Order

Кайло Рен.

       Сегодняшний день официально стал не только неожиданным, но и тяжёлым для меня. После разговора с леди Аскаделией я был почти опустошён. Почти, потому что во мне всё ещё были кое-какие силы. Я постоянно прокручивал этот разговор у себя в голове, пытаясь найти подводные камни. Долго думал над всеми фактами, которыми меня снабдил Ллойд, и старался понять, что в этой истории смущает меня больше всего. Какая-то деталь постоянно ускользала от меня, но я был готов всё выяснить. Чуть позже.       Задать новые вопросы просто не решился. Почему-то в этот раз я подумал, что Ллойд ничего мне более не расскажет. К тому же я никогда не забывал, кому он действительно служит, так что мне придётся действовать самому, как всегда.       Мы отправились в самую охраняемую тюрьму на планете. Снаружи она выглядит не так мрачно, пока, конечно, не зайдёшь внутрь. Здесь всё куда хуже. Охрана стоит на каждом шагу, камеры слежения разных видов, нужно пройти несколько этапов идентификации. Я будто бы вновь прохожу контроль перед приземлением на Бисс. Всё это настолько муторно и затрачивает столько времени, что мне хочется выть. Имперские тюрьмы существуют на многих планетах, но в столице она одна из самых жестоких и ужасных.       Гранд-адмирал решил слегка разбавить гнетущую обстановку разговором. Что я узнал об этой тюрьме? Итак, она состоит из двух уровней: верхний и нижний. На верхнем содержаться преступники и бандиты, осуждённые за мелкие преступления. На нижнем же обитают преступники, которых осудили за особо тяжкие преступления. И, как по слухам, верхний уровень — это ещё цветочки по сравнению с нижним.       Моё терпение вознаграждается, ведь мы наконец-то беспрепятственно шагаем по тюрьме, направляясь на нижний уровень. Я чувствую, как в лёгких заканчивается воздух, а ноги подкашиваются. Ощущение безнадёжности и липкого страха витает в воздухе. Прислушиваясь к своим чувствам, до меня доходит, что всё это исходит от заключённых. Законы Империи несколько отличались от республиканских. Как мне объяснили ранее, многие преступники, осуждённые за особо тяжкие преступления, не задерживались на нижнем уровне слишком долго. Их либо отправляли в ссылку, либо на особо тяжкие работы, а иногда и вовсе применялась смертная казнь.       Суды в Империи существовали, естественно, от них было очень много пользы. Но тем, кому не повезло здесь оказаться, они не могли помочь. Разумные существа, что не смогли воспользоваться шансом и отмыть своё имя в суде, оказывались на нижнем этаже. А дальше никто особо ими не интересовался. Жестоко? Определённо.       Ллойд продолжает сопровождать меня, но хранит строгое молчание, которое совсем непривычно ощущать. Видимо он знал, что мне приказали сделать и сейчас отмалчивался.       Я и сам не горю желанием говорить, даже об отстраненных вещах. Последний раз я убил человека, который был моим отцом. Да даже не уверен в том, что именно я стал причиной его гибели. Однако мне уже начинает казаться, что я к этому причастен… С течением времени всё больше запутываюсь в этой паутине. Меч не должен был активироваться, потому что я не нажимал на кнопку. Каждый раз прокручивая тот день, вижу доверчивые глаза отца и его добрую улыбку. Мы не виделись так давно… Каждую секунду думаю о том, что то, что я сделал, было ошибкой. Почему я не выбросил этот меч куда подальше? Почему не успел предотвратить непоправимое?       Мои родители никогда не уделяли мне внимания, наоборот, как только я чуть подрос, отправили меня к дяде, чтобы я обучался путям Силы. Видел их так редко, что иногда даже забывал, как они выглядят. Среди джедаев моё имя и фамилия были известны, более того, я был наделён множеством талантов. Принадлежность к семье Скайуокеров делало меня знаменитостью. Все хотели со мной дружить. Несмотря на внимание со стороны других людей, они никогда бы не заменили мне собственной семьи. Хан Соло и Лея Органа-Соло — такие идеальные, прекрасные герои, спасшие многих людей от тирании, были ужасными родителями. Какая ирония! Самое хорошее, что они сделали для меня, так это отправили в храм джедаев на Явине-4. Я знал, что они практически всегда были заняты, понимал, что они решают проблемы невероятной важности, но неужели у них не нашлось времени, чтобы навестить меня? Хотя бы чуть больше, чем раз в год.       