Вечером
— Да сядь ты уже! — ругается Дидье усаживая меня на ближайший стул, — мы забыли румяна… Парень легко машет кисточкой словно волшебной палочкой, придавая моим щекам блестящую розоватость. — Вот так, красавица. И бегай поменьше. Всё здесь прекрасно. Ты хорошо потрудилась. — Ты тоже на высоте, как всегда, — я провожу ладонями по юбке. Дидье подобрал мне черное бархатное платье с квадратными вырезом на груди, длинные рукава с фонариками на плечах, а под юбкой пышные фатиновый подъюбник белого цвета. Энтони тоже внёс свою лепту в мой образ. Он подарил чудесные жемчужные бусы и серёжки. Девочки старательно завили мне волосы и закрепили кудри на правом виске позолоченной заколкой. — Бог мой, что за красота? В зал входят трое. Энтони с изумлением осматривается. Он решил, что сегодня будет блистать в костюме горчичного цвета. Расчесал и уложил непослушные волосы. — Я словно в сокровищнице, заваленной золотом. Этого я и добивалась. Гостевой зал завешен множеством мелких лампочек тёплого света и лент с камнями, свисающими с потолка, словно бриллиантовые шторы. Они придают еще куда больше света. В вазах, вместо цветов, белоснежные и черные перья с серебряным и золотым напылением. Следом за Тони вошли Аделаида и Сэм. Девушка придерживает парня под руку, и я прекрасно знаю причину — туфли. Она их так и не разносила. Девушка выбрала себе роскошное бордовое платье, которое подчеркивало все самые манящие изгибы её фигуры. — Я ведь предлагал тебе другие туфли, — с сожалением вздыхает Дидье — Эти сюда подходят больше, согласись. Просто я побольше посижу сегодня, — опираясь на руку Сэма, девушка садиться на ближайший стул. Что касается самого Костелло, то он не изменяет себе. Строгий чёрный классический костюм. Отутюженный, точно с иголочки. — Какие жертвы, — усмехается он, — Мэй, ты постаралась на славу. Здесь чудесно. — И это ещё мягко сказано, — Энтони приобнимает меня со спины, — ты моя умница. — Ну ладно, хватит похвалы, а то я зазнаюсь, — отмахиваюсь я, — скоро прибудут гости. Сэм, будь добр, передвинь Аду за её место. Я беру мужа под локоть. — Пойдём, солнце. Встретим гостей. Дяди, тёти, кузены и кузины. Приближенные люди Старка. Я приветливо всем улыбаюсь. В кои-то веки ловлю на себе не насмешливые, а заинтересованные взгляды. Пьер Старк — родной дядя Энтони. Он не удосуживается нас совсем никакой эмоции. Каменное лицо и кроткий кивок. А вот Энтони наоборот. Одаривает родного человека самой добродушной и лучезарной улыбкой, которой только мог. Всё это проходит в полной тишине. Мужчина лишь бросает холодный взгляд в мою сторону и проходит дальше. — Не обращай внимание. Это нормально. Я лишь усмехаюсь. Встретив ещё пару гостей, я чувствую, как муж сильнее сжимает мою ладонь. — В чем дело, милый? — Вильям Миллер… Я ещё никогда не видела мужа таким напряжённым. У дома припарковывается чёрный rolls royce, блестящий в свете дома, из которого выходит мужчина. Высокий подтянутый в костюме оттенка тёмного шоколада. Он приглаживает светло-русые, слегка волнистые, волосы и протягивает руку в сторону двери. Следом, приняв жест мужчины, появляется миниатюрная хрупкая девушка в пышном розовом платье до колена. — Кто это? — шепчу, слегка наклоняясь к мужу. — Миллеры. Они из Штатов. Придерживаются нейтралитет во всех сегодняшних вопросах Франции, да и в целом Европы. Как Аде удалось их пригласить? — как только гости подходят ближе Энтони выпрямляется в струнку, — алмаз… ни дать ни взять. Каждый пытается склонить на свою сторону… — Добрый