Ноль-ноль

— Эта подойдет. Сукуна бьет ладонью по двери, и та с треском поддается его силе. Замок напротив стойко остается на месте, одиноко выглядывая из стены. Мегуми собачкой плетется следом внутрь гостиничного номера и прикрывает дверь настолько, насколько это возможно. Посреди комнаты стоит большой угловой диван светло-фиолетового света, позади которого расположена небольшая кухня и барная стойка. — Ха! — Сукуна подходит к телевизору напротив дивана и включает его, — сто раз видел, как сопляк этим занимается, и хотел попробовать. Индикатор приставки загорается синим светом, когда джойстик оказывается в его руках. — Как ты узнал, что здесь никого нет? — Я не знал, — Сукуна пожимает плечами. Все его внимание возвращается к черному экрану телевизора. Мегуми, в большей степени равнодушный к играм, гораздо заинтересован в кухне и в том, что там хранится. Холодильник, к его сожалению, на наличие еды оказывается не богат. Несмотря на свой размер он скорее напоминает бар. Нижние полки полностью заполнены пивом на разный вкус, а в дверце несколько бутылок с водой и газировкой. Мегуми вытаскивает одну и возвращается обратно к дивану. Присутствие Сукуны рядом уже не напрягает. Он становится привычным, постоянно маячит перед глазами, не затыкаясь, как будто пытается наверстать тысячелетнее молчание времен своего плена. Мир на присутствие столь сильного проклятия не реагирует никак. Мегуми вообще не чувствует никакой проклятой энергии, кроме своей и той, что излучает Сукуна. И это странно. Они будто в мире, полностью лишенной ее. Никаких проклятых духов, никаких шаманов. Пустые оболочки людей и отсутствие негативных эмоций. — Включи это, — требует Сукуна, когда Мегуми оказывается рядом. — Тысячелетнее проклятие пало жертвой современных технологий, — вяло комментирует Мегуми, перехватывая джойстик с пультом. Он меняет вывод изображения из нужного порта и протягивает все обратно. — И что мне с этим делать? — Сукуна падает на диван рядом и заинтересованно рассматривает кнопки, которые Мегуми нажимает. Трудно сказать, как к этому всему относиться. Как будто чудовищное проклятие может интересоваться чем-то настолько человечным, как видеоигры. У него на инстинктах прописано и в каждой молекуле забито, что развлечение равно причинение боли. Неважно кому, только бы страха и крика побольше. — Ладно. Мегуми вздыхает. Он слишком устал для того, чтобы спорить или как-то накалять обстановку. Если Сукуна заинтересуется этим достаточно, то это даст несколько часов спокойствия, которые можно потратить на сон. — Что именно ты хочешь? Могу включить фильм или игру. Мегуми перебирает наличие игр на аккаунте. Их оказывается не так много. Пара детских, неинтересных даже детям, несколько игр на двоих, Horizon… — Это. — И почему я не удивлен? — в воздух спрашивает Мегуми и запускает «Dark Souls», — учти, я помогать не буду. — Сам справлюсь, — Сукуна вырывает джойстик из рук Мегуми и упирается взглядом в телевизор. Характерная мелодия наполняет комнату. — Ты серьезно назвал персонажа моим именем? — Мегуми вскидывает брови, — еще и волшебник. Да, чему я удивляюсь, — он трет лоб и откидывается назад на мягкие подушки. Сил на то, чтобы встать и дойти до другой комнаты нет совсем. В том случае, если Сукуна с чем-то не разберется, Мегуми однозначно придется тащиться обратно к приставке. Ему не оставят выбора. Либо выпнут с кровати, либо что похуже. Мегуми не мчался проверять границы фантазии Сукуны. Едва ли поглощенный своим разумом на долгие года, он не придумал множество пыток и способов убийств. Громкая музыка и щелканье клавиш не препятствуют сну, превращаются в обволакивающий фон. Темнота забирает к себе легко. Мегуми уже не волнует, где он сидит, и