Рей.
Руки слегка подрагивают, но увы не от холода. Я стараюсь ни на кого не смотреть, так как мне сейчас противно от самой себя. Где-то на задворках сознания скребёт мерзкое чувство стыда. А страх, который ощущаю через Силу, укрывает помещение, как покрывало. Удивительно, как несколько слов могут повлиять на всю твою жизнь. Моментом могут уничтожить тебя или, наоборот, принести счастье… В этом же случае озвученные подозрения о моём происхождении лишь сильнее вогнали в отчаяние. Назревает вопрос, что мне делать? Как мириться со всем теперь? Я стараюсь отвлечься, не думать о том, что узнала сегодня, но мысли постоянно возвращаются к Империи и Новой Республике, а ещё к мастеру Скайуокеру. Рыжий парень заинтересованно смотрит на меня, а на его лице застывает ухмылка. Не знаю, что его так развеселило, но я начинаю нервничать. Не отвечаю на его взгляд, отворачиваюсь к сестре. Томас довольно странный молодой человек. Мне не нравится практически всё в нём, начиная от внешности и заканчивая поведением. Смит быстро спелся с Хаксли, часто подшучивал над нами, но, что самое интересное, особо не травил. О Томасе известно ничтожно мало, даже само его попадание в нашу группу вызывает негодование. Эмма сильно нервничает, поэтому настойчиво теребит прядь светлых волос. Она не отходит от меня ни на шаг, и старается всячески молчаливо поддержать. И всё же обеим нехорошо от мысли, что эти двое не самых приятных людей будут отправлены на миссию вместе с нами. Мы думали, что попутчик будет только один, но видимо планы Леи изменились. Кардинально. — Боб и Томас уже введены в курс дела, — генерал оглядывает каждого в комнате, — Хорошие войны всегда в почетё, — но не самые лучшие, — Их порекомендовал ваш инструктор. Конечно, я понимаю, что вы надеялись на маленький отряд, но от вас многое зависит, — от нас зависит всё, если утрировать. Мне становится неуютно, и я обнимаю себя руками, но стараюсь делать это незаметно. — Инструктор Дэмерон обеспечит вас всем необходимым для миссии. Рекомендую обсудить между собой некоторые… детали. Постарайтесь ради поставленной задачи забыть обо всех разногласиях, — она на секунду замирает, когда рядом с ней раздаётся звонок. Хмурит тёмные брови, а потом продолжает, — Свободны. — Генерал, — голос Смита ровный, с нотками почтительности. На лице застывает лёгкая улыбка, — А кто будет главным? — Главным? — шепчет мне на ухо Эмма. Непроизвольно, но мне становится слегка не по себе. Я не хочу, чтобы капитаном стал Томас или Боб. Они же терпеть нас не могут! Да и доверия к ним особого не испытываю. — Кто будет командовать операцией? — поясняет Томас, но получает в свою сторону лишь укоризненный взгляд генерала. Лея совсем не дура, чтобы не понять прямого вопроса. Она внимательно оценивает, смотрит в глаза, будто хочет просканировать каждого, кто здесь находится. Нас с Эммой генерал даже не берёт в расчёт: мы не готовы к тому, чтобы командовать такой серьёзной операцией. Таким образом, кто-то из парней должен встать за руль. Органа-Соло размышляла недолго. Оглядев всех по очереди, генерал останавливает взгляд на Джеке, который с вызовом наклоняет голову на бок. — Джек будет руководить операцией, — головы поворачиваются к нему. От Томаса и Боба я чувствую неприкрытое недовольство, а вот По выражает молчаливое одобрение. Всё-таки высшее командование ему доверяет, как и я с Эммой, — А теперь идите. Вылетаете по мере готовности. Бывший официант молчит, но в его взгляде прослеживается немая благодарность. Меня же берёт гордость за друга. Он достоин того, чтобы быть лидером, и думаю у него это получится. По незамедлительно кивает Лее и выпихивает нас всех из кабинета. Генерал сейчас страшно занята. Я вижу, как её глаза опускаются на панель. Она выдыхает, и наконец отвечает на звонок. Кто