Лея Органа-Соло.
Просмотр новостей в Голонете не приносил мне никакого удовольствия. Я и так вполне была осведомлена о том, что сейчас происходило в галактике. Однако одна статейка всё же не могла меня не заинтересовать. В ней были раскрыты официальные данные о погибших в недавней битве при Джакку. Я просматривала каждое имя, боясь, что обнаружу кого-то из близких или знакомых. Страшно осознавать, что война, которая должна была давно закончится, продолжалась и по сей день. С момента начала правления Исанн прошло уже практически семь лет, и с тех самых пор мир не знал покоя. Эта женщина сразу же принялась наращивать военную мощь, чтобы выступить против Республики. Она в самые кратчайшие сроки подняла государство, которое почти зачахло без жёсткого регулирования и из-за самоуправства моффов, с колен. Айсард многого добилась для своих людей: утвердила новые государственные органы, которые поддерживали её, сместила и уничтожила всех людей, которые могли посягнуть на власть. Но от одного человека правительнице Империи всё же не удалось избавиться. Из новостей, которые доходили до Республики, я выяснила, что Аскаделия — единственная, кто противостояла Айсард. Она, притесняемая новостными каналами и своими собственными соплеменниками, всё же оставалась в рядах Империи, хоть и потеряла большое количество союзников. Откуда у неё были силы сражаться, когда лилось столько грязи со всех сторон? Я, честное слово, даже предположить не могла. Исанн — довольно молодой правитель, и я не слишком была осведомлена о её деятельности ранее, но всё же эту женщину можно было считать вполне успешной. Айсард смогла сделать Империю вновь мощной военной державой, дала людям работу, чтобы сократить безработицу. Однако была и не совсем радостная сторона, ведь преимущества данные преобразования не принесли никоим образом: государство всё же погрязло в разногласиях и внутренних конфликтах, а ещё в кредитах. Республика тоже брала взаймы, но мы всё же очень быстро от них избавлялись, чтобы впоследствие не стать пожизненными должниками. После победы, после образования Новой Республики, нам удалось выйти практически сухими из воды. Война — это один из двигателей прогресса. Империя разрабатывала всё больше орудий, машин, а созданный недавно Первый Орден готовил воинов. Странно, но они прекрасно друг с другом взаимодействовали. Видимо всё дело было в том, что глава Империи и глава Первого Ордена были союзниками. Республика тоже старалась не уступать: велось множество разработок, переговоров с дружественными государствами. А тем временем у Империи становилось всё меньше союзников. Агрессивная политика Исанн отпугивала союзников, а действия Первого Ордена лишь подкрепляли всеобщую неприязнь к Империи. Никто не хотел продолжать воевать. — Лея, ты готова? — произнесла рядом со мной Мон Мотма, возвращая меня к реальности. Я отвернулась от проектора, который транслировал самые свежие новости, и слабо улыбнулась: — Да, конечно. Мы вновь находились в здании Сената, но на этот раз отдыхали и приводили мысли в порядок, потому что через пятнадцать минут должен был начаться самый долгожданный и самый полномасштабный совет в моей жизни. — Ты уверена, что это безопасно? — осторожно спросила меня сенатор, присев рядом на диван. В её глазах сквозило искреннее недоверие, и я, как никогда, разделяла чувства госпожи Мотмы, — Империя могла задумать всё, что угодно. То, что глава Империи ответила на предложение о переговорах, не значит, что ситуация изменится. — Тогда бы мы сейчас здесь не сидели, — чуть громче сказала я, чтобы собеседница меня услышала, — Отчаянные времена требуют отчаянных мер. Это собрание нужно, чтобы решить все наши разногласия и положить конец этой бессмысленной