***
— Доктор, как он? — Стабильно. Белые коридоры больницы нагоняли тоску, хоть и были переполнены пациентами, большую часть которых составляли военные. После происшествия за городом многие офицеры были госпитализированы с различными переломами и сотрясением мозга. Сама база террористов была полностью разрушена, а часть выживших преступников сумела сбежать, некоторые тоже попали в восточную больницу с тяжелыми травмами, малую часть сразу же отправили под стражу. Команда Мустанга, которая сыграла в этой операции немалую роль, сильно не пострадала; только Хавоку пришлось отлежаться в больнице, но он быстро пришёл в норму, и уже через день его выписали. — Травмы? — Мустанг стоял у палаты алхимика, из которой только что вышел его лечащий врач. — Ссадины и ушибы, сотрясение и… — Доктор запнулся. — Думаю, вы в курсе, что у мальчика отсутствуют одна рука и нога и вместо них установлены протезы? — Разумеется. — На плотской руке частичный разрыв связок, а стальную вовсе пришлось снять, так как она была в нерабочем состоянии. На плотской ноге перелом средней степени тяжести; срастётся быстро. Что касается протеза на второй ноге… Мы не стали снимать его, но не уверены, что он работает. — От меня что-то требуется? — спросил полковник. — Извините, но кем вы приходитесь этому ребёнку? — Доктор достал блокнот и ручку. — Могу ли я взять адрес вашего проживания и номер телефона? Мустанг покачал головой. — Вы не так поняли. Эдвард Элрик никем мне не приходится, и если бы он был моим сыном, например, он бы не попал в такую ситуацию. — Хорошо, а где родители этого ребёнка? Полковник пожал плечами. — Опекун? Мустанг наклонил голову, отводя взгляд. — Вы вообще что-нибудь знаете об этом ребёнке? Любая информация? — Знаю его домашний адрес; он живет с братом. Не наблюдал, чтобы у него были родители или опекун. — То есть, вы хотите сказать, что он живёт один? Без взрослых? — возмутился доктор. — Насколько мне известно. — Мустанг устало вздохнул. — И где же его брат? — Он был на месте взрыва, — ответил полковник. — Моя команда занимается его поисками; мы не знаем, жив он или нет. Доктор покачал головой. — Я могу навестить его? — Какой интерес может быть у вас к Эдварду, если вы никем ему не являетесь? Полковник огляделся, удостоверяясь, что свидетелей их диалога рядом нет, и прочистил горло. — Я получил приказ от верховного командования и должен забрать этого ребёнка в Централ; как только он придет в норму, разумеется. Доктор вскинул бровь. — Вы же понимаете, что у него может быть семья или законный опекун; они так просто отдадут вам мальчика? — Честно, не думаю, что у него кто-то есть. Я получил приказ, я его выполняю. Доктор напряжённо вздохнул. — Я не могу так поступить. Конечно, пока не удостоверюсь в том, что этого ребёнка отпускает его опекун. Если до выяснения обстоятельств не объявится его представитель, больница, сразу же после выздоровления, отправит мальчика в детский дом. — Конечно, — процедил Мустанг. — Так вы позволите мне навестить его? Доктор поднял руки в знак капитуляции, и полковник вошёл в палату. Алхимик лежал на кровати с открытыми глазами, тупо уставившись в потолок. Без одной руки и с перебинтованной ногой он выглядел довольно жалко. На голове тоже была повязка, которая немного съехала на бок. Мустанг поставил стул возле кровати и сел, наклонившись так, чтобы быть ближе к мальчику. — Как себя чувствуешь? — спросил он, не отводя взгляда от лица Эда. Элрик промолчал, будто и не услышал вопроса. Полковник вздохнул. — Слушай, я знаю, мы с тобой не очень ладим, но мне нужно узнать у тебя кое-что. Эдвард не среагировал. — Вы с братом жили одни, но я не думаю… Алхимик подскочил на кровати, схватившись единственной рукой за горло. — Стальной, что случилось? Мальчик часто задышал, пытаясь схватить ртом воздух. — Доктор! Первой в палату вбежала медсестра и, сев на кровать рядом с Эдвардом, взяла его за руку. Мустанг проморгал тот момент, когда в палату вошёл доктор, с которым ранее он разговаривал в коридоре, и буквально выпихнул его наружу. Некоторое время в палате происходила какая-то возня и, когда дверь наконец открылась, чуть не сбив перепуганного полковника с ног, на пороге показался доктор. — Что произошло?.. — тут же спросил Мустанг. — Паническая атака, — на выдохе произнёс мужчина в