***
Арсений не спал всю ночь. Всю ночь он смотрел на карточку с адресом и продумывал надёжный план, расписав все возможные листки планом здания с дальнейшими действиями. Он отвечает за множество чужих жизней, но волновался за одну единственную, которую ещё недостаточно прожили. Нужно было спрятать её как можно надёжнее, быть намного больше рядом, но он также старался следить за другим. Арсений всегда был проблемным ребёнком для каждого и во взрослой жизни ничего не изменилось, поэтому всё так обернулось. Если бы он не встретил Антона, то ничего бы не было; если бы он не обратил на него внимания, то парень жил бы спокойно, справился бы когда-нибудь со всем сам. За ночь в пачке осталось всего пять сигарет и за это себя ненавидят ещё больше. Посмотрев на шкаф, вспоминается старый фотоаппарат, где отрывки прошлого сделают воспоминания ярче. Перед глазами появляется зеленоглазый юноша, что сделал смешную мордочку и на такое солнце неправильно злиться за копание в чужой жизни. Попову хочется многое ему рассказать, но трудно преодолеть барьер. — Только дождись. Всю галерею перелистывают до фото, о котором всегда забывали, как и забывали удалить. Неизвестный заснеженный город с силуэтом человека внизу. — Давай пройдём как-нибудь по железной дороге до другого города? — говорит парень, что младше Арсения на три года, встав на пути, и смотря куда-то вдаль. — На это нужно очень много сил. Может когда-нибудь… — Ты просто ленивый. От чего мы не родились птицами? Сейчас бы махнули куда-нибудь к югу. — детская невинность, потрёпанная суицидальными мыслями и зелёные глаза, что иногда меняли цвет, блестели и сразу же тухли в бесконечном омуте. В это всё Арсений влюбился всей душой, улыбаясь чужим мечтам. — И какой птицей ты бы хотел быть? — Мммм, да хоть воробьём! Они смешные и… — Милые. Парень засмеялся и его щёки стали ещё розовее. — А ты был бы гордым орлом. Причём чёрным хоть их и не бывает. — Это почему же орлом? — Ты такой же зоркий, серьёзный, но вытворяешь иногда такое, что я тебе удивляюсь. — Пусть будет так. — он нежно потрепал своего воробушка по голове и кажется такой момент стоило бы запечатлеть. — О, стой здесь. Я сейчас приду. Арсений отошёл как можно дальше от железной дороги, забравшись на невысокий склон, с которого был потрясающий вид на заснеженный город неподалёку, а паренёк махал внизу руками, привлекая к себе внимание. Из кармана куртки достали фотоаппарат, нацеливаясь на объекты внимания. В галерею прибавилось ещё пару снимков и осталось сделать последний — силуэт, что продолжал смотреть куда-то вдаль путей. Удалось даже заснять приближающийся поезд, что заставило улыбаться ещё шире. Только силуэт почему-то не уходил с дороги. — Что за…? Уходи! Послышалось еле уловимое: — Я не могу! Нога застряла! Попов чуть ли не прыгнул со склона, чтобы прибежать как можно быстрее, а поезд почему-то только прибавил скорости. Мороз опалял лёгкие, что становилось труднее дышать, а небольшие сугробы не позволяли бежать быстрее. Воробушек старался вытащить ногу из-под доски, но ничего не выходило. Человек и поезд никогда не смогут быть наравне, потому что выигрывает только один. Пять метров. — Стой! ОСТАНОВИСЬ! — кричали куску железа. — Арс! Испуганный взгляд, который хотел жить. Это последнее, что видел Арсений, как и часть ноги с размазанной кровью по рельсам. Кажется он перестал дышать вовсе, чувствуя, как всё внутри сжимается и трясётся одновременно. Всего пять метров… пять метров и лучше бы их сбило вместе, лучше бы не оставался один, лучше бы не уходил. Рядом в снег упала чья-то карта и её медленно взяли в руки. Мерзкие очертания лица машиниста, который словно улыбался на фотографии. Попов улыбнулся в ответ, представляя, как найдет и вскроет ему череп. Тихий смех перетекал в более звонкий, что его могло принять за сумасшедшего. Послышался гудок поезда. Арсений пробыл на том месте, пока полностью не замёрз, пока внутри не стало тошно и пусто. Белым одеялом укрыли кровавые следы и в последний раз посмотрели в далёкий путь железной дороги. Следующие пару лет казались адом, где не было никого кроме него. Парня собрали незнакомые люди. На похоронах не было лишь одного человека.…Александр Гудков…
— Человеческая жизнь похожа на олимпийские игры под началом сумасшедшего устроителя. Мы учимся бороться с жизнью, борясь с жизнью. Тем, кто не может без негодования смотреть на такую глупую игру, лучше скорее отойти от арены. Самоубийство, несомненно, тоже хороший способ. Но кто хочет оставаться на арене жизни, должен бороться, не боясь ран… так говорилось в книге? — плюшевая игрушка смотрит на хозяина, лёжа на полу. — Замечательные слова… В тишине комнаты разносятся гудки и вскоре слышится женский голос: — Чего тебе? — Приезжай. Звонок сразу же сбросили и, прикрыв глаза, дожидались гостью. Навязчивые мысли крутились в голове, обдавая волнами страха, что так несвойственно для Попова. Время прошло незаметно и на него навалились, поцеловав в щёку. — Редко ты меня к себе приглашаешь. Чем займёмся? — сразу же всплыл режим игривой лисицы, которая запустила свою лапку под чёрные джинсы. — Мы больше не будем заниматься сексом. — Печально слышать… ну и что же произошло? Ты вроде должен уже мальчишку спасать. — Виктория легла рядом, играясь с прядью своих волос. — Что если я не успею? — Пф! Ебать, ты смешной! Конечно ты не успеешь, пока задницу просиживаешь! — Может оно так и надо? — Ты мне позвонил, чтобы поныть о судьбе? В курсе, что её можно менять? — в пачке осталось четыре сигареты, потому что одну закурили без спроса. — Смерть в любом случае настигнет каждого из нас. — Ты ведь его любишь? Мужчина тут же принял положение сидя, с испугом смотря в темно-карие глаза. — Можешь уходить. Рассказать кому только захочешь… — И зачем мне это? — девушка встала с кровати и открыла окно, выкинув бычок наружу. Руки в боки и хмурый взгляд говорили о том, что недовольны таким мнением о ней. Попов поднял своего медведя с пола, крепко его обняв, что не могло не умилить девушку и она обняла того со спины. — Какой ты дурачок. — Танцуй, танцуй, любитель мужчин! Нравится долбиться в задницу, люби и других веселить! — слышится выстрел за выстрелом где-то позади, что парню приходится бегать змейкой, пока не прибежал в тупик. — Ой, попался зверёк. Хватайте его! Одежду разрывают забавы ради, как и пролили кровь из носа благодаря удару. Ствол поднесли ко лбу и взвели курок. — Здорово мы тебя подловили? Знаешь, что делали с такими как ты? — хрюканье послышалось у самого уха. — Заставляли гнить в тюрьме и пичкали таблетками… но! Тебе достанется лучшая из смертей! — Смотри, чтобы к тебе никто сзади не подходил… — парень тихо смеётся, пробуя свою же кровь на вкус. — Ах ты-! — Погоди, давай лучше оставим предупреждение. — дружок вытащил нож и как кистью провёл по полотну свежей кожи на спине, оставляя кровавую линию под крик боли. — Он должен сдохнуть. — курок взвели и… Возле уха послышался чужой выстрел. — Пошли отсюда нахрен, бродяги! Нечего втроём на одного идти! — Кто это сказал? — Я сказал! — позади них стоял обычный дед с белой бородой и дробовиком в руках. — Брысь отсюда! — Тц, мы ещё поквитаемся, геюга. — свиньи быстро скрылись из поля зрения, какое-то время преследуемые чужим прицелом. — Теперь можно жить спокойно. Ты как, внучок? — Арсений ничего не ответил, продолжая стоять на коленях. — Расстроился что ли? Пошли я тебя чаем напою. — дед завёл своё оружие за спину, провожая до своей квартиры. — Почему ты позвонил