вечер, — я мило улыбаюсь, приветствуя подошедших гостей. — Добрый, мистер и миссис Старк, большое спасибо за приглашение, — Вильям пожимает руки мужа в знак приветствия, — признаться честно я уже и забыл, как в Ницце прекрасно. Позвольте представить… Моя сестра Бьянка. — Рады знакомству, мисс Миллер, — Энтони кивает в знак приветствия. Девушка моя ровесница, может на год младше, но рядом с братом она кажется маленькой хрупкой девочкой. Бьянка молчит. Она лишь слегка улыбается и растерянно топчется на месте. — Пойдемте в зал, все уже собрались. На вечере я держусь подальше от Энтони. Его семья и приближенные относятся ко мне с опаской, а мне хочется, чтобы они спокойно поговорили с мужем о всех важных вещах. К моему счастью я угадала не только с украшением зала, но и с кухней. Гости были в восторге. Я допиваю очередной фужер шампанского, стоя у двери ведущей в сад. — Миссис Старк? Отрываю глаза от пола и вижу перед собой Бьянку. Та крепко сжимает в руках бокал вина и добродушно мне улыбается. — Мисс Миллер, как проходит вечер? — Просто чудесно. Здесь очень красиво. Напоминает Великий Гэтсби. Вы смотрели? — Нет, только читала, но могу себе представить. — И еда изумительная. Мне очень понравился десерт. — Сладкоежка? — тихо смеюсь я. — Есть такое, — она смущенно убирает за ухо локон темных волос, — Но признаться честно я бы хотела попробовать настоящие французские круассаны. Всегда мечтала побывать здесь только ради них. — Я бы с удовольствием вас угостила, но к сожалению не смогу их сейчас достать, — я задумываюсь и оглядываюсь по сторонам. За слегка приоткрытой дверью я замечаю, как фонари в саду подсвечивают идеально выстриженные кусты, — Позволите пригласить вас завтра на обед? Я сама лично испеку для вас круассаны с какой только начинкой вы пожелаете. Я вижу, как блестят глаза девушки. — Это такая прекрасная идея. Обед у моря, просто чудо, но…— Девушка поглядывает в сторону брата, который очень увлечённо о чем-то разговаривает с Энтони, — всё должен одобрить мой брат и не думаю, что он согласится. Обычно Вильям исполняет любую мою прихоть, правда в последнее время он говорит, что обстановка напряжена и не спускает с меня глаз, переживая о безопасности. — Понимаю вас, — я с сожалением киваю, — Здесь, во Франции это напряжение так ощутимо. Хотелось бы мне уже пожить в покое. Жаль, что скоро этому не быть. — Почему же? Я вновь смотрю на Энтони, а потом на Бьянку. А что если это шанс? Так, конечно, подло пользоваться девушкой, но она может повлиять на своего брата в нужном для нашей семьи русле. Энтони говорил, что Миллеры пока держат нейтралитет, а что если склонить градус равновесия в нашу сторону? — Старое поколение считает, что мы… Слишком уж молоды и ничего не понимаем, — я многозначительно смотрю на девушку в той же степени намекаю и на них с братом, — Месье Риччи считает, что только старая олигархия способна держать мир. — Что за глупости? — Девушка хмурится, — Я уже видела, как эта старая олигархия вершит дела. Мне кажется, мой брат справляется куда лучше. — Везде нужны молодые умы. — Вы правы, миссис Старк. Всё же стоит знать меру своего величия. — Так обидно осознавать, что старшее поколение совсем не ценит наши труды. Я считаю, что и ваш брат, и мой муж, делают всё своим собственный трудом. Добиваются величия кровью и потом. Они же получают всё на блюдце с голубой каёмочке, пугая лишь своей фамилией и ушедшим величием. Бьянка вздыхает. — Мой брат может и не святой человек, но по крайней мере не такой