войне. Так будет лучше для всех. — Ты, как всегда, рассудительна, — улыбнулась мне уголками тонких губ Мон Мотма, — Но не все преследуют столь чистые цели, как ты. — Знаю. Я тяжко вздохнула, скрестив руки на груди. Исанн Айсард после семи лет войны и политических конфликтов решила прибыть на это собрание Сената. Будет ли продолжаться война или мы наконец заключим мир? Мои предположения были ничтожны. Это собрание нужно было для обсуждения основных моментов в нынешней политике. Нужно было дождаться окончания сего собрания. Мне не сиделось на месте, так как я хотела поскорее со всем этим разобраться. Последние семь лет я работала над тем, чтобы достучаться до Сената и Империи. Имперские сенаторы участвовали в собраниях, даже когда мирный договор, предложенный Аскаделией, был расторгнут. Была ли это инициатива Исанн или же постаралась госпожа? Честно, обо всех подробностях не смогла узнать даже Мон Мотма. На данный момент многих, если не всех, смутил тот факт, что Империя решила присоединиться к этому собранию. Более того, они изъявили желание и готовность начинать первыми. Возможно это и смущало всех, но не меня. Если они хотели начинать первыми, то это было их право. — Как там поживает Бен? — всё же Мон Мотма решила отвлечь и меня, и себя от тяжёлых размышлений. Нам и так предстояло присутствовать в Сенате. В конце концов именно мы были теми, кто вообще начал говорить об всеобщем совете. — Люк недавно говорил, что он уже делает успехи в фехтовании, хотя он ещё совсем маленький, — грусть застила мне глаза, а в горле образовался ком. Я так давно не видела сына… — И в Силе тоже весьма неплох, — мне тяжело вспоминать о Бене, но я продолжила, — Вот только вопросы начал задавать. Совсем не детские. Брат всё же смог основать новую академию джедаев. За столько лет Люк почти исполнил все свои мечты: к этому времени в его ордене состояло уже несколько десятков новых джедаев. Взглянув на догматы старого ордена, Люк понял, что новый орден должен существовать без предрассудков прошлого. Магистр нового ордена старался продвинуть совершенно другую философию жизни джедаев: теперь любой, кто состоял в ордене, мог вступать в брак официально и заводить детей. Отныне позволялось использовать обычное оружие и броню наравне со световыми мечами, а ношение джедайских одежд больше не было обязательным. Из-за малого количества мастеров и обильного количества учеников, первым приходилось брать к себе больше, чем одного падавана. Из последних новостей, которые успел сообщить мне брат, я узнала, что орден продолжает развиваться. Планировалось в ближайшем будущем основать академию и на Корусанте. В общем, предстояло сделать ещё столько всего… — Какие вопросы? — изумилась Мотма, раскрыв глаза пошире. — О семье, — собрала храбрость в кулак, — О… дедушке. — Вейдер…— Мон Мотма нахмурила брови, что-то обдумав. Она узнала о моей тайне не так давно и всё ещё не могла поверить в наше родство, — Будет лучше, если он никогда не узнаёт об этом чудовище. — Знаю, — уверила её я, — Мы с Люком делаем всё, что возможно, чтобы Бен не узнал. Однако я не хочу врать своему сыну… Когда он подрастёт, мы всё ему расскажем. — Думаю, это благоразумное решение, — согласилась со мной Мотма, кивнув головой, — От Хана есть вести? Мой муж… Ещё одна тема, которая приносила мне физическую боль. Хан сражался в битве за Джакку, и вот уже некоторое время после от него не пришло ни одной весточки. Я боялась, что вообще не обнаружу его среди живых. Меня страшило то, что он в данной момент мог быть покалечен, что изнывал от боли. Ужасно то, что я не могла с ним связаться. Это не давало покоя, и я не могла нормально спать, зная, что с ним что-то могло случится. Однако, как политику, мне нужно было