Я чувствовал себя брошенным, оставленным на произвол судьбы. Мне всего-то требовалось их внимание, мне хотелось, чтобы и у меня рядом были родители прямо, как у некоторых моих ровесников. Я хотел каждый день смотреть, как моя мама готовит мне еду, а папа рассказывает истории о своих приключениях. Хотелось быть хоть кому-то нужным… Но родителям было плевать на то, что со мной, даже, когда орден джедаев… Тяжело вспоминать, что случилось в тот день. Если бы только я мог всё исправить… Нет! Они сами во всём виноваты!       Как бы сильно я ни ненавидел своих родителей, как бы сильно ни был обижен за те годы, что они меня игнорировали, никогда не желал им зла. Они были мне дороги, несмотря на то, что я был им безразличен. Я… я люблю их. И мне тяжело признать, что действительно к ним ощущаю. Всегда будет тяжело, ведь часть моей души кричит, что они никогда не будут достойны моей любви.       Кто-то убил моего отца. И мне необходимо отомстить. А чтобы всё выяснить, мне нужна Рей. Я должен убедиться, что она не причастна к этому. Не знаю, почему, но эта девочка постоянно обитает в моих мыслях. Я постоянно думаю о том, на что ещё Рей способна. И кто она такая? Мысли о ней не оставляют меня даже перед сном, будто я окончательно помешался на ней.       Ллойд сообщает, что мы наконец на месте. После спуска в лифте, мы оказываемся в полностью белом помещении. Всё оформлено в ужасном белом цвете, который вызывает у меня приступ рвоты. Атмосфера царит настолько странная, что у меня начинает дёргаться глаз. Меня раздражает абсолютно всё: начиная от потока и заканчивая предметами интерьера.       Макс приветствует тюремщиков, которые проведут нас к одиночной камере Сноука, но странно то, что никто на эти приветствия не реагируют. Гуманоид, ведущий нас за собой, вообще не произнёс ни слова за всю дорогу, даже ни разу не взглянул на нас, будто вообще не видел ничего перед собой. Я попал не в тюрьму, а в какую-то психиатрическую лечебницу.       Меня пропускают вперёд, под контролем тюремщика я захожу в одиночную камеру, соблюдая меры осторожности. Даже внутри здесь имеются эти белые стены, которые раздражают глаза. По середине комнаты расположен Сноук, который выглядит ещё хуже, чем при нашей последней встрече. Я замираю на входе, но сразу же вспоминаю, где нахожусь. Нельзя проявлять слабость.       Бывший Верховный лидер обездвижен, закован в сразу несколько цепей, даже около горла одна висит с микроскопической тонкой иглой, которая видимо сработает, если заключённый попытается сбежать. Во многом он выглядит также уродливо, вот только в придачу к этому страшно истощён, будто это помещение высасывает из него все жизненные силы.       — Чем обязан, новый Верховный лидер? — подаёт голос мой бывший учитель. Я отвык от этого едкого и презрительного голоса, — Ты же не пришёл сюда лишь только посмеяться надо мной.       — Вы правы, — в свою очередь, спокойно отвечаю я. Дышу глубоко, чтобы не сорваться на него, — Я выполняю приказ.       — Глупый-глупый мальчик, — качает головой Сноук, который даже не поднимает на меня взгляд. Он смотрит в пол, с яростью сжимая пальцы рук, — Не думал я, что ты будешь настолько слеп.       — О чём вы? — уродливое существо передо мной глухо смеётся. Он поднимает на меня взгляд, полный сарказма и усмешки. Я же невольно раздражаюсь, но не теряю самообладания.       — Я больше не твой учитель, — безразлично плюёт Сноук, улыбаясь мне, — Не думай, что я собираюсь тебе помогать. Ты променял меня на обещания власти от этой шлюхи, хотя мы могли достигнуть всех наших целей, — он сидит всё также неподвижно, однако я вижу, как ему хочется встать и подойти ко мне, поднести руку к моей шее…— Я думал, что в тебе есть потенциал, что кровь Скайуокеров поможет тебе стать великим, но ты оказался тряпкой.       — Я больше не ваш ученик, — все его оскорбления проходят мимо меня, ведь именно я сейчас нахожусь у власти, а не он. Сноук потерял всё, — И ваши слова мне абсолютно безразличны.       — Ты пожалеешь, поверь, — активно кивает мне Сноук, с безумием во взгляде подглядывая на меня, — Ты будешь жалеть, что предал меня! — переходит на крик тот. Видимо, у Сноука сдают нервы. Он чуть не вскакивает, но вовремя отказывается от этой идеи, — Хочешь дам маленькую подсказку?       — Что? — непонимающе моргаю я. Сила, что он несёт?       — Знаешь, а ведь я не первый, от кого Аскаделия избавляется таким вот образом. Передо мной были ещё Сейт Пестаж и Исанн Айсард. Они тоже узнали тот самый секрет, который она ото всех прячет, — он замолкает на секунду, будто собирается с мыслями, — Эта стерва убьёт всех, кто попытается рассказать общественности об этой тайне раньше времени.       — Это полный бред, — мне надоедает слушать эти глупые заявления. Мой бывший мастер видимо совсем поехал кукушкой.       — Подумай над этим на досуге, — не воспринимая никак мои слова, проговаривает Сноук, — Я думал, что мне хватит времени, чтобы подготовить тебя, но, видно, ошибся. В тот самый день, когда этот человек вернётся, ты, Кайло Рен, перестанешь быть нужен. От тебя отвернутся все и никто не станет спасать. Ты…       Я прерываю его на слове, вытягивая руку, сдавливая ту в кулак. Сноук смотрит на меня с усмехающейся физиономией. Бывший Верховный лидер хватается за горло, барахтается, как рыбёшка на берегу, пытаясь подобраться ближе к воде. Но, как бы он ни старался, Сноук сейчас абсолютно ничего не сможет сделать. Я сжимаю руку сильнее, чувствуя, что могущество и превосходство поглощают меня. Вот, что такое власть, опьяняющее и впечатляющее чувство, наполняющее меня до краёв. Сноук делает последнюю попытку выбраться, но я не отпускаю, продолжая душить его Силой. Его глаза стекленеют, а в районе шеи слышится характерный хруст.       Сноук жалок.       Он замертво падает на пол, а я стараюсь больше не задерживаться в этом ужасном молчаливом месте. По мне течёт холодный пот, а слова бывшего учителя застревают в голове. В тот самый день, когда этот человек вернётся, ты, Кайло Рен, перестанешь быть нужен.

***

Рей.

       Я вновь уворачиваюсь от прямого удара моего спарринг-партнёра. Мои мышцы на пределе, но я стараюсь не обращать на боль никакого внимания. Всё, что сейчас важно, это бой. За все эти пять месяцев мне удалось довольно хорошо продвинуться в искусстве сражений. Меня понатаскал инструктор По Дэмерон, а ещё Джек, который хорошо разбирался в ближнем бою. Только с их помощью мы с сестрой смогли чему-то обучиться. А сейчас я демонстрирую всем своими одногруппниками и друзьями, чего достигла за такой промежуток времени. Конечно, я бы прямо сейчас хотела хоть немного научиться сражаться на световых мечах, но и тренировка без оружия была важна.       Моя соперница пытается меня обмануть, делая ложные выпады. Она в два раза больше меня, выше и превосходит в весе. Для неё — это не первая тренировка и не последняя, ведь девушка на протяжении многих лет обучалась, а я всего от силы месяцы. Клара, так зовут моего партнёра, в первый наш спарринг победила меня, можно сказать, раздавила, как муравья. Даже сейчас я не догнала её в мастерстве, однако от своих учителей я узнала кое-какие хитрости, которые позволят мне сегодня победить.       Если соперник превосходит тебя в весе, росте и мышцами, следует измотать его до такой степени, чтобы он не смог провести следующую атаку. Этим я и занималась последние несколько минут. Я наносила не такие уж угрожающие, но довольно ощутимые удары в те места, которые для моего соперника наиболее неприятны.       