жестокий, как мужчина предшествующий его, — она наклоняется ко мне и шепчет, — он продавал детей в рабство. — Какой ужас, — вздыхаю я, — как можно опуститься до такого? — Таким людям важна лишь выгода, — качает головой Бьянка. Девушка оглядывается в поисках брата и наконец-то замечает его уже беседующим с какой-то девушкой. Прищурившись я узнаю Аделаиду. Ни минуты не теряет — Я поговорю с братом. Во сколько вам будет удобно принять нас? Голос Бьянки вырывает меня из мыслей. — Ох, я… как насчёт двух? — Чудно, — девушка улыбается и вновь переглядывается с братом. Наконец-то Вильям замечает переглядки сестры и жестом подзывает к себе. Когда они удаляются, ко мне слегка прихрамывая подходит Ада. — Я думала, что эти шпильки пробьют мне пятки. Ещё никогда я не шла на такие жертвы ради мужчины, — недовольно бурчит она и облокачивается о подоконник. — Вильям сильно любит Бьянку? — спрашиваю я взяв бокал вина с пробегающего мимо нас официанта. — Спрашиваешь? — фыркает девушка, — слезинка и пол мира нет… Он всё для неё делает, лишь бы она была счастлива. — Значит завтра мы ждём гостей, — улыбаюсь я и, сделав глоток вина, выхожу в сад на свежий воздух. — Ты пригласила их? — в окно выглядывает Аделаида. — Да, я думаю, что Энтони стоит поговорить с Вильямом в более тихой и спокойной обстановке. — Вот даёшь… Признаю, ученик превзошёл учителя, — она смеётся, — у меня не получилось подцепить подобный разговор с Вильямом. С каждым разом шум званного ужина утихает. В доме, как ни странно, оставаться никто не стал. Может они побоялись, что Энтони решил их всех прикончить? Я сижу за полупустым столом, на котором остались ещё некоторые угощения. Горничные и официанты старательно убирают всё вокруг. От выпитого алкоголя туманится разум, а ноги не держат, поэтому я советую Энтони самому проводить гостей и сослаться на моё плохое здоровье. Лениво, покалывая сыр с виноградом, я запиваю их вином. — Не многовато на сегодня? — Энтони выглядит уставшим, но всё также бодро улыбается. — Не могу остановиться… От него как-то легче. Голова не болит. Муж легко забирает из моей руки бокал и целует меня в лоб. — И всё же не стоит налегать, солнышко, — он отдаёт бокал официанту и поднимает меня на руки, — пора отдохнуть. — А ты будешь рядом? — шепчу я, укладывая голову ему на плечо. — Конечно, солнышко. Энтони уносит меня в тишину и прохладу. Комната освещается лишь уличным фонарями и луной. Муж бережно помогает снять с меня платье и расчесать волосы. — Ада сказала, что ты пригласила Миллеров на обед. Я лениво снимаю бусы. — Ты не рад? — Рад, — улыбается Энтони, — Я просто не ожидал, что они согласятся. — Они согласились? — удивленно спрашиваю я. — Да. Перед отъездом Вильям сообщил, что польщён приглашением и будет рад приехать вновь. Я лишь улыбаюсь. Всё-таки я сделала что-то полезное помимо украшения дома. — Ах да, я разговаривал с дядей и… Он пригласил нас на свой юбилей. В Париж. — Ого… И когда? — Ближе к Рождеству. У нас ещё есть время разобраться с важными делами. — Он не боится Риччи? — Старик знает, что даже если он надумает убить дядю, то я ни за какие условия не буду выпрашивать у него милости. — Но при этом, мы едем к мистеру Старку на юбилей, — усмехаюсь я. — Это другое. Я падаю на мягкую постель и лениво тянусь. — Как я устала… — Могу себе представить, — Энтони кладёт мои ноги к себе на колени и снимает туфли. Слегка приподнявшись я притягиваю мужа за воротник рубашки к себе и нежно целую, оставляя след бордовой помады у него на губах. — Нужно