это мог быть? К сожалению, не успеваю понять. Нам приходится повиноваться приказам, хотя меня снедает неподдельное любопытство. Что же случилось с орденом? Куда делись все джедаи? Возникает стойкое ощущение, что многое в этой истории специально замалчивается. Наверное, всё это ради конспирации, чтобы выжившие адепты Силы не подвергались постоянным покушениям. А ещё у меня сложилось впечатление, что Лея кое-что решила нам не говорить. Странно. Мне мучает ещё один вопрос: неужели у джедаев помимо Империи и охотников есть ещё враги? Последний раз я бросаю взгляд на закрывающуюся дверь, вспоминая её слова, которые она сказала перед приходом двух придурков. Ты не отражение своих родителей и никогда ими не будешь. Ты — это ты. И этого никто не сможет изменить. Я хочу всё это обдумать, но не успеваю, так как чья-то рука пригвождает меня к стене. От неожиданности вздыхаю, чувствуя, как лёгкая боль распространяется по спине. Я поднимаю глаза на того, кто решил меня сегодня окончательно добить. Хаксли с раздутыми от ярости ноздрями прижимает меня к стене. Я вижу его пышущее от гнева лицо, но мне настолько всё равно, что не получается разозлится в ответ или как-то дать отпор. Сейчас единственное, чего я хочу — это укрыться где-нибудь в одиночестве, чтобы никто меня не трогал. — Значит, ты у нас принцесса? — с ненавистью в голосе произносит Боб, сильнее давя на плечи, — Дочурка больших шишек. Мне уже обращаться к тебе «ваше высочество»? Эмма подходит со спины и старается оттолкнуть от меня темнокожего парня. Он в два раза больше её, но она не оставляет попыток: — Хаксли, успокойся, кретин! — рявкает сестра на него, — Какая разница, кто её родители, — Эмма морщится, — Я всегда считала и буду считать Рей своей сестрой. Будь она даже дочкой Джаббы Хатта, я бы не обратила на это ни малейшего внимания. Происхождение не имеет значения, особенно, когда перед нами стоит задача найти джедаев, которых уже столько лет не в силах отыскать Первый Орден. В нас, можно сказать, верит вся Республика, ведь только мы, напомню, можем спасти положение. Перед нами стоит задача мирового масштаба, а тебя волнуют какие-то семейные драмы, которые к тебе нисколько не относятся. Слова подруги согревают мне сердце. Хоть кто-то в этом мире не считает меня порождением тьмы. Я готова прослезиться, но сдерживаюсь. Не здесь и точно не сейчас. — Посмотрим, как ты запоёшь, когда она приставит тебе меч к горлу, — злобно озирается на неё Боб. — Никогда, слышишь! — подруга тыкает пальцем ему в грудь, подходя ближе, — Рей никогда этого не сделает. — Все будут считать тебя предателем, — шипит Боб мне, а на его мерзком лице появляется надменная ухмылка, — Потому что ты поганая… — Хватит, — отрывает руку Хаксли инструктор. В его тёмных глазах видно раздражение, — Хаксли, утихомирься. — А если не стану? — в этот момент Боб похож на быка, а я на красную тряпку, на которую он хочет сорваться, — Только посмотрите на неё, — меня начинает трясти, — Вы реально думаете, что она за вас? Рей может оказаться шпионкой Империи, а вы защищаете её. Любой из вас может служить Первому Ордену, но почему-то никто об этом не задумывается, кроме меня. Дэмерон хочет что-то сказать, но его перебивает Джек, изо рта которого доносится сухой смешок: — Видимо природа не одарила тебя интеллектом. Если бы Рей была в сговоре с Империей, то, думаю, генерал не доверяла бы ей эту миссию. И если бы кто-то из нас был шпионом, то мы бы давно уже были под подозрением, и, скорее всего, нас бы точно допрашивали. Однако, как ты мог уже заметить, мы все ещё здесь, а значит предателя или предателей в нашей группе нет, — парень делает паузу, насмешливо поглядывая на разозлённого Хаксли, — К тому же никто точно и не может подтвердить, как и опровергнуть, что Рей и есть