Я стараюсь не уходить в защиту, поэтому по возможности уворачиваюсь от ударов, не подставляя тело. Конечно, измотаюсь так быстрее, но зато ничего не сломаю. Клара рыкает, как зверь, вновь не попадая по мне. На моих губах появляется быстрая улыбка, ведь это тот самый момент, который я ждала. Девушка начинает яростнее проводить атаки, тесня меня в самый угол ринга, стараясь не оставить мне пространства, чтобы увернуться.       В какой-то момент Клара почти попадает по мне, но я делаю вид, что она попала. Кривясь от несуществующей боли, я наклоняюсь к полу, чем удивляю противницу. Секундная заминка с её стороны — даёт мне шанс провести контратаку. Я делаю подсечку, и девушка падает на пол с глухим «охом», выругавшись. Следующая секунда, и я провожу захват рук, заводя их за спину, а ногами прижимаю её тело к полу, полностью обезвреживая ту. Она старается вырваться, используя собственную силу, но я выворачиваю ей руку, чтобы девушка, почувствовав боль, оставила попытки.       — Закончили, — оглашает наш инструктор, что-то чиркая в своём блокноте, — Встали, пожали руки и подошли сюда, — командует он дальше, а я свечусь от радости.       Моя парнёрша, наоборот, злобно поглядывает на меня, с неохотой пожимая мне руку. Мы подходим к Дамерону, ожидая, что тот скажет, однако он специально медлит.       — Весьма неплохо, Рей, — наконец изрекает По, — Однако над техникой всё же нужно поработать. Но в целом делаешь успехи, — не слишком уж много комментариев, однако я рада, что он хоть что-то сказал. По переводит взгляд на Клару, — Ты тоже хорошо постаралась. Но следует быть внимательнее.       Клара что-то бурчит себе под нос, подходя к своим друзьям. Мои же ожидают в стороне от других одногруппников. Нас не слишком жалуют, однако в последнее время отношения с членами нашей группы практически наладились. Если бы только не подстрекатель Боб Хаксли, который постоянно очерняет нас, мы бы уже не были изгоями. После того, как Джек пригрозил ему, Боб больше не трогал нас. Он решил подойти к мести с другой стороны, распространяя о нашей компании неприятные слухи.       — Всё хорошо? — интересуются практически одновременно у меня друзья.       — Да.       — Хорошо ты отделала Клару, — с гордостью проговаривает Эмма, показывая язык компании девушки. Те же хмурятся и отворачиваются от нас, — Так ей и надо.       — Мне есть куда стремится, — я отнюдь не горжусь собой. На самом деле мне повезло, что Клара повелась на уловку, однако в следующий раз это не сработает, — И тебе тоже.       — Отстань, у нас с той девочкой ничья, — ворчит Эмма, улыбаясь мне, — Я вполне довольна результатом.       — Ага, конечно. По сказал, что тебе просто повезло с противником, — поддеваю её, — В следующий раз твой партнёр уложит тебя на лопатки.       — Только не начинай, — небрежно бросает сестра, закручивая на палец светлый локон, — Рукопашный бой по твоей части, а по моей стрелять из бластера.       — Аргумент, — подхватывает, молчавший до сих пор Джек, — Эмма действительно меткий стрелок. Ты же хороший боец. Кто-то предрасположен к чему-то, а кто-то нет. Нельзя быть лучшим везде и сразу.       — Говорит мистер идеальный парень, — саркастично поглядывает на друга моя сестрёнка, — Ты уж извини, но ты самый способный в нашей группе. Тебя инструктор Дамерон всегда нахваливает.       — Я плохо стреляю, — поднимает тёмную бровь парень.       — Извини, но мне что-то не заметно, в чём ты плох, — подмигивает ему Эмма, слегка посмеиваясь. Джек театрально закатывает глаза.       — Ты когда-то говорил, что тебя научил драться дядя.       При упоминании последнего темноволосый парень заинтересованно глядит на меня.       — А кто-то ещё в семье тебе помогал?       — Да, — губы Джека приподнимаются в слабой улыбке. Наверное, тёплые воспоминания о семье согрели его душу, — Мои родители…       Парень слегка мрачнеет, склонив голову, а улыбка, что еле держалась на его губах, потихоньку сползает.       — Прости нас, если тебе не нравится эта тема…— извиняющемся тоном проговаривает Эмма, положив руку на его плечо.       — Всё в порядке, — чуть увереннее смотрит на нас Джек, помотав головой, — Я бы не сказал, что мне тяжело говорить о своей семье. За столько лет я уже должен был свыкнуться с мыслю, что моих родных уже не вернуть…— он прикрывает глаза, тяжело вздыхая, — Иногда я мечтаю о том, чтобы увидеть их снова.       — Как они погибли? — Эмма стыдливо опускает глаза и задаёт ему этот вопрос.       Мне и самой не очень нравится, что этот разговор перетёк в такое русло. Однако меня гложет неподдельное любопытство услышать о родне Джека чуть больше. За пять месяцев, что мы провели вместе, он ни разу о них не заикнулся. Джек никогда не рассказывал, откуда прибыл и где всё это время был. И каждый раз, когда мы его спрашивали об этом, парень мрачнел и становился печальным.       — Я много и не вспомню сейчас, но моя семья каким-то образом вызвала ненависть у одного имперского губернатора, — темноволосый парень моргает, задумчиво смотря на нас с сестрой, — А потом… я остался один.       — Нам очень жаль, — говорю я ровным тоном, а где-то внутри образуется ком.       Эмма кивает:       — У них получилось сделать из тебя хорошего бойца.       Дарю ему самую красивую улыбку, на которую способна. Взгляд голубых глаз останавливается сначала на мне, а потом на Эмме, но потом парень отворачивается, заинтересованно смотря вдаль.       — Нам повезло, что ты с нами, — добавляю я, вспоминая, сколько раз Джек помог нам с сестрой. Мы обязаны ему жизнью.       — Вы меня засмущали, — клонит голову темноволосый парень, стесняясь. Я замечаю на его щеках лёгких румянец.       В следующую секунду к нам на всех порах подбегает По, хватает меня, Эмму и Джека, а потом стремительно зовёт за собой. Я полностью сбита с толку, однако он сразу же поясняет свои действия:       — Срочно к генералу в кабинет, — его голос наполнен волнением, и я невольно заражаюсь беспокойством.       Мы переглядываемся друг с другом, не совсем понимая, что происходит. Однако я и друзья спешим за Дэмероном, чтобы это выяснить. Инструктор задумчиво пялится на панель, когда мы заходим в лифт. Эмма порывается спросить, в чём весь сыр-бор, но в последний момент отказывается от этой идеи. Я тоже стараюсь сохранять молчание. Единственный спокойный человек здесь — это Джек. Удивительно, но он никогда не паникует, всегда собран и постоянно бдителен. Мне бы его выдержку.       Кабинет генерала Леи находится выше нашего обычного места обитания. Женщина рассказывала мне о своём прошлом, о брате, а также о приключениях, которые они пережили, избегая, конечно, того времени, когда всё пошло наперекосяк. Мы не касались политики, а разговаривали только о жизни и совсем немножко о Силе. Я старалась понять, как же эта неведомая… штука работает, хотя Лея посоветовала мне отключить мозги. Сила не поддаётся логике или анализу, её нужно чувствовать, а сама она, если позволить, конечно, всегда будет направлять. Пока что мне сложно отключить мозг, но некоторый прогресс уже есть. Кое-какие предметы по типу ручки я уже могу поднять в воздух. И продержать секунды две-три… Ладно — это лучше, чем ничего.       Помещение, в которое мы направлялись, встречает нас абсолютной тишиной. Лея сидит за столом, в окружении нескольких других генералов. Они тоже молчат, а на их лица имеют мрачный вид. Мы выстраиваемся по линеечке за спиной у По, а генерал Органа-Соло поднимает на нас глаза. После смерти своего мужа она долго скорбела, но никогда не показывала, что ей на самом деле больно. Наверное, любой понимал, что Лее сейчас тяжело. Она могла бы уйти в отпуск или выйти из игры, но вместо этого полностью посвятила себя Сопротивлению и Республике.       — Генерал? — спрашивает По, видимо уже совсем разнервничавшийся.       — Обсудим всё позже, — ровно говорит Лея другим генералам.       