⊹──⊱ᚺ⊰──⊹
Путь к вёльве пролегал через лес громадных тёмно-синих елей. Конь Штосса испуганно фыркал и порой тянул хозяина обратно к выходу. Плотная земля под ногами закончилась сразу же перед выпирающими толстыми корнями, превратившись в склизкую, липкую грязь, в которой утопали сапоги. Иоганн крепко держал поводья, чтобы верный друг не думал сбежать. Ему самому стало некомфортно в плотном полумраке, тени сгущались по мере их продвижения, становились тяжелее и обступали со всех сторон, подобно бесформенным и притаившимся врагам. — Не сворачивайте с тропинки. Здесь болото, — предупредил Рагнар. Он шёл впереди и указывал безопасную дорогу. Каждую тропинку и веточку Немой знал слишком хорошо. Здесь — вдали от голосов людей и шумных городов — ему было уютно. Лес стал для него защитником и помощником. Он защитил его от разъярённой толпы в первые дни прибывания в новом мире и позволил остаться среди раскидистых пушистых ветвей и всепоглощающей тишины. В лесу не пели птицы, но это не означало, что он необитаем. Блуждая среди толстых стволов, легко можно наткнуться на одинокого волка или лису, или прыгающую с ветки на ветку белку. Обитателей хватало, и мрачные ели, напоминающие заснувших великанов, защищали жителей от безжалостных орудий человека. — Далеко ещё до твоей вёльвы?! — недовольно профыркал Штосс, брезгливо стряхивая с сапогов налипшие комки грязи. — Не шуми, — Рагнар приложил палец к губам. — Лес этого не любит. — Да что мне твой лес?! — раздражённо продолжал ворчать Иоганн. Он дёрнул поводья заупрямившегося коня и тихо выругался, когда животное обрызгало его, ступив в глубокую лужу. — Гам тебе на голову, мертвец! Ради каких утбурдов ты потащил нас сюда?! Артём резко обернулся и вгрызся немигающим пустым взглядом в Иоганна. Лицо Немого исказилось в оскале ярости. Штосс замер, невольно и постыдно, словно мальчишка, вжал голову в плечи. Спины коснулись когти холодного страха. Пальцы затряслись, горло сдавил болезненный ком, но он не мог отвести взгляда от лица живого мертвеца, теперь напоминавшего ему жуткую морду Фенрира. Иоганн не раз слышал от старух легенды об огромном, скованном цепями волке, который проглотит солнце, стоит ему вырваться из заточения. «В его глазах нет света!» — промелькнула будоражащая мысль, и бастард невольно сжал рукоять меча. Оставшийся путь они преодолели в давящей тишине. Вцепившись в седло, Варя морщилась от боли в бёдрах и спине. Она устала ехать верхом и уже мечтала пройтись по твёрдой земле, но лес словно назло не кончался. Тропинки становились всё уже, а ели росли всё плотнее и плотнее друг к другу. Хват хейтир ту? Варя резко обернулась на лёгкий шёпот. Позади никого не было, лишь тихо шуршал в ветвях ветер, да вздувалось зелёными пузырями булькающее болото. «Показалось?» — подумала девушка и сильнее сжала пальцами седло. Идущие впереди мужчины выглядели спокойными: Рагнар уверенно вёл их всё дальше, а Иоганн следовал за ним, плотно сжав обветренные губы. Хват хейтир ту? На сей раз шёпот обжёг ухо ледяным прикосновением, и девушка испуганно вскрикнула, едва не свалившись с седла. Конь нервно затоптался на месте, попытался вырвать из рук хозяина поводья, но Штосс мёртвой хваткой вцепился в них, пытаясь удержать скакуна на месте. — Что случилось? — Это я должна тебя спросить! — Варя спрыгнула, под ногами смачно чавкнула грязь. Она уставилась на Рагнара большими от страха глазами, и его безэмоциональное лицо раздражало лишь сильнее. — Какого чёрта тут творится?! Куда ты нас ведёшь?! Немой поднял голову к скрытому широкими ветками небу. Лес пробудился ото сна, его шёпот стал громче, злее. Совсем близко прокричал ворон и завыл одинокий волк. Треск сухой ветки напомнил хруст костей, и Варя сразу же замолкла, невольно прикусив язык. Крик застрял в горле и раздался у неё в голове оглушающим воплем, сердце