наследница. Нужно ждать официальных заявлений от Империи, а точнее от самой правительницы. — Генерал могла и ошибиться! — в свою очередь, упирается Боб, сморщиваясь, — Нашёлся гений! Ты тоже можешь заблуждаться. — Оу, — удивлённо смотрит на него Джек, — Неужели ты сомневаешься в высшем командовании? — театрально вздыхает парень, издевательски улыбаясь, — Нехорошо. — Пошёл ты! — Думаешь, мы будем слушаться такого командира, как ты? — подначивает дальше Томас, улыбаясь бывшему официанту в ответ. — Будете, — коротко отвечает Джек, — Если не будем действовать, как команда, то не стоит даже пытаться сражаться против Империи. — Прекратить! — восклицает инструктор. Боб злится всё больше, глубоко дышит, направляясь прямиком на Джека. Я хочу остановить темнокожего парня, но за меня это делает его друг. — Боб, остынь, — спокойно говорит Томас, держа того за руку. Смит улыбается ему, — Нам следует прислушаться к новому… командиру. Всё-таки важная задача возложена на наши плечи. Встретимся позже. Хаксли с минуту усиленно раздумывает, как ему поступить. Я вижу, как двигаются желваки на его лице. Однако через какое-то время отступает под напором друга, бросая на нашу компанию взгляды, полные недовольства и злобы. Он быстро удаляется от нас, а я смотрю ему вслед, невольно призадумавшись. Неужели мне каждый раз придётся выслушивать такое? Полагаю, в мире немного разумных существ, которые не станут упрекать меня за родословную. Надо научится защищаться самой, даже когда Эммы не будет рядом. Как же легко запутаться в том, чего ты никогда не испытывал, никогда не знал прежде. Радость от того, что возможное происхождение наконец-то раскрыто, омрачается тем, что мои предположительные родители далеки… слишком далеки от идеала. Я потираю место на спине, что немного ноет. Хаксли всё же не рассчитал силу и хорошенько прижал меня к стене. — Больно? — спрашивает, подошедший ко мне, Томас, — Я могу отвести тебя в медцентр. — Идите, — проговаривает за меня инструктор, — Я с Джеком обсужу основные моменты операции, а Эмма пока добудет всё необходимое. Друзья кивают мне, поддерживая решение По. Мне совершенно не хочется идти с этим парнем куда-либо, однако даю отвести себя к врачам. Я гляжу на них в последний перед поворотом и замечаю сосредоточенный взгляд Джека. Тот без лишних эмоций выслушивает наставления Дэмерона, погружённый в размышления. Всё это время я молчала не потому, что меня уязвили слова Хаксли. Нет. Я молчала, потому что морально истощена, потому что не верю в происходящее. В детстве я часто воображала себе родителей. Маму я представляла прекрасной женщиной: с тёмными кудряшками, обязательно карими глазами и со светлой, замечательной улыбкой; у неё была бы довольно прелестная фигура, хотя мне было бы всё равно. В любом случае, мама представлялась мне очень милой, с веснушками на носу, а ещё я мечтала, чтобы у неё был нежный и ласковый голос. Воображала, что она работала в учителем в школе или университете. Отец же должен был быть высоким, сильным, чтобы поднимать меня на руки. Я представляла, что у него были правильные черты лица, а глаза моего любимого цвета — голубого. Папа бы точно был твёрдым, решительным и волевым мужчиной, но всегда бы помогал маме. Мне хотелось верить, что мой отец был героем. Этаким героем, что спасал галактику от ужасных чудовищ. Сколько бы я ни воображала себе родителей, как бы сильно не ждала, что когда-нибудь получу от них хоть какую-то весточку, всегда знала, что никогда не увижу их. И вот сейчас, когда я могу сопоставить все факты, мне страшно. Мечты об идеальных родителях не оправдались, наоборот, реальность стала для меня кошмаром. Мрачные мысли поглощают сознание, и я совсем не замечаю, как мы приехали на этаж медиков. Томас озабоченно поглядывает на меня, а