***
На дворе 1 сентября. Печёт с утра так, что можно и голым разгуливать, да вот только местных учеников и учителей как – то распугивать не хочется в первый же рабочий день. Глазами выискиваю свой класс и таки нахожу кучку подростков в теньке на специально отведённом им квадратике с надписью «11 В». Руки потряхивает от накатившего волнения, и никакая валерьянка с утра не помогла. Чувствую маленькую ладошку, аккуратно вложенную в мою: большую и чуть потную, и слегка успокаиваюсь. - Па, у тебя всё получится. Улыбается моё чудо, и в знак подтверждения своих слов, тянется второй ручкой потрепать мои волосы. Эта привычка, видимо, переходит генетическим путём. - Конечно, получится! Куда твой отец денется? – подходит к нам Ольга и улыбается точно такой же улыбкой, сощурив свои карие глаза, отчего еле заметные морщинки проглядываются в уголках, делая ту, кажется, ещё краше. Эта девушка – моя бывшая жена – теперь Синицына Ольга Витальевна. Познакомились мы ещё, когда она на первый курс в университет поступала, а я уже был на третьем. Влюбился тогда с первого взгляда, точно могу сказать: она была в небесно – голубом сарафанчике, с небольшим самодельным букетиком полевых цветов в руках и улыбалась, прямо точно также, как сейчас. Сердце моё чуть в пятки тогда не упало, настолько она была прекрасна в моих глазах. Не теряя зря времени, я в тот же день к ней подошёл, познакомился, что – то постыдное сморозил и удостоился – таки её номера телефона. И так, день за днём, свидание за свиданием, и через месяц статус отношений и счастья полные штаны. Чего же произошло тогда, раз мы сейчас в разводе, спросите вы? Да даже, если не спросите – расскажу. Прошёл конфетно – букетный период, мы всё продолжали любить друг друга, и к концу своего обучения в университете, я даже решился на предложение руки и сердца. Предложил. Оля согласилась со слезами на глазах, только окончившая второй курс, так ещё и новость сообщила, что мол «беременна». Я по началу трусил немного над появившейся, теперь уже тройной ответственности за себя, беременную Олю и новой жизни внутри её живота, но благо оклемался быстро. Был всё также счастлив и дни отсчитывал до рождения малыша. Родители, кстати, что Олины, что мои, места себе не находили с этими свадебными хлопотами, да и предстоящими родами. Счастливы, кажется, по сильнее нас были. Сыграли и свадьбу, и ребёнка родили вместе (я пошёл с ней на парные роды, от которых ещё неделю отходил), и старались воспитывать тоже вместе, потому что иногда мне времени даже на это не хватало. Устроился на работу учителем в местную школу, зарплата была совсем маленькая, времени на посидеть с ребёнком ещё меньше, но никто не жаловался. Оля взяла на себя заботу и о доме, и о ребёнке, и даже обо мне, за что я был благодарен, и каждые выходные старался проводить только с семьёй. Я правда был счастлив. Вот только годы шли, Сонечке – дочке нашей – уже три года стукнуло, и в отношениях наших тогда тоже что – то стукнуло. Больше ругаться по мелочам стали, меньше времени вместе проводить и меньше любить, кажется, тоже. Когда Соне четыре исполнилось, мы развелись. Оля подошла ко мне после работы и просто сказала, что по – настоящему полюбила…другого. Не помню, чтобы чувствовал тогда какую – то вселенскую грусть и отчаяние от этих слов, но неприятный осадок всё же внутри появился. Я предложил развестись по – мирному. Оля тогда заплакала отчего – то, попросила прощения и поблагодарила за то, что понял и не стал держать насильно. Не тиран же я, в самом деле. Да и не любил уже, судя потому, как почти сразу вернулся в свой обыденный режим жизни: школа – дом – школа – дом. Меня только волновало состояние собственной дочери. Сонька, хоть и маленькая совсем тогда была, но поняла, что «мама и папа теперь жить вместе не будут». Я заплакал, потому что она совсем поникла после этой новости. Не хотела кушать, гулять, играть со своими любимыми куклами и машинками. Просто лежала в своей кроватке и изредка плакала, звала нас с Олей обоих сразу, подолгу обнимала и говорила, что очень любит и не хочет, чтобы мы ссорились. Я подумал тогда о том, что может не стоит. Может весь этот развод и собственные чувства не стоят слёз моей Соньки. Может продолжить жить как раньше, или хотя бы создать видимость счастливой семьи. -Знаешь, Михалыч, дети – они ведь не слепые и не глупые. Заметят, даже почувствуют, что их папа с мамой друг друга уже не любят как раньше. Как думаешь, Сонька будет счастлива, если вы с Ольгой - нет? Думаешь, сделать вид образцовой и счастливой семьи, и дело с концом? Неееет, мой дорогой друг, к сожалению, это так не работает. Лучше будьте в разводе, но по – своему счастливы, даря любовь дочери в том же размере, что и раньше, чем будете продолжать жить вместе и тратить время впустую на ссоры и делать этим только больнее Соне. Поверь, она скоро остынет и всё встанет на свои места. Так сказал мне Гришка – лучший друг детства. И я прислушался к его совету, потому что говорил он и впрямь правильные вещи.***
