Последние дни погода не была благосклонна к землям Аместриса или, точнее сказать, к населению страны. Беспрерывно шёл дождь, ветер срывал со столбов объявления и вывески. Кафетериям пришлось закрыть летние площадки и принимать посетителей только в помещении.
Но непогода не значительно уменьшила количество людей на улицах, а только изменила их внешний вид; дождевики и зонты стали основными элементами гардероба, особенно у мужской части населения, так как женская половина и так использовала зонты в особенно солнечные дни.
Черный зонт высунулся из фиата, припарковавшегося у ворот восточного штаба, а позже показался и его хозяин. Мустанг медленной походкой направился ко входу, наблюдая за тем, как мимо него стрелой пролетают офицеры, стараясь как можно меньше намочить китель.
Только ступив под козырёк при входе в штаб, полковник сложил зонт и проник в фойе. По пути в кабинет он принимал салюты от младших офицеров и лениво кивал головой. Армейские сапоги оставили несколько мокрых следов, и Мустанг позволял себе выдать лёгкий смешок, когда кто-то поскальзывался в коридоре, проходя мимо него.
В пустом кабинете, что не удивительно, его никто не встретил. Полковник повесил зонт в шкаф, туда же отправляя чёрный дорожный плащ, который местами намок. Затем он раздвинул шторы, пропуская в помещение блеклый свет, чтобы хоть немного избавиться от мрака, и сел за стол.
Мустанг принялся лениво подписывать бумаги, которые ранее выудил из нижнего ящика. Он оставлял на них свою кривую подпись, по нескольку раз перечеркивая её, и откладывал документы в сторону.
Среди бумаг попался и отчёт Хавока, свидетельствующий о произошедшем неделю назад. Полковник поморщился. Документ вызывал у него противоречивые чувства. Он не хотел вспоминать об этом и еще больше не хотел вникать, потому что за это время окончательно запутался.
За этот небольшой срок его команде удалось узнать, что главным организатором подрыва оказался ишварит, которому, к сожалению, удалось скрыться. Думая об этом, Мустанг вспоминал диалог с Хоукай и намерения Груммана, собиравшегося объявить Ишвару войну.
С одной стороны, произошедшее подтверждало слова фюрера, и Ишвар являлся реальной угрозой для Аместриса. Из года в год Ишварские группировки террористов сеяли хаос на юге и востоке страны, принося немалый ущерб. С другой — война — не шутка.
Причины для объявления войны хоть и были весомыми, Мустангу было страшно представить то, в какую сторону развернётся бойня, и как она отразится на дальнейшей жизни страны. Многие ишвариты будут пытаться бежать из страны, а война еще больше спровоцирует террористические группировки, и тогда могут пострадать не только юг и восток, но и север и запад Аместриса; учитывая, что на северные земли и так посягается Драхма.
Но Грумман явно рассчитывал на то, что сможет заполучить в свои руки сильного алхимика. Поэтому появление Эдварда было ему как раз кстати. Его план по уничтожению Ишвара был окончательно доработан; оставалось только завербовать мальчишку и план можно было приводить в действие.
Поэтому старик ждал. Нетерпеливо, но ждал, когда Мустанг доставит алхимика в Централ, где фюрер, за щедрое вознаграждение, предложит Элрику участвовать в уничтожении региона на востоке.
Рой не знал, насколько сильно Грумман жаждет получить поддержку алхимика, поэтому не имел представления о том, будет ли война, если Эдвард откажется в ней участвовать. Или же старик обладал ещё какой-то информацией, которая обязывала включить в план по уничтожению Ишвара Элрика.
Тем не менее Мустанг не планировал доставлять алхимика в центр, включая все существующие факторы: физическое и психологическое состояние Эда на данный момент и… ребенок. Элрик все ещё оставался ребенком, хотя очень самостоятельным и сильным духом. Тем более Рой не был уверен в том, что мальчишка быстро оправится после всего произошедшего.