халате. — Но в чем причина? — искренне удивился полковник. — Меня там не было, хотел спросить у вас. Вы что-то сказали ему? Мустанг на секунду задумался. — Ничего такого… Я не понимаю, что могло вызвать у него подобную реакцию. — Тогда я вынужден запретить вам контактировать с этим ребёнком. — Доктор двинулся по коридору. — Постойте… — Полковник Мустанг! Названый обернулся, лицом к лицу столкнувшись с Ризой. — Старший лейтенант, вы как всегда вовремя. — Простите, но я больше не могу откладывать этот разговор, — сказала Хоукай. — Не могли бы мы уйти… В более безлюдное место. Мустанг ещё раз посмотрел вслед уходящему доктору и устало вздохнул. — Конечно.***
Риза сделала глоток и поставила кружку с кофе на столик. — Как вы знаете, вчера я приехала из Централа, где была с визитом к фюреру Грумману. Мустанг кивнул. — Вам удалось что-то узнать? — За этим я и здесь. — Хоукай нервно вздохнула, собираясь с мыслями. — Не томите, лейтенант! — Ты хотела узнать, Риза, зачем мне нужен тот мальчишка, бегающий по восточному городу, который строит из себя народного героя; весьма достойно, конечно… — Фюрер бросил на стол карту, разворачивая ее. — Карта Аместриса? — удивилась Хоукай. — Видишь вот этот кусочек на востоке? — Грумман ткнул пальцем в карту. — Ишвар? — Что ты знаешь о нём? — Общеизвестные факты, дедушка. Фюрер улыбнулся. — Что ты имеешь в виду под общеизвестными фактами? Лично я: ишвариты — люди, — он с явной неприязнью выплюнул это слово, — сеющие хаос в Аместрисе. Риза нервно усмехнулась. — Что ты имеешь в виду? — А ты не знаешь? — не снимая с лица самодовольной улыбки, спросил он. — Это родина террористов. Давай углубимся в историю… — Грумман достал из ящика стола несколько газет и бросил их на стол. На самой верхней газете огромным черным шрифтом было написано: «Взрыв жилого дома в Трущобах». — Два ишварита заложили бомбу в подвале жилого дома, после чего здание буквально взлетело на воздух. Во время взрыва погибли 13 аместрийцев, 19 госпитализированы, — вслух зачитала Хоукай. — 1900 год. — Смотри следующую. Риза отложила газету и взяла в руки другую. — Группа ишваритов произвела террористический акт во время летнего фестиваля в Ист-Сити. 1901. — Два раза — совпадение, три — закономерность. Так ведь говорят? — Грумман взял третью газету. — Ишварит устроил терракт в продуктовом магазине в Юс Вэлле. Он вошёл на территорию магазина с бомбой, которую горожане не заметили, так как она была спрятана у него под жилетом. На месте взрыва остался кратер. Выживших нет. 1902. — Фюрер взял в руки оставшиеся газеты. — И это ещё не всё. — Он помахал ими в воздухе и бросил в ящик стола. — Не все ишвариты — террористы, — сказала Риза. — Ты права, не все. Но большинство терактов на востоке происходят именно из-за них. — И что ты собираешься с этим делать? — спросила Риза. — Сначала я хотел просто вытеснить их из нашей страны. Мирно. Но разве это избавит нас от террористов с их стороны? Не думаю. — Ты же не имеешь в виду… — Именно! — Грумман хлопнул в ладоши. Хоукай подскочила на месте. — Я хочу уничтожить Ишвар. — Что? Но это же… В Ишваре проживает огромное количество людей… Как же можно… — Риза схватилась за голову. — Просто скажи, что ты шутишь… Это… Это розыгрыш? — Она подняла голову. — Ишвариты никогда не любили аместрийцев, несмотря на то, что мы дали им место в нашей стране; мы приютили их! И вот как они нам отплатили. — А как же мирные люди? Дети, в конце концов?! — возмутилась Хоукай. — Если у тебя такая неприязнь к ишваритам, просто высели их из страны, зачем кровопролитие? — Ишвариты… Непростые люди и плодятся, как кролики; думаешь, они не будут мстить нам? — прошипел Грумман. — Количество терактов только увеличится. Нам это нужно? Не думаю. — Убить ишваритов? Этот решение твоей проблемы?! — Риза не заметила, как повысила голос. — Прольется не только кровь ишваритов, но и кровь жителей Аместриса. У них немаленькая армия и… Боже, это ужасно… — Девушка закрыла руками лицо. Грумман прочистил горло. — Война — это нормально. — Когда у нее есть причины. — Девушка громко сглотнула. — А причины есть, — отрезал фюрер. — И какую роль в этом играет Стальной алхимик? — То, зачем она пришла. — Я хочу использовать его как живое оружие на войне с Ишваром. — Вы всё ещё хотите выполнять приказ фюрера, полковник Мустанг?