Так и сложилось: Ольга недавно замуж вышла во второй раз, а я, хоть и остался холост, но был счастлив. Да и отношения у нас после развода сохранились дружеские. Ольга - правда замечательная девушка, которой просто не хватило любви от меня в своё время. И я правда искренне счастлив видеть её сейчас такой цветущей и ярко улыбающейся. Дочка жила со своей матерью, но часто приезжала и ко мне погостить. Мы любили пропадать на весь день в парке развлечений или наперегонки кушать пельмешки дома; любили вместе смотреть эти странные детские мультики по телевизору и гонять мяч во дворе. Из мыслей меня вывела раздавшаяся торжественная музыка из колонок возле импровизированной сцены на заднем дворе школы, и я, чмокнув Соньку в лобик и спешно с ними попрощавшись на время, двинулся к заприметившейся ранее кучке школьников. Линейка прошла, как они все проходят, в своей обыденной традиции: нудные речи некоторых преподавателей, директора, пару песенок, исполнение гимна, выход первоклашек и, конечно же, обморок одного из школьников, потому что так надо. Так уже принято. Это грёбанное солнце и длительное стояние на одном месте – грех не грохнуться без сознания. Класс мой, кстати, стоял «тише воды ниже травы», никто даже не поинтересовался тем, где их классная руководительница. Молоденькая Валентина Яковлевна на декрет ушла, с чистой совестью оставив меня на растерзание этим «почтивзрослым» выпускникам. Ну вот как к ним найти подход? Боюсь я их, честное слово. Почти все парни моего роста, а то и выше, притом, что я с метр восемьдесят в длину. Все такие серьёзные и уставшие стоят, будто жизнь в аду повидали, ей Богу. Что делать – то?***
После окончания «торжественной» части все разошлись по классам на классный час. Я же умотал обратно к Соньке ещё за минут 10 до этой начавшейся толкучки в дверях. Решил, так сказать, на правах хорошего и правильного отца, познакомиться с её классным руководителем. Так скажем, чтобы эта женщина, а может и мужчина (что маловероятно), знали вообще о моём существовании и о том, что я из себя представляю. Да и встречаться в стенах школы мы будем частенько. Так скажем, товарищи по несчастью. Встретила меня не женщина, а самая что ни на есть девушка. Нет, не то чтобы меня это удивило и я особей женского пола в первый раз вижу, но она и впрямь выглядела слишком молодо для своей работы. Лет 25, не больше. Не будем, конечно, обращать внимание на то, что мне самому недавно 28 стукнуло. Это так, мелочи. В целом, приятная и на вид, и на общение девушка. Говорит складно, отвечает чётко на все поставленные мной вопросы, словно на допросе и обещает, что будет хорошо заботиться не только о моей дочери, но и обо всех своих новоиспечённых детишках. Смущается правда слегка, краснеет даже, отчего невольно улыбаешься, но в целом – правда хорошенькая. Так сказать, мою личную проверку прошла. Да. Я оттягивал этот момент как можно дольше, но Мария Валерьевна – директор сия школы, и по совместительству, мать Гришки – дружбана моего, если кто забыл - пришла и чуть ли не за ручку потащила меня в этот злосчастный кабинет 11 «В». Получил я работу здесь не без помощи этой семейки, конечно. Вообще, чего мне в моей прошлой школе не сиделось, спросите вы? Я знаю, что это вновь никому не интересно, но всё же по полочкам разложить информацию нужно. К слову, немногословная здесь история. Просто лицей тот закрыли по непонятным никому причинам, и весь учительский состав попёрли, отчего я чуть ли на голую жопу не сел. Новая работа и стабильная зарплата нужны были позарез. Вот и Валовы (семья Гриши) помогли в трудную минуту. Выручили, так сказать. Не без подлянки от тёти Маши в виде руководства над подростками, находящимися в самом соку своего развития, конечно, но и на том «спасибо». - Так, класс, спешу объявить, что у вас новый классный руководитель. Прошу, хотя бы не любить, но уважать, Громов Александр Михайлович! – энтузиазма в её голосе было не занимать. - А где Валёк? – раздалось где – то с задних парт, - Ну…тоесть, Валентина Яковлевна, - вновь донеслось чуть вдогонку, и моему взору, наконец, попался источник звука. Паренёк неловко почесал затылок на свою «оговорку», криво улыбнулся и получил локтём вбок от рядом сидевшей брюнетки. Класс залился хохотом. Что уж таить, я и сам прыснул в кулак от такого прозвища, но почти сразу вернул «деловое» выражение лица, когда директор ответила: - Ваша прошлая классная руководительница, господин Мельников, досрочно ушла в декрет. Теперь, до конца вашего пребывания в стенах нашей школы, вас будет сопровождать новый учитель. Вы тут знакомьтесь, а я пройду к другим классам, - последнее она уже адресовала, до этого стоявшему и слова не сказавшему, мне. Упорхала к выходу и оставила меня наедине с 20-ю парами любопытных глаз. Мысленно ответив «мужик!» на излюбленный вопрос Гришки «ты мужик или нет?!», я начал классный час.