце концов... он может быть последним, — Рафаэль изящно поклонился, приглашая всех, кого увел из лагеря, приступить к еде. Ему не пришлось повторять дважды. Дантон немедленно отодвинул стул, уселся и стал нагромождать в свою тарелку стейк под соусом тартар и жареные яйца. Он унюхал их, как только они появились в этом маленьком карманном измерении. Они выглядели восхитительно! В последнее время он ел многовато жареного, тушеного и печеного, и был немного разочарован тем, что яйца не были сырыми, но не все же готовят банкеты специально для потомков Мефистофеля с Восьмого Круга Ада! — Ах, отлично! — воскликнул Рафаэль, он хлопнул в ладоши и на столе появилось еще больше блюд из яиц. — Я позабочусь о том, чтобы приготовить для тебя драконье яйцо, когда ты в следующий раз решишь посетить мою обитель. Разве не чудесно, что мы можем разделить трапезу, как цивилизованные создания? Слишком занятый поеданием только что материализовавшейся яичницы, Дантон был не в состоянии ответить сразу. Кажется, он набрал в рот больше, чем был в состоянии проглотить. — На вкус как затронутые Астралом. Только не говори мне, что ты протащил их сюда через Дверь Измерений. Это же портит вкус! — Но давайте вернемся к делу, — Рафаэль прочистил горло перед тем, как раскрыть свой грандиозный план. Прежде, чем подойти к группе, он полвечера практиковал свое драматическое превращение в камбиона в кустах за лагерем, пока не убедился, что крылья разворачиваются ровно так, как нужно. Голодный тифлинг и не думал вмешиваться. — Не волнуйтесь, все исключительно про... Но как только он щелкнул пальцами и его кожа стала принимать багровый оттенок, Астарион прервал его громким вздохом: — Дантон? Ты когда-нибудь пробовал напитки от винодельни «Винный волшебник»? Меня поразила эта бутылка наливки «Красный Дракон». Это же любимое вино графа Страда фон Заровича! Его кровавое прошлое делает вкус гораздо более изысканным... — Вы здесь не для того, чтобы есть! — Рафаэль топнул ногой, когда Астарион налил вина во второй бокал для Дантона после того, как до краев наполнил собственный. — Ага, ему расскажи, что его не слушают, — посмеиваясь над разворачивающейся сценой, сказал Уилл. — ...его ведь перестали производить, — со вздохом продолжал Астарион, — после того, как Баровия пережила это ужасное, ах... «возвращение на землю». Шедоухарт болезненно скривилась, наблюдая за спектаклем, а затем все же произнесла: — Полная комната потусторонних тварей и ни одна из них даже не попробует наши души сожрать... Дантон повернулся к ней, сверкая всеми зубами, что подарила ему его дьявольская родословная: — А твоя душа похожа на омлет? — Пожалуйста, я просто хочу сказать... — Моя душа уж точно лучше твоего обугленного мозга, адский выкормыш, — фыркнула она. — Пойдем, пора убираться отсюда. — Он действительно не лучше этого исчадия, — выплюнула Лаэзель и повернулась к Дантону. — Контролируй свои позывы! Хоть раз! Астарион и Дантон быстро осушили по кубку и принялись за следующую порцию. — Как я уже говорил, лучшее, что я пробовал — это стейки с кровью во Вратах Балдура... Ну, если не считать удовольствия откусить несколько пальцев офицеру Пламенного Кулака, которого несколько дней выдерживали в подвалах «Клинков и Звезд»... Гейл глубоко вздохнул. — Я начинаю ценить то, что наши пайки такие скудные. Это последний раз, когда я путешествую вместе с тифлингом из дома Канебор. — Коней-вор? — рассеянно переспросила Лаэзель. На этот раз Гейл вздохнул так тяжело, будто разъяснение такого незначительного фрагмента родословных дворянских домов тифлингов для него перспектива более удручающая, чем провести всю оставшуюся жизнь запертым в таинственном измерении с камбионом. — Он происходит из Дома Пиршеств, дома демонов, которые обитают на нескольких Кругах Ада и в основном занимаются организацией, подготовкой и обслуживанием банкетов для всего остального демонического мира. Рафаэль размахнулся, чтобы ударить рукой по столу как раз в тот момент, когда Дантон поднял голову от своей тарелки, и в середине замаха напоролся на... острые рога. — Эй! — вскрикнул Дантон, но его гневный взгляд был обращен исключительно на Гейла, который бессовестно сократил историю его семьи, — мы НАЧАЛИ, как организаторы пиршеств, но потом наши обязанности стали более интересными! Шары в