Случай в пригороде сильно потрепал его и, по всей видимости, лишил важной части жизни; но в этом Мустанг не был на сто процентов уверен. Как бы он ни пытался поговорить с юным алхимиком все эти дни, тот его упорно игнорировал, впрочем, как и всех остальных, кто его навещал. Он по-прежнему ни с кем не разговаривал и ни на кого не реагировал. Кроме, если что, Хоукай. Она была единственной, перед кем Эдвард подавал хоть какие-то признаки жизни. Он в ответ сжимал ее руку и не смел оттолкнуть, когда та гладила его по голове. Но, в чем Риза не отличалась от других, мальчик не вступал с ней в диалог и даже не отвечал, когда она спрашивала какие-либо обыденные вещи.
Хоукай также была единственной, кто не прекращал попыток привести Эдварда в чувства, потому что ее попытки заканчивались хоть и неудачей, но не паническими атаками, которые пару раз вызвали Мустанг и навещающий алхимика Хавок. Бреда и остальные в этом плане были осторожны и старались вообще ничего не говорить, стоя над кроватью мальчика. Поэтому большую часть времени Риза проводила в больнице, пытаясь вывести мальчика на диалог или хотя бы попытаться заставить его поесть.
Ни врачи, ни навещающие Эда офицеры не могли понять, как он держится без еды; времени с того дня прошло немало — мальчик не ел все эти дни. Он заметно исхудал: щёки впали, рёбра отчётливо выпирали, а ладонь Хоукай сжимала его костлявая рука.
Риза часто плакала, когда сидела рядом с алхимиком. Она привыкла видеть мальчишку бодрым и здоровым, но сейчас перед ней лежала полная его противоположность.
Врачи уже привыкли к тому, что военные ошиваются возле Эдварда Элрика и закрывали на это глаза, потому что слов против у них не находилось.
Тяжёлая неделя подходила к концу, и приближалась дата выписки. Со дня на день лечащий врач Стального алхимика должен был сообщить Мустангу о том, что мальчишку можно забирать, и полковник ждал этот день, как собственный день рождения в детстве.
В целом состояние Эдварда улучшилось: растяжение на руке практически зажило, голова отошла после сотрясения, только ходить он ещё не мог: сломанная кость не успела срастись. Доктор посоветовал продолжить лечение дома: в более благоприятных условиях.
Как Мустанг и предполагал, никто из родственников Стального алхимика не объявился; полковник был уверен в том, что сможет взять опеку над мальчиком без всяких проблем.
Рой не заметил, что держал руку над листом уже несколько минут. От мыслей его отвлёк размеренный еле слышный стук в дверь. Он поднял голову и позволил посетителю войти.
В кабинет ввалился Бреда, волоча по полу огромный мешок. — Доброе утро, полковник! — Пытаясь отдышаться, Хайманс поприветствовал начальника и, отпустив мешок, отдал честь.
Мустанг привстал на месте, выгнув бровь в немом вопросе.
Бреда поймал растерянное лицо полковника, сделав жест рукой. — Одну секунду! — Он развязал мешок, оголяя огромный доспех.
Мустанг замер. — Это…
— Доспех Альфонса Элрика, сэр. — Лейтенант облокотился на железяку. Та неожиданно наклонилась, но Хайманс вовремя успел схватиться, предотвращая падение.
— Зачем ты приволок его сюда? — возмутился полковник, обходя стол.
— А куда я его должен был деть? — Бреда развел руками. — Он неделю лежал в военной машине, мешался.
— И куда я, по-твоему, должен его деть?
— Ну… — Мужчину прервал телефонный звонок.
Рой вернулся к столу, поднимая трубку. — Полковник Мустанг слушает.
— Я лечащий врач Эдварда Элрика, сэр, доктор Корнуэлл. — Говорящий прочистил горло. — Вы просили сообщить, когда мальчика будут выписывать. Органы опеки приедут в больницу через час.
— Хорошо, я скоро буду.
— Что-то со Стальным алхимиком? — спросил Бреда, когда полковник положил трубку.
— Да. Его выписывают. — Мустанг подошёл к шкафу, выуживая оттуда плащ и зонт.
— Вы правда хотите забрать его, босс?
— Учитывая ситуацию… Да. — Рой уверенно направился к выходу из кабинета, но рука Хайманса его остановила.
Бровь Мустанга выгнулась в немом вопросе.
— Спасибо, что доверили нам эту информацию, полковник. — Под «этой информацией» он подразумевал слова Груммана, которыми Мустанг поделился со всей командой с разрешения Хоукай. — От лица всей команды. Мы признательны, что вы доверяете нам. — Бреда по-дружески похлопал начальника по плечу, хоть и понимал, что так делать нельзя, особенно во время службы.
Но полковник тепло улыбнулся. — Мы же друзья как-никак. — Он еще раз окинул взглядом доспех. — Не стоит его здесь оставлять. И я, кажется, знаю, куда его можно деть…
***
Железяка упала на диван в комнатке Стального алхимика, где он до этого жил с братом.
— Полковник Мустанг! — Бреда упал на диван рядом с доспехом. — Мы тащились в такую даль, только чтобы оставить эту штуку? — Он постучал кулаком по железке.
Рой покачал головой, оглядывая комнату. — Хочу взять кое-какие вещи Эда. Думаю, они ему пригодятся. У нас еще есть полчаса, поможешь?
Хайманс кивнул, лениво поднимаясь с дивана. Мустанг начал обшаривать шкафы и ящики.
Офицеры поскидывали в найденную сумку какую-то одежду. Через какое-то время полковник наткнулся на коробку, находящуюся среди прочего хлама, и откинул крышку.
— Что это такое… — вслух произнес он.
— Вы что-то нашли, босс? — Со спины к Мустангу подошел Бреда, пытаясь разглядеть то, что находилось в коробке.
Полковник достал из нее листы бумаги с различными непонятными, нарисованными разноцветными карандашами кругами.
— От ожогов, от переломов, пулевые ранения… — Офицер перебирал листы. — Ничего не понимаю… — Он устало вздохнул, возвращая листы в ящик. — Возьму с собой… на всякий случай.
***
Он сидел в холле больницы в инвалидном кресле, за ручки которого сзади держалась Риза. Иногда она присаживалась рядом на корточки, говоря Эду что-то, подбадривая. Без одной руки он выглядел несчастно, в то время как перебинтованную ногу закрывала штанина. Задумчивый взгляд как всегда был устремлён в одну точку, а распущенные волосы волнами спускались с плеч.
Когда Мустанг увидел мальчишку, сразу же направился к нему, роняя колени возле его кресла, нежно взял его за руку. — Эд, мы скоро поедем ко мне домой, хорошо?
Полковник не надеялся получить ответа, но был несказанно рад тому, что алхимик не устроил истерики и у него не случилась паническая атака.
Стоя в стороне, за картиной наблюдали трое человек: доктор Корнуэлл и две девушки; из органов опеки, — предположил Мустанг.
Это действительно оказалось так. Когда полковник подошёл к ним, одна из них протянула Рою удостоверение. Мужчина молча кивнул, мельком глянув на протянутый документ.
Несмотря на то, что Мустанг был военным с высоким званием, он все равно ощущал себя слабым перед двумя девушками в строгих костюмах, которые бросали презрительные и недоверчивые взгляды на него.
«
Жить спокойно они нам точно не дадут, — подумал Рой. —
Но я не хочу думать об этом сейчас. Сейчас самое главное: устроить Эда, поставить его на ноги и защитить от Груммана».
— Для начала мы хотели бы посетить место, где будет проживать Эдвард Элрик. — Вперёд выступила одна девушка из органов опеки. — Так как мы уже осведомлены о том кто вы и где работаете, — добавила: — полковник Мустанг.
Бреда занял место за рулём мустангового фиата, а одна девушка села рядом, на переднем сидении. Когда дело дошло до Эдварда, который не мог сам залезть в машину, к тому же, как казалось, и не горел желанием вообще что-либо делать, за него взялся полковник.
Риза оставалась рядом на случай, если что-то пойдёт не так. Мустанг сел на корточки возле алхимика, мягко взяв его за руку.
— Ты позволишь мне пересадить тебя в машину? — тихо спросил он.
Полковник смотрел в его глаза еще несколько секунд, надеясь получить хотя бы какую-то реакцию, но когда ее не последовало, Мустанг ловко подхватил его на руки. Эд не среагировал. Рой облегченно вздохнул.
Когда алхимик оказался пристёгнутым в машине, он вел себя так же спокойно. Эд уронил голову на мягкое сидение, устремив взгляд в потолок авто.
Мустанг погрузил инвалидное кресло в багажник и занял место рядом с мальчишкой, на заднем сидении. Риза и вторая девушка из опеки заняли другую машину и следовали за фиатом до дома Мустанга.
Поездка проходила в тишине. Бреда старался не отвлекаться от дороги, хотя было видно, что он волновался не меньше своего начальника, который вообще был сам не свой. Лейтенант то и дело постукивал пальцами по рулю — полковник бросал на него косые взгляды, но тот даже не смел посмотреть в зеркало заднего вида.
Девушка из опеки что-то старательно записывала в свой блокнот, что заставляло Мустанга нервничать еще больше. Тогда он решил отвлечься, заострив свое внимание на ребёнке рядом. Осмелев, полковник положил руку на его колено, мягко сжав, и попытался поймать пустой взгляд. Эд хоть и не среагировал, несколько раз подряд позволил себе моргнуть, в конечном итоге закрыв глаза.
Когда машина остановилась, Мустанг слегка толкнул мальчика в плечо, и тот открыл глаза, подняв голову, сонно огляделся.
«
Что-то изменилось. Он стал больше реагировать на внешние факторы, — подметил полковник. —
Наверное, больница ему просто наскучила».
Мустанг пересадил Эдварда в кресло, которым далее управляла Хоукай. Полковник распахнул двери дома, пропуская гостей внутрь.
Девушки из органов опеки изучали квартиру. Первым делом они поинтересовались комнатой, в которой должен был жить мальчик. Мустанг подготовился. В его квартире давно пустовала небольшая комнатка рядом с ванной. Он успел купить туда кровать и пару шкафов, Риза безвозмездно помогла прибраться и не только в комнате — во всей квартире.
Девушки из опеки одобрили комнату. После, изучив ванную, вернулись в коридор, который был объединен с гостиной и кухней.
Полковник успел набить холодильник всякими вкусностями; с этим ему помог Бреда, поэтому на этот счёт он не волновался. Только холодильник теперь больше походил на склад, так как Рой не успел расфасовать продукты, которые не нуждались в хранении в той температуре, которая в нем была. Он выдавил смешок и почесал в затылке, когда девушка достала оттуда пачку макарон и чай в пакетиках.
Изучив кухню, девушки из органов опеки обменялись кивками и уединились для разговора.
Эдвард, казалось, наблюдал за происходящим, сидя в сторонке. Его глаза изучали квартиру Мустанга, словно он оценивал место, в котором будет жить. Риза стояла рядом и улыбалась, уже наверняка зная, что начальнику одобрят опеку над алхимиком.
Удача была на их стороне. Опеку одобрили, но…
— С жилищными условиями всё в порядке, — сказала одна из девушек. — Но у нас есть один вопрос.
Другая продолжила: — Вы военный с высоким званием и наверняка часто пропадаете на работе, с кем в этот момент будет находиться ребёнок? — Она кивнула в сторону Эдварда, который на фоне ее слов выглядел не очень хорошо, чтобы оставаться одному; отсутствие руки и сломанная нога не внушали доверия.
— Я могу взять отпуск, пока он не придёт в себя, — ответил Мустанг. — До того, как Эд попал в больницу, он жил с братом один. Он очень самостоятельный…
— Но не в этом состоянии, — перебила девушка.
— Я возьму отпуск, — повторил полковник. — В этом нет никакой проблемы. И, на крайний случай, у меня в подчинении находятся очень надежные люди, которых я могу оставить с ним.
Девушки переглянулись. — Пока мы доверяем вам опеку над несовершеннолетними Эдвардом Элриком, но придем с проверкой через пару недель.
Мустанг поднял руки в знак капитуляции. — Всё будет хорошо.