что самое главное рядом с кем. Уставший организм требует сна и отдыха. Он дрожью по коже напоминает о себе, истерично вопит о своем состоянии и отключает разум за секунды. Когда Мегуми просыпается, то чувствует себя гораздо лучше, чем до этого. За окном уже темно, и единственным светом в помещении является телевизор с игрой, в которую до сих пор рубится Сукуна. Мегуми морщится от резкости и трет глаза. — Не надоело? — спрашивает он, выпрямляясь. В горле стоит сухота и неприятный привкус после сна. Сукуна его вопрос игнорирует. Мегуми от этого только легче. Он уходит в ванную, где споласкивает лицо и наконец-то чистит зубы. Волосы на его голове растрепаны еще больше, чем обычно. Мегуми мокрыми ладонями пытается уложить пряди, но бросает это дело через несколько неудачных попыток. Содержимое холодильника за время его сна увы не меняется, поэтому Мегуми берет две бутылки все той же газировки и возвращается к играющему Сукуне. Он передает напиток как само разумеющееся. Ему не обломится и делиться или идти второй раз к холодильнику не придется. «ВЫ ПОГИБЛИ» — ярко красным высвечивается на экране. Мегуми скашивает взгляд на Сукуну. Тот невозмутимо начинает заново. Его пальцы неуклюже щелкают по кнопкам, а глаза то и дело мечутся от экрана к джойстику, проверяя, куда надо нажимать. — Подожди, — Мегуми хмурится, — все это время ты не можешь пройти начального босса? — Могу, — возражает Сукуна и вскидывает подбородок. Мегуми закатывает глаза. — Да, я вижу. Спустя пять минут надпись на экране повторяется. — В этот раз ты продержался дольше. Неплохо для тысячелетнего старика, — язвит Мегуми. То, что Сукуна может быть действительно в чем-то плох, доставляется удовольствие. Пусть даже если это такая мелочь, — еще попыток сто, и он будет повержен. Игрока, который играл бы хуже Сукуны, Мегуми никогда не встречал. — Думаешь, сможешь лучше? — Сукуна поворачивается к нему. На его лице вечная усмешка превосходства и уверенность в том, что Мегуми не справится. Только вот Мегуми хоть и не задрот по играм, у него в жизни вещей важнее побольше, но Dark Souls классика. И даже Мегуми в него играл. Пройти до конца не прошел, но и полным нулем не был. — Давай, — Мегуми вытягивает руку вперед. Сукуна придвигается ближе, едва касаясь, когда передает джойстик. Мегуми вытирает руки о джинсы, избавляясь от каплей пота, выступивших на ладонях. С Сукуной всегда тяжело — надо думать о словах и поступках, только вот Мегуми иногда забывается. Осознание того, кем на самом деле является его вынужденных союзник, стирается временем, проведенном рядом. Некоторые люди очеловечивают животных. Мегуми заходит дальше. Он пугается того, каким спокойным он является, когда рядом с ним разгуливает проклятие, однажды убившее его друга, между прочим. Случай обошелся, но не стоит забывать… Сукуна — монстр. Он убийца. И ты, Мегуми, все еще жив, потому что тебе подачкой кинули твою жизнь. Настолько она ничтожна в чужих глазах, что мараться, уничтожая ее, не хочется. Мегуми облизывает пересохшие губы, заставляет себя дышать, так чтобы не шумно, так чтобы не выдавать свою панику. Он пробует нажимать различные кнопки, вспоминая комбинации и только потом движется к боссу. Игра отвлекает. Она пожирает время и окружение. И Мегуми почти забывает о том, что происходит вокруг. — Прошу, — на выдохе говорит он. На экране желтым «победа» и погасшая улыбка Сукуны под боком. Мегуми подавляет дрожь. Его тянет подвинуться назад, но это будет равняться слабости и поражению. До этого он сел непозволительно близко и сбегать сейчас только породить волну насмешек. Мегуми настолько концентрируется на происходящем, что слышит дыхание Сукуны несмотря на звук телевизора. Кажется, еще немного и