отдохнуть, — шепчу я, чувствуя, как он скользит пальцами по моему бедру Завтра не менее важный день. — Обломщица. Утром я просыпаюсь раньше Энтони и спускаюсь на кухню. Что-что, а обещание нужно сдерживать. Круассаны когда-то были моим коронным блюдом, надеюсь я не растеряла навык за пол года. — Откуда в тебе столько силы? Еще и готовит что-то… Ты ведь даже выпила больше меня. Сэм стоит рядом со мной уперевшись лбом в навесной кухонный шкафчик. — Хочешь я сварю тебе луковый суп? — заботливо улыбаюсь я, раскатывая тесто. — Я просто выпью таблетку… Энтони еще спит? — Когда я уходила — спал, — киваю я. Какое-то время мы молчим находясь в уютной для нас двоих тишине. Я ловко сворачиваю выпечку и мешаю начинку для будущих круассанов. — Разве еще не рано их печь? — наконец-то спрашивает Сэм. — Я готовлю их для вас. Всё же их стоит попробовать прежде, чем отдавать гостям. Сэм смеётся. — Правильно, нас травить не жалко. — Никто никогда не смел ничего плохого говорить о моих круассанах, — обиженно дуюсь я, — просто вдруг я… ну… — Успокойся. Я уверен, что у тебя всё получится, — Сэм ободряюще сжимает моё плечо, — ты вон какую красоту за два дня забацала. Думаю эти лепешки для тебя, как два пальца об асфальт. За завтраком я окончательно удостоверяюсь, что свои кулинарные способности я не забыла и не пропила. Последнее меня радует особенно. Дидье уехал еще вчера вечером, поэтому сегодня я в собственном распоряжении. Знойная погода уже сменяется на более мягкую и, для Ниццы, даже прохладную. Для встречи с Миллерами выбираю черные классические брюки с завышенной талией, которые приходится хорошенько затянуть ремнем. В них заправляю плотный кружевной топ без рукавов и бретель. Поверх него, полупрозрачную блузку кремового цвет с большими рукавами-буфами. Застегнув туфли, я выхожу из комнаты и сталкиваюсь с Энтони. — Готова? Я поправляю волосы и улыбаюсь. — Всегда! Обед проходит спокойно. Мужчины говорят о работе и своих делах, изредко отходят от нас с Вивьен, чтобы выкурить очередную сигарету. Очередной такой перекур заканчивает тем, что Энтони с Вильямом решают прогуляться по саду, оставив нас наедине. — Круассаны божественны, — признается Вивьен, — вы кондитер? — Нет, я фотограф по образованию, а выпечка — моё хобби. — Фотограф, а готовите такую вкуснятину, — Вивьен вздыхает и помешивает сахар в кружке, — так странно иногда судьба нами распоряжается. Мэй, вы вообще могли себе представить, что станете женой главы мафии? Когда-то я мечтала выйти замуж за Дени. Если сложить все пазлы настоящего и принять информацию, что мой бывший приближен к главе мафии… — Какая девушка не мечтает о парне плохише? — смеюсь я, подливая себе еще немного чая, — но так глобально нет, не думала. — Вильям старается найти мне парня, отдаленного от всех этих дел, но пока никто не подходит, — она хихикает, — бедный мой брат и парочку моих побитых ухажеров из старшей школы. Я хочу продолжить разговор, но мой поток, появившихся вопросов, прерывает подошедшая Аделаида. — Прошу прощения, — она любезно улыбается девушке, — позволите мне на пару минут украсть мадам? Она мне очень нужна. Вивьен с улыбкой кивает укладывая себе на тарелку очередной круассан. — Ты чего? — удивляюсь я, когда Ада отводит меня ближе к входу в дом. — Тебе письмо, — девушка боязливо оглядывается по сторонам, — я знаю эту сургучную печать… Дрожащими пальцами я раскрываю конверт. «Дорогая Мэй Старк. Понимаю, подобное письмо для вас покажется чем-то вычурным и странным, но я делаю это не из пафоса. В последнее время между мной и вашим мужем, возникло некое, назовём это — недопонимание. Да и у нас с вами, хоть мы лично и не знакомы, возникли разногласия. Меня вынуждают обстоятельства передать вам послание через письмо и прошу отнестись к нему серьезно. Всей ситуации я не могу выложить вам прямо здесь и сейчас, но ситуация из ряда вон выходящих. Я наслышан о Вас и поэтому пишу лично к Вам. Для нашего общего благополучия нам не нужна вспыльчивость вашего мужа и хладнокровность его друга. Нам нужны размеренность и чистый разум, которым вы, я уверен, обладаете. Хочу пригласить вас на встречу в Париж. 24 декабря. Ресторан отеля Ритц в 19:00. P.S. Я хочу мира, мадам. Слишком уж я стал стар для этой войны.С уважением к Вам, Ноэль Риччи»
— Мэй? Я вздрагиваю от голоса Аделаиды и сворачиваю письмо. — Убери это… Спрячь куда-нибудь подальше. Я решу этот вопрос потом. Сейчас у нас гости. — Скажи просто, что там не записка об угрозе. — Нет, там что-то намного более странное. Оставшаяся часть дня проходит для меня как в тумане. Уже ближе к вечеру я переодеваюсь у себя в комнате и выпиваю таблетки, которые тут же останавливаются поперёк горла. Они мне надоели, но совсем без них я не могу. Скорее умру от головной боли, чем от рук Риччи. — Ваша ванна готова, мадам, — Вивьен заносит в ванную комнату чистые полотенца. — Спасибо дорогая, отдыхай. Горячая вода укутывает, словно пуховое одеяло. Я с наслаждением закрываю глаза, погружаясь в пенную воду по самую шею. — Отдыхаешь? — Угу, — с улыбкой протягиваю я, чувствуя, как муж касается холодными пальцами моей щеки, — хочешь присоединиться? Я щурясь приоткрываю один глаз, хитро улыбаясь мужу. — Глупый вопрос, — усмехается он и в один момент скидывает с себя вещи. Я вновь прикрываю глаз, не желая дразнить себя видами мужа. Подумать только, а ведь когда-то мы краснели, едва касаясь мизинцами друг друга. — Мэй? — Да, милый? — Тебе здесь нравится? — неожиданно спрашивает муж. — О чем ты? — я недоуменно приоткрываю глаза, смотря на сидящего напротив мужа. — Ну, вдруг тебе надоело здесь? Вся эта суматоха большого дома. Да и многие комнаты теперь оставили в себе неприятные воспоминания… — Милый, ты конечно прав, но это ведь наш дом, — я внимательно смотрю на Энтони, — всё хорошо? — Это место мой дом. Я здесь родился и вырос, но… Я так от него устал, — Тони устало скатывается по стенке ванны и откидывает голову назад, — весь тот месяц, что я провёл у Риччи я хотел домой, но приехав сюда понял, что я хотел не сюда. Я хотел домой к тебе. Я улыбаюсь и легко подплываю к мужу. — Ты хочешь уехать? — понимаю я и укладываю голову ему на плечо. — Хочу, но без тебя никуда не поеду. Ты была на реке Дордонь? — Была как-то раз… — Тебе там понравилось? — Милый, мне нравится везде где ты, — губами касаюсь кончиками его носа. Чувствую, как его сильные руки накрывают мои бедра. Он притягивает меня так сильно, что я падаю ему на грудь. Переезд это просто прекрасная идея, но когда мой любимый так рядом, все мысли уходят куда-то далеко… Да, наверное, в эту самую Дордонь… — Тони… — Шепчу я, но муж не позволяет продолжить. Подтягивает выше и жадно целует в губы. Поддаюсь сильнее вперёд держа его лицо в своих ладонях. Касания губ такое легкое, словно перышко, немного щекочущее. Энтони медленно проводит горячей от воды ладонью, по моей уже остывший спине от чего я вздрагиваю, а он тихо смеётся. И почему ты медлишь, милый? Почему ты не торопишься? Меня уже потряхивает от нетерпения. Так сильно я хочу тебя. Видишь, как