забилось так быстро, будто готовое в любой миг остановиться от животного ужаса, парализовавшего её тело. За спиной Артёма выросла громадная косматая тень. Рядом с громадными ногами вились клубы белёсого тумана, и, прислушавшись, Варя поняла, что тот шёпот исходил именно от него. Но то был вовсе не туман, а существа, не имеющие ни формы, ни точного образа. Словно закручивающийся белёсо-серый дымок после погасшего пламени, они завивались в спирали, исчезали от лёгкого дуновения ветра и появлялись вновь там, где совсем не ожидаешь их увидеть. Лишь светящиеся тусклыми огоньками глаза имели точную и плотную форму, и даже когда дымчатые тела испарялись — глаза продолжали светлячками парить над землёй. Иоганн медленно начал вытягивать меч из ножен, не спуская взгляда с шумно дышащего чудовища. Каждый его вдох сопровождался тихим хриплым свистом, при выдохе существо приоткрывало широкий рот, и с губ срывались облачка раскалённого пара, от которого сине-зелёные иголочки елей высыхали и желтели. — Не смей! — прошипел Рагнар. — Не двигайтесь! Варя умоляюще смотрела красными от наворачивающихся слёз глазами на Артёма. Она старалась не двигаться, даже не дышать! Но бесформенные существа трепали и дёргали за волосы. Короткие и тонкие, словно веточки, руки обжигали ледяными прикосновениями шею и лицо. По щеке покатилась одинокая слеза, девушка сильнее прикусила язык и ощутила, как рот наполнился металлическим привкусом. Варя сжала руку рядом стоящего Штосса и почувствовала, как сильно его трясло от страха. Он был испуган не меньше, и казалось, что лишь Рагнар не испытывал страха. Но это было не так. Вены на руках и лбу Немого вздулись от напряжения, между бровей залегли глубокие морщины, но он оставался неподвижен, лишь грудная клетка быстро и тяжело вздымалась от сбившегося дыхания. — Ушёл, — выдохнул Немой, когда существо за его спиной растворилось также внезапно, как и появилось. Оглядевшись по сторонам, он нервно усмехнулся. — Тебе смешно?! — вдруг охрипшим голосом просипел Иоганн. — Что, Хель тебя раздери, это было?! — Фенке, — сухо бросил Рагнар. Он посмотрел на окаменевшую Варю и раздражённо фыркнул. — Я просил вас не шуметь. Идёмте, осталось немного. До одинокого домика, стоявшего на краю леса, они добрались уже под вечер. К концу пути Варя изнывала от боли в спине и затёкших ногах, а два спутника — от долгой и тяжёлой ходьбы. На пороге добротной хижины с чуть покосившейся крышей их встретила плотная женщина с округлыми формами и суровым колким взглядом карих глаз. Она внимательно следила за путниками и, когда они подошли достаточно близко, заговорила низким, чуть рычащим голосом: — Потревожили вы лес. А обещал никогда покой его не нарушать. Лжец ты, Немой. — За мной долг? — Посмотрим, — вёльва выглянула за плечо Рагнара и взглянула с интересом лисы на гостей. Иоганн помог Варе спуститься с коня и начал снимать седло, чтобы дать верному другу отдохнуть. — В стойло его отведи, — распорядилась женщина и перевела взгляд на Варю. — Зачем пожаловали? — Залечи её раны и разреши переночевать, — ответил Немой. Он старался не смотреть в проницательные глаза знахарки. Не нравилось ему, когда душу рассматривали, неприятное то было ощущение. — Совсем чёрствый стал, — цокнула женщина и открыла чуть скрипнувшую калитку, пропуская гостей. — Заходите скорее. Сегодня ночь будет Пустой. Внутри оказалось просторно. Несколько свечей и очаг освещали комнаты тёпло-жёлтым светом, придавая им домашний уют. — Меня зовут Дорта, — представилась женщина. Она взяла ложку и помешала булькающий в котле суп. — Проходите, не стесняйтесь. Варя с интересом оглядела комнату, на стенах которой были нанесены аккуратные руны. С верхней полки спрыгнул огромный чёрный кот. Сверкнув своими большими зелёными глазами, он скрылся в полумраке соседней комнаты, слился с темнотой, словно