жерлах вулканов! Свадьбы на воздушных плотах, которые несут бесы! Да что угодно! Ты никогда не встретишь более милой группы исчадий в Аду! Рафаэль зарычал, не отрывая губ от пореза на руке, а затем все же отдернул ее и разразился гневной тирадой: — Молчать! Вы все! Если вы настолько очарованы этим банкетом... Уилл поднял правую руку, пытаясь привлечь внимание исчадия, а левую он приложил к сердцу. — Мы — точно нет. Неа. Ни разу. Этот Клинок готов вернуться в лагерь, спасибо. — Если вы так очарованы этим банкетом, знайте, что я вернусь. У меня нет ничего, кроме времени, — его глаз дергался, а красивая дьявольская игра рассыпалась, — времени для моих дорогих друзей. Я вернусь с новыми дарами и надеюсь, что в следующий раз вы будете в состоянии выслушать разумное предложение. — Сквозь стиснутые зубы он добавил: — И раз уж вы двое так весело проводите время, можете остаться на весь вечер. И после самой провальной попытки дьявольского обольщения, которая вошла в анналы истории как «Ах, давайте не будем заносить это в анналы истории!», Рафаэль обернул свои крылья вокруг тела и исчез... вместе со всеми, кто не притронулся к еде, оставив лишь Дантона и Астариона. Отодвинув стул от банкетного стола, Астарион запрокинул голову и громко засмеялся. — Гениально! Ты действительно хорош! Используя свое, кхм, низменное происхождение, ты заставил его думать, что ты лишь примитивная прожорливая тварь. Сейчас, когда он уверен, что мы не более чем безобидные дураки, у нас более чем достаточно времени, чтобы осмотреться и выяснить, что это за место, — он одарил тифлинга сияющей улыбкой. — Для меня большая честь называть тебя моим соучастником. — Подожди-ка, — Дантон даже отложил стейк, который ел. «Оу... То есть он думает... Ну, теперь я точно не собираюсь ему рассказывать, что моя дьявольская родословная буквально заставляет меня сожрать всю еду, что я вижу. Я стратегический гений! Я идейный вдохновитель! Я произвожу лучшие Мистические выстрелы, что когда-либо видел этот план, каждые шесть секунд!» — Коне-ечно, — согласился он. — И тебе даже не пришлось личинку мне в череп вставлять! «Пожалуйста, лорд Асмодей, не позволяй ему ничего вставлять в мой череп!» — Думаю, точно также можно сыграть на самых мрачных ожиданиях мира на твой счет. Оставить всех приятно удивленными тем, что ты способен на большее, — Астарион медленно обвел пальцем край кубка. — Это большая удача путешествовать с кем-то, кто так похож на тебя самого. Лучше уж дьявол, которого я знаю. Ожесточенно сражаясь с желанием продолжать вести себя, как создание Бездны, тифлинг отодвинул стул и вышел из-за стола. — Нам следует осмотреть это место, пока есть шанс. Надеюсь, дом наполнен чувственными удовольствиями, подобно этой трапезе, а не чем-то вроде того, что тот демон хотел бы с нами сделать. Астарион наполнил еще бокал вина и взял его с собой. — Я надеюсь, он правильно воспринял самые темные из моих желаний. Всегда обидно, когда подобные существа появляются и не могут предложить ничего, кроме обыденных плотских удовольствий. Никакого творческого подхода, просто... Эльф сделал еще несколько шагов по коридору и открыл первую дверь. За ней оказалась роскошная комната, устланная подушками, на которых в экстазе изгибались множество обнаженных мужчин и женщин в ошейниках. Они синхронно повернулись к двери, чтобы поманить гостей к себе, приглашая их присоединились к веселью. Астарион отступил на шаг назад: — Видишь? Среди них даже нет ни одного с пурпурной кожей... — он слегка наклонился к ярко-пурпурному тифлингу и чуть сузил глаза, — неужели они думают, что меня возбудит подобное отсутствие воображения? Отчаянно пытаясь отбросить мысли о том, как легко на самом деле возбудиться в этой ситуации, совершенно не связанной с иллюзорным видением готовых на все людей-наложников, а связанной скорее с тем, что он заперт в другом измерении, один, с гребаным совершенством в лице этого эльфа, Дантон переигрывал, чтобы хоть как-то оставаться на плаву. — Разумеется, — снисходительно махнул он когтистой рукой в сторону комнаты, — лично мне нужно не менее пятидесяти ударов плетью, чтобы просто ПОДУМАТЬ о возбуждении. Астарион прыснул в свой кубок и тут же подавил смех, так что несколько капель вина осели на белоснежной щеке. — Давай посмотрим, что для нас