держать лицо. Никто и никогда не должен узнать, что у тебя на душе, иначе это можно использовать против тебя. — Лея, с ним всё будет в порядке, — мягко положила на мою руку свою сенатор, — Я знаю, что ты переживаешь, но генерал Соло уже много раз спасался из лап смерти. Я уверена, что у него просто нет сейчас возможности сообщить тебе о своём состоянии. — Наши отношения так изменились…— печально смотрю на неё я. Новая война внесла коррективы в наши взаимоотношения. Хан винил меня в расколе нашей семьи, говорил, что я поступила глупо, поддавшись страхам. Мне же казалось, что эти обвинения беспочвенны и лишены логики. Сын не должен расти рядом с хаосом, который творился буквально на каждом шагу. Не пересчитать на пальцах, сколько на меня и на мужа совершили покушений за эти годы. Я заботилась о будущем Бена, желала для него лишь самого наилучшего. Хан же считал иначе. Но, несмотря на то, что мы часто конфликтовали на этой почве, мы всё равно продолжали любить друг друга, хоть и каждому из нас было больно. — Мы многое пережили ради этого дня, — успокаивающе погладила меня по руке Мотма, — Возможно сегодня всё наконец разрешится, как ты и сказала. Время пришло. Наши пятнадцать минут на отдых истекли, а значит нужно было идти на собрание, на котором соберутся больше тысячи представителей власти из множества систем, а также и имперские сенаторы во главе с Айсард. Я почувствовала воодушевление, ведь вот он — день, который я так долго ждала. Всё, что я хотела, наконец исполнится. Верила, что сегодня разрешится самый грандиозный конфликт в истории… Как только мы оказались уже рядом с палатой созыва, моя уверенность начала пропадать. Я ощутила настроения, витающие в воздухе, от проходивших мимо сенаторов. Все ждали этого дня, но далеко не с таким восторгом, что я. Я и Мон Мотма переглянулись, передав друг другу практически всё, что думали в этот момент. Разумных существ собралось столько, что в коридорах нельзя было протолкнуться. Никогда до здесь не было столь оживлённо. Многие знакомые сенаторы почтительно кивали нам, некоторые махали рукой, а с некоторыми мне удалось обмолвится парой фраз. Наша ложа находилась почти в самом низу, так что пришлось немного спуститься. В любом случае, заняв свои места, вспомнив основные моменты речи, которую мне и госпоже Мотме предстояло произнести, мы начинали совет. Ложа отделилась от специального крепления у стены и двинулась в середину помещения, чтоб все присутствующие могли нас увидеть. Прочистив горло, собравшись с духом, я напрягла голос, чтобы все услышали каждое слово: — Добрый вечер, сенаторы и достопочтенные гости из Империи, — я обратила свой взор на платформу, с которой на меня смотрела Исанн и её личная охрана. На лице женщины застыло холодное выражение лица. Она с пренебрежением наблюдала за тем, что происходило вокруг, сравнительно часто отвлекаясь на то, чтобы переброситься с охраной несколькими фразами. Я внимательно осмотрела её, не упуская ни одну деталь из виду. Прекрасная женщина с гордо поднятой головой стояла, оправдывая закреплённый за собой негласный статус императрицы. Тёмные волосы струились до плеч, а лицо обрамляли две белые пряди; глаза имели разную радужку, так как У Исанн была гетерохромия. Эта особенность очень хорошо отражала характер лидера Империи. Один был ярко алого цвета, а другой — голубой; ледяное спокойствие наряду с ужасающей яростью. Айсард была создана из несочетаемый черт, однако это не мешало ей принимать взвешенные решения. Алый вариант мундира гранд-адмирала, который она носила, прекрасно подходил ей по фигуре. В нём Исанн постоянно выступала на собраниях, в нём же и прибыла на совет. Скрестив руки на груди, Айсард ожидала, что я скажу дальше. Мне не хотелось заставлять всех ждать, поэтому, вздохнув, я продолжила: — Мы собрались здесь ради того, чтобы обсудить все наши разногласия, чтобы положить конец всем нынешним военным конфликтам. Сегодня каждый, кто захочет, выскажется. Сегодня каждый будет услышан, — сжав руки в кулаки, я вновь направила взор на Айсард, — Бессмысленные войны, ведущиеся уже столько лет, привели к ужасным последствиям. Хаос распространяется в небывалых масштабах с планеты на планету, принося лишь горе и разруху. Последняя битва при Джакку потрясла всех. По последним данным это столкновение унесло тысячи, а то и миллионы жизней. Мы будто вернулись во времени! Сколько ещё должно продолжаться это столкновение? Сколько ещё судеб должна сломать эта война, чтобы мы наконец остановились? Пора прекратить это насилие, — пока я переводила дыхание, делая паузу, увидела, что многие сенаторы согласно кивнули головой, — Я уверена, что Республика и Империя могут сосуществовать в одном пространстве. Мы не такие уж разные, какими пытаемся казаться. Войны между нами следует прекратить, свести к минимуму все возникающие разногласия. Мы должны отказаться от насилия, чтобы проложить себе путь к миру и благополучию, к порядку. Я думала, что моя речь была нескладной, не совершенной, но после секундной тишины, поселившейся после моего выступления, палата взорвалась бурными аплодисментами. На лице расцвела довольная улыбка. Нас поддержали, и что самое главное, я поверила, что получится убедить всех в своей правоте. Теперь я знала — у меня есть союзники, разумные, которые в каком-то смысле тоже желали мира. Единственные, от кого не было слышно ни звука — это от Исанн и её подданных. Всё это время я наблюдала за её реакцией. Айсард насмешливо улыбалась, наклонив голову набок, и за всё время, что произносила речь, успела пару раз зевнуть. Неужели от скуки? Я могла лишь гадать о её истинных намерениях прийти на совет. Если она не хотела мира, то зачем решила сегодня выступить? Мон Мотма опустила руку мне на плечо, молчаливо поддержав. В этот момент я действительно нуждалась в том, чтобы кто-то так сделал. Всё-таки радость на мгновение поселилась в душе, ведь у меня в Сенате был такой хороший друг. Госпожа Мотма, несмотря на то, что узнала о моем происхождении, не отвернулась ни от меня, ни от Люка, а наоборот приняла это, как неоспоримый факт. — А теперь выслушаем же достопочтенных сенаторов из Империи и нынешнюю правительницу, Исанн Айсард, — наконец аккуратно подвела я. Думаю все сегодня хотят услышать то, что они скажут. Каждый хотел удовлетворить своё любопытство. Платформа с Исанн медленно выехала вперёд, останавливаясь в самом центре, а мы с Мон Мотмой уплываем в другую сторону. Тишина устанавливалась в палате моментом, а напряжение в воздухе стало настолько тяжким, что у меня сперло дыхание. Айсард оглядела всех присутствующих взглядом, полным искреннего презрения. На секунду правительница остановилась, а мимолётная ухмылка коснулась её губ. Проследив за её взглядом, я наткнулась на того, кого и не думала сегодня увидеть. Аскаделия, что стояла в тени платформ и спокойно подпирала стену, наблюдав за всем издалека. У меня в голове проскользнула одна единственная мысль. Что она тут забыла? Но не успела я основательнее задуматься об этом, как почувствовала опасность. Исанн тем временем откашлялась, наклонила торс, чтобы начать говорить. Однако не успела она и слова сказать, как в следующее мгновение во лбу появилась средних размеров дырка. Из неё хлестнула тоненькая полоска крови. Глаза Айсард заволокло какой-то пеленой, тело пошатнулось, а выражение лица вдруг стало удивлённым. Ноги женщины подкосились, и она упала в руки своей же охраны. Палата взорвалась криками, а паника невидимыми руками подчинила себе каждого, кто находился сегодня на совете. Шум и вскрики ужаса, страха заполонили собой всё пространство. Я побледнела и чуть не рухнула от ошеломления, но меня поймала госпожа Мотма, подсказав, что сейчас не время терять самообладание. Титанических усилий мне хватило, чтобы вновь взглянуть на Айсард. Я почувствовала, что она уже была мертва, испустив свой последний вздох в здании Сената. Взгляд случайно зацепился за того, кто остался стоять в тени. Госпожа Аскаделия не спешила уходить, наоборот, она спокойно стояла, с непроницаемым выражением лица, наблюдая за всем этим хаосом. Заметив мой заинтересованный взгляд, леди хищно улыбнулась мне, подмигнув. Казалось бы она готова была рассмеяться мне в лицо. Каждый, кто здесь пребывал, был в ужасе и панике, но не Аскаделия. Та будто вообще не замечала происходящего. Она ещё пару секунд выразительно смотрела на меня, а потом развернулась, вышла из палаты. Тогда-то я всё поняла. Вот кто был нашим главным врагом. Вот с кем мы должны были бороться с самого начала. Не с Пестажем, не с Исанн, а именно с ней. В голове не укладывалось произошедшее. Всё было, как в тумане, но в конце-концов нам с Мон Мотмой удалось успокоить сенаторов. Убийцу схватили в скором времени, и отправили под следствие. Но дело уже было сделано: Исанн Айсард была убита в здании Сената. Орудие убийства — винтовка «Ночное жало». В тот день я не могла уснуть. С этого момента всё изменилось, а мои надежды на то, что мир наконец будет достигнут, так и не осуществились.***
Эмма.
— Пипец, — не сдержавшись, произношу я после того, что нам успела поведать Лея. На меня оборачиваются друзья, По, а генерал лишь вздыхает, кладя руки на стол и полностью облокотившись на кресло. Рей и Джек молчат, стараясь переварить всю информацию, которую на нас вылила Лея. В глазах ребят я вижу то, что возможно увидела бы у себя, посмотревшись в зеркало: полное отрицание происходящего. Рей выглядит ещё хуже. Честно, но я хочу стереть себе и ей память, и улететь отсюда куда-нибудь подальше. Только инструктор и генерал ничему не удивлены, и видимо уже со всем давно смирились. Чем больше мы погружаемся в эту историю, тем больше возникает вопросов. Первое, что мне лично кажется не логичным, зачем Аскаделия столько времени ждала, чтобы убить Айсард? Ради чего вообще решила пойти на мировую с Республикой? До чего же загадочная личность… И ещё один вопрос. Если Аскаделия — это мать Рей, то почему тогда та её оставила? Я не буду говорить это в лицо сестре, но родня у неё оказывается просто ужасная. Что может быть хуже того, что твои мать и отец развязали самые кровавые войны в Галактике, так ещё сильны, как криффы. Выяснилось, что и своего ребёнка, они оставили в дыре, под названием Джакку. Что тут скажешь? Родители года. Аскаделия по всем фронтам переплюнула мою собственную мать. Что-то я отвлеклась. — А в итоге, генерал, вы стали канцлером? — тишина наконец прервана. Я заинтересовано поднимаю брови. В любом случае, нужно выяснить ещё кое-какие моменты, а потом всё обговорить с друзьями. Скрестив руки на груди, я чинно ожидаю ответа на свой вопрос. Органа-Соло не спешит с ответом, наклоняется чуть вперёд, принимая вертикальное положение. В её глазах ужасная тоска. — После того, как моё родство с Дартом Вейдером стало известно всей Галактике, никто не захотел видеть меня в кресле канцлера. Все испугались. «Как же так! Дочь Вейдера не может стать новым канцлером. Она приведёт Республику к гибели» — её голос отражается от стен, а в глазах сверкают молнии. Генерал всегда была довольно страшной женщиной, особенно в гневе, но сейчас её спокойный голос пугал ещё сильнее, — Разразились скандалы на этой почве. Меня даже обвиняли во всех преступлениях, что совершил отец. — Но это же неправильно! — взволнованно выкрикивает Рей, а потом одёргивает себя, стыдливо пряча лицо. Я стараюсь поймать её взгляд, чтобы поддержать, но сестра неуловима. — Поверьте, не все люди могут принять вас такими, какие вы есть. Очень многие судят книгу по обложке, а не по содержанию, — Лея вымученно улыбнулась нам. Мне вдруг стало так жаль эту сильную женщину. Ведь она была великолепным политиком, была той, кто организовал Альянс. Лея столько всего сделала для людей, стольким пожертвовала для свободы и демократии. Генерал желала, чтобы все были счастливы, а в итоге те, за кого она боролась, повернулись к ней спиной. Но ведь Лея не виновата в своём рождении. Она же смогла стать замечательным человеком… — Если ты один раз оступишься, люди никогда этого не забудут, — глухо замечает Органа-Соло, мотая головой, — Мне ещё повезло, ведь Люку досталось сильнее, чем мне, — она видит, что мы хотим задать ей следующий вопрос и рукой нас останавливает, — О моём брате мы поговорим в следующий раз, — а потом обращается к Рей, — Я знаю, что тебе будет тяжело. Разумные первое время будут тыкать в тебя пальцем. Некоторые особо умные будут обвинять в том, чего ты никогда не совершала. И каждый будет проводить параллели между тобой и… твоими родителями, — последнее слово ей даётся выговорить с трудом, — Но не теряй в себе уверенности, Рей. Ты не отражение своих родителей и никогда ими не будешь. Ты — это ты. И этого никто не сможет изменить. Рей мрачно кивает, но больше голоса не подаёт. Я вижу, что ей сейчас совсем плохо. По возможности постараюсь быть рядом с ней, ведь ей как никогда сейчас нужна моя поддержка. Она избегает моего взгляда, как и взгляда Джека. Тот, кстати, уже пришёл в себя, и о чём-то усиленно размышляет. Я поняла, что он делает, так как у парня есть привычка залипать в одну точку, когда он думает. А ещё у Джека пролегает складка на лбу, когда он сосредотачивается. Каким образом я всё выяснила? Возможно, потому что я влюблённая курица и подмечать самые мелкие детали в его внешности — это моё любимое занятие. Двери в кабинет генерала с характерным звуком открываются. Я резко оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто мог потревожить нас. У меня глаза на лоб лезут, ведь я вижу самого бесящего человека во всей Вселенной. Боб Хаксли беспардонно вваливается в кабинет вместе с другом, расталкивая нас в стороны. Ну, конечно, его величеству нужно больше места. Он же не может стоять рядом, как нормальный человек. Темнокожий парень улыбается во все зубы, подмигивает нам с сестрой, а потом заговаривает с генералом Леей, взглядом избегая при этом Джека: — Вызывали, генерал? — Да, солдат, — голос Леи теперь твёрд и безотказен, — Боб Хаксли и Томас Смит, правильно? — Всё верно, генерал, — отвечает уже второй, которого величают Томасом. У этого молодого человека крайне выразительная внешность: коротко подстриженные рыжие волосы, яркие зелёные глаза и острый подбородок. Томас в нашей группе совсем недавно, но уже успел отличиться и стать одним из любимчиков инструктора Дэмерона. Смит высокий и крепкий парень, однако уступает по силе тому же Хаксли или Джеку. В то же время Томас компенсирует это тем, что хитёр, как лиса. Именно благодаря ему, Боба ещё не выгнали за непристойное поведение. Хаксли выходит сухим из воды только благодаря этому человеку. Лицо Смита всегда такое, будто он что-то замышляет. Подозрительный и очень мутный тип, которому я бы никогда не доверила свою жизнь. Мне от него не по себе. — Боб и Томас будут сопровождать вас в предстоящем путешествии, — внезапно оглашает Лея. Мои глаза расширяются, а рот непроизвольности открывается от искреннего изумления. Чего, блин?!