потом разрушает идеально выстроенную тишину между нами: — Я не считаю тебя предателем или исчадием тьмы. От удивления у меня слегка раскрываются глаза. — Вы же ненавидите нашу компанию. — Не совсем, — хитро улыбается мне Смит, — Ты и твоя сестра — хорошие девчонки, — он вздыхает, — Мне не нравится Джек. Мы шагаем по медцентру, ища нужную палату. Тут кипит работа, и непроизвольно можно засмотреться на то, что делают врачи. Слышится лязг флаконов с лекарствами, дроиды снуют от одной палаты к другой, помогая докторам с медсёстрами. — Почему? — Джек бывает жесток, не правда ли? — подмигивает мне Томас, — Никогда не знаешь, что он выкинет. Его сложно, практически невозможно прочитать, а ещё он чрезвычайно скрытен, — Смит показывает направление, указывая, что нам ещё недолго идти, — С Хаксли дружить легче. На его лице отражаются все эмоции. Он не скуп на проявление чувств. Вообще, Боб полная противоположность вашего друга. «Это Джек-то жесток?» — мне хочется рассмеяться в лицо Томасу, однако нет ни настроения, ни сил. Собственно, а кто избил нашего с Эммой друга вместе с компанией? Хаксли уж точно не ангел во плоти. Он не говорит о себе, потому что ему это явно не приятно. Не думаю, что кому-то будет приятно говорить о том, как погибли их родные. — Это уж точно, — хмыкаю наконец. Томас закатывает глаза: — Да, Хаксли не слишком многое знает, но это не делает его совсем бревном, — Смит хмуро отзывается, — В отличие от Джека, я всегда буду уверен в нём. — Спасибо, Томас, — между тем, стараясь не обидеть, проговариваю, скрывая лёгкое раздражение, — Мне приятно, что ты хорошо относишься к нам, но не тебе судить его. Буду предельно честна: я ни в ком не уверена, даже в самой себе. — Знаю, ты сможешь в себе разобраться, — лицо Томаса дружелюбно, но вот глаза и мои ощущения не врут: он явно что-то замышляет. — Почему ты так думаешь? — задаюсь вопросом, когда мы заходим в палату. Доктор с дроидом подбегают к нам, расспрашивая меня о самочувствии, — Откуда ты знаешь, что мне это удасться? Перед тем, как оставить меня в компании медиков, Томас шепчет на ухо: — Я хорошо разбираюсь в людях. Интересно, а мы точно не были знакомы раньше?***
Кайло Рен.
После недолгого пребывания в центре Империи я наконец вернулся к исполнению своих обязанностей. Радость от привычных ощущений затопила меня на базе Первого Ордена, ведь мне, если быть честным, пребывание на Биссе, показалось не очень плодотворным. Я лишь сильнее запутался во всех этих интригах. К тому же назначение Прайда на пост моего советника вгоняет меня в откровенную тоску. Как бы я уважительно не относился к этому человеку, Сила шепчет мне, что всё это неспроста. Прайд, несомненно, хороший командир, однако он близок к правителю Империи, что делает из него шпиона. К этим выводам я пришёл, когда генерал решил посмотреть все документы, к которым совсем недавно притрагивалась моя рука. Энрик настолько дотошно проверял, сверял и разбирал их, что меня инстинктивно тянуло отправить его… в лучшее место. Он останавливался на каждом слове, подмечал малейшее несоответствие действительности и просто каждый раз выводил меня из себя. А ещё он явно что-то вынюхивал, чем ещё сильнее раздражал. Советник, что должен был предлагать идеи и помогать, наоборот, всячески критиковал каждое моё действие, как тот же Сноук. Разница была в том, что бывший учитель мог влиять на меня Силой, иной раз чуть не удушил. Прайд же использовал методы, которыми меня всячески изводил. Он наверняка знал, что я никогда не применю против него Силу, и без зазрения совести пользовался этим преимуществом. Ллойд говорил, что мы сможем найти общий язык друг с другом, ведь оба достаточно амбициозны и имеем общие интересы. Однако проблема в том, что наши подходы к работе и принципы различаются