сильно моё желание, но ничего не делаешь. Смотришь с ухмылкой и лукавостью. Играешь? — Ну что же ты? — шепчу смотря ему прямо в глаза, — прекращай думать о всех бренных проблемах. Пока ты будешь думать вода остынет, а я уже вся продрогла. Ты ведь не позволишь своему солнышко замёрзнуть окончательно? Молчит. Грубо хватает меня за талию, усаживает по удобнее на себя и медленно входит. От приятных ощущений по телу проходит дрожь и когда он входит в меня полностью я не в состоянии сдержать стон. Скольжу вверх, а потом резко вниз, с улыбкой наблюдая, как муж получает удовольствие от моих движений. Впиваюсь пальцами в его плечи, стараясь сдерживать стоны, но получается плохо. Его ладони скользят к моим грудям, нежно ласкает их. Я со стоном откидываю голову назад… Энтони переходит на шею. Целует, покусывает оставляя засосы на коже, что возбуждает меня только сильнее. Вода плещется в такт нашим движением изредка выплескиваясь на пол. Пена уже совсем пропала, да и вода начинает остывать. Как же ты хорош, мой дорогой. Нависаешь надо мной… Такой возбужденный, горячий и напряжённый. Мне так нравится, как ты играешь мускулами. Входит настойчивее, а мне этого мало. — Сильнее…— постанываю я. Толчок, резкий жёсткий. Он отозвался огнём в теле, — ещё… Поддаюсь бёдрами навстречу, облизывать губы от удовольствия. Улыбаюсь и понимаю, как развратно выгляжу в этот момент, но мне так мало его. Тяну к себе обняв его шею руками, обнимаю ногами, впуская ещё глубже. — Не хочу так…— недовольно рычит Энтони. Пару рывков и он вытаскивает меня из ванны и усаживает на столешницу рядом с раковиной. Он также стонет от удовольствия, но тихо прямо в мои губы. Капли ещё тёплой воды медленно скатываются по коже. — Еще… будь жёстче, прошу… И он входит в меня до самого конца. Резко, напористо… Снова, снова и снова… Боже! Как же хорошо! Впиваюсь ногтями в его плечи оставляя царапины. Да! Вот так! Черт возьми… как же классно! У меня уже нет сил терпеть. Чувствую как пульсирует низ живота. Я уже все, но не хочу чтобы что он прекращал. — Мэй… — Не останавливайся прошу. — Ты такая ненасытная, — усмехается он и продолжает. Капли воды сменились на капельки пота. Бутыльки на столешнице дрожат и гремит от наших движений. Энтони снимает меня и поворачивает к себе задом прижимая к столешнице Зеркало на стене дрожит. Наваливается на меня, не позволяя даже шелохнуться и закидывает мою ногу следом. Толчок, ещё и ещё… У меня дрожат ноги, но нет от напряжения. Я кончаю уже дважды, а Энтони все во мне. Бешеный, нервный. Дико трахает меня понимая, что мне тяжело уже сдерживать все вскрики. Он ждал этого. Он хотел… И сейчас отрывается по полной. Я уже обмякла в его руках, но так не хочу, чтобы все заканчивалось. Его губы касаются кожи на моих плечах и шеи. Так нежно… Уже всю бросает в дрожь из-за чего цепляюсь пальцами за кран раковины. Тони начинает стонать сильнее. Понимаю, что он тоже на грани. Прикусывает кожу на моей спине от удовольствия. Поднимает меня и ставит на ноги, прижимая к себе. Толчки, такие резкие, такие болезненно приятные. — Да, милый…— постанываю я. Чувствую его горячие дыхание у себя над ухом. Я тоже на грани. Слышу его громкий стон и чувствую, как он заполняет меня до самого конца. Уставшая, но удовлетворенная и морально, и физически, я дрожа отстраняюсь от него и упираюсь о край столешницы. — Ты как? — слышу я тихий голос мужа и чувствую, как он накрывает мои плечи махровым полотенцем. — Я… прекрасно…— дрожащим голос отвечаю я, — просто прекрасно.