Спасайся сам

      Спустя несколько часов с начала поездки, Уильям тоскливо смотрел в окно повозки, стараясь не доставлять неудобств Джорджу, сидящему напротив. Тот же, в свою очередь, перелистнув ещё несколько страниц, медленно поднял взгляд на паренька.       − Мистер Ортон...       − Уильям, сэр. Вы можете называть меня Уильям. – Быстро и негромко перебил доктора парень.       − Что ж, я учту это, − с лёгкой улыбкой произнёс врач, − но только в неформальной обстановке. – Сказал Джордж, после чего немного запнулся. – Хотя, если подумать, то сейчас мы именно в ней и находимся. И все-таки, Уильям, расскажите о себе.       − Думаю, большую часть информации Вы уже получили из архива города, который и так находится в подвале госпиталя. Я родился далеко на юге, в Ванкувере. Часть детства провёл там. Однажды, когда я вернулся из школы, мама собирала вещи, но на все мои вопросы отвечала, что, к сожалению, нам придётся переехать севернее. Тогда я даже не предполагал насколько. Как я уже выяснил позднее, будучи более взрослым, отец потерял работу, и мы были вынуждены отказаться от старого дома из-за долгов и переехать к деду в Олд-Кроу. – Тяжело вздохнув, прервался Уильям.       − Ты хорошо себя чувствуешь? – Встревоженно поинтересовался доктор.       − Не беспокойтесь, я просто несколько заскучал. Без родителей я остался три года назад, когда мне исполнилось семнадцать и сейчас, если честно, мне всё еще сложно, но уже не столько морально, сколько финансово. Работа в пабе не приносит достаточно денег, чтобы одновременно жить в тепле, хорошо питаться и иметь возможность учиться хоть чему-либо, кроме протирания заляпанной гостями стойки или розлива спиртных напитков. Но это всё бытовое и не имеет значения. – Закончил Уильям и смущённо отвёл взгляд, поняв, что сказал лишнее.       − Я понимаю о чём Вы говорите. Знаете, очень тяжело быть здоровым человеком и поддерживать само здоровье в надлежащем состоянии, если вы работаете на тяжёлом производстве или если у вас в целом уже есть серьёзное заболевание. Ваш вариант − второй, Вы не подвержены тяжёлой работе, пусть и приходится какое-то время проводить на ногах и хотя бы сам этот факт уже радует. – Спокойно произнёс Джордж, надеясь несколько успокоить юношу. – Послушайте, здесь, в Олд-Кроу, а потом и в Кенае, Вы не останетесь без помощи и поддержки. Я уверен, что все жители нашего города помогут Вам в случае необходимости. Да и к тому же, я буду работать в окружной больнице Кеная на протяжении всего сезона, поэтому не думаю, что у Вас есть почва для беспокойств. Просто возьмите себя в руки и задайте два вопроса: «что я хочу?» и «что я могу сделать, чтобы получить то, что хочу?» и идите к цели. – Аккуратно и размеренно проговорил доктор, сжимая в руке карманные часы от внутреннего волнения.       − Спасибо, мистер Ильвеес...− Смущённо проговорил Уильям.       − Джордж. Полагаю, что, между нами, все-таки не такая уж большая разница в возрасте. – Неуверенно отрезал мужчина.       На пару минут в повозке воцарилась несколько напряжённая тишина, и уже оба пассажира стали смотреть в окно, вглядываясь вдаль. Просторы, открывающиеся глазам путников, представляли собой белые заснеженные холмы с небольшим озером по центру. Такие масштабы завораживали и каждый подсознательно просил время тянуться медленнее, дать время насладиться этими видами. Дорога, по которой ехала группа была хорошо известна путникам и, что примечательно, очень зрелищна и для новичков, впервые держащих путь в Олд-Кроу, и для постоянных жителей города.       Уильям медленно перевел взгляд на Джорджа и впервые детально смог рассмотреть доктора: светлые волосы были бережно уложены в классическую причёску, подчёркивающую элегантность всего образа мужчины (хоть сам Джордж, обычно, не задумывался о том, как выглядит), серо-голубые глаза, блестящие при попадании света на радужку и прямой аккуратный нос создавали неповторимый портрет человека, который Уильяму, нужно признаться, был более, чем приятен. Милая внешность была, пожалуй, лишь каплей в море, по сравнению с манерами доктора и его образом, представляющим собой типичную аристократическую персону. И действительно: бежевая жилетка в клеточку отлично сочеталась с чёрными высокими сапогами, подчёркивающими достаточно мощные ноги Джорджа. Уильям замечал, что доктор в своих манерах никогда не переходит на один уровень с оппонентом: ему это не интересно и, что более важно, не необходимо для того, чтобы доказать свою правоту. Походка, приветливость с людьми, улыбка при встрече и добрые, но грустные глаза делали Джорджа Ильвееса тем, кем он являлся – главным врачом госпиталя Олд-Кроу и, что гораздо важнее, большим любимцем обитателей города.       − Мистер Ильв...Джордж, − запнулся Уильям, − Вы не могли бы рассказать немного о себе? О своём детстве, о России? – Решил полюбопытствовать парень. Доктор быстро перевел взгляд с окна на Уильяма и, немного подумав, слегка улыбнулся.       − Конечно. Я не думаю, что это какой-то секрет, правда, если я, все-таки зайду слишком далеко, давай это останется...между нами. – Спокойно произнёс Джордж, отложив карманные часы, которые держал в руке, в сторону. – Итак, родился я в городе Ревель, что является центром Ревельской Губернии в Российской Империи. Я не знаю, кем являлись мои родители, поскольку с самого детства находился в Ревельском доме для сирот, откуда впоследствии и сбежал. Сделал я это, когда мне исполнилось четырнадцать лет, поскольку выносить дурной характер воспитателей и детей стало невозможно: там каждый делал ровно то, что хотел. Я видел, во что превращались дети старшего возраста и когда стало понятно, что такую участь для себя я не хочу, то просто собрал вещи и ушёл. Никому не было до этого дела. Через пару месяцев я оказался в Москве, но, впрочем, был я там совсем недолго: меня, продающего газеты, заметил какой-то приезжий немец, увидев, как я читаю последние новости. Грамотные люди тогда были редкостью, а уж тем более грамотный мальчишка. В сиротском приюте был учитель, которому я доставал виски, а он за это вечерами учил меня читать и писать, что по итогу и помогло мне перебраться в Фленсбург, что в Королевстве Пруссия, а уж оттуда я спустя шесть лет попал в Канаду. Всё то время в Пруссии я провёл, обучаясь у того немца в госпитале для военных. Там работа не такая вальяжная, как у нас сейчас: постоянные войны ведут к регулярному притоку пациентов, что вынуждает действовать быстро, а рук вечно не хватает. Помню, как впервые взял в руки пинцет и доставал из колена раненного солдата осколок пули, которая каким-то чудом разорвалась и не раздробила бедняге чашечку. Бывали и более неприятные ситуации, хотя, если говорить откровенно, скорее не бывали, а постоянно происходили. Всё это я видел на протяжении тех долгих лет и, попав в Канаду двадцатилетним пареньком, имел за плечами фактически шестилетний опыт полевого хирурга. Естественно, более сложные операции мне не доверялись поначалу, но я быстро наверстал упущенное, оперируя самых безнадёжных пациентов. Когда человек оказывается серьёзно ранен, ему оказывают наименьшую помощь, потому что считают, что он вряд ли выживет и в этой ситуации его единственным шансом оказывается юный паренёк, который готов его попытаться спасти.       − Но ведь не может быть такого, что Вы один могли спасти всех пациентов. Тем более, тяжелораненых, − с нескрываемым интересом произнёс Уильям, — это означает, что у Вас были и неудачные операции. Как Вы уживаетесь с осознанием того, что, возможно, из-за Вашей ошибки пациент мог погибнуть?       − Лучше хоть какая-нибудь помощь, чем её полное отсутствие. Даже если я и совершал ошибки, а я уверен, что совершал, то это всё равно был единственный шанс на спасение для этих людей. Не очень просто иметь дело с обречёнными душами, но каждый день бросаясь на помощь каждому, кто о ней попросит, не всегда есть время разбираться, где ты уже совершил ошибку – нужно сосредотачиваться на том, что требуется сделать, чтобы сохранить человеку жизнь и не допускать ошибки в дальнейшем. – Спокойно продолжал Джордж с небольшой грустью в голосе. − В двадцать лет, прибыв в Канаду, я начал практику в госпитале в Оттаве. Здесь уже началась более вальяжная жизнь с выгодными знакомствами, хорошим жильём и удобным местом работы. Предвосхищая твой вопрос о том, почему я уехал из Оттавы и отправился в Олд-Кроу, отвечу, что за три года практики я не добился значительных результатов: пациентов было мало, продвижение оставляло желать лучшего и в целом у главврача был достаточно стервозный характер, а в этот момент мне, юноше двадцати трёх лет приходит предложение от мэра города стать главврачом целого госпиталя. Тот славный немец дал очень неплохие рекомендации своему давнему другу, коим оказался наш мэр. Энтузиазм и желание развиваться – вот, что двигало мной тогда. Пока что результат моей работы за эти долгие пять лет могут оценить только сами жители города. И я не берусь судить, стало ли лучше, поскольку метод проб и ошибок само собой не идеален и единственное, на чём я основываю свои выводы – это цифры. При этом я доволен тем, как работают интерны. Пройдёт этот сезон, и я смогу с гордостью называть их докторами. Уверен, они справятся этой зимой...