основательно. Энрик Прайд — генерал старой закалки, который предпочитает не идти в новизну со временем. Он служил лучшим командирам, сражался и побеждал, однако это сделало его гордым, а самомнение раздулось до небывалых масштабов. Прайд раздражал, бесил меня тем, что совершенно не воспринимал отличного от своего мнения, в особенности моего. Его предложения казались мне весьма дерзкими. К тому же сейчас я практически связан по рукам и ногам. Мне нужно действовать аккуратно, ведь Сенат следит за моими решениями, а я не хочу терять приобретённую должность. Госпожа явно намекала, тогда на вечеринке, что не будет меня защищать, если я совершу ошибку. Как-то я спрашивал у Ллойда, почему генерал вообще решил быть верным Аскаделии, а не другим правителям? Как так получилось, что он решил присоединится именно к ней? Лично у меня Энрик не вызывал особых симпатий. Тогда гранд-адмирал слегка посмеялся надо мной, неопределённо качнув головой: — Вы ещё молоды, поэтому можете не понять меня, — в голове вдруг вспомнился наш недавний разговор, — Любовь — зла, мистер Рен, — я не понял тогда, что Ллойд имел в виду, — Вы поймёте. Обязательно поймёте. Конечно, кое-что мне всё-таки стало ясно, что, возможно, причинами такой искренней верности к правителю было именно чувство, которое нередко именуют влюблённостью. Кто бы мог подумать? Неведомое мне чувство… — Генерал Прайд, — мужчина резко оборачивается на меня, — Вы что-то хотели мне сообщить. Советник слегка кивает, стараясь спрятать неприязнь за маской доброжелательности. Он может уже и не пытаться. Я и так знаю о том, что меня не выносят. В его кабинете царит привычный порядок: все документы лежат на столе, ни один файл не находится не в той папке, а изображение с картой известной галактики обеспечивает свет всей комнате. Здесь обозначены все системы и планеты, что когда-либо были обнаружены учёными. Я невольно задаюсь вопросом: ради чего этот человек пригласил меня сегодня? Уж точно не испить чаю. — Я проверил видеонаблюдение в тот день, когда группа сопротивленцев пробралась на базу, — неловко, что из-за большой загруженности я совершенно забыл о своей просьбе, — Взгляните, — я беру из его рук датапад с интересующей меня информацией, — На одном кадре запечатлён неизвестный нам объект. Я вопросительно поглядываю на него не совсем понимая, что он имеет в виду. Объект? Обещаю себе снова кропотливо просмотреть голографические данные, возможно, я обнаружу и ещё что-нибудь стоящее. — Чья-то тень. Странная пауза на секунду виснет в воздухе. — Вы хорошо… справились, — сухо хвалю генерала Прайда, но тому уже всё равно. Его суровое выражение лицо не меняется, а взгляд пригвождает к месту. Я искренне надеюсь, что на этом всё, но мои надежды рушатся, когда Энрик начинает говорить: — Мне были даны специальные полномочия, чтобы помогать вам управлять данной организацией, — Энрик долго смотрит на меня с осуждением, — Напомните, где сейчас остальные члены вашего ордена? Этот вопрос выбивает из-под ног землю. Сила… Другие рыцари Рен. Видимо я слишком сильно побледнел, так что Прайд незамедлительно улавливает эту несдержанную реакцию. — Вас чем-то смутил мой вопрос? — Всё в порядке, генерал, — сразу же отзываюсь я, — Рыцари Рен уже давно не сообщали своего местоположения, — сглатываю, — Бывший Верховный лидер направил их в отдалённые системы, чтобы разыскать Люка Скайуокера. — По всей видимости, за эти девять лет рыцари не достигли ожидаемого результата, — беспрекословно изрекает Прайд, поднимая одну бровь вверх. Я кожей чувствую, исходящее от него презрение, — Неужели всё дело в том, что джедай хорошо скрывается, или рыцари попросту не столь компетентны, как мне о них говорили ранее? — Не могу ответить на вопрос, сэр, — у меня чуть дёргается рука из-за