чужое сердцебиение будет также ощутимо. — Верни, — требует Сукуна, намекая на джойстик. Мегуми не может сказать, что на него находит в этот момент. То ли в газировку подлили смелость, то ли он растерял все мозги во время сна. Глупость порождает смелость, за которой нахальство следует тенью. Шаг вбок — оно за тобой. Что-то щекочет под языком и отключает мозг, когда надо вообще-то подумать, чтобы не сделать или не сказать лишнего. Но Мегуми и до этого говорил, что думал, а бесконечное количество смертей и вовсе развязало. Чего бояться, если самое страшное уже произошло. — Моя очередь, — наотрез говорит Мегуми и возвращает все свое внимание к персонажу, — играем до первой смерти. Смерти персонажа, — тут же дополняет. Сукуна на удивление легко с этим соглашается. Не может быть, что за все это время ему ни на секунду не надоела игра! Мегуми отвлекается на то, как Сукуна встает с дивана и потягивается. Футболка слегка задирается и обнажает небольшую полоску живота. В этот момент музыка в игре накаляется. Мегуми медленно переводит взгляд обратно и быстро уклоняется, сохраняя жизнь персонажа в последний момент. Сукуна сзади шумит на кухне и, видимо, пытается найти что-то из еды, но разочарованно возвращается обратно. Игра быстро наскучивает, поэтому Мегуми специально подставляется под удар, чтобы погибнуть, и возвращает джойстик. Сукуна начинать заново не спешит, он сверлит взглядом Мегуми, будто ожидая от него чего-то. — Что? — не выдерживает Мегуми, — ты хотел играть. Я включил тебе игру. — Не истери, — тяжело вздыхает Сукуна. Он разваливается на диване, занимая треть всего пространства, нагло упираясь пятками в бедро Мегуми. Ребячество. Мегуми раздраженно отворачивается, прикладывая руку к животу, который начало скручивать от голода. Вопрос с едой стоит решить. На столе лежит меню из ресторана гостиницы и распорядок шведского стола. Мегуми изучает его, удивляясь тому, что помимо японских блюд есть еще и огромный выбор иностранной кухни. — Эй, — обращается он к Сукуне, — пиццу будешь? Сукуна, что такое пицца знает. Оно и не странно, учитывая то, сколько времени он проторчал в теле Итадори, наблюдая за всем со стороны и иногда вылезая на разных частях тела своего сосуда. Итадори даже однажды запихнул кусок Сукуне в рот. Мегуми в подробности их физиологии не вдавался, но все-таки ему было чуточку интересно, попал ли та злосчастная пицца в конечном итоге в желудок. Сукуна лениво отзывается, слегка наклонив голову: — Бери, где побольше сыра. Еду им приносят быстро, уложившись в полчаса. Мегуми вкатывает в комнату столик, задумавшись. — Тебе не кажется, что они странные? — спрашивает он Сукуну. — Кто? — Люди здесь. Их совершенно не волнует наше присутствие, — настаивает Мегуми. — И что? — Сукуна приподнимает крышку с пиццы и втягивает носом аромат. — Возможно, они могли бы нам помочь. 
Мегуми вырывает поднос с тарелками из-под рук Сукуны, не позволяя тому взять ни кусочка и переставляет его на середину дивана. — Кто? — фыркает Сукуна, — эти жалкие людишки? — презрительно спрашивает он, — в них силы ни на грамм, хуже чем в реальном мире. К тому же, — Сукуна утаскивает кусок с тарелки, — мозгами они тоже не блещут. Мегуми вздыхает. Спорить с Сукуной бессмысленно. Попытаться, конечно, можно. Но на каждый аргумент в ответ будет десять более четких и значительных. Люди в этом мире, как болванчики. Делают о чем попросят, вяло перебирают ногами и шевелятся как замороженные. Будь Итадори здесь, наверняка, сказал бы, что самый настоящий зомбиапокалипсис. За мозгами не кидаются и на том спасибо. Мегуми вырывается из раздумий, когда в руках Сукуны что-то щелкает. Он приподнимает голову и недовольно сверлит взглядом пивную банку в чужой руке.