Рей
Итак, что мы имеем? Бабушка ушла будить дедулю, не ответив на все мои вопросы. Эмма всё ещё не вернулась с рынка. BB-8 неисправен, и я пока не хочу его чинить, так как он может от меня слинять, в чем, собственно, я недавно убедилась на своём опыте в этом. Я так ничего не узнала и не поняла, что случилось со мной в звёздном разрушителе… И так далее. Словом, полный трындец. Ничего больше не остаётся, как пойти в нашу с подругой комнату и ждать. Собственно, жду я именно Эмму, но не для того, чтобы поделиться неожиданной информацией, а для того, чтобы узнать хоть что-то об этой семье. Бабушка с дедушкой никогда не рассказывали нам о своих взаимоотношениях с детьми. Я и Эмма росли с собственными мнениями насчёт Лили и её брата. Они же всегда молчали и только в редкие моменты упоминали имена мамы Эммы и дяди. В основном же мне и подруге пришлось самим додумывать, какие у них были отношения с Анжелой и Виктором и по каким причинам они так и не связались с нами. Эмма, что сейчас, что тогда, была очень обижена на мать, которая оставила её на попечение у бабушки с дедушкой. Она, конечно, пытается не показывать всех своих эмоций, старается всегда быть бодрячком. Однако в детстве я частенько видела, как она плачет. Ей хотелось, чтобы мама присутствовала в её жизни, чтобы была рядом и дарила свою любовь. Эмма придумала себе, что её выбросили, потому что она мешала Лили. До сегодняшнего дня я считала точно также. Теперь я знаю, что мать Эммы работала на разведку, знаю и про странное задание, к которому у меня отдельно имеется папочка с вопросами, но это нисколько не реабилитирует её в моих глазах, и, скорее всего, даже в глазах моей подруги. Мне даже в некоторой степени завидно, что наша судьба всё же не одинакова. У неё есть мама… По крайней мере, я буду считать, что она всё ещё жива. Нужно надеяться на лучшее. А вот кто был у меня? Где мои родители? Почему бросили меня, когда я была маленькой? Мне становится душно, и я открываю окно. Тёплый ветер бьёт в лицо, но меня тем не менее это никак не успокаивает. Мне хочется крикнуть чему-то неведомому, спросить, почему у меня нет своей семьи. Нет, я нисколько не ною, а просто желаю знать о своих родителях чуть больше. Это же обычное желание? Мне быстро становится скучно в комнате. Бабушка с дедушкой так и не вышли из своей, поэтому я решаю двинуть на кухню. Еды я уже там не найду, но хотя бы радио послушаю. Возможно, мне следовало раньше уделять большее внимание новостям. Вдруг там появлялась Лили или даже тот загадочный друг дедушки, Ллойд Макс. Как раз-таки сейчас идеальная возможность проверить одну теорию. Может кто-то когда-то говорил по радио об разведчице, которую схватили на задании? Мне досадно, ведь в таком случае я могла бы знать об её судьбе ещё раньше и без помощи дроида. Я спускаюсь и захожу на кухню, осматриваю столы в поисках радиоприёмника. Замечаю его на подоконнике, подрываюсь к нему, будто это какой-то ценный предмет. Я так жадно тыкаю на кнопки и настраиваю нужную волну, что от волнения мне снова хочется что-то съесть, хоть я и не голодна. Сначала попадаю на обсуждение погоды. Закатываю глаза и переключаюсь на другую. О, репортаж… Мои надежды не угасают, так или иначе, это что-то интересное. Потом понимаю, что дикторы ведут дискуссию о флоре и фауне какой-то там планеты. Почему мне так не везёт? После этого я пытаюсь переключиться на что-то более новостное, однако и тут промах. Теперь у нас играет музыка на кухне, а мне хочется выть. Всё это быстро надоедает. Я клацаю дальше и наконец-то попадаю на нужную волну. Идут какие-то странные обсуждения, которые в ту же секунду меня заинтересовывают. — … Леди и джентельмены, на этой неделе ещё один сенатор от Новой Республики лишился своего поста. Что за странное стечение обстоятельств? У нас в гостях, по вашим требовательным запросам, сегодня знаменитость,— голос какого-то мужчины грохочет из радио, и я ощущаю полное негодование того. У меня в голове пульсирует одна единственная фраза: ещё один, —Дориан Лейси, прошу, пролейте свет на эту ситуацию. — Я даже не знаю, что вам сказать, — голос этого человека звучит так выразительно, что аж слух режет,— Вы могли бы позвать более просвещённого человека на эту разговорную программу. Я простой модельер. Более того, вы же знаете, что политические интриги совершенно меня не интересуют. — На сегодняшний день вы водите дружбу с самим лидером Империи. Я бы не сказал, что вы обычный модельер. — Я слышу смех обоих людей. Мне вдруг становится страшно любопытно. Этот модельер ведёт дружбу с нынешней главой Империи? — Вы преувеличиваете, дорогой. — Дориан Лейси, похоже краснеет от этого заявления. — Вряд ли это можно назвать дружбой. Но я могу поделиться с вами и слушателями своим мнением по поводу всей ситуации с сенаторами и с Сенатом в целом. — Будем очень признательными, мистер Лейси. — Сенаторы от Новой Республики и сенаторы от Империи ненавидят друг друга — это известно каждому, — Дориан начинает бодро говорить, артистично вздыхая в некоторых моментах, — Однако республиканцы, по моему мнению, очень часто нарушали собственные директивы, более того, направили всю свою агрессию на имперцев после окончания Гражданской войны. Сенаторы, поддерживающие Империю, как и обычные граждане, всячески подвергались дискриминации и нападениям. Этот ужасный произвол нельзя было остановить до поры до времени, — он резко замолкает, а я в тишине, пытаюсь переварить эту информацию. У меня болит голова от такого количества слов и сведений. Кто, кого ненавидит… Ужас, — Но сейчас вступил в силу новый закон и теперь многие сенаторы, поддерживающие Новую Республику, получают по заслугам. Не могу прокомментировать своё отношение к этому закону, но могу сказать, что имперцы наконец-то почувствовали себя людьми. — Вы выражаете популярное мнение, мистер Лейси? — чувствуется лёгкий гнев говорящего. — Я озвучиваю только своё мнение. Запомните это, дорогой, — Это маленькое предупреждение запомню даже я. — Тогда давайте перейдём к более насущным вопросам,— диктор быстро меняет тему, видимо, ему не очень хочется конфликтовать с человеком, у которого за спиной такая власть, — Что ж, закончим обсуждение столь острых тем. Вы говорили, что в скором времени планируете жениться? — Да… Я перестаю дальше слушать. Ничего не понимаю в политике, но похоже, что сейчас Новой Республике приходится очень тяжело. Мало того, что Империя и Первый Орден готовят что-то опасное и смертоносное, так теперь ещё сенаторов лишают своих же должностей. Положение не самое лучшее. Никогда прежде не прислушивалась к играющему радио, потому что не было в этом необходимости. Мне нравилась эта мирная жизнь со своей семьёй. Я не видела дальше своего носа, мне не хотелось думать, что в идеально построенном мной мирке есть какие-то смертельные опасности. Но после появления BB-8 я осознала, что всё куда сложнее, чем предполагала раньше. Теперь я знаю, что мама Эммы сейчас где-то далеко, что в Галактике назревают большие проблемы и что люди по обе стороны страдают. Я задумываюсь об этом и понимаю, что не могу оставить всё, как есть. Если где-то там жива Лили Браер, то я хочу спросить её обо всём. Если у меня будет шанс, я хочу узнать, как помочь не только маме Эммы, но и другим людям.***
Эмма
Какое-то время назад. Я проснулась сегодня как всегда поздновато и поняла, что моя подруга уже ускакала по делам. Просила же разбудить пораньше, хоть я и не удивлена. Рей всегда витает в облаках, поэтому не мне тут ворчать. Пришлось поспешить, иначе бабушка бы загрызла. Она не любит, когда я опаздываю на работу, тем более, что сегодня именно моя очередь продавать починенные вещи. Сегодня я осталась без завтрака, но даже тогда не огорчилась. Никогда не поздно начать худеть… Хотя я и не толстая! Просто люблю иногда плотно покушать, а вот Рей дразнит меня всегда из-за этого. Заглядываю в подвал, где валяются вещи для продажи, спешу всё забросить в свою сумку. После того, как я всё упаковываю, беру свой спидер и давлю на газ, устремляясь вперёд. Держу свой путь к одному населенному пункту, можно сказать, что самому крупному на этой пустынной планете. Аванпост Ниима — это крупнейшие поселение мусорщиков на этой невзрачной планетке. Чтобы хоть как-то выжить в этой пустыне, мне и Рей приходятся время от времени мотать туда, лишь бы продать некоторые вещи или обменять их на еду. Мы, собственно, тоже мусорщики, вот только потерянные вещи или хлам всё же чиним, а уже потом меняем. Бизнес прост: за такой довольно неплохо починенный мусор нам платят вдвое, а то и втрое больше. Конечно, не всегда мне и моей любимой сестричке удаётся ухватить большой куш, но какое-то количество денег и провианта мы получаем. Многие мусорщики из-за нашей деятельности нас не очень жалуют. Не могу сказать, что не испытываю к ним того же. Правила выживания довольно легки: собирай мусор, не высовывайся и не понтуйся, а также не кради у своих же. Мусорщики просто терпеть не могут, когда у них крадут их же добро. Мне однажды посчастливилось увидеть, что происходит с теми, кто не соблюдают данные неформальные законы. Тогда я, сестра и бабушка прогуливались по поселению, и попали на… казнь. Бабушка Анжела успела отвести нас в сторону, но я краем глаза заметила, что стало с тем беднягой. Хорошо, что моё психическое здоровье от этого не пострадало, но какой-то отвратительный осадочек остался до сих пор. Я смотрю на пустынные пейзажи, на дюны, на небо и понимаю, что уже давно мечтаю оказаться в другом месте. Да, любое место лучше, чем эта планета. Всю свою жизнь я мечтаю научиться летать так высоко, как мог того позволить корабль. Хочу покорять космические пространства, увидеть разные планеты и чудеса этого света. Бабушка и дедушка мои желания не поддерживают, даже напротив, запрещают мне думать об этой «чепухе», но мне всё равно, я всегда была непослушным ребёнком в отличие от Рей. Лучшая подруга спокойнее любого человека, который только нам встречался. Я же, наоборот, взбалмошная и не умею контролировать свой гнев, если меня разозлить. Обычно это я рвалась первой в драки в детстве, затевала розыгрыши и вообще была задирой. Рей же была мозгом и обычно никогда не участвовала в сомнительных потасовках. Я прибываю в поселение с ветерком. Беру свою неподъёмную сумку и тащусь к рынку на главной «площади». Вообще это просто место, где собираются все мусорщики, но они решили, что слово «площадь» будет звучать уместно. Я бреду по улице с кислой миной, понимая, что нужно пройти мимо всех этих скряг, обмениваясь с ними какими-то фразами. Честное слово, болтать с ними ужас как противно. Они грубые, а ещё отпускают свои комментарии о том, как я выгляжу. И рассматривают мою фигуру так, словно хотят… В общем, хотя я и люблю внимание, но эти мусорщики меня действительно раздражают. Но это ещё цветочки по сравнению с главным боссом. Мне предстоит явиться к Ункару Платту и показать все эти вещи, которые мы с подругой починили. Точнее, починила она, но я, как моральная поддержка, всегда была рядом. Ункар Платт — самая мерзкая личность, которую я только встречала на Джакку. Именно к нему стекаются все мусорщики планеты, чтобы получить то, что нужно для проживания. Он обменивает все находки по своему усмотрению. Если вещь действительно ценная, то даёт что-то хорошее взамен, а если, ну, бесполезная, то вообще ничего не даёт. Мне и Рей приходится трудиться ещё усерднее, чтобы он не оставил нас в дурочках. Несколько раз Платт даже обманывал нас, а у нас заканчивалась еда, и из-за этого приходилось голодать по его прихоти. Именно по этой причине, когда мне выпадает ехать в Аванпост, я никогда не скрываю своей неприязни к нему. Бабушка Анжела и Рей каждый раз говорят мне, что такое поведение не доведёт меня до добра, но я не могу остановить себя. Каждый раз смотрю в его лицо и хочется плюнуть. Осматриваюсь по сторонам, вижу, что у некоторых существ нет ничего интересного. Вздыхаю и направляюсь к Ункару, который, клянусь, уже ждёт меня. Его хлебом не корми, а только дай поиздеваться над теми, кто не может позволить себе что-то, кроме этой работы. Я подхожу к его ларьку, а он уже смотрит на меня своими маленькими глазками. Во мне поднимается волна презрения к нему, я хочу харкнуть ему в лицо, но сдерживаюсь. Не сегодня, но когда-нибудь, я обещаю себе, что он не будет смотреть на меня свысока. А пока молча киваю, ставя мешок на подставку. — Так-так-так, — отворачиваюсь, чтобы не видеть, как он жадно тянется к моей сумке, — Что ты сегодня принесла мне, маленькая Эмма Браер? — Глаза у тебя вроде есть. Сам посмотри. — Дерзко, я знаю. Но это единственное, что я умею в совершенстве. Дерзить. — Хотите сегодня остаться без еды? — я поворачиваю к нему голову, направляя свой испепеляющий взгляд. Я подавляю в себе позыв забрать сумку и уйти. — Нет, — через зубы проговариваю я. — Так, что ты сегодня принесла? — вновь повторяет вопрос, а я сжимаю и разжимаю руки. Ладно, раз хочет, чтобы рассказала, то я расскажу. — Несколько хороших обломков металла, батареи, аккумуляторы, диски… — я перечисляю, а Платт усмехается, потирая свои ручонки. — В следующий раз принеси что-нибудь действительно стоящее, — глотаю, чтобы ничего не сморозить. Ункар принимается рассматривать содержимое сумки. Он всегда предельно аккуратно и дотошно просматривает весь хлам, будто это действительно так интересно, будто его работа чего-то стоит. Я уверена и убеждена, что Платт просто хочет, чтобы все видели его превосходство над нами. Ему нравится, когда всё и вся зависит от него. Как же меня выбешивает этот жалкий… Даже слов не могу подобрать в мыслях, чтобы оскорбить. — Мне не хочется тебя расстраивать, малышка Браер, но твой мусор никуда не годится. — Меня обдаёт такой волной негодования, что просто застываю на месте. Я наклоняюсь к нему, сжимаю уголок стола сильно-сильно. — Что значит не годится? — эти слова даются мне с трудом, но я всё же спрашиваю. — Качество отвратительное. Вдыхаю-выдыхаю. Рей над ними столько корпела, а он говорит, что они «отвратительные». — И что? — Я не буду обменивать этот хлам. — Кажется это окончательное решения, и я порываюсь к нему, — Ну-ну. Давай без телодвижений. — Меняй, — яростно шиплю я. — Нет, — с улыбкой говорит мне. Гад, — Забирай своё и проваливай. Я не шевелюсь, ожидая, что он передумает и поменяет этот хлам на продукты, но он лишь качает головой и противно хрюкает. — Девчонка, — намеренно хохочет. — Я вызову своих подручных прямо сейчас. — Он предупреждающе косится, и я понимаю, что мне стоит отступить. — И ты уже не будешь мне дерзить. — Я ухожу. — Беру свою сумку, и отхожу на пару метров, держа свои руки поднятыми в капитуляций. Моя жизнь мне дорога, кроме того, не хочу проблем с законом, — До свидания. Стараюсь не оборачиваться, скорее от злости и иду себе к спидеру. Похоже, сегодня мне не повезло. Если бы я только слушала Рей и бабушку, возможно, не попала бы в такую ситуацию. Я не успела пройти и несколько метров от ларька, как меня хватают за руку. Пытаюсь отдёрнуть её, но не могу, поэтому быстро поворачиваюсь, чтобы посмотреть на того, кто посмел ко мне прикоснуться. Меня настигает приступ паники, когда вижу перед собой подручного Ункара Платта. Всё моё тело чуть не каменеет, но я дёргаю снова, повторяя попытку. Он держит меня крепко, несмотря на мои потуги вырваться из захвата. Я буквально ощущаю, как по спине проходит холодок. Подручный Платта достаёт ружьё, держит крепко, а я не могу поверить в происходящее. Пинаю его изо всех сил ногой, но он делает подсечку, и я падаю на песок. Дальше вижу, как оружие начинает упираться мне в лоб. Оно холодное, и я понимаю, что мои мозги распластаются прямо на песке. Но разве можно убивать в общественном месте? Кого я обманываю? Всем здесь абсолютно всё равно на тебя. Тут царят иные законы. Ункар Платт может делать всё, что угодно. У него есть власть, он авторитет, и никто не посмеет пойти против него. Я сглатываю и смотрю на смеющегося Платта, который трогает себя по брюшку. О, он наслаждается моей беспомощностью. А теперь я смотрю на подручного, который ждёт дальнейших приказов. Никогда бы не подумала, что умру вот так. Мои мечты и стремления не осуществятся. Закрываю глаза, думая о том, что я так и не смогла сделать в своей жизни. Найти своих родителей. Улететь в путешествия. Стать пилотом… Неужели здесь всё и закончится? Мои губы дрожат, и я чуть не плачу от боли в сердце. Я не хочу умирать молодой. Я не успела сделать ещё столько вещей! Вспоминаю все моменты своей жизни, прося прощения у всех, кого когда-либо обидела. Я на коленях, мне очень страшно, а из моих глаз катятся предательские слёзы. — Конча… — Слышу, как стремительно обрывается голос Ункара. Мне боязно открывать глаза. — Достаточно, — этот твёрдый голос и его обладатель мне незнаком. Я открываю глаза и вижу странную картину. Мужчина направляет свою пушку на Ункара и гневливо смотрит на подручного. Он выглядел странно и не был похож ни на одного человека, которого я до этого видела. — Отпустите девушку. — Вы вообще кто такой?! — похоже, что Платт в ярости. Он топает ногой, пытаясь отвести от себя пушку незнакомца. Я продолжаю плакать, стоя на коленях. — Мерзавец, — произносит мужчина, наклоняясь к Платту. Тот с секунду не реагирует на шёпот незнакомого мужчины, но потом я вижу, что он отступает. На его лице такой же страх и ужас, как и у меня. Ункар отзывает своего человека от меня, а я выдыхаю. Дрожу всем телом. Я чуть не умерла. Если бы не этот мужчина, то я бы прямо тут… Мне не хочется даже думать об этом. Я поднимаюсь, но ноги отказываются меня нести. Незнакомец тем временем подходит ко мне, протягивая руку. Я смотрю в его ореховые глаза с трепетом и протягиваю ему руку в ответ. Он качает головой на Ункара, и я замечаю, что он крайне недоволен всей ситуацией. — Ты как, девочка? — Я глотаю, но во рту у меня пересохло. Киваю, пытаюсь взять свою сумку и уйти куда-нибудь. — Постой! Незнакомец кладёт мне руку на плечо, но я