***
Кэйа скучающе оглядывал столовую, всматриваясь в лица школьников, когда его друг наконец-то уселся возле него. — В следующий раз пойдём на обед в кафешку, — недовольно отозвался Тарталья, на что синеволосый только с улыбкой фыркнул. — Ты зажрался, видать, друг мой. — В том, что я предпочитаю есть вкусную еду, нет ничего плохого, — пожал плечами Чайлд, а затем спросил: — Кого ты ищешь? — Слушай, возможно, я лезу не в свое дело, — начал Альберих. — Но что случилось между тобой и Скарамуччей? Рыжеволосый вздрогнул. Подняв взгляд, он увидел, как вместе с Моной на другом конце столовой сидел его старый друг. Выглядел он… паршиво, ладно. Он и вправду надеялся, что это не из-за него. — Ты с ним не говоришь уже неделю, хотя я видел — он пытался с тобой заговорить. — Я… Я не знаю. — Что не знаешь? — У нас кое-что случилось между нами и теперь… мне немного страшно с ним говорить… — пробормотал рыжий, оставляя вилку в сторону. Есть перехотелось. — Это ваше дело, конечно, но я бы на твоём месте попробовал к нему подойти, — посоветовал Кэйа. — Выглядит он как-то нехорошо, возможно, у него что-то случилось. Ему явно нужна помощь, но он из тех, что скорее язык себе отрежет, чем попросит помочь. — Почему ты с ним тогда не говоришь? — Он тебе больше доверяет. Уверен, если выбирать из нас троих — я, ты и Мона, то он выберет тебя. — Он вечно меня обзывает, — промямлил Тарталья, хотя после того поцелуя, он уже и сам не понимает, что думать. — Да он всех обзывает, — ответил Альберих, таща у друга салат. Чайлд недовольно проследил, как у него забирают еду, а затем, вздохнув, сказал: — Ладно, я поговорю с ним. — Молодец. Чай будешь или мне забрать? — Харе у меня еду отбирать!***
Брюнет вышел со школы, устало вытягивая телефон, чтобы позвонить водителю, когда его вдруг бесцеремонно окликнули: — Скарамучча! Тот от неожиданности дернулся, узнавая голос. Повернувшись, он увидел, как через толпы учеников пробирается его рыжеволосый друг, который уже как неделю бегал от него. Что ж, он удивлён. Видимо, смелости таки набрался. — Нам нужно поговорить, — услышал он, после того как Тарталья добрался до него. — Только что дошло? — фыркнул Скарамучча, не справляясь с злостью, которая неожиданно накатилась на него. — Эм… Пойдём за школу? На задний двор, — спросил Чайлд, избегая взгляд друга. Ему неуютно, понятно. — Пошли, ладно, — выдохнул брюнет. Спустя несколько минут блуждания в молчании они нашли место, где никто им не помешает и снова стали молчать. Никто не хотел начинать первым, поэтому оба парня начали выжидать, кто же начнёт. Понимая, что Скарамучча будет молчать до последнего, Тарталья вздохнул: — Тот поцелуй… В смысле… Ммм, почему?.. — Прости, — резко извинился темноволосый, от чего у Чайлда глаза чуть ли не на лоб вылезли. — Мне стоило сначала спросить разрешения. — Стоило, — буркнул рыжий, а затем снова поинтересовался: — В том, что ты сделал… Это… Была какая-то причина? — Я…Мне нужно было кое-что проверить. — Проверить? — не понял Тарталья. Скарамучча вздохнул. Что ж, придется все рассказать… Блять. — Это длинная история, — промямлил парень, надеясь, что после этого его друг перехочет это слушать, но тот, ясное дело, упертый баран. — У меня время есть. В конце концов, раз уж ты меня целуешь без моего разрешения, то должен я хоть что-нибудь получить взамен? Окей, ладно, он прав. — Пиздец, — выдохнул подросток. — Короче, помнишь, как по школе пустили слухи о том, что Каэдэхара мой бывший? На пару секунд рыжеволосый задумался, а затем, вспоминая подробности, кивнул, ожидая продолжение. — Так вот, это, типа, были не слухи. Сначала Чайлд ничего не понял, поэтому ему понадобилось время, чтобы переосмыслить все, но уже спустя мгновение его зрачки в шоке расширились, и он заорал: — Ты встречался с Казухой?! Скарамучча ударил того по голове и прошипел: — В край ебнулся? Не ори, этого никто не должен узнать. — Да я просто в шоке, — выдохнул Тарталья, проигнорировав, что только что ему больно засадили по голове. — Ты и Каэдэхара? Серьёзно? Он же, типа, такой правильный и спокойный, а ты… — Я — что? — выгнул бровь Скарамучча. — Ну, в смысле, ты… неправильный такой, бэд бой, все дела. — Бля, короче, не суть, — махнул рукой Скарамучча и продолжил. — Мы с ним встречались два года назад и… — А сколько вы были в отношениях? — с интересом поинтересовался Тарталья, прерывая друга. — Год. — Год?! Блять, это же так много… — Не матерись, это некрасиво, — ухмыльнулся брюнет, на что его собеседник только фыркнул, явно понимая всю иронию. — Ну, давай, год встречались и что дальше? Какое это отношение имеет к нашему поцелую? — Надо было слушать. — Да рассказывай уже, что у вас там за романтичная история. — Нет никакой романтичной истории, — закатил глаза школьник, но все-таки продолжил, желая поскорее закончить. — Ну, мы расстались и не виделись два года. А потом я перешёл сюда, где оказалось, что он из параллельного класса, — рассказывал Скарамучча, решая умолчать о том, что Казуха в добавок оказался чуть ли не преступником. — И в итоге пошло поехало и мы начали общаться и вот. Конец. — Милая история, конечно. Спасибо, что рассказал, — вежливо поблагодарил его Чайлд. — Но я не понимаю, при чём здесь это к твоему…порыву. Хотя удивить меня ты смог, признаю. — Мне надо было проверить, какая у меня реакция на поцелуи, — выдохнул парень. — И что? Какая реакция? — Она отличается. — Отличается от чего? — Моя реакция на поцелуй с тобой и поцелуй с Казухой разная. — Можно поконкретнее? — попросил рыжий, не совсем понимая. — С Казухой поцелуй был… — Скарамучча замолчал, подбирая правильное слово. — Более яркий. — Ну, может, это потому что я не ответил на твой поцелуй? — задумался Тарталья. — Не, вы оба бездействовали. Казуха спал, а ты… — Ты целовал спящего Казуху?! — вскрикнул Чайлд, за что опять схлопотал по голове. — Блять, мне захотелось, все, понятно?! — Что-то многого ты хочешь, — по-доброму ответил пострадавший, а затем парни замолчали. Каждый из них думал о своём, пока вдруг Скарамучча, неожиданно для обоих вдруг не сказал: — Я запутался. — Что? Я могу помочь? — тут же предложил Чайлд. Его друг впервые открывался ему, поэтому парню и вправду хотелось хоть чуточку узнать его лучше. — Не знаю. Не уверен, — отрицательно помахал головой брюнет. — Мне кажется, что я, возможно, болен? Мне нужно к доктору. — У тебя что-то болит? — удивился Тарталья. Это поэтому его друг выглядит так, будто его как минимум трактором переехали? — Не болит, но… Не знаю, у меня какие-то проблемы с сердцем, — устало ответил парень. — С сердцем? Это серьезно, — нахмурился Чайлд, а затем спохватился. — А сейчас? Все нормально? Ничего странного нет? — Нет… Оно такое только рядом с Каэдэхарой, — объяснил Скарамучча и парень рядом с ним как то странно посмотрел него. — Оно болит только рядом с Казухой? — Да не болит оно, просто… Блять, ну странное такое чувство, я не знаю. «У него проблемы с сердцем возле одного конкретного человека? По-моему, это какая-то чушь» — Опиши, что ты чувствуешь возле Каэдэхары, — на полном серьёзе попросил Тарталья. — Ну, типа… У меня рядом с ним случаются какие-то припадки… — Припадки чего? — Да блин… Обниматься хочется, целоваться и остальное, — ответил Скарамучча, чувствуя румянец на своих щеках. — И с ним приятно проводить время. А когда он разговаривает с кем-то другим, то это… больно, неприятно? Я не знаю. И рядом с ним я вечно краснею и начинаю нести какую-то хуйню. А ещё он до пиздеца красивый и… Его монолог прервал громкий хохот. Темноволосый недовольно уставился на своего друга, который уже готов был по земле от смеха кататься. Тот держался за свой живот, не прекращая громко ржать. На глазах выступили слёзы от смеха, которые он вытер руками, все также смеясь. — Проблемы с сердцем!.. А-ха-ха, выносите меня, я не могу с тебя. Сроду смешнее шутки не слышал. — Что? — недовольно отозвался Скарамучча и скрестил у себя на груди руки. — Господи, я переживал за тебя, думал, что ты заболел чем-то серьёзным, а ты… — выдавил Чайлд, а затем не сдержавшись снова захохотал. — Ты можешь нормально объяснить? Что со мной? — Поверить не могу, что ты — неприступный Скарамучча, у которого ледяное сердце… — Рожай быстрее, блять. Что со мной? — Я, как человек, который влюблен, заявляю — я уверен на все сто процентов, что ты влюблен в Казуху, — оповестил его Тарталья, успокаиваясь. Все внутри Скарамуччи замерло и сжалось. Вот он — тот самый указатель. «Я влюблен в Каэдэхару?» «Нет, я, блять, не влюблен. Я не хочу. Любовь — чувства для слабых, я не…» — Ты шутишь, да? Скажи, что шутишь? — спросил брюнет, выдавливая улыбку. Это не может быть реальностью, это снова тупой юмор его друга… — Здесь нет ничего плохого, — сказал рыжеволосый. — Тем более, мне кажется, твои чувства взаимны. Но Скарамучча не слышал его слов. Он не хотел, блять. Он не может, это слишком сложно для него. Ему нравится, когда любят его, но он не хотел, чтобы любил он. Эти чувства — непотребство. Они никому не нужны, они причиняют только боль. Он не хочет жить так, ему стоит подавить их. Этих чувств нет. Их не существует. Он все тот же бесчувственный Скарамучча, все хорошо. Все в норме. — Я домой, — сказал темноволосый, не глядя на своего друга. Ему кричали что-то вслед, но он ничего не слышал. Все в порядке. Все замечательно. Все хорошо даже тогда, когда какая-то машина на дороге летит на него, громко сигналя, не успевая нажать на тормоза. Все нормально.