Под покровом ночи

      Пребывая в прекрасном настроении, Скарамучча ожидал своего парня на школьной лестнице.       Уже совсем скоро лето — конец учебного года. Выпускной. Брюнет не верил своим глазам — вот он, до сих пор не исключенный школой, стоит и нормально дышит, зная, что теперь он официально имеет право стать одним из Фатуи, как всегда и мечтал — что может быть лучше? За целый год он ничего не вытворил. Чёрт, да он сам в шоке от своей выдержки! Как прекрасно осознавать, что он смог.       — Задумался? — послышался знакомый голос.       — Ну наконец-то! — воскликнул брюнет, хватая за руку улыбающегося Казуху и таща его на задний двор школы.       А ещё они встречаются уже полгода. Целых полгода, о Боже — это было прекрасно, за исключением того момента в жизни, когда оба парня готовились к экзаменам и почти не виделись — все остальное было просто охуенно проведенное время, которое они очень ценили. Но полностью все экзамены были написаны уже вчера, так что теперь они снова полностью свободны друг для друга.       Зайдя на такой знакомый задний двор школы, Скарамучча не медля придавил своего парня к стене, тут же горячо накрывая чужие полуоткрытые губы своими. Руки его скользили под лопатки Казухи, а тот схватил темноволосого за талию, притягивая его к себе сильнее, заставляя их слиться телами. Но вдруг брюнет отстранился, вызывая разочарованный вздох Казухи.       — Нет. Сейчас нет. Это был простой приветственный поцелуй, — с улыбкой сказал Скарамучча, глядя, как светловолосый недовольно смотрит своими огненными глазами на своего парня. Ему и вправду не нравилось, когда темноволосый начинал и сразу заканчивал.       — Бэй Доу и Нин Гуан сегодня уходят, — вздохнул Каэдэхара.       — Хорошо. Тогда у тебя и продолжим, — хмыкнул темноволосый, обнимая блондина за плечи, — Все хорошо?       — Я вчера отдохнул, так что сейчас все хорошо. А ты?       — Все нормально, — ответил Скарамучча.       — Голубки, хватит обниматься тут!       Оба парня как по команде повернули головы к гостю, которым, как ни странно, оказался Тарталья.       — Иди нахуй, не мешай, — фыркнул голубоглазый, не собираясь даже пытаться выбраться из объятий Казухи ради рыжего.       — Я, вообще-то, хотел пригласить вас на вечеринку в честь конца экзаменов! — радостно вскрикнул Чайлд, но его друг только отрезал:       — Вот уж спасибо, у меня сегодня времяпровождения поинтереснее будет, чем твоя вечеринка.       Каэдэхара улыбнулся краем губ, пока рыжеволосый закатил глаза, отвечая:       — Никто не мешает вам долбиться, послезавтра вечеринка.       — Вот и заебись. Пиздуй отсюда, ты мне на нервы действуешь.       — Фу, что так некрасиво? — хмыкнул Чайлд, но все-таки, помахав рукой, ушёл, на последок кидая: — Напишите, придёте ли вы!       — Вот говнюк, — сказал Скарамучча, поворачиваясь обратно к светловолосому.       Каэдэхара, улыбнувшись самими, кажется, глазами, поцеловал парня в уголок губ, говоря:       — Пошли уже.