именно мне? — Виктория села перед ним на корточки, вглядываясь в уставшее лицо. — Женщины единственные кто понимает всё это. — Субъективное мнение, но мне приятно это слышать. Может поспишь немного? — Вряд ли я усну. — М… а все эти листки — твой план? — пару листков взяли в руки и мужчина кивнул головой, лёг на кровать и ещё крепче обнял плюшевого друга. — Не бойся, я разберусь. — слова были произнесены в никуда, потому что хозяин квартиры мгновенно уснул с нахмуренными бровями. Темнота в доме. Мальчишка бежит от двухметрового человека, что легко может догнать его парой шагов, но этого не делают. Играют со своей жертвой, с её страхом. Он прячется в туалете и даже не успевает запереть дверь, садясь возле унитаза. Закрывает уши и говорит себе «не оборачивайся. он стоит сзади. не оборачивайся». Вокруг всё бешено трясётся, становится ещё темнее и тут же утихает. Голос чудовища звучит позади: — Обернись… чего ты боишься? Смерть является наслаждением… Чужая рука вылазит из-за спинки унитаза и мальчишка с ужасом смотрит, не предпринимая никаких действий. В одно мгновение он оказывается в доме противоположный прошлому. В нём никого нет и только скрипучая дверь приглашает войти в комнату, где лестница ведёт глубоко вниз. Он осторожно выглядывает из-за стены и в углу помещения видно огромное, чёрное тело паука, что возиться с чем-то. Внизу детская кроватка вся укутана паутиной. Монстр медленно поворачивает свою человеческую голову к пришедшему гостю, показывая все ряды жёлтых зубов, от чего не сразу осознали, что за ним объявлена охота. Мальчишка изо всех сил бежит к выходу, почти касается ручки, когда сзади открывается чужая пасть и всё исчезает. — А-а-а-арсе-е-е-ни-и-ий. Вставай, соня. — мужчина вздрагивает, открывая глаза в холодном поту. — Нам пора выдвигаться. — Что? К-куда? — Пока ты спал, я уже всё распланировала по твоим листкам. Мы договорились выйти в ночь. Сейчас уже десять вечера. — Ты всё это время была здесь? — Да в клубе всё равно делать нечего… — Спасибо… — Да ладно тебе. Пошли. Девушка уже собиралась, а Арсений остановился в коридоре, глядя на блокнот, что так и остался лежать на кухне. Его раскрыли и как можно аккуратнее вклеили наклейки с билетиками, потому что про них могли забыть вовсе. Когда-нибудь все страницы будут заполнены вещами с воспоминаниями о прошлых днях и он надеется, что будет также наблюдать за маленькими стараниями. На улице идёт небольшой снег, превращаясь в мерзкую слякоть, что заставляет обоих поёжится. Знакомая машина подъезжает чуть ли не к ним в ноги, приглашая в тёплый салон, который уже занят тремя людьми. — Давно не виделиссссь, Вики! — Почему он едет с нами? — недовольно спрашивает главарь у Матвиенко, а девушка цокает на приветствие обдолбыша. — Всё по твоему плану. — М, точно. — Да чего не так то? — обиженно спрашивает Змееносец, но его проигнорировали. — Все остальные на месте? — Боров должен подъехать со своими чуть позже, а Визгуна не слышно. Через полчаса они прибыли к небоскрёбу, где работала огромная фирма А.Г. — Вперёд, Змей. — А как же пожелать удачи? — Могу только послать на все четыре стороны. — Пф, больно надо. — он вышел из машины и переоделся в форму сотрудников доставки, что лежала в багажнике. Как ни в чем не бывало прошёл ко входу для выгрузки, притворившись новеньким, которого только-только приняли на работу. Ему дали указания доставки коробок по кабинетам, но их спрятали в кладовке, отправившись на минус первый этаж, где находилась комната слежения и управления электричеством. С помощью Позова он сделал что-то наподобие транквилизаторов, благодаря которым не будет привлечено чужое внимание. На этаже было четыре охранника и один, кто сидел за панелью управления. Четырёх легко