являлся её частью. Гремя железом, Иоганн уселся на скамью, и сцепив руки в замок, положил их на небольшой стол. Голодным взглядом юноша посматривал на котёл, от которого исходил мясной аромат. — Как тебя звать? — уперев руки в бока, обратилась вёльва к Варе. — Илва. — Пошли, волчица, смоем с тебя грязь, да раны залижем. А вы, — Дорта строго обратилась к мужчинам. — ничего здесь не трогайте и к еде без нас не смейте прикасаться! Выйдя наружу, они обошли дом, и за ним Илва увидела небольшое строение, из трубы которого вился чёрный дымок. Дорта пропустила гостью вперёд, а когда зашла следом, то заперла дверь на тугой засов. Небольшие окна были занавешены тонкой тканью, сквозь которую внутрь проникал слабый свет. Здешняя баня встретила гостью приятным жаром и треском сухих дров. Илва аккуратно сложила тяжёлый плащ на скамью и, сняв сапоги, с наслаждением размяла стёртые пальцы. — Раздевайся пока, — Дорта засучила рукава, оголяя не по-женски крепкие руки с тонкими полосками шрамов. — Я в силах справится сама… — Не спорь! — рявкнула вёльва, нахмурив брови. — Раз чужанка — уважение прояви, да слушайся! Ты руки свои видела? То-то же! Тяжелее кружки не удержишь ничего! Рот закрой и раздевайся! Варя стянула с себя грязное платье, которое больше напоминало тряпьё, и распустила волосы. Жирными слипшимися патлами они упали на её ссутулившуюся спину. Девушка вдохнула пропитанный ароматными травами воздух, стараясь расслабить нывшие от постоянного напряжения мышцы. — Бинты тоже снимай. Все тряпки твои в огонь выкинем, не нужны они тебе более. В последний раз в тазах Варя мылась в гостях у бабушки. Ей всегда казалось это унизительным, неудобным и неправильным. Где же это видано, чтобы в двадцать первом веке люди тазы использовали?! Есть же ванны, душевые кабинки и куча прочих удобств! Но здесь… Здесь, в средневековье, не было ничего, что могло бы скрасить человеческую жизнь. Дорта окатила Варю горячей водой и чем-то жёстким, похожим на грубую мочалку, начала натирать спину. На бледной коже сразу же появлялись красные полосы. Сцепив зубы, девушка терпела неприятную боль. Пот скатывался по лицу, голова невыносимо чесалась, а жар обжигал влажную кожу. Вёльва вылила на неё новый ковш воды и теперь принялась за волосы. Короткие пальцы аккуратно втирали масло, пахнувшее хвоей и шишками. — Досталось тебе, — Дорта оглядела жёлтые синяки под лопаткой и на животе. Жёсткие пальцы надавили в центр цветущего синяка. Послышалось сдавленное шипение. — Чудом жива осталась. — Мне помогли. — Те двое? — хмыкнула женщина и провела ладонью вдоль тёмной пряди. — И не страшно тебе с мертвецом, да бастардом? — А мне стоит их бояться? — Варя подняла глаза и с вызовом взглянула в лицо Дорты. — А это как ты сама себя поведёшь, — знахарка сурово сдвинула брови и взглянула на девушку подобно строгой бабке. — Грубить будешь — так они уйдут. Командовать начнёшь — так опрокинут тебя с небес на землю. За их спинами прятаться будешь — так не любят в наших краях трусливых. — И как мне быть? Я же не могу мужчиной стать! Дорта расхохоталась, едва не расплескав всю воду из ковша. — Сколько ни пытайся, женщине никогда не стать мужчиной! — Ну… как сказать. В моём мире люди пол меняют. И мужчина женщиной стать может. Вёльва скривилась в отвращении, от былого веселья не осталось и следа. — И огромный волк в душе щенок, — женщина взяла с полочки небольшую стеклянную баночку. Внутри оказалась едко пахнущая мазь. — Каким бы ни был твой путь, нужно всегда собой оставаться. Женщину не за силу любят, а за ум, — Дорта намазала синяки на теле, а для ссадин и ран взяла другую баночку. — Судьбы я твоей не знаю, но раз ты осознаёшь себя, у валькирии были на то причины. Знаю, что золотой серединой тебе быть придётся. Варя зашипела, когда пальцы вёльвы прикоснулись к свежим мозолям и стёртым стопам. — А