Те беспрекословно кивают женщине, удаляясь к дверям. Через минуту мы остаёмся наедине.       Органа-Соло с горечью выдыхает, приглаживая волосы. По толкает нас поближе к столу женщины. Мы неуверенно подходим, вставая напротив неё.       — В связи с последними событиями ваша миссия по поискам Люка Скайуокера переносится, — мы все дружно ахаем. Я сегодня как-то не планировала услышать такое, — Вы отправитесь через несколько дней на Соколе. С вами полетят дроиды и Чубакка, а также ещё кое-кто… По останется на базе.       — Я думала, что инструктор полетит с нами, — беспокойно замечает сестра, и я с ней полностью согласна. В изначальном плане с нами должен полететь инструктор.       — Мне он нужен здесь, однако, как я уже и сказала, с вами полетит помощник или помощники вместо Дэмерона, — Лея на каждого смотрит так пронзительно, чтобы мы поняли, что никаких вопросов у нас больше не должно возникать.       — Что за последние события? — задаю я вопрос и вновь воцаряется тишина. Да, что же это в самом деле? Самое время играть в молчанку.       — Несколько часов назад в Сенате произошёл новый совет, — мы переглядываемся, но продолжает внимательно слушать, впитывая каждую деталь, — Многие месяцы во многих кругах ходили слухи, что на этом совете леди сделает важное объявление, — Лея неоднозначно обводит всех присутствующих, мрачно усмехаясь, — Аскаделия его сделала. Честно говоря, я даже не знаю, что и думать.       — Скажите уже, генерал, — нетерпеливо настилает По.       Я мысленно его поддерживаю. Что бы там ни было, это не может быть настолько ошеломляющим.       — Аскаделия объявила о том, что у неё есть наследник, — её тяжёлый взгляд упирается в меня. Я же задерживаю дыхание, — Это не всё. Она сказала, что этот человек имеет все права на престол, так как является её ребёнком от Императора Палпатина.       Всё, что я сейчас слышу, так это моё бешено колотящееся сердце. Думаю все в помещении замирают от удивления. Вот это поворот. Получается правительница Империи все эти годы скрывала этого ребёнка. И ещё больше меня тревожит, что никто об этом не знал до сегодняшнего дня. Столько мыслей сейчас обитает в моей голове, что я готова взорваться.       — Почему сейчас? — подаёт голос Дэмерон, чуть подходя к столу генерала, — Да это же чушь какая-то.       — К несчастью, это нисколько не чушь, — с горечью произносит Лея, — Не думаю, что она солгала. Аскаделия была слишком самоуверенна, когда объявляла это, — она продолжает говорить, и постепенно на меня нападет паника, — Если она заявила о наследнике сейчас, значит это для чего-то нужно, — Лея хмурится, — Больше всего меня пугает, что этот ребёнок может иметь в себе силы, которые ему достались от обоих родителей.       — Значит, отправляемся раньше, — чуть было не образовалась тишина, но нас спасает от этого Эмма.       — Вы должны найти Люка и вернуть как можно скорее. Всё теперь обстоит куда хуже, чем мы предполагали. Если наследник вернётся… — она не договаривает, осекаясь. Минутная задержка пугает меня до чёртиков. Лея неоднозначно кивает По, — Вы должны знать и ещё кое-что. Люк в данный момент путешествует не один.       — Что это значит? — спрашивает Эмма.       — Он отправился на эту миссию с ещё двумя джедаями, — серьезным тоном оповещает нас женщина, — Вы возможно встретитесь с ними.       — Супер, — совсем не радостно произносит подруга, — Ещё джедаи.       — Есть хоть какая-то информация о личности наследника? — уже спрашиваю я, и Лея перемещает на меня довольно странный взгляд.       — Кое-какие подозрения имеются, но точно судить ещё рано, — какой-то неопределённый ответ, и мне он очень не нравится.       — Вы знаете, кто это может быть, — уверенно молвит Джек, к которому подворачиваются сразу несколько голов, — Во всяком случае, вы допускаете, что этот человек и сам не понимает, кто он такой.       — На что это ты намекаешь? — вопрошаю я.       Парень поворачивается ко мне, глядя прямо в глаза.       — Ты и есