***
На другой стороне конфликта день проходит относительно спокойно. Рабочий день стремительно бежит, что отвлекает от мыслей о всяких крючках. Под конец привычной смены Сану звонит Юнхо: – Срочное что-то? Я на работе, – классический ответ президента, который отложился на подкорке мозга почти у всего клуба. – Не особо, но новость на минутку, – продолжает Юнхо. – Мы тут в центр мотались с Минги и встретили двух «Хорайзонцев» в куртках и на байках. Видимо, не распустились. Сан тяжело вздыхает. Удивительно, как этим ребятам удаётся буквально напрашиваться на наказание и самостоятельно лезть им в руки. Байкер даже не может точно сказать, что расстраивает его больше: то, что придётся тратить время на эту мелочь, или то, что нормальные парни по глупости своей нарываются. – Что решать будем? – спрашивает Юнхо, не дожидаясь ответа. – Сразу война? Выкрадем одного из мемберов и возьмём их шантажом? А может… убьём президента? Почему-то на последнем Сан вздрагивает. Были озвучены максимально банальные способы решения ситуации в стиле «СМН», чтобы было быстро и, желательно, кровопролитно. Ещё со вчерашнего вечера президент начал думать о том, что предложит клубу, если Уён не пошевелится. К сожалению, наличие надежды на то, что скоро всё закончится без усилий, и «Хорайзон» сами разойдутся, не позволило придумать чёткий план. Именно поэтому недолго думая он отвечает Юнхо: – Удостоверься в том, что роспуска действительно не было. Если это так, узнай адрес Уёна и сбрось мне. Мне надоело прибегать к одним и тем же методам, придумаю что-то новое. До связи. Телефон отлетает в сторону, а сам Сан возвращается к заполнению очередного отчёта. Вероятно, к нему вернулись человечность и здравый смысл, и лишь поэтому он не хочет грубой расправы над «Хорайзон». По крайней мере, он сам полагается именно на этот вариант. Подобных ситуаций у «СМН» действительно не было, и если они выходили на бой, то против них всегда стояли хотя бы вооружённые люди, а не что-то подобное. Наверное, не совсем этично так серьёзно лезть на малолеток на спорте, особенно когда в законах клуба всё ещё прописано одно интересное для однопроцентников правило, которым пользуются достаточно редко. Всегда ведь что-то бывает в первый раз, правильно? Спустя несколько часов, когда Сан уходит с работы, он получает пару сообщений от Юнхо. Во-первых, он подтвердил целостность «Хорайзон», а во-вторых скинул тот самый адрес, о котором его просили. К этому времени Сан уже решил, какую авантюру предложит провернуть своим друзьям. Если быть точнее, не предложит, а прикажет на правах президента, потому что ему такая затея нравится. Как минимум она поможет повеселиться в стиле «СМН», а как максимум позволит поближе пообщаться с Чон Уёном, который после сегодняшних действий ещё сильнее заинтересовал Сана.***
Выходной вещь хорошая, но жизнь приучила лейтенанта рано вставать вне зависимости от того, какой сегодня день. Разумеется, не в шесть утра, но для многих очнуться даже в восемь в субботу – настоящая пытка. У Сана же на лице в первые секунды после пробуждения появляется улыбка, ведь сегодня он начнёт проворачивать такую поразительную схему, что как минимум трое из его клуба не поверят ни ушам, ни глазам. Он берёт в руку телефон, валяющийся на прикроватной тумбочке, и открывает переписку с Юнхо. Сейчас Сан не просто перечитывает последнее сообщение, а запоминает его содержание вплоть до последней буквы. Пункт назначения – дом Уёна. Байкер медленно встаёт с кровати и прикидывает маршрут – если верить расчётам, через час-полтора он уже будет под нужным домом. Уён тем временем спит максимально спокойным из возможных в его ситуации сном и явно не ожидает, что его может что-то потревожить утром. Именно поэтому, когда в девять с лишним часов в его квартире звонит домофон, Уён не просто нервно дёргается, он натурально валится с кровати в попытке выпутаться из одеяла. Первое, что он делает – заглядывает в телефон. Отсутствие каких-либо уведомлений от друзей подтверждает его догадку о том, что никто из клуба приехать не мог. Второй мыслью становится возможный приезд хозяйки квартиры, и в таком случае Уёна выселят в ближайшие 15 минут за отсутствие порядка (и лампочки на кухне). Экстренно собравшись с мыслями, байкер понимает, что даже это не такая уж и большая проблема. Будучи в его положении, не то что бы есть сильная разница, имеешь ли ты крышу над головой. И вообще, если выселят – появится повод бежать из страны и приобщаться к апатридам. Кое-как дотащив себя до двери и попутно протерев глаза, Уён снимает трубку домофона: – Кто? – Выйди, пообщаемся, – раздаётся ответ с той стороны. Звучание знакомого голоса сваливается на Уёна как снег на голову. Сказать, что он резко взбодрился – ничего не сказать. Рука сжала несчастную пластмассовую трубку до лёгкого скрипа, и байкер попытался выдавить хоть какой-то ответ: – Я похож на суицидника, чтобы к однопроцентнику спускаться? – Судя по твоим решениям вчерашнего дня – да, – честно отвечает Сан. – Может, мы всё же вот так пообщаемся? – до Уёна постепенно начинает доходить, что шутки и отмазки – его защитная реакция. Другого объяснения своему же поведению он просто не может найти. – Во-первых, если я сильно захочу, я без проблем окажусь в твоей квартире, во-вторых, я один и не собираюсь ничего делать, если ты включишь голову. На секунду Уёну становится обидно, и у него возникает желание ответить так, чтобы поставить на место байкера, но, к счастью, он вспоминает, с кем ведёт диалог. – Хорошо, сейчас спущусь, – заканчивает президент и вешает трубку. Доверие это, конечно, хорошо, но заплетающиеся ноги повели Уёна к окну. Благо все окна квартиры выходят во двор, поэтому убедиться в том, что Сан один, совсем не сложно. Отдельно Уён подмечает то, что сегодня у него выходной. Видеть лейтенанта в одной футболке, заправленной в рваные джинсы, очень непривычно. Даже ещё более непривычно, чем в косухе с цветами «СМН». Когда Сан начинает ходить под подъездом из стороны в сторону и пинать несчастный камешек на земле, Уёна отпускает своеобразный транс, и он наконец бежит переодеваться: светить пижамными штанами не слишком хочется. Уже через минуту байкер на ходу натягивает на себя кеды, которые даже не пытается завязать. Всего несколько лестничных пролётов разделяют его от главного кошмара жизни, но, если сильно не задумываться, особо не страшно. Нужно только не допускать варианта, что сейчас Уёна могут вызвать на самую настоящую войну. – А ты быстро, – произносит присевший на низкий заборчик Сан, как только открывается дверь подъезда. – Старался, – искренне отвечает Уён, после чего продолжает так, будто совершенно не подозревает, зачем его позвали: – Что-то случилось? – Угадай, – в голосе Сана проскакивает лёгкая нотка агрессии, из-за которой у его собеседника по спине пробегают мурашки. – Я вчера ничего не делал, понятия не имею, что ты хочешь, – продолжает с сарказмом Уён. – В этом и заключается проблема, – с хитрой улыбкой на лице произносит Сан и встаёт, после чего делает пару шагов навстречу и добавляет: – ты совершенно забыл, что обязан был сделать. – Я ничего тебе не должен, – байкер отходит назад, чтобы выдержать относительно безопасную дистанцию, и одаривает собеседника хмурым взглядом. – Мне действительно не ждать роспуска? – переходит к конкретному вопросу Сан, потирая запястье правой руки. – У тебя есть последний шанс, чтобы забрать слова назад. Уёну начинает казаться, что у него дёргается глаз. Особенно от мыслей о том, как эта самая правая рука сейчас может прилететь ему в лицо. Давать заднюю – себя не уважать, хоть тут уже и не об уважении идёт речь. Уён решает доводить начатое до конца: – «Хорайзон» в силе. Сан громко хмыкает и вновь подходит к байкеру. Тот интуитивно снова делает шаг назад, но его останавливают, схватив за шиворот футболки. – Поразительная смелость, – однопроцентник слегка наклоняется и фокусирует ледяной взгляд на чужих глазах, – особенно учитывая то, что ты прекрасно понимаешь, что я могу оборвать твою жизнь хоть сейчас. – Обрывай, – отрезает Уён и нервно сглатывает, – я говорил, что буду стоять до конца. Только остальных не трогай. – Имеешь преданность, свойственную однопроцентникам, а сидишь на спорте, – усмехается Сан в ответ на нелепые заявления. – Какой же ты забавный. Уён не находит, что сказать, и решает попытаться убрать руку со своей футболки. Не то что бы это придаёт слишком много дискомфорта, но дышать явно становится тяжелее, когда тебя так держат. Он успевает лишь положить ладонь на запястье Сана, когда тот мгновенно реагирует и притягивает его ближе. Теперь они практически соприкасаются лбами. – Война тебе не нужна, так? – Сан звучит настолько спокойно, что это пугает ещё сильнее. Из-за этого Уён не решается убрать свою руку с его, просто чтобы не создавать лишних движений. – Так, – отвечает байкер и тихо продолжает: – А можешь вот так не хватать? – Меньше шарахайся от меня и не провоцируй, – Сан вновь улыбается и даже тихо смеётся, после чего всё же отпускает футболку и парой движений приглаживает помятый участок. – А теперь давай поговорим нормально. – С тобой можно нормально? – Уён продолжает говорить тихо, так как расстояние между ними всё ещё не слишком большое, и опускает взгляд. – Можно в определённых случаях, особенно если не дерзить. – Сан делает акцент на второй части предложения. – И смотри на меня, а не в землю. – Сдались тебе мои глаза, – фыркает Уён и вовсе отворачивает голову. – Сдались, – уверенно говорит Сан. – Почему я должен постоянно тебя слушать? – от неожиданного ответа Уён всё же обращает свой взгляд к байкеру. – Потому что судьба твоего клуба в моих руках, а ты хороший президент и должен их защитить, – однопроцентник скрещивает руки на груди и снова улыбается, правда в этот раз выражение его лица чуть более удовлетворённое. – Для этого я и решил договориться с тобой кое о чём. – И о чём же? – звучит наводящий вопрос. – Знаешь клуб «Вандерлэнд»? – спрашивает Сан и хитро щурится. – Слышал, а что? – Сегодня жду тебя там в одиннадцать, – Сан наконец разворачивается и собирается отходить, – и без опозданий. – Зачем? – снова задаёт вопрос Уён и одаривает байкера вопросительным взглядом. – Нужно пообщаться ради спасения твоего клуба, – Сан через плечо бросает взгляд на президента. – Главное не позорься и не трясись от страха, там не только я буду. Да и встреча мирная, никто стрелять не собирается. – А ничего, что мемберам «СМН» нельзя иметь связи на стороне? – Уён бросает очередной глупый вопрос и через секунду жалеет. – Это не связи, а взаимовыгодная сделка, – на удивление Сан остаётся спокойным. – До встречи, надеюсь, ты не угробишь свой клуб. Сан не ждёт ответного прощания от Уёна и начинает медленно отдаляться. На каком-то внутреннем порыве шокированный Уён разворачивается и заходит в подъезд. Ему, конечно, не сильно приятно такое обращение с собой, ведь местами прямолинейность и грубость Сана ранят, но также Уён понимает, что он, наверное, должен быть благодарен ему. Вряд ли «СМН» когда-то ещё уделяли столько времени такой мелочи, как он, и уж точно они никого так не жалели, как Сан его. Президент не хочет думать о том, чем он мог привлечь внимание однопроцентника, и не может оценить, хорошо это или плохо. Ему кажется, что тут пока вообще рано рассуждать о чём-либо, и единственное возможное решение – довериться преступнику. Уён не знает, что будет сегодня ночью и к чему приведёт подозрительная встреча, но мирится с тем, что обязан принять в этом участие ради клуба.