перенапряжения, — Но могу предположить, что Люк Скайуокер достаточно могущественен, чтобы все эти годы водить нас за нос. — Не делайте из нашего врага — всесильного человека, Верховный лидер, — бросает мне с долей укора Энрик, присаживаясь на своё место за столом, — В скором будущем он обязательно совершит ошибку. — А разве шпионы в Сопротивлении не должны были уже передать разведданные? — я употребляю в множественном числе этих разумных существ, так как совершенно не имею понятия, что за шпион пробрался в Сопротивление. И каким образом, если база моей дражайшей матери так хорошо скрывается? — Мы уже давно получаем сообщения, — неопределённо вертит в руках датапад Прайд, — Однако выводы делать ещё рановато. Продолжать разговор о шпионе — это пустая трата времени. Вряд ли Прайд что-то дельное скажет мне по этому поводу. В центре Империи я понял, что он о многом не имеет понятия. — Так, зачем вы спрашивали меня о рыцарях? — меняю тему разговора, нервно бросая взгляд на какую-то планету, которая висит передо мной. — Я принял решение пригласить рыцарей на базу, чтобы выяснить, какую информацию за эти девять лет они смогли добыть из самых разных точек галактики. Проанализировав некоторые отчёты, я пришёл к тому, что в одиночку рыцари малоэффективны. Столько лет вы выслеживаете выживших джедаев, но в данный момент они всё же научились от вас скрываться. Пора выработать новый план действий. С каждым словом я сжимаю руки в перчатках до хруста. Мне огромных усилий даётся, чтобы не разразиться отборными ругательствами и не отвертеть этому недосоветчику голову. Его взгляд сканирует мои эмоции и действия. Взяв свою волю в кулак, я отпускаю какие-то благодарственные комментарии и удаляюсь из каюты. Меня разъедает ярость. Прежде у меня не возникало ещё такого сильного желания убивать, но сегодня видимо на этом сошлись звёзды. Я представлял, как сдавливаю горло Прайду, протыкаю мечом, пускаю… Вот, кто его дёргал за одно место, чтобы пригласить рыцарей на базу?***
Рыцари Рен. С чего бы начать? Думаю с того, что мои соплеменники отличаются от меня практически всем. За недолгое ученичество у Сноука я уяснил одну простую вещь: с другими рыцарями не получится договориться или прийти к компромиссу. Они чрезмерно горделивы, заносчивы и упрямы, и никогда бы не выказали мне поддержки. Другие рыцари тоже состояли в ученичестве у Сноука. Тот брал к себе многих, разочаровавшихся в ордене джедаев, разумных существ. Некоторые сами приходили, чтобы стать учениками. Одно было неизменно, чтобы возвыситься среди всех, ты должен был стать идеальным и соответствовать всему, чего от тебя ожидал лидер. Так получилось, что Сноук с самого начала относился ко мне чуть… трепетнее, чем к другим ученикам. Конечно, я постоянно получал критику в свой адрес, однако другие рыцари вообще ничего не получали, кроме молчания. В созданном ордене Сноука конкуренция была основой всех взаимоотношений. Чтобы добиться власти и могущества, которые предлагал Верховный лидер, нужно было пробиваться сквозь дебри, в прямом смысле этого слова. Мне несказанно повезло, что лидер обратил на меня внимание с самого начала. А тем, кто был обделён, не повезло. Я взбесился не из-за бесцеремонного решения Прайда. С рыцарями у меня были довольно напряжённые отношения практически всегда: с ними не получалось общаться, да и с теми, с кем удалось познакомиться, не вышло особо установить контакт. Они искренне ненавидели меня, даже сейчас особо не питают ко мне любви. А всё потому, что многие считали, что я являюсь любимчиком нашего общего мастера. Орден рыцарей Рен всегда практиковал использование тёмной стороны Силы, но с той разницей, что мы не причисляем себя к ситхам или джедаям. — Мы не безвольные марионетки Силы. Мы постигаем могущество через власть тёмной