***

      Скарамучча выглянул из-за приоткрытой двери, глядя на Синьору, которая перечитывала свои рабочие бумаги.       — Мама.       — Да?       — Я сейчас ухожу к Казухе с ночёвкой.       Блондинка заинтересовано отвлеклась от бумаг, весело ухмыляясь:       — И чем же вы там заниматься будете?       — Чай пить, — фыркнул голубоглазый.       — Нашёлся мне любитель чая. Приглашай к нам своего парня, вместе попьем, раз уж такое дело.       — Я пошел, — сказал Скарамучча, закатив при этом глаза, помахав рукой на прощание.       — Иди, иди, горе-любовник.       Прикрыв за собой двери, брюнет направился к выходу, предусмотрительно беря с собой ключи — мало ли, вдруг Синьора в офис уедет. Водитель ожидал его на улице, поэтому как только темноволосый сел в машину, они поехали в сторону дома Каэдэхары — за полгода водитель уже для себя уяснил, что если молодой господин куда-то незапланированно направляется, то 80% того, что причиной поездки станет его светловолосый симпатичный друг, с которым, без сомнений, господин завел крепкую дружбу.       Пятнадцать минут, и мужчина за рулём говорит:       — Мы приехали.       — Спасибо, — зачем-то поблагодарил его Скарамучча, вызывая удивлённый вздох у водителя — что не говори, но его грубый господин впервые, наверное, поблагодарил его.       Закрывая дверь машины, Скарамучча пошёл к входной двери большого особняка, где его в проходе уже ожидал Казуха.       — Привет, красавчик, — поздоровался темноволосый, хитро ухмыляясь, тут же входя внутрь дома, пока Каэдэхара только закрыл за ним двери.       — И тебе добрый вечер, — улыбнулся в ответ блондин. — Хочешь что-то?       — Ну, не отказался бы от тебя, — хмыкнул Скарамучча, на что Казуха только закатил глаза.       Флиртовать со своим парнем у голубоглазого уже вошло в привычку и получалось уже как-то само по себе. Очень жаль, что, если раньше Каэдэхара смущался в ответ на это, доставляя Скарамучче непередаваемое удовольствие, то сейчас блондин чаще всего игнорировал, либо просто улыбался в ответ на это. Увы, увы.       — Я серьезно.       — Я тоже серьезно.       Казуха только вздохнул, явно предполагая такой ответ.       Наблюдая, как темноволосый снимает куртку и обувь, он только сказал:       — Иди руки мой, я наверху ждать буду.       — Я и сам знаю, что мне мыть нужно, мамина чистюля.       Казуха опять же, растянул губы в милой улыбке, заставляя Скарамуччу смутиться в ответ — неприятный бонус их отношений, что теперь они с Каэдэхарой поменялись местами, и теперь позицию вечно смущённого парня благородно занимает темноволосый, что даёт право красноглазому дразнить его ещё больше. Конечно, способы смущать блондина все ещё существовали, но теперь приходилось действовать немного неординарно, ха.       Выходя из ванны, Скарамучча тут же направился наверх, где его, откинувшись на спинку кровати, ожидал блондин. Преодолев за несколько секунд широкими шагами всю комнату, голубоглазый залез на кровать, сразу же перекидывая ногу через Каэдэхару, удобно усаживаясь на чужие бедра. Казуха открыл рот, дабы что-то сказать, но его успешно заткнули, целуя.       Сначала обычный, нежный поцелуй, в который брюнет попытался внести как можно больше ласки и любви. Рассказать о том, как Скарамучча любит Казуху… Прошлые их отношения закончились плачевно из-за его хренового отношения к бойфренду, поэтому сейчас он искренне не хотел, чтобы так случилось вновь.       Хоть по самому Скарамучче — парню, что складывает впечатление типичного бэд боя — и не скажешь, что его могут волновать такие вещи, но на самом деле это было и близко не так, по крайней мере, точно не в сторону дорогих ему людей. Всегда казалось, будто он недостаточно открывает себя для других, недостаточно уделяет время кому-то — даже те же привычные обзывательства с уст парня — он и вправду корил себя за то, что позволил отозваться грубо и питал надежду, что на него не обидятся за это, хоть и делал вид, что ему абсолютно похуй. Поэтому, возможно, это и не было заметно, но Скарамучча пытался. Пытался не бояться показывать свои тёплые чувства открыто, чтобы люди понимали, что дороги ему и не бросили его.       