обезвредили из-за спины, однако, на этаже оказался ещё один человек, что собирался говорить в рацию о постороннем, но ему тут же вонзился нож в лоб, что он упал насмерть. Змееносец быстренько протёр рукоять от своих отпечатков и спрятал тело в одном из помещений, где лежали остальные. Остался всего один. К нему тихонечко подошли сзади, вплотную воткнув транквилизатор в шею. Панель управления стала принадлежать другой команде. — Я на месссте. — проинформировал через ушную рацию своих товарищей. — Боров на месте и ждёт указаний. — предупредил Позов. — Змей, вырубай электричество через три минуты. Мы выдвигаемся. Все надели чёрные маски, кроме главаря, которому нечего терять. На входе к ним присоединился Боров с такими же мужчинами как он сам и разъединились внутри. Они сразу же привлекли внимание сотрудников, но это было только на руку. Свет выключился и людей охватила паника, пока две группы продвигались на верхние этажи. В чем же заключался план? Нижние этажи рассматривать бессмысленно, а верхние заняты людьми врага, которым тот может доверять. Главной задачей было найти Долговязого и совершать убийства только в крайних случаях, иначе полиция не позволит жить спокойно ни одному из них. Свет вернулись через пару минут и по рации услышали: — Васс ожидают на следующей лестнице. — Я разберусь. — Виктория сняла маску и как ни в чем не бывало вышла на прицел, медленно приближаясь. — Что такое, мальчики? — Сдавайтесь, иначе мы будем стрелять! — Вы собираетесь стрелять в невинную девушку? Я всего лишь шла в свой кабинет… — Покажите свой бэйджик! — Ой, а я его забыла… какая жалость. — девушка резко достала пистолет с транквилизатором и все трое вырубились, благодаря и Попову с Матвиенко. — Хорошая работа, мальчики. — Не отвлекайся. — предупредил главарь, спеша дальше. — Странно, что так мало людей стоят против нас… — На шесссти этажах выше я только что видел главаря. Боров уже почти добралсся до него. — Пусть ждут нас.***
Двадцать четыре часа в кромешной тьме с тишиной один на один. К нему иногда заходили сотрудники, чтобы тот справил нужду. Как же это было мерзко. Антону удалось поспать всего пару часов, а потом была тревожность, которую сопровождали звуки вентиляции, чужие шаги, казалось, что он вовсе не один в комнате. Единственное, что не давало потонуть — толстовка, которую своровали из шкафа. Постепенно ему пришла мысль вытаскивать руки из-под скотча через боль. Это было еле выносимо, но лучше лезвия, пока не вернулся Александр. — Как поживает наш мальчик? Парень чуть не ослеп от света и вскоре был готов разорвать чудовище взглядом. Оно лишь мило улыбнулось тому и село на стул неподалёку, записывая что-то в блокнот, что принёс с собой. — А Попов то всё-таки пришёл. Поздновато конечно, но зато всё готово. — на это ему повели бровью, что Гудкову пришлось оторвать скотч. Разговаривать с самим не собой не так уж забавно. Однако, Антон молчал, скрывая переживание. — Ты правильно понял. Он уже здесь и нам осталось только ждать. — Вы так и не ответили, что вам надо. — Ничего. Я просто люблю играть. — Прям-таки ничего? — Ты знаешь, как правильно играть в игры? Лучше бы Долговязый продолжать сидеть один, потому что злодейские лекции его ни капли не интересовали, а только давили скукой. Он продолжал постепенно освобождать руки, пока отвлеклись на увлекательную речь.***