приготовили. То, что изначально задумывалось как разведывательная операция в глубоком тылу камбиона, очень быстро превратилось в миссию по открыванию каждой двери в Доме Надежды и оценке того, насколько плохим или хорошим было предложенное искушение на самом деле. Все это сопровождалось обсуждением личных предпочтений и неоднократным возвращением к столу за выпивкой. — Так вот, лично я считаю, что это лучшая комната на данный момент, — сказал Астарион, когда они наткнулись на гардеробную размером с небольшой особняк, полностью заполненную перекладинами с одеждой. Он выбрал длинную мантию с очень низким V-образным вырезом. — Тебе не кажется, что это отлично подошло бы Гейлу? Его пылающие волосы на груди заставят врагов корчиться от ужаса! — Возьмем это с собой, — согласился Дантон, складывая мантию в рюкзак. — Скажу ему, что это особая адская техника. Должно сработать. — О, как я скучаю по часам неподвижности, когда стоишь на примерке, как труп, которого обмеряют для похорон! — Астарион нырнул в стену курток и вскоре накинул еще один дублет, черный с золотом, поверх собственного. «Но ведь на нем даже нет Плетения Баатезу! И посмотри, как этот узор обрывается на стыке!» Будучи настолько вежливым, насколько только может быть вежливым тифлинг из дьявольского дома Пиршеств, отзываясь об одежде, сделанной для людей, Дантон сказал: — Но ведь он выглядит почти как твой собственный! — Да, думаю, это так, — Астарион бросил дублет на пол. — И даже хуже. Предположим, что у меня всегда был лучший вкус в одежде во Вратах Балдура. — В этом нет ни малейшего сомнения, — тифлинг нагнулся и поднял дублет, — но после крушения наутилоида у меня не было возможности сменить свои лохмотья, так что я, пожалуй, возьму его. Дантон надел дублет. Он не был теплым после того, как его носил Астарион, но Дантон по крайней мере мог вообразить, что это так! Не то, чтобы на Круге Льда, откуда он родом, очень заботились о тепле, но все же... Позже они наткнулись на комнату, в которой не было ничего, кроме пушки нацеленной через выложенный камнем зал на какие-то далекие мишени. Другая была заполнена рядами и рядами сладостей. Они хранились в длинных тубах, на которые нужно было нажимать, чтобы извлечь лакомство. Задыхаясь от сладкого запаха, они немедленно закрыли дверь. В третьей не было ничего, кроме черепахи с позолоченным панцирем, инкрустированным бриллиантами. — А вот это вдохновляет! — опустившись на колени, Астарион уставился на черепаху, которая продолжала ползти к нему с совершенно бесстрастным выражением морды. — Обычно я не испытываю ничего, кроме отвращения к тем, кто пленяется прелестью животных, но подумай об этой душе! Ползает, обремененная и терзаемая роскошью! Украсить существо вместо того, чтобы его съесть — прекрасный акт жестокости! — Перестань, совомед был довольно милым. Будешь оскорблять животных — спущу на тебя своих цепных бестий, — тифлинг хотел бы оставить черепаху в покое и только надеялся, что Астарион не навредит ей больше, чем демоны, вживившие все эти бриллианты. Следующей оказалась комната с цепями и прочими приспособлениями для пыток. Астарион даже не моргнул, увидев их, только поднял взгляд к потолку. — ...и никаких мокрых дыр. — М-мокрых дыр? — переспросил тифлинг. — Дыра в полу над входом в замок, чтобы обливать раскаленным маслом ничего не подозревающих путешественников. Или решетка над пыточным креслом. Представь себе, как проводишь вечер, пытая кого-то инструментами только для того, чтобы в конце вылить масло ему на голову. Восхитительно! — А. Ну, у нас просто лава льется с неба. — Тоже неплохо, — усмехнулся Астарион. Побывав в комнате с парфюмерией и забрызгав друг друга духами до такой степени, что воздух в комнате стал невыносимо застойным и мерзким, они подошли к концу коридора, где обнаружили огромную залу, устланную черно-белой плиткой с галереей призрачных менестрелей на другом конце. На стенах были изображены властные демоны, держащие скипетры, и камбионы в нарядах, перегруженных драгоценностями. — Ах, бальный зал! — тифлинг даже не заметил, как начал двигаться в неравномерном ритме мелодии, которой не мог противостоять. — Это было так давно! Я помню, когда мы были молоды, нас учили быть достойными дворянами дома Канебор... И заставляли танцевать до тех пор, пока не рухнем на