***
В «ChezJules» было тише, чем тогда, когда они встречались здесь в последний раз. Она не надела свое голубое платье, но Снейп в конце концов решил, что черное облегающее, в котором она появилась, ему нравится даже больше. Они изучили меню, обсуждая свои вкусы и пристрастия в еде, и сделали заказ подошедшему официанту. Северус заказал себе беф бургиньон, а Рейчел — буйабес. Вино для них Северус выбрал сам после недолгих раздумий. Он остановил свой выбор на довольно дорогом испанском вине — Риоха, против которого рьяно протестовала Рейчел. Но ему удалось в конце концов ее убедить, сказав, что он угощает. Поначалу Рейчел казалась более напряженной, чем обычно. Но как только им принесли еду и вино, она заметно расслабилась, и их разговор потек легко и непринужденно. Возможно, все дело было в вине. — Знаете, раньше у меня было очень много занятий, расписанных на неделю, — сказала Рейчел, медленно потягивая из своего бокала вино. — Йога, книжный клуб, встречи общества «Свобода»… Но с тех пор, как в моей жизни появились вы, я все забросила. — Мне очень жаль слышать, что я оказываю на вас столь дурное влияние. Она захихикала. — Но я ничего не потеряла. Возможно, все это я делала лишь для того, чтобы заполнить пустоту. — Признаюсь, я тоже отказался от многих своих обычных занятий с тех пор, как мы начали наши уроки магии. Снейп смотрел ей в глаза и видел в них отражение свечей, стоящих на их столике — три мерцающих огонька. Но ни один из них не мерцал также ярко, как ее улыбка. — Наверное, я должна сожалеть, — сказала мисс Сондерс. — Но это не так. Иногда я задаюсь вопросом, как я существовала раньше. Раньше моя жизнь была похожа на кинопленку, которую поставили на стоп-кадр в ожидании, когда все это произойдет. Он вдруг подумал о том, что было бы прекрасно аппарировать их обоих на какой-нибудь необитаемый остров, туда, где никто их не найдет. Они могли бы жить в пещере и ловить рыбу на завтрак. И никаких Поттеров, никаких Уизли, никакого Хогвартса, никакого Министерства — ничего такого, что могло бы испортить их счастливую жизнь. — Я рад слышать, что для вас все изменилось к лучшему, — ответил Снейп. — Вы правда не хотели бы, чтобы все оставалось как раньше? — Нет. Даже за все галеоны Гринготса, — ответила Рейчел. Какое-то мгновение она молчала, удивленно уставившись на него. Ее глаза светились непониманием того, каким образом с ее языка слетели столь незнакомые для нее слова. Но если Рейчел и обеспокоил их смысл, то она никак не подала виду и не стала развивать эту тему. Вместо этого она улыбнулась и налила еще вина в его почти опустевший бокал. — А чем вы обычно занимались? — спросила она. — Мы почти никогда не говорим о вашей жизни. Только лишь о моей. — Преподавательская деятельность оставляет очень мало времени для отдыха. Но в последнее время я стал пренебрегать своими обязанностями, — ответил Снейп, понимая, что его личная жизнь в последние десять лет не включала в себя ничего более захватывающего, чем поход в Хогсмид по выходным и еще менее частое посещение Косой аллеи. Он наблюдал за тем, как она медленно провела пальцем по ободку своего бокала. Она слегка нахмурила брови, как делала всегда, когда хотела сказать что-то, в чем не была уверена. Внезапно, словно что-то для себя решив, Рейчел сделала большой глоток вина и посмотрела на Северуса. — Неужели у вас нет жены или женщины, к которой вы возвращаетесь домой? — спросила она с притворной беспечностью. Северус улыбнулся, гадая, забыла ли она их разговор в поезде, когда он говорил о Лили, или просто ждала подтверждения. — Нет, — ответил он. — Работа всегда была для меня на первом месте. Ее реакцией на его ответ была улыбка, и если бы он осмелился немного потакать своим слабостям, то мог бы поклясться, что его слова вызвали у нее искреннюю радость. — Северус, вы очень преданны своей работе. Я не уверена, что смогла бы так же. — Возможно. Но я ее не выбирал. Рейчел выглядела