Две команды на этаже, где был замечен главный враг. Все стоят возле двери в огромный кабинет, прислушиваясь и ожидая команды. Тишина. Боров врывается с ноги, быстро изучая периметр на мишени, но в кабинете сидел лишь какой-то парень похожий со стороны на Гудкова. Мужчина приставил тому дуло пистолета к голове. — Где Гудков? — Я н-не знаю. Я просто р-работаю здесь. Раздался выстрел, что многие вздрогнули от неожиданности, и по чужому лицу полилась кровь. — Ты же сказал без убийств… — заволновался Боров, смотря на главаря. — Ненавижу обманщиков. — Ссс двух ссторон приближаются группировки! — Все займите позиции! Начнём кровопролитие. Ребята перевернули столы, спрятавшись где, кто и поставили прицелы на проём двери, в которую в сию секунду забегут. Послышалось множество шагов и тут же стихли. В кабинет залетела дымовая граната, что снизило шансы на победу. Все сидели на своих местах. — Они зашли. Одни обходят сссправа, другие ссслева, двое пошли по центру. — Змееносец стал раздавать всем информацию, на сколько часов находятся враги. Если бы он не работал со взломами системы все эти года, то сейчас бы, возможно, всех товарищей положили в этом кабинете из-за какого-то дыма. Пистолеты пришлось отложить на лучшее время и все использовали свои ножи. По кабинету раздались крики боли, но дело продолжалось не столь быстро, начиная бесить главаря. Их обманули, завели не на тот этаж, что теперь Антон неизвестно где на все 100%. Попов проскальзывает в тумане, внимательно слушая Змееносца, и выбежал из кабинета, спрятавшись за углом в коридоре. — Ты не видел его? — Нет… он сссловно невидимка. Хотя подожди! — Змей на пару минут переключился к товарищам в бою.— Сссотрудники заходили в один кабинет сссс разницей в два чассса… на этажах никого нет. Вероятно это- — Какой это этаж? — Ссорок ссседьмой. Можно ссспокойно добраться на лифте. — Спасибо. — Мне ссказали сспаасиибооо! Увау! — До связи. Лифт будто специально едет с самой медленной скоростью наверх и приходится подавить желание разбить зеркало, вытирая салфеткой запачканные кровью руки с ножом.***
— …так появилась сама игра. — наконец закончил главарь. — Как же было интересно. — он сделал последний рывок и вскочил со стула, загородив себя им. — Нацонец-то. Я думал, ты ещё сто лет будешь освобождаться. — парень опешил, а Александр встал со своего стула и положил блокнот с ручкой. — Второй раунд. — Чего… Мужчина запрыгнул на стул, что Антон еле успел отскочить, чтобы на него не навалились. Вспоминая, как его легко вырубили, нужно продолжать держать дистанцию. В своих силах максимально неуверенны, ибо враг может сделать что угодно. Они ходят по кругу как звери и один делает первый удар, но на него успели поставить блок. Удары продолжились, парня начало постепенно скручивать и вскоре он вновь отбежал. — Чего ты убегаешь? Так ведь совсем не интересно. — Ага, какие ещё вы там точки знаете? — Оу, я не буду это использовать. Будет слишком легко. Мышонку пришёл гениальный план и он встал спиной к стулу, ожидая новых ударов. — Нападайте. Гудков принял вызов, что блоки не всегда помогали уберечь тело от сильных ударов и пришлось отвечать. На взаимные удары улыбались шире, словно это его радовало, но чужое психическое здоровье никого не заботило, потому что его план превращался в жизнь. Цель стала намного ближе и, когда его хотели ударить, стул со всего размаху ударился об голову, что полетели небольшие щепки от сломанной ножки. По комнате полился тихий, сумасшедший смех. Александр с огнём в глазах взглянул на мальчишку, не обращая внимания на льющуюся кровь из раны. — Жёсткая игра значит…? — мужчина ударил Долговязого по ногам и сел сверху, начиная душить до звёздочек перед глазами. — И что теперь будешь делать? Ой, Арсений придёт, а тут снова умерли. Какая «жалость»! Антон взглянул в сторону, где на полу лежали блокнот с ручкой. Рука еле-еле дотягивалась до маленького оружия, а душить стали сильнее, что смерть дышит ему в лицо, нагоняя волну страха. Перед глазами всё чернеет и плывёт…Если человек умер, его нельзя перестать любить, черт возьми. Особенно если он был лучше всех живых, понимаешь?