Little Widow

В красной комнате Елена больше не считалась ребёнком - она считалась солдатом. Постоянные тренировки заполнили её дни, стирая воспоминания о прошлом. Это не было развлечением, она не могла быть слабой. Если она недостаточно старалась или делала что-то не так - её ждало жестокое наказание. Губы Елены стали похожи на кровавое месиво, потому что она слишком часто закусывала их, пытаясь сдержать крик. Иногда, по ночам, когда она лежала на твердой кровати, прикованная цепями к стене, словно дикое животное, она погружалась в свои воспоминания. Она снова была Эми, и она снова была в окружении своих сестер. Но в этот раз она не раздражалась, что с ней обращались как с ребёнком. На этот раз она сама тянулась за ласковыми жестами и людскими прикосновениями, не бывшими ударами. После она снова становилась Еленой, и жила в Огайо вместе со своей "семьей". Она переживала все самые дорогие моменты связанные с Наташей. Все те моменты, когда та открывала перед ней мир, так непохожий на все, что Елена знала раньше... Но тут, среди всех этих грёз, раздавался гудок, будящий её ото сна и начинающий новый день в ее собственном аду. Елена терпела. Она знала, что Наташа не оставит её здесь. Она знала, что ее сестра придёт за ней, чтобы ей это не стоило. *** В красной комнате Елена научили множеству вещей. Её научили как сражаться и как побеждать в сражениях, как обмануть противника и заставить думать, что перед ним легкая жертва. Научили стрелять по движущимся целям, успевать целиться за промежутки времени короче секунды. Научили как задерживать дыхание больше чем на две минуты, как падать с большой высоты и не разбиться, как лгать людям, не выдавая себя даже в малейших деталях. Её научили как преодолевать боль, даже если она разрывает тебя изнутри, и держаться на ногах до последнего вздоха. Её научили, что показывать свою боль - это слабость, а за любую слабость её ждёт наказание - и снова боль. Ее научили терпеть. Её научили убивать. Елена быстро училась. Она стала лучшей. Её начали отправлять на задания, которые с каждым разом становились все сложнее и сложнее. Достать информацию из бывшего члена картеля. Выследить предавшего компанию и улизнувшего с изрядной кучей денег человека. Найти расположение подпольной нарколаборатории, мешающей планам клиента. Миссии стали для обычным делом, и в один день Елена перестала мечтать о прошлом. Она перестала надеяться, что когда-нибудь снова увидит своих сестер. Перестала ждать, пока Наташа придёт за ней. В один день Елена сломалась. Это был день, когда она отправилась на очередную миссию и впервые убила человека. Хотела бы она забыть это - но нет. Она отчетливо помнит каждую секунду. Помнит, как дралась с ним и сделала подсечку, заставив его потерять равновесие и шатнуться вперёд. Помнит, как схватила его за плечи и прижала нож к его горлу, одним четким отработанным движением перерезав его сонную артерию. Помнит, как мужчина обмяк в ее руках, и, захлебываясь собственной кровью, повалился на землю. Она помнит свои руки, все в крови. Такое не забывается. Как бы ты не хотел забыть. *** Елена слышала, как их надзиратели шепчутся о том, что Наташа сбежала. На какое-то время в ее груди снова расцвела надежда, что ее сестра вернётся за ней, и они будут жить вместе где-то вдали от красной комнаты. Но вскоре надежда угасла. Её забрали у неё, грубо вырвали, заменив слепым послушанием. С того самого момента, как шприц с подчиняющей разум сывороткой воткнулся в ее вены, у неё пропала возможность выбора. Это было странно и очень страшно жить в теле, которое ей не подчиняется. Елена не могла уже точно сказать кто она, и кто не она. Ей стало трудно определять, она управляет своим телом или кто-то другой управляет им. Воспоминания исчезали, стирались, пока не оставалась только красная комната. Из ее памяти полностью исчезло время, когда её звали Эми и когда у неё действительно было детство. Она забыла о своей семье и о своих родных сестрах, но не о Наташе. Воспоминания о ней - единственное, что помогло ей не потерять себя и не стать пустой марионеткой Дрейкова. Но мысли Елены остались последним, что она могла контролировать. Все остальное за нее решали другие, и у нее осталось никаких вариантов, кроме как подчиниться. Ей говорили убивать - и она убивала. Ей говорили найти - и она находила. Ей говорили терпеть - и она терпела. Она делала так много вещей, от которых ей было тошно. Добывала информацию из людей, пытая их до тех пор, пока единственное что они могли делать - это кричать, а после, когда их голос срывался, только хрипеть. Убивала, иногда медленно, так, как хотел клиент, чтобы цель действительно успела намучиться перед своей смертью. Если бы она могла управлять своими действиями, она бы поступила по другому. Но у нее не было выбора. У юных вдов удаляются все репродуктивные органы, чтобы они не могли иметь детей, но могли быть использованы мужчинами и служить отличными отвлекающими маневрами. Каждый раз, когда Елене приходилось делать это, ей хотелось сбежать от этих грубых рук, обращающихся с ней так, как будто она была просто телом, созданным для того, чтобы приносить удовольствие. Елена сбежала, если бы могла, и её разум не находился бы под контролем. Она чувствовала себя такой беспомощной, и это после стольких лет усердных тренировок. Она ненавидела быть такой слабой. Но у нее забрали возможность сопротивляться, и она не могла сломать руки, неторопливо расстегивающие ремень в едва скрываемом искушении. Елене говорили терпеть - и она терпела. Что ей оставалось? Наташа никогда не придёт за ней.