озадаченной. — Вы хотите сказать, что вам ее навязали? — спросила она. — В некотором роде, да. Как мало она о нем знала и как было чудесно не быть осужденным, как злодей, и не принимать почести, как непризнанный герой. И все же какая-то часть его хотела, чтобы она знала о нем все и сделала собственные суждения. И самым приятным во всем этом будет, если она, узнав все о его жизни, продолжит относиться к нему так же тепло. — Нас определяет выбор, который мы делаем, разве нет? — Да, я полагаю, что да. — В молодости я сделал много ужасных ошибок, о которых потом пожалел. — Как и мы все, разве нет? — ответила Рейчел. Ее улыбка при этом не дрогнула. — Я не говорю о плохом выборе профессии или пренебрежительном отношении к родителям, — Снейп сделал паузу, чтобы решить, будет ли благоразумным продолжать разговор в том же духе. Он не хотел, чтобы их диалог становился таким интроспективным. Собираясь на эту встречу, он думал, что они будут вести не более чем приятельские беседы и легкомысленно подшучивать друг над другом — он хотел ее развеселить, а не спровоцировать на то, чтобы она давала ему советы. Но, возможно, подобное легкомысленное поведение было действительно ему не по силам. — Ну, что ж, если нас определяет выбор, который мы делаем, мне нравится, каким вы стали, — ответила мисс Сондерс. — Поэтому я не буду спрашивать, что за ужасные ошибки вы сделали. Но я не могу желать, чтобы они исчезли, потому что без них вас бы не было здесь, со мной. — Она посмотрела ему в глаза и вздохнула. — Ваши сожаления, возможно, никогда не исчезнут. Но тот факт, что они у вас есть, делает вас лучше тех людей, которые никогда не ошибались, и тех, кто так и не признал своих ошибок. Вы мне нравитесь, о чем я не жалею. — Я приму это к сведению. Если смотреть с этой точки зрения, то, возможно, имеет смысл никогда не следовать правилам, чтобы не быть паинькой, — ответил Северус — Давайте выпьем за это, — сказала Рейчел, звонко стукнув своим бокалом о его. Они еще немного говорили о жизни Рейчел, а Снейпу удалось уйти от большинства ее вопросов, которые касались его прошлого. Он все это время думал о том, что это их последняя неделя, которую они проведут вместе, непринужденно общаясь, как будто их двоих связывали годы дружбы. Возможно, у них оставалось всего лишь несколько дней до того, как ее навестят авроры, оглушат заклинанием для ее же безопасности и заберут в госпиталь Св. Мунго. Все еще оставался шанс, что ее воспоминания вернутся сами собой, если дать ей еще немного времени. Но Поттер и все остальные были слишком нетерпеливы, чтобы ждать. И все же Северус беспокоился о том, что шок от отмены заклинания может навредить ее эмоциональному состоянию. Как только Люциус Малфой сотворит заклинание отмены, Рейчел внезапно осознает, сколько лет она потеряла, вспомнит друзей, которых она упустила. Все это может нанести гораздо больший ущерб ее сознанию, чем в том случае, если она вспомнит все сама. Возможно, это поставит под угрозу то время, которое у него осталось, чтобы насладиться ее обществом, но Снейп чувствовал, что должен хотя бы попытаться побудить ее воспоминания вернуться самопроизвольно. Покончив с ужином, они заказали вторую бутылку вина, и Северус решил, что пришло время поговорить с ней на тему, на которую она, казалось, меньше всего сейчас хотела бы говорить. — Я думаю, что теперь вы готовы поговорить о других, — проговорил он. Рейчел читала вслух меню, выбирая себе десерт и пытаясь уговорить его разделить с ней пирог с грушами. Его фраза заставила ее замолчать на полуслове, но взгляда от меню она так и не отвела. — О других? — переспросила она. — О других… волшебниках. Мне кажется, что пришло время рассказать вам о том мире, в котором они живут, и… — Я же сказала вам, что они меня не интересуют. У меня же есть вы, — ее улыбка исчезла, но она все еще старательно делала вид, что изучает меню десертов в обложке из искусственной кожи красного