почему Рагнара живым мертвецом называют? Неужели такие, как он — безумцы? — Потому что гниёт изнутри. Не физически — душевно. Некоторые живые мертвецы сходят с ума — да, но в большинстве отдают отчёт своим деяниям. — А что насчёт Рагнара? Вы его давно знаете? — Давно, — выдохнула Дорта, присаживаясь на лавку перед Варей. — Тяжёлый он человек, непредсказуемый, — она подала девушке свободное платье-рубаху с длинными широкими рукавами. Сверху Варя надела нечто похожее на сарафан с незашитыми боками. — Пойдём, накормлю вас. В ожидании возвращения хозяйки хижины и Илвы, Иоганн завалился на скамью, уставившись в невысокий потолок. Находиться в одном помещении с Рагнаром было неприятно, в воздухе витало колючее напряжение, медленно превращавшееся в грозовую тучу над головой Штосса. Он искоса посмотрел на Немого. Тот сидел на полу, привалившись к стене и, скрестив руки на груди, плотно закрыв глаза. Он дышал размеренно и порой недовольно хмурил брови, но бастарду казалось, что Немой вовсе не спал. — Да когда же они вернутся-то?! — недовольно пробурчал Иоганн и голодными глазами посмотрел на котёл. В голове всплыли воспоминания первой с Илвой встречи. Тогда девушка испугалась, и мало того, что неслабо врезала ему котелком, так ещё и ошпарила! «Неудачное знакомство…» — решил Штосс. — Эй, мертвец! Немой лениво приоткрыл один глаз. — А ты правда души не забираешь? — Пока Хель не просит — нет, но могу сделать исключение ради тебя. — Гам тебе на голову, не смешно же! — А я не шучу, — холодно ответил Рагнар и провёл пальцем по лезвию топора. — Забирать души проще, чем кажется. — Да ну тебя! Безумец! — фыркнул Иоганн и отвернулся. — Но душу Илвы я тебе не отдам, понял?! Она в долгу передо мной! — Это в каком? — Немой вновь закрыл глаза. Об его руку потёрся чёрный кот. — Она нанесла мне оскорбление! Швырнула в меня котелок вместо благодарностей за спасение! Сначала пусть мне деньги выплатит! — Интересно, — сухо отозвался Немой. Он пальцем почесал кота за ухом. — Я думал, что невозможно нанести более грубого оскорбление тому, кто уже оскорблён. — Это ты о чём?! — взорвался Штосс. Юноша вскочил со скамьи, задев ногами стол. Стоящие стаканы упали, из одного выплеснулась жидкость и почти сразу перетекла за край. — Это ты о том, что я бастард?! Рагнар тонко усмехнулся, наблюдать за побагровевшим лицом мальчишки было забавно. — А это уже тебе решать, — Немой развёл руками. — Илва знает, что должна тебе кругленькую сумму? — Конечно!.. — Иоганн внезапно осёкся, щёки его вновь стыдливо покраснели. Ему очень нравилось смотреть на неё, и он понимал, что был готов простить ей многое. Знакомые ему женщины редко говорили что-нибудь умное, особенно те, у которых милое личико. Скорее всего их специально обучали улыбаться, кивать, восхищаться и слушать речи мужчин. В целом, его устраивало такое положение вещей, но бойкость, с которой Илва встретила барона, безусловно шла ей, и она пробудила его любопытство. — Пока нет! Но скоро будет!Глава 6
12 августа 2021 г. в 13:22
Длинный дом пустовал. Лишь очаг тихо потрескивал в полумраке, когда из тьмы вышли три фигуры. Они вошли в дом по-хозяйски, расселись на покрытых шкурами скамьях и тогда сняли с голов капюшоны плащей. Едва ли кто-то из прошлой жизни узнал бы их, даже тот, кто видел их юность.
Три валькирии вновь собрались за столом.
— Мир оживает. — тихим голосом проговорила Брунхильда. Она была в разы выше сестёр, её широкие испещрённые мозолями руки, помнящие тяжесть стали, были плотно сжаты в замок. Поредевшие за годы огненно-рыжие волосы тусклым пламенем струились по ссутулившимся плечам.
— И я это вижу, — согласилась Хельга, но, помолчав, грустно продолжила: — Но он всё ещё жалок. Реальность слабо отличается от сна, она то и дело перекраивается, Книга судеб переписывает сама себя… Ему нужна помощь! Ему нужна пища!