отбрасываю. Я предупредительно смотрю на него, и в его глазах появляется понимание. — Я знаю, что тебе страшно, — он успокаивающе глядит на меня. — Я не сделаю тебе ничего плохого. — С-спасибо, — дрожащим голосом шепчу я, стискивая ткань сумки. — Не могу пройти мимо, когда такое случается. — Он пожимает плечами. — Ты же ещё совсем дитя. Его манера речи и удивительная улыбка успокаивают. Я чувствую, как отпускаю ситуацию. Руки уже не дрожат так сильно, и я могу себя контролировать. Спаситель видит изменения во мне, и проходит дальше, зовя меня за собой. — Идём. — Он подзывает меня пойти за ним. — Не оставайся в этом месте. — И я иду. Мы заходим в какой-то неизвестный мне бар и медленно проходим к самому дальнему столику. Между тем я осматриваю помещение, в которое я попала. Тут и там посетители разных рас и размеров. Кто-то болтает, а кто-то играет в азартные игры, попивая алкоголь. Некоторые откровенно флиртуют друг с другом и от этих картин хочется скрыться. Всё здесь пропитано грехом и наслаждением, но я понимаю, что мне рановато ещё пробовать что-то такое. Незнакомец с карими глазами и растрёпанной причёской садится вальяжно на диванчик и указывает сесть напротив. Сначала я немного колеблюсь, но всё же принимаю приглашение. К нам подбегает какая-то официантка, а мужчина тут же начинает негодовать: — А где тот пацан? — Я не понимаю, о ком он говорит, отчаянно стараясь не подслушивать. Разглядываю свои руки, будто это самое интересное, что я только видела в своей жизни. — У него сегодня выходной, — елейным и дружелюбными голосом говорит высокая девушка. — Вот же поганец, — ворчит мужчина и отмахивается. — Ладно, этой девушке воды, а мне, пожалуй, как обычно. — Спасибо за ваш заказ. — Официантка быстро ретируется и виляет на другие столики, принимая заказы дальше. Я неуверенно гляжу на спасителя, ощущая себя крайне неудобно. — Что в сумке? — Мне кажется, я готова была подпрыгнуть от вопроса. — Мусор, — коротко изъясняюсь я. — Хотела обменять его на продовольствие, чтобы моя семья не голодала. — Ясно, — он гладит свою неухоженную бороду. — Я куплю у тебя его. — Зачем? — Мне было неудобно. — Вы уже спасли меня… — Показывай уже, что у тебя есть. — Мои слова до него вообще не долетают. Я отдаю ему сумку, и тот роется в ней пару минут. На его лице отражается некоторое удивление, а мне вдруг становится приятно. — Хорошие вещи, — приговаривает он. — Могут пригодиться. — Спасибо. — Вот это тебе. — Он даёт мне деньги, а я сразу прячу их в карманы одежды. На моём лице искренняя благодарность. Мужчина не просто меня спас, он купил все эти вещи. Я давно не встречала таких хороших людей. — Как я могу вас отблагодарить? Вы же спасли меня. — Не стоит. — Мне хочется его переубедить, но его взгляд говорит об обратном. — Хотя бы скажите мне ваше имя. — Единственное, что мне доступно попросить. — Хан Соло. Я киваю. — Меня зовут Эмма Браер. — Он косится на меня уже немного заинтересованно. Нам приносят напитки, и мужчина с тёплым взглядом сразу же отпивает из стакана. — Я очень благодарна вам за то, что спасли меня. Никогда не забуду вашей доброты. — Избавь меня от этого. — Он махает рукой, щурясь от выпивки. — Мне пора идти. — Встаю со своего дивана, уже собираясь уходить. — Не оборачивайся. — Он предостерегающе клонит голову в сторону других людей. Я вновь киваю. — Понадобится помощь — ты знаешь, где меня искать. Я запомню его слова, как и этот бар, как и всё, что со мной сегодня случилось. Выхожу из помещения и чувствую на себе пару десятков взглядов, которые провожают меня. Хан Соло. Надеюсь, мы ещё встретимся.