Каэдэхара, который ещё несколько секунд пытался что-то сказать, сразу же отпустил эту идею, прижимая брюнета к себе за талию, переминая пальцами кожу, отвечая на столь искренний поцелуй. Скарамучча сминает своими губами мягкие тёплые уста Казухи, первым запуская свой язык в рот светловолосого, где его встречают яростными взаимодействиями. Играя с друг другом самими кончиками, брюнет почувствовал, как у него подскакивает давление, а ладони начинают потеть. Запустив одну руку в волосы Каэдэхары, Скарамучча снял резинку, распуская такой привычный хвост, с любовью перебирая белокурые, шелковистые локоны.       Вдруг в голову пришла гениальная идея, и темноволосый, тяжело дыша, отстранился, спрашивая:       — Можно мы кое-что попробуем?       — Попробуем? — удивлённо спросил Казуха, выдыхая.       — Можно я свяжу тебя? — с улыбкой спросил Скарамучча, пытаясь сделать как можно более милое лицо, чтобы его парень согласился (хотя он и вправду сомневался, что такое лицо у него есть).       — С-связать? — в шоке переспросил Каэдэхара, округлив глаза.       — Пожалуйста! Один раз!       — Ха… Иногда ты поражаешь меня своими идеями, — вздохнул блондин, убирая с чужой талии руки, тем самым давая разрешение на связывание, глядя на то, как Скарамучча счастливо смотрит на вытянутые руки.       — Спасибо! Спасибо, я потом тебя отблагодарю любым способом, — усмехнулся брюнет, с каплей намёка, коротко чмокнув своего парня в губы, задумавшись на несколько секунд, чем же именно можно его связать.       Взгляд опустился на чужой ремень, и на губах расцвела хитрая ухмылка.       — Ты меня ремнём связать собрался? — выгнул бровь Казуха.       — Меньше болтай, — хмыкнул Скарамучча, развязывая ремень, как бы случайно проехавшись по ощутимой выпуклости на штанах, заставив блондина молниеносно захлопнуть рот, тяжело дыша. — Заведи руки за спину, пожалуйста, — попросил брюнет, сняв ремень, Каэдэхару, который сразу же выполнил просьбу.       Потянувшись за чужую спину, парень сделал петлю, вставляя ее в пряжку с внешней стороны, делая двухслойную петлю. Просунув её до конца, темноволосый расправил её, взяв хвост ремня и прокрутив против часовой стрелки, затягивая.       — Больно? — поинтересовался Скарамучча, переживая, не сделал ли он ему неприятно.       — Все хорошо, — ответил Казуха, дёргая руками. Крепко. Прямо возникает вопрос, где он этому научился.       Облегченно выдыхая, темноволосый глядит на такого Казуху. Смущенного. Волосы рассыпались по кровати, губа закусана от предвкушения, а глаза темнеют от подступающего возбуждения. Скарамучча большим пальцем проводит по уголку пухлых губ того, а после припадает к белоснежной коже шеи. Сначала смазанные поцелуи на шее, шершавые прохождения языком, переход на доступные открытые участки кожи — скулы, губы, подбородок.       Зубы прикусывают кожу, будто пробуя на вкус, а дальше все новые и новые засосы расцветают по ключицам. Пальцы скользят под закрытые участки кожи, расстегивая пуговицы еще недавно идеально выглаженной рубашки, открывая для себя вид на чужую грудь. Скарамучча отстраняется, чтобы еще раз заглянуть в глаза его Казухе. Ухмылка не уходит с его лица, когда он видит тяжело поднимающиеся на каждом вдохе груди, туманный взгляд алых глаз и пересушеные губы.       Слышится шумный выдох, смешанный со свистом, когда Скарамучча, глядя исподлобья, языком проходится по правому соску, а левый зажимается между подушечками палец. Ощущения берут верх, и Казуха нежно стонет, сжимая за спиной ладони. Вдохи ласкают слух Скарамуччи, и он пальцами проходится по втянутому животу Казухи, и кожа покрывается мурашками.       Возбуждение неприятно давало о себе знать, давя на ткань штанов, и хотелось немедленно избавиться от одежды. Кофта Скарамуччи, наспех снятая, небрежно полетела куда-то на пол, и за ней же отправились и джинсы, из которых заранее забрали смазку.       — Я думал, ты растянешь себя дома, чтобы я меньше увидел, — подмечает Казуха, вспоминая прошлые ситуации, но его голос выходит бездыханным и натянутым.       — Моя мама была дома, а мне бы точно не хотелось, чтобы она это увидела, так что считай, что это мой для тебя подарок в честь конца учебного года, — ответил Скарамучча, снимая трусы и кидая их к остальной одежде.       — О, благодарю. — усмехнулся Каэдэхара.       — Если ты сейчас думаешь, — сказал Скарамучча, выдавливая смазку на пальцы и обнимая красноглазого за плечи, опираясь, заводя руку за спину. — Что я сейчас буду стонать как последняя шлюха, то обломись, — закончил темноволосый, обводя пульсирующее отверстие, а потом толкаясь сразу двумя пальцами, проталкивая на одну фалангу, тут же кусая руку, пытаясь заткнуть себя.       Было неприятно, поскольку за экзаменами у него не было времени, чтобы трахать себя пальцами, а уж тем более заниматься с Казухой сексом. Его тело отвыкло, да и решение вставить сразу два пальца точно было не лучшей идеей.       — Будь аккуратнее, не причиняй себе боль, — тихо сказал светловолосый, приподнимаясь и оставляя лёгкий поцелуй на виске.       Пальцы двигаются медленно, пока Скарамучча пытается расслабиться. Стенки внутри сжимают пальцы, не давая волю движениям, и кожа посылает неконтролируемую сильную дрожь по всему телу, когда костяшки пальцев задевают её, пытаясь проникнуть внутрь. Парень сильнее впивается пальцами в плечи Казухи, который ничего на это не отвечал, покрывая своего любовника нежными поцелуями.       Когда боль начала понемногу утихать, вызывая привыкание, голубоглазый добавил ещё и третий палец, желая наконец-то покончить с растяжкой и приступить к более существенным вещам.       — Перестань спешить, — тут же сказал Казуха, видя, как брюнет вставляет в себя третий палец.       Пальцы разводятся, заставляя охнуть, затем снова проникают внутрь. Парень случайно задевает простату и пытается заглушить свой стон, что получается откровенно плохо из-за попадания по комочку нервов, которого он не ожидал.       Краем глаза он видит, как Каэдэхара улыбается, слыша этот звук, что заставляет и так красного подростка покраснеть из-за смущения, того, что он слышит эти звуки.       Скарамучча высунул пальцы, считая, что он и так уже достаточно готов, а ждать лишний раз он не хочет. Темноволосый потянулся к чужой ширинке, потянув «собачку» вниз, обдумывая, может ли Казуха оказаться скрытым мазохистом — он все время просидел в джинсах, со вставшим членом и в придачу с сексуальным парнем на коленях, который чуть ли не трахает себя пальцами.       Блондин приподнял бёдра, помогая своему парню снять одежду. Скарамучча стянул джинсы вместе с трусами, откидывая эту одежду к остальной, целуя Каэдэхару, пальцами проходясь по всей длине медленно, что заставляет блондина простонать прямо в губы Скарамучче, на что тот улыбнулся в ответ.       Протянув руку к тумбочке, брюнет достал оттуда презерватив. Открывая, тот аккуратно вытянул содержимое, отбрасывая упаковку, а сам презерватив натягивал на чужой член, целуя Казуху в губы, тут же отстраняясь, желая наконец-то приступить к делу.       Поднося головку к растянутому отверстию и закусив губу, Скарамучча медленно начинает насаживаться, закрывая глаза, пытаясь не спешить, концентрируясь на ощущениях.       Эта картина, и то, как хорошо внутри брюнета, вызывает у Каэдэхары гортанный стон. Открывая глаза, Скарамучча ухмыляется, но стоит ему насадиться чуть глубже, улыбка мигом слетает с его лица. Обнимая светловолосого за плечи, голубоглазый, тяжело дыша, пытался издавать как можно меньше звуков, чтобы потом его гордость не оставила ему выбора, кроме того как умереть от стыда.       Скарамучча насаживался глубже, впиваясь в плечи Казухи ногтями, пытаясь принять в себя полностью весь член парня.       Его ноги подрагивают, когда он, выдохнув, полностью насаживается на Каэдэхару до конца, издавая задушенный стон. Стенки сдавливают, в уголках глаз выступают маленькие слезки, а губа закусывается.       — Ты такой прекрасный, — прошептал на ухо ему Казуха.       — З-закройся, — смущённо выдохнул Скарамучча, закатывая глаза.       — Ты великолепный, идеальный, прекрасный. Ты такой очаровательный. Всегда, круглые сутки, я так люблю смотреть на тебя.       Темноволосый проигнорировал это, ничего не ответив, потому что, если бы он и попытался открыть рот, то единственное, что бы он смог, это простонать.       Скарамучча покачивает бёдрами, все так же задушенно постанывая, пытаясь заглушить эти звуки из принципа, но на самом деле, это было последнее, о чем он сейчас думал.       — Ах, чёрт… в тебе так хорошо, — выдохнул Казуха, безуспешно дёргая руками, пытаясь освободиться.       Темноволосый тянется за поцелуем, приподнимаясь на коленях так, что в нем остаётся только головка члена, а затем резко опускаясь обратно, громко простонав, повторяя движения бесконечное количество раз, задавая быстрый темп, пока губы самозабвенно целовали Каэдэхару, не давая возможности нормально дышать.       Светловолосый не может оторвать взгляда от своего парня, что насаживается на него все быстрее и быстрее, как член исчезает внутри его тела, как его по-настоящему прекрасные помутневшие голубые глаза закатываются, а рот раскрывается в стоне, который сразу же заглушается рукой, оставляя за собой только мычание.       Рука брюнета потянулась к его члену, сразу же начиная надрачивать в быстром ритме, доводя себя до столь желанного оргазма.       Слишком хорошо, слишком приятно, он готов вечно прыгать на члене Каэдэхары, потому что, блять, как же это охуенно.       Рука сжимает член у основания, из-за чего на головке проступает белая капля смазки. Ритм начинает сбиваться, показывая, что уже близко. Толкаясь в последний раз, Скарамучча впивается губами в требовательном поцелуе, наконец-то кончая, заглушая свой облегченный стон, сжимая внутри Каэдэхару, который кончает вслед за ним.       Темноволосый бессильно обнимает Казуху, лениво целуясь с ним, пока блондин не попросил:       — Развяжи меня.       Вяло потянувшись за чужую спину, брюнет поморщился, услышав, с каким противным звуком выскользнул чужой член. Развязав, наконец, ремень, тот откинулся на подушку, потягиваясь, пока Казуха потирал свои затёкшие запястья.       — Ну как тебе со связанными руками? — хмыкнул Скарамучча.       — О нет, больше меня не проси это повторить, — фыркнул Каэдэхара.       — Так уж плохо?       — Давай тебя свяжем, посмотришь.       — О нет, спасибо, в другой раз.       На это блондин только и закатил глаза, поднимаясь, чтобы привести себя в порядок, пока Скарамучча только и наблюдал за этим.       — Иди помойся пока что, — предложил Казуха.       — Ну, неси меня, — пожал плечами Скарамучча.       — Это с чего я тебя нести должен? — удивлённо спросил красноглазый.       — Ты только что сына Фатуи трахнул в задницу, ещё и какие-то претензии? — выгнул бровь темноволосый, возмущаясь. — Ты знаешь, как сложно быть снизу, нет? Вот и все, молчи в тряпочку.       — Только что тебе явно не сложно было, — тихо пробормотал Каэдэхара, но его услышали.       — В следующий раз с растраханной задницей будешь ты, вот тогда и посмотрю, что скажешь.       — Все, все, я понял, — примирительно поднял руки Казуха, извиняясь. — Сейчас отнесу.       — Хороший мальчик, — ответил Скарамучча, не поленившись подняться и чмокнуть своего парня в губы, притянув к себе.       — Но ты все ещё помнишь, что если кто-то спросит, то ты снизу, понял?       Казуха на это только засмеялся, отвечая с искренней улыбкой:       — Боже, как же я тебя люблю.       Скарамучча смущённо отвёл взгляд, отвечая:       — Иди в задницу.       — А ты? — хитро усмехнулся Каэдэхара. — Любишь меня?       — Отстань, — буркнул брюнет, отворачиваясь, чувствуя, как его снова доводят до статуса помидора.       — Не любишь?       — Блять. Люблю я тебя, отстань! — крикнул темноволосый, смущаясь, пока Казуха обнял его, целуя в щёку.       — Так и знал.       — Конечно, знал, я же тебе уже это говорил, уникум.       — Все, кончай язвить, пошли мыться.       — Со мной пойдешь?       — Если приглашаешь.       — Ну, тогда так уж и быть, приглашу ради приличия, — усмехнулся Скарамучча, закатывая глаза.       Этот год был лучшим в его жизни.