— К чему бы? — Рогнеда сверкнула синими глазами, нахмурив светлые кустистые брови. Её мелодичный голос ласкал слух. Когда-то она считалась самой прекрасной валькирией, её красота уступала бесподобию сотворённого Отцом мира. Но мало кто помнил, что под околдовывающей красотой скрывалась свирепая жестокость. — Старик Гримнир уже странствует по миру. Пусть он только тень, едва ли могущественнее бесплотного духа, но он уже здесь! Его посох уже стучит по земле, а Хугин и Мунин следуют по пятам!
— Тише, — Хельга поправила волосы, татуировки на её руках тускло полыхали зелёным свечением. — Да, это хороший знак. Но разве сам Гримнир что-то значит? Это тень, лишь образ Отца! Будь у меня хоть одна капля крови более могущественная, чем наша… Всеотец уже бы жил, и всё шло бы своим чередом. А что мы имеем? Мир пытается подстроиться под глупые головы его обитателей, наша воля направляет его в нужную сторону, но на долго ли хватит нам сил? Мы не норны! Клянусь Мьёльниром, нашего могущества не хватит развернуть целый мир.
— А для чего?! — Брунхильда вдруг подскочила со скамьи, громыхнув руками по столу. Её глаза вспыхнули яростным огненно-красным пламенем. — Зачем, Хельга?! Столько веков мы собирали павших, несли победы и поражения, столько веков мы служили Богам Асгарда! Может, хватит? Нам не было места там? Что ж, мы сделали его здесь. К чему нам что-то ещё? Я бы поняла, желайте вы власти! Но нет! Вы служите призракам! Давно сгинувшим хозяевам.
Две валькирии поднялись и обошли сестру, которая поразила их. Они не ожидали такого от близкого им по крови создания. Предательство! Копьё в руке Хельги метило точно в сердце, и видит Всеотец, метнула бы она его не хуже, чем полторы тысячи лет назад! Предательство могла искупить лишь смерть, но и этого было бы слишком мало, чтобы унять обжигающую ярость Хельги.
— Спокойно, сёстры, — примирительно попросила Рогнеда, положив аккуратные руки на их плечи. — Брунхильда, сядь. Хельга, убери копьё.
Сёстры ещё несколько долгих секунд буравили друг друга испепеляющими взглядами, никто из них не хотел отступать, ведь это означало бы поражение! Никто из них никогда не сбегал с поля боя, и сейчас им далось это непросто. Они вернулись на свои места под одобрительный голос Рогнеды:
— Ну, к чему все это? Зачем лить родную кровь? — валькирия поочерёдно взглянула на женщин, но остановилась на Брунхильде. — Скажи, сестра, что такого случилось, что ты решилась на столь острые слова?
— Ничего. — Брунхильда зло насупилась, уставившись на собственные пальцы. Былые татуировки сошли с рук, и оранжевый свет глаз погас. — Я устала. Неужели вам не хочется покоя? — обречённо выдохнула она, уже зная ответ. — Разве вы не устали ежедневно насильно таранить этот мир ради того, чтобы древние тени ожили здесь? Разве стоит оно того? Хельга, взгляни! В твоих волосах появилась седина! Едва ли это от старости. Чёрная магия и кровь… Разве для того Один создал нас? А ты, Рогнеда? Твои крылья давно сгорели. И не в бою, а от волшбы! Нашим оружием всегда было железо, а силой — могучие руки!
— Довольно! — Хельга резко вскочила. Её бледное лицо перекосило от гнева, а пламя свечей затрепетало в страхе перед ней. На стенах тревожно заплясали тени. — Если бы ты не была моей роднёй, одной из последних, кто помнит древний чертог Вальхаллы, ты была бы мертва! И пусть Тор-защитник разбил бы мою голову молотом, а Один проклял моё имя, но я бы пролила твою кровь прямо в доме!
— Прости, — глухо сказала Брунхильда, проведя рукой по лицу, словно этот жест смог бы стереть нечеловеческую усталость. — Простите, сёстры. Я была не права. Просто… — она тяжело выдохнула, между бровей залегли грубые морщины. — я устала… И Тор мне свидетель, хоть я и не хочу того, но буду помогать вам, пока мы не достигнем цели.