стороны. Рыцари Рен чтят прошлое, совершенствуясь в настоящем, — как-то рассказывал мне Сноук, — Мы не соблюдаем известные кодексы джедаев или ситхов. Правила лишь ограничивают, лишают возможности совершенствоваться, развиваться. Законы — это ложь. Есть только Сила. Вот и рыцари Рен никогда особо не соблюдали законов или правил. Единственное условие для нас — служить Верховному лидеру, мастеру, который поведёт нас за собой. Присутствие этого самого лидера в ордене обязательно, а если его не выбирать… Даже не представляю, что может случиться. Уверен, что другие рыцари просто-напросто сошли бы с ума. Я погружаюсь в Силу, чтобы кое-что проверить, и сразу чувствую их. Рыцарей Рен. Они уже находятся на базе Первого Ордена, уже ступают по запутанным коридорам в поисках меня. Заставлять ждать гостей невежливо… Так ведь? Кабинет бывшего Верховного лидера теперь мой, поэтому я знаю, что рыцари придут именно туда. Я успел попасть в каюту до того, как они нашли меня. Мне хватает минуты, чтобы перевести дыхание, освободить свой разум от лишних переживаний. Всё-таки рано или поздно я должен был встретиться с другими учениками моего мастера. Важно не терять самообладания… — Какие люди, а вот и ты! — громогласно изрекает знакомый мне голос, — Новый Верховный лидер. Выражаю вам искреннее почтение! Почтения в его словах вообще не ощущается, но я могу простить это оплошность… лишь на этот раз. Медленно в каюте становится слишком душно. На меня взирают четыре рыцаря, а трое из них снимают передо мной свои маски. Каждого из них я знаю не понаслышке, и с каждым из них отношения не сложились. Идвисс, забрак с желтой кожей и чёрными отметинами по всему телу, расплываемся в наглой усмешке. На его голове характерные для вида рожки, которые он иногда подтачивает, чтобы шлем полностью надевался на голову. Мужчина облачён в грязную поношенную робу, а в руках у него остроконечный шлем. Идвисс — это один из тех, кто не возлюбил меня с самой первой встречи. Я безразлично озираюсь на него: — Идвисс, — холодно произношу его имя, будто пробуя на вкус, — Вижу годы, проведённые в странствиях, не пошли тебе на пользу. Забрак кривит рот, а в желтых глазах, под цвет кожи, застывает искреннее презрение: — Уверен, ты бы никогда нас не собрал вместе. — В любом случае, сейчас нет нужны в распрях, — я улыбаюсь, переводя взгляд от одного рыцаря к другому, — Наконец ваше путешествие закончилось, а значит пора переходить к делу. Я хочу услышать отсчёты обо всём, что вы выяснили за то время, что скитались в поисках оставшихся джедаев. Меня интересует всё, что известно о Люке Скайуокере. — Постой, — тонкий женский голос врывается в нашу милую беседу с Идвиссом, — Забываешь обычаи нашего ордена, Кайло Рен. Женщина подходит чуть ближе ко мне, указывая на других рыцарей. Хоть у миралук отсутствуют глаза, я прекрасно понимаю, что данная особо меня видит отчётливо. Всегда задавался вопросом, как я вообще выгляжу в Силе, но не думаю, что когда-нибудь узнаю ответ. Лиенна относилась ко мне более терпеливо, чем Идвисс, но всё же предпочитает избегать моего общества. Миралук выше меня на голову, а сиреневая повязка скрывает особенность её расы. Как и у всех находящихся в этом помещении рыцарей на Лиенне надета тёмная роба с сиреневым капюшоном. Однако в отличие от других она не носит шлема, скрывающего лицо. Сноук когда-то одобрил её прихоть не носить его. — Неужели вам так принципиально то, что именно я занимаю пост нового лидера? — как же, разве с этими дуралеями забудешь традиции ордена? — Наша задача сейчас состоит не в том, чтобы драться за власть. — Ты прав, — миралука медленно кивает мне. Забрак сразу же взрывается, хватая Лиенну за часть робы: — Переобулась, детка? — Перестань вести себя, как дурак, Идвисс, — лениво подаёт голос тогрут по имени Эднан. Он зевает, закрывая рот свободной рукой. Его движения заторможенны в какой-то степени, совершенно медлительны, а по характеру тогрут чрезмерно ленив, пока его что-то не заинтересует, — Мне, например, всё равно, кто лидер. Раз назначили Кайло, то так тому и быть. — Не заливай, Эднан, — махнул ему одной рукой Идвисс, давясь от смеха, — Тебе просто не хочется марать руки, хотя с твоими культяпками, даже это покажется трудной задачей. Идвисс отстаёт от Лиенны, бросая на ту разозлённый взгляд. Эднан же лишь устало вздыхает, продолжая глядеть в окна, да ловить мух. На самом деле, он действительно хотел получить лидерство, но тогрут не достаточно мотивирован, чтобы драться за него. Я бы мог с ним наладить отношения, но его характер кажется мне невероятно раздражающим. — Я не отказываюсь от своих слов, Идвисс, — говорит Лиенна после передышки. Вот кого вывести из равновесия, так это её, — Кайло Рен прав. Нам не нужно вносить деструктив в орден своими необдуманными действиями. Однако обычаи, которые были установлены до нас, всё же нужно соблюдать, а значит поединок состоится. — Я не буду принимать в этом участия, — слабый голосок Эйтринн, умбаранки с бледной кожей и пугающими почти белыми глазами. Из всего сборища она самая спокойна, если так можно выразиться. Невысокая, с довольно хрупкой фигурой, эта девушка стала довольно сильной, заслужив внимание Сноука. Эйтринн приятна в общении, и по своему умна. Она поднимает на меня неуверенный взгляд, наклоняет голову и кивает: — Нас вызвали не для того, чтобы мериться силами, а для того, чтобы уничтожить джедаев. Что ж в будущем надо будет с ней наладить отношения. Всё-таки Эйтринн куда хладнокровнее, чем тот же Идвисс. Похоже телепатические способности умбаранки сработали, как надо, поэтому сейчас она слегка улыбается. Эйтринн сканирует меня пристальным взглядом, но более не произносит ни слова. Лиенна хмурится: — Значит, Эднан и Эйтринн не будут учавствовать, — делает вывод миралук. В её голосе сквозит неодобрение, — Я вызываю тебя, Кайло Рен. Исход битвы решит, кто станет лидером. — Я тоже вызываю Кайло Рена на поединок, — облизывает губы в предвкушении забрак. — С нетерпением буду ждать, чего стоят ваши заявления, друзья, — последнее слово я наполняю ядом. Реакция двух моих соплеменников бесценна, — Вы свободны. Лиенна с Идвиссом срываются с места одними из первых. Они озираются на меня, кривят лица и поспешно уходят. Мне до них нет дела. Если хотят со мной сражаться, значит так тому и быть. Я не намерен останавливать, ведь докажу, что только мне дозволено быть лидером. Эднан уходит тихо, также не раняя ни слова. Мне иногда кажется, что тогруту вообще на всё фиолетово, но это лишь на первый взгляд. Эйтринн остаётся на своём месте, нисколько не сдвинувшись с него. Она сосредоточенно смотрит на меня, молчаливо чего-то ожидая. Я же подхожу к ней, чтобы узнать её намерения. Умбаранка через Силу убеждается, что нас никто не слушает, а потом тихо начинает говорить: — За свои странствия я многое повидала, Верховный лидер, — её взгляд становится странным, будто она чего-то боится, — Я смолчала при других, но пред вами вряд ли удасться. — Что ты узнала? — я упорно гляжу прямо в бесцветные глаза Эйтринн, стараясь найти в них ответы. — Я побывала в одном отдалённом секторе, что находится во Внешнем Кольце. Ничего примечательного не нашла, но слухи заставили меня содрогнуться, — она сглатывает от напряжения, — Слухи о выжившем ситхе. — Какие слухи? — изумляюсь я. — Известно лишь об одном инциденте с непосредственным участием этого разумного, — продолжает девушка, — И имя. Я нервно сжимаю руку в кулак и непроизвольно втягиваю номом воздух. — Дарт Витэриас. Мои глаза округляются в недоумении. Кто это вообще такой? Или такая?..