пол от усталости. Никто во Вратах Балдура не может сравниться со мной в выносливости! Астарион поднял бровь. — Так-так, я и не думал, что мы найдем здесь что-то, что сможет тебя заинтересовать! Что случилось с тем дерзким циником, который уверял меня, что я НИКОГДА НЕ ПОСМЕЮ перерезать ему глотку там, на пляже? — Ты прекрасно знаешь, что я достоин разве что титула «дерзкой болтливой задницы», — тифлинг вздохнул, представив себе это место таким, каким оно должно быть: с блестящим ледяным полом, окруженным языками пламени и полным элегантных созданий, ловко лавирующих между струями пара. — Ну что ж, почему бы и нет. Я уверен, что ты способен развлечь меня гораздо лучше, чем любая иллюзия на этом гладком полу. Просто не стреляй в меня, если я не буду поспевать... Никогда не думал, что увижу, как кого-то пытают танцами. Эльф взмахнул рукой и протянул ее тифлингу явно для того, чтобы тот ее принял. А затем на некоторое время замер, пока Дантон смотрел на него в недоумении. «В самом деле? Я не думал, что настолько ему нравлюсь. В основном наши отношения сводились к тому, чтобы посмеяться над прилипшей к подошве белкой и издеваться над Лаэзель, пока она сидит в клетке. Не совсем то, что я привык рассматривать как подходящие отношения для партнеров по танцам...» Но несмотря на все это, без тени сомнения Дантон взял руку эльфа, чтобы вести его в танце. Он начал с простого: Канийского счета на восемь шагов с поворотом на девятом. Танец родом с Восьмого Круга Ада, по крайней мере в два раза более быстрый, чем эти топтания местных дворян во Вратах Балдура, но будь он проклят, если не воспользуется такой возможностью! Но что действительно растопило его сердце, так это то, что как только он задал ритм звуком своих шагов, призрачные менестрели на другом конце зала тут же заиграли именно ту мелодию, которую он имел в виду. «Что же, только за это можно восхищаться камбионами!» — Блестяще! — воскликнул Астарион, когда музыка заполнила зал. Очевидно, его умение быстро передвигаться по полю боя появилось не на пустом месте, и он держался на удивление хорошо. — Ты действительно эксперт! Ты только что испортил мне танцы с людьми! — Это все хвост, помогает балансировать. — И какой красивый хвост! Ну что же, не худший комплимент хвосту, что он получал. Их руки были переплетены, но после нескольких кругов, вопреки Канийской традиции, рука Астариона переместилась Дантону на талию. «Ох, ладно, не похоже, что он собирается знакомиться с моими родителями!» Эльф наклонился к его плечу и, понизив голос, заговорил прямо над ухом: — Все это время мы избегали одного простого вопроса. Что бы ты стал делать, окажись за одной из этих дверей то, чего ты больше всего желаешь? Тифлинг заставил себя улыбнуться для вида, пока у него в мозгу взрывались и опадали фейерверки. — Ты имеешь в виду что-то кроме трупа проклятой личинки? — Я имею в виду, что камбион мог быть и умнее, что постарался скрыть за вспышкой ярости, — Астарион поднял голову и посмотрел в черные глаза тифлинга. — Возможно, он проделал прекрасную работу, создав для нас ту самую иллюзию. Он поднял руку и прикоснулся холодной ладонью к щеке тифлинга, притягивая его ближе к себе, и в этот момент иллюзия рассыпалась, а мир озарился лучами золотого света. Мгновение и вот они оба уже в лагере, сцепившись друг с другом, пытаются по инерции не упасть. Хвост Дантона в костре, нога Астариона на спальном мешке вместе с налипшей на подошву грязью. Они отпускают друг друга в тот момент, когда мир перестает вращаться. Горящий хвост требует немедленного погружения в реку, так что эльфа приходится оставить в одиночестве. Убегая к реке, Дантон театрально воскликнул: «Какой был бой! Смертельный бой! Насилу выбрались живыми! Пришлось драться с паскудными призраками Рафаэля!» Все, кто до этого мирно спал в лагере, проснулись и, ругаясь и вопрошая, что же все-таки произошло, тоже отправились к реке. В итоге голоса смешались в сплошной гул порицания и недовольства, на что тифлинг уверенно отвечал: «Не волнуйтесь, эти иллюзии оказались не так уж сильны! Мы не теряли головы до самого конца!» Но, повернув голову в сторону лагеря, он увидел эльфа, который красноречиво закатил глаза и отправился спать. «Черт возьми, а я ведь действительно продал бы душу за один поцелуй с этим мужчиной!»