цвета, которое крепко сжимала в руках. — Возможно, придет время, когда вам потребуется нечто большее, чем это… Больше, чем я, — не унимался Снейп. Тут она подняла на него глаза. — Почему? Вы планируете куда-то уехать? — Северус наслаждался паникой, которая звучала в ее голосе, и страхом, который отразился в ее глазах, и ненавидел себя за это. Но ничего не мог поделать. — Нет. Конечно, нет. Рейчел заметно расслабилась, услышав это. — Тогда зачем нам говорить о… других? — Потому что однажды любопытство возьмет над вами верх, — он замолчал, потому что подошедший официант принес вино, что они заказывали ранее, и покачал головой в ответ на его предложение наполнить их бокалы. — Это же вполне естественно, что в какой-то момент вы захотите узнать как можно больше о людях, подобных вам. — Вы пытаетесь избавиться от меня? Вам надоели мои ограниченные способности? Я знаю, что они ничто по сравнению с вашими, но я научусь, я уверена в этом, — в ее голосе послышалась мольба. — Нет! Рейчел, вы меня неправильно поняли. Я совсем не это имел в виду. Мне безумно приятно разделить вместе с вами радость открытия ваших магических способностей. Однако существует целый магический мир — не только люди, но и волшебные школы, магазины, дома, больница. Есть даже волшебная валюта и банк. А еще есть улица, которую мы называем Косая аллея, где большинство… Он замолчал, увидев потрясенное выражение ее лица. — Не рассказывайте мне больше ничего, — взмолилась Рейчел. — Пожалуйста. Вы ошибаетесь — я не готова ко всему этому. И я нахожу это очень печальным. Она отложила меню, которое все еще держала в руках до этого момента, и в три глотка осушила свой бокал вина. — Хорошо, — отозвался Снейп. Он был так рад, что отбросил все свои опасения, что были вызваны горячностью ее просьбы о том, чтобы он не продолжал нежеланную для нее тему. — Если вам так угодно, то мы не будем к этому возвращаться. Рейчел положила руку ему на предплечье и легонько пожала. — Благодарю вас. — Ну, что же, тогда поговорим о чем-то более приятном, — сказал Снейп. — У меня есть для вас подарок, — он улыбнулся, увидев в ее взгляде волнение и облегчение от того, что они сменили тему разговора. — Подарок? Что же это? — Я нашел место, где мы можем практиковать трансфигурацию. Я отдам вам его там.***
Территория местной приходской церкви была такой же тихой и безмолвной, как и небольшое кладбище, расположенное вокруг нее. Это было идеальное место для волшебника и его ученицы-ведьмы, чтобы практиковать заклинания и чары, оставаясь при этом незамеченными. — Закройте глаза, — попросил Северус и вложил в ее руку длинный тонкий футляр. Ее взгляд был полон такой искренней радости, что без сомнения стоило того времени, которое Снейп потратил на то, чтобы отыскать сведения о ее палочке, а также поход в лавку Олливандера в Косой аллее. Это определенно стоило тех пятнадцати галеонов, в которые обошлась его покупка. Конечно, он не ожидал от нее такой бурной реакции. Не ожидал, что ее руки крепко обнимут его за шею. Не ожидал, что ее запах завладеет всеми его чувствами. Северус не был уверен, как долго он сможет выдержать эту сладкую пытку, прежде чем его руки ответят на ее прикосновения — прежде чем он обнимет ее за талию и крепко прижмет к себе. Он так привык ко всепоглощающему чувству отверженности, что не был готов к приливу истинной благодарности. И хотя действия ее исходили только лишь из благодарности и признания того, что символизировал его подарок, он тем не менее впитывал в себя это пьянящее ощущение ее маленькой фигурки, прижимающейся к нему. Когда Рейчел ослабила объятия и сделала осторожный шаг назад, возникло ощущение холода и потери — ее неловкая улыбка напомнила им обоим о потерянном моменте. Она запинаясь пробормотала извинения, которые донеслись до Снейпа словно из-под толщи воды. Это и был как раз тот момент, о котором ему говорила мадам Розмерта и за который он, по ее мнению, должен был ухватиться. Но даже если бы у него и хватило мужества ответить на ее объятия, что хорошего это принесет им обоим сейчас? Рейчел обратила внимание на палочку, чем рассеяла их взаимное смущение. Она смогла выполнить те заклинания, над которыми они работали, и осталась очень довольна результатами. — С этой палочкой я чувствую себя по-другому, — сказала она. — Она как будто ни в малейшей степени не сопротивляется моим действиям. В то время как ваша, казалось, хотела вернуться к вам. — Я рад это слышать, — ответил Северус. — Невозможно идеально подобрать палочку для кого-то другого. Волшебная палочка должна сама выбрать ведьму. Но я обсудил с Мастером по изготовлению палочек ваши сильные стороны, физические качества и характер, и он предложил мне эту палочку в качестве возможной замены. Снейп не сказал ей, что ему удалось достать остатки ее сломанной палочки из хранилища в Хогвартсе. Как и то, что он отнес эти остатки мистеру Олливандеру, который сразу же узнал в них палочку Гермионы Грейнджер. Рейчел оказалась на удивление хороша в трансфигурации. Она превратила упавшую с дуба ветку в канделябр, который затем зажгла и поставила на ближайшую скамью. Сколько не силился Северус, но так и не смог вспомнить, как учил ее заклинанию Инсендио. Что ни говори, а училась она действительно быстро. Он подумывал о том, чтобы отменить назавтра все дела и предложить ей провести вместе целый день. Но его поставщик яиц руноследов (1) связался с ним ранее тем же утром и сообщил, что их встреча произойдет либо на следующий день между двенадцатью и двумя часами, либо не произойдет еще в ближайшие шесть лет. Он не мог позволить себе совершать такие спонтанные действия. И, кроме того, он увидит ее вечером. До неизбежного у них оставалось еще несколько дней.***
Мадам Сондерс так и не появилась на очередном уроке французского, поэтому он был отменен. Северус и остальные ученики выждали необходимые пятнадцать минут, а затем ушли. Он говорил себе, что для тревоги еще слишком рано: Поттер упомянул о пятнице, самый ранний срок для освобождения Малфоя. Кроме того, кто-нибудь бы наверняка сообщил ему первому — Снейп совершенно ясно дал понять, что именно он должен привести ее в волшебный мир. Когда он обнаружил, что дома Рейчел тоже нет, его беспокойство стало нарастать. Он вернулся в колледж и попытался что-либо о ней разузнать. Женщина средних лет у стойки регистрации сказала ему, что мисс Сондерс, преподаватель французского языка, недоступна, и она не сообщала своим коллегам, что не сможет провести сегодня урок. Беспокойство Северуса возросло. Ее неявка на занятие и отсутствие дома могло означать только одно: Рейчел забрали раньше, чем это было обговорено. Когда Снейп вернулся в Хогвартс, чтобы найти Минерву и все выяснить, его ярость почти перевесила панику. К его разочарованию, директрисы не было в ее кабинете. Он спустился в больничное крыло, чтобы узнать у мадам Помфри, известно ли ей что-нибудь о местонахождении Минервы. Но она сообщила ему лишь то, что не видела МакГонагалл с обеда. Мадам Пинс тоже ничем не помогла, как и профессор Флитвик и Аврора Синистра, с которыми Снейп столкнулся в коридоре. Однако у одного из портретов были кое-какие новости, которые ему удалось подслушать. Сэр Фрэнсис Барвинкл навещал свою подругу, леди Элизабет Мисселдон, чей портрет висел в подземельях. Так вот, сэр Фрэнсис сказал, что видел директрису всего несколько минут назад, и она поручила ему найти ее заместителя. Северус не стал терять времени даром. Он поспешил в подземелья, так никого и не встретив, когда спускался по крутым спиральным каменным ступеням, ведущим в недра замка. Подсвечники, развешанные на стенах, ярко вспыхивали, когда он проходил мимо них, освещая его путь вдоль сырых и мрачных коридоров, которые Северус знал как свои пять пальцев. Подойдя к двери своего кабинета, он услышал эхо знакомых шагов, доносящихся из соседнего коридора. Он остановился и стал ждать. Когда звук стал гораздо громче и достаточно близко, он увидел МакГонагалл, спешащую к нему. Ее полный тревоги взгляд ничуть не унял его страхов. — Северус! Вот ты где. Я повсюду тебя искала. — Я тоже пытался найти вас, Минерва, — в тон ей ответил Снейп. Взмахом волшебной палочки он открыл дверь своего кабинета, который тут же осветился мягким светом свечей по щелчку его пальцев. — Что вам известно о мисс Грейнджер? У меня есть все основания полагать, что механизм уже запущен. — Все произошло так внезапно, — принялась объяснять Минерва, присаживаясь на стул, обычно предназначенный для студентов. От леденящего ужаса его сердце пустилось вскачь. — Поттер говорил, что до пятницы ничего не произойдет. — Гарри связался со мной сегодня утром, чтобы сказать, что дело сделано — все документы и разрешения подписаны и дата назначена на сегодня. Я пыталась тебя найти. Где ты был все это время? Северус застонал. — Я же говорил вам, Минерва, что мне нужно было съездить в Ирландию, чтобы встретиться с Реджинальдом Танстоллом. — С кем? — С путешественником, который снабжает меня наиболее редкими ингредиентами для моих зелий. У него для меня партия яиц руноследов. Я же вам говорил. Тяжело вздохнув, Минерва кивнула. — Да, конечно. Я совсем забыла об этом в суматохе. Северус сел за свой стол и осторожно положил палочку перед собой. — Значит, ее забрали? Директриса кивнула. — Да. Двое авроров были направлены к ней в 11 утра. Насколько я знаю, все шло по плану. Ее успешно задержали у нее дома, и мы уверены, что мисс Грейнджер не пострадала, — Минерва проигнорировала презрительное фырканье Снейпа. — Ее поместили в отдельную палату в отделении Януса Тики в больнице Святого Мунго. — А Люциус Малфой? — Ему обеспечили усиленную охрану и также доставили в больницу Святого Мунго в сопровождении авроров из Азкабана. Я надеюсь, что он, наконец, отменит свои чары. Его должны были сопроводить обратно в тюрьму к часу ночи — таковы были условия его освобождения. Северус взволнованно встал. — Это невыносимо! — воскликнул он, расхаживая по комнате. — Когда вы в последний раз говорили с Поттером? Наверняка, уже должны быть какие-то новости? Профессор МакГонагалл с удивлением посмотрела на своего заместителя. — Северус, мне кажется, что ты слишком сильно встревожен. Он чувствовал на себе ее прямой взгляд, полный подозрительности, но сейчас его это уже не заботило. Либо обратное заклинание Люциуса сработало, либо нет. Если все пройдет по плану, его Рейчел исчезнет навсегда — простое воспоминание, еще одна упущенная возможность, слишком болезненная, чтобы на ней зацикливаться. Если что-то пойдет не так — если Люциус не сможет или не захочет выполнить простое заклинание отмены, тогда и Рейчел, и Гермиона, которую они знали, будут потеряны навеки. Снейп скрестил руки на груди и повернулся лицом к директрисе. — Конечно, я беспокоюсь. В этот проект было вложено слишком много времени и сил. Можно получить огромное удовлетворение, наблюдая, как что-то приносит свои плоды. — Понятно, — тихо ответила Минерва. Она, нахмурившись, размышляла о своем заместителе. — Если бы я не знала тебя так хорошо, то заподозрила, что за этим кроется нечто большее. — И что это должно означать? — Ну, — осторожно ответила она, — мне почти показалось, что ты начал волноваться о Гермионе. — Волноваться о Гермионе Грейнджер? — выплюнул Снейп. — Она была моей ученицей. Она на двадцать лет моложе меня. Как вы могли подумать, что я могу что-то к ней чувствовать? Минерва внимательно посмотрела на него и, прежде чем ответить, подождала, пока он перестанет расхаживать взад и вперед. — Я вовсе не намекала на то, что у тебя есть к ней чувства. Я только сказала, что тебе, похоже, не все равно. Я имею в виду, что тебе не безразлично. — Он чувствовал ее проницательный взгляд и понимал, что выдал себя с головой. — Ты ничего не хочешь мне сказать, Северус? Он нахмурился и покачал головой. — Нет, Минерва! Вы забегаете вперед. Я просто хочу знать о результатах наших усилий. Мне казалось, что у вас, как у директора Хогвартса, должно быть некоторое влияние. — Боюсь, мое влияние не распространяется настолько далеко. Я и так пользовалась им до тех пор, пока было возможно, — ответила она. — Вы связывались с целителем, отвечающим за ее состояние? — Мне велели ждать новостей, — ответила она раздраженно, как будто Снейп обвинил ее в пренебрежении. — Это как раз то, что я и делаю. Нам просто нужно набраться терпения. Я уверена, уже совсем скоро Гарри даст нам знать. — Сколько времени ему потребуется, чтобы послать патронуса? — кипятился Северус. — Насколько я помню, ему достаточно быстро удалось научиться этим чарам еще в те времена, когда он был студентом. — Северус, он столкнулся со стаей дементоров! Что он должен был сделать, чтобы ты не подумал, что он выпендривается? Позволить им высосать его душу? Будь же благоразумным! Увидев ее совершенно рациональную реакцию, Снейп снова нахмурился. Ему не хотелось быть благоразумным; ему хотелось крушить мебель, разбивать об пол свои аккуратно расставленные склянки с зельями и по-детски обвинять во всем Гарри Поттера. — Я не собираюсь сидеть здесь и ждать сообщений от Поттера, — заявил Снейп. — Я отправляюсь в Св. Мунго, чтобы выяснить все самому. Минерва вздохнула. — Очень хорошо, Северус. Делай, что должен. Но я хочу, чтобы меня проинформировали обо всем как можно скорее. Я буду у себя в кабинете. Не успели они пройти дальше Большого зала, как из главной двери появился профессор Флитвик и побежал к ним навстречу так быстро, как только позволяли его крошечные ножки. — Гарри Поттер срочно хочет встретиться с вами, Минерва. — Ну, наконец-то! — воскликнула в ответ профессор МакГонагалл. — Он в моем кабинете? — Нет, он ждет в школьном дворе. Я полагаю, у него есть новости о сегодняшних событиях. Не дожидаясь ответа профессора МакГонагалл, Северус пронесся мимо Филиуса Флитвика в направлении главного входа, ведущего во внутренний двор школы. Гарри Поттер сидел на каменной стене, повернувшись спиной к замку — его ссутуленные плечи были предвестниками того, что дела пошли не так радужно, как предполагалось. — Поттер! — окрикнул его Снейп, приблизившись. Директриса и профессор Флитвик едва поспевали за ним, держась немного поодаль. — Как мило с вашей стороны осчастливить нас своим визитом. Гарри обернулся, услышав сердитый голос Снейпа. — У меня был ужасно долгий день, — устало пробормотал он. — Еще нужно было заполнить кучу формуляров. — Ну, теперь, когда вы закончили с бумагами, может быть, вы захотите просветить нас о недавних событиях? — снова спросил он, чувствуя к сыну Джеймса Поттера еще большую враждебность, чем в тот раз, когда застал его копающимся в воспоминаниях в омуте. — Как прошла встреча выпускников? Была ли она рада вернуться к своим старым… друзьям? — Гарри? — профессор МакГонагалл, наконец-то, догнала своего заместителя и, пытаясь отдышаться, сердито проворчала: — Что происходит? Мы с нетерпением ждали новостей. — Извините, профессор, — с виноватой улыбкой ответил Гарри. — Мне следовало прийти раньше, но… У меня для вас действительно не очень хорошие новости. Минерва ахнула. — Не очень хорошие новости? Ты имеешь в виду… Люциус не смог отменить свое заклинание? Северус предпочел молчать, пока не услышит все то, что хотел сказать Гарри, не доверяя ни своему голосу, ни своей реакции на происходящее. — Он вполне хорошо сотворил заклинание, отменяющее Обливиэйт. По крайней мере, ему так казалось. После этого Гермиона просто потеряла сознание. Целитель заверил нас, что это нормально; что ей просто нужно будет проспать какое-то время, таким образом переждав последствия. А когда она проснется, то все вспомнит. — И я так понимаю, она проснулась? — спросила директриса. Гарри удрученно кивнул. — Но когда она проснулась… — Что произошло, когда она проснулась? — требовательно спросил Северус. — У нее началась истерика. Она не узнавала никого из своего окружения. Гермиона не желала прислушиваться к голосу разума. Когда она увидела палочку целителя, то испугалась. А когда ее спросили, понимает ли Гермиона, что она ведьма, то стала плакать и требовать, чтобы ее отпустили домой. — Гарри сделал паузу. Казалось, он собирался с духом перед тем, как продолжить. — Похоже, весь прогресс сошел на нет. Не было никаких признаков того, что она принимает магию как часть себя. Она выглядела крайне напуганной всем происходящим вокруг. — Он от отчаяния пнул камень, что лежал у его ног. — Целитель сделал попытку успокоить ее, упомянув знакомое ей имя — он спросил, помнит ли она вас, профессор Снейп. Но… она просто хотела знать, какое отношение к происходящему имеет ее ученик. В конце концов, им снова пришлось дать ей успокоительное зелье. А потом ей подправили память и вернули домой. Гарри печально посмотрел на своих бывших профессоров. — Все кончено. Сдерживать ярость и дальше Северус уже не мог. — Вы дурак! Ее прогресс был налицо. Она бы все вспомнила в свое время. Но Поттеру ведь виднее! Вы похитили ее, напугали, и все это было напрасно. Несомненно, шок вызвал необратимый регресс. Идиот! А теперь, скорее всего, уже слишком поздно. Ее разум никогда не позволит ей вновь испытать страдания; он закроется от любых упоминаний о магии. Ущерб, нанесенный вами, теперь непоправим. Гарри выглядел крайне удивленным. — Как вы можете быть расстроены больше, чем мы? — спросил он, пытаясь защититься. — Мы думали, что это лучший вариант из всех возможных — может быть, единственный. Мы просто хотели, чтобы Гермиона к нам вернулась. — Что ж, как это ни прискорбно, Поттер, но теперь вы вряд ли когда-нибудь ее вернете, — прорычал в ответ Снейп. Минерва протянула руку и ободряюще сжала плечо Гарри, бросив на Снейпа укоризненный взгляд. — Северус, мы все расстроены ничуть не меньше, но вряд ли ты можешь свалить всю вину на Гарри. Он сделал то, что мы все считали лучшим, и, в конце концов, не он контролировал сроки освобождения Люциуса Малфоя. В ответ Снейп лишь пристально посмотрел ей в глаза и процедил: — Минерва, прошу меня извинить, но мне не вытерпеть ваши утешительные разговоры по душам. Не дожидаясь ответа, он развернулся спиной ко всей троице, удивленными взглядами провожавшей его, и зашагал прочь в темноту наступившей ночи, не обращая внимание на призыв профессора МакГонагалл вернуться.***
Дни, последовавшие за этими событиями, прошли для него как в тумане. Северус так и не смог заставить себя вернуться в мир магглов, чтобы самому оценить нанесенный его ведьме ущерб — эта идея казалась ему слишком удручающей. Он не мог смириться с мыслью о том, чтобы снова увидеться с ней, в то время, как она знала его сейчас лишь как своего раздражающего ученика. Их былой дружбе пришел конец. Так же, как и всегда, Северус следовал своему обычному распорядку дня — вставал с постели, умывался и одевался, посещал трапезы в Большом зале, вел свои обычные занятия, проверял домашние задания и отвечал на любые заданные ему вопросы. Он чувствовал, как проходит время: солнце садилось на западе и вставало на востоке, как и всегда. Он знал все о студентах, посещавших его занятия, слабоумных и способных. Но ни с одного из них он не снял ни единого балла, ни один из них не получил резкого упрека, не говоря уже о признании успеха. Северус не мог найти для себя ни одного занятия, которое хоть сколько-нибудь привлекало его, даже преследование студентов не доставляло ему былой радости. Все свое свободное время Снейп проводил, собирая ингредиенты для зелий в Запретном лесу. Такова была официальная версия его частого отсутствия в замке. Но чаще всего он возвращался с пустыми руками. Безусловно, отдаленная от замка территория была лучшим местом, чтобы скоротать время. Он был уверен, что там ему удастся избежать беспокойства коллег и благих намерений директрисы. Там он мог позволить себе упрекнуть и обвинить самого себя. Северус не питал иллюзий по поводу своего поведения. В последние несколько месяцев он действительно вел себя как подросток, у которого наметился гормональный всплеск. По маггловским меркам Северус был средних лет. Он сражался в войне и пережил верную смерть. Большую часть своей жизни он потратил, пытаясь искупить вину за ошибку, которая привела к смерти его любимой женщины. Он пережил рабство, страдал от одиночества, пожертвовал своей репутацией и вел отшельнический образ жизни. И все же, несмотря на все эти трудности и невзгоды, Снейп, казалось, ничему не научился. Выяснилось, что он не смог находится в компании хорошенькой молодой женщины, не потеряв голову. Даже если бы он перестал себя обманывать — даже если бы Рейчел и вправду что-то к нему чувствовала, как Северус уже начал надеяться — у них все равно не могло быть будущего. Все так или иначе возвращалось к ее воспоминаниям. Чтобы заинтересоваться таким, как он, девушка должна быть в неведении обо всем, чем он занимался и кем он был, но эта привязанность была бы обманчивой, не имеющей большего значения, чем действие любовного зелья. Но в то же время гнев его был вызван осознанием того, что по большей части он хотел, чтобы Гермиона Грейнджер вернулась в волшебный мир — хотел, чтобы она вспомнила настоящего Северуса Снейпа. Глупо, но он позволил себе поверить в то, что Рейчел может им заинтересоваться, несмотря ни на что. Прошла почти неделя с момента неудачной попытки вернуть Рейчел обратно в волшебный мир, вернуть Гермионе Грейнджер ее былую славу. Северус вел сдвоенный урок у пятых курсов Хаффлпаффа и Когтеврана, пытаясь научить их готовить Укрепляющее зелье. Он вдруг вспомнил, как ставил ту же задачу и перед Золотым трио, когда те учились на пятом курсе. Поттер, конечно, все испортил, но результаты мисс Грейнджер были более чем приемлемыми. Но Снейп, как обычно, проигнорировал ее достижения и наградил баллами за весьма скудные усилия Драко Малфоя. В очередной раз он подумал о Рейчел и задался вопросом, как она чувствует себя после всего, что ей пришлось пережить. Останется ли она такой же, какой была до того, как он появился на ее уроке французского: без магии, но вполне довольной жизнью? Она никогда не будет скучать по тому, чего не знала. Снейп был вынужден признать, что потрясение от встречи с волшебным миром повлияет и на ее подсознание: оно больше никогда не позволит ей принять странные и фантастические теории за чистую монету. Северус наблюдал за учениками, когда какой-то студент использовал свою палочку для того, чтобы призвать к себе книгу с дальнего конца классной комнаты. Хотя он и был полукровкой, магия была для него второй натурой. Ему не дано познать то чувство волнения и удивления от открытия в себе невероятных и, в то же время, пугающих возможностей, которые должны храниться в секрете от остального мира. Рейчел прочувствовала все это. А Снейпу посчастливилось стать частью ее радости, вместе с ней познать восторг от открытия ее возрождающихся способностей. С тех пор как Гарри Поттер рассказал, что их миссия провалилась, Снейпу и в голову не приходила возможность того, что, может быть, Рейчел не полностью подавила свою магию. Его цинизм не позволял ни малейшей надежде просочиться внутрь. Ложная надежда для Снейпа была лишь инфицированной язвой, болезненной и изнуряющей, поскольку она мешает заживлению раны. Поэтому он пытался игнорировать все мысли, которые текли в этом направлении и осмеливались посеять в нем сомнения и, что еще хуже, надежду. Он повторял себе, что это отчаянный бред, что он жалок. Но подобные мысли все не уходили. Посеянное семя надежды уже начало прорастать. Тоска, а также страстное желание снова увидеть Рейчел только подпитывали его. В течение следующих нескольких дней оно неуклонно росло, превратившись к концу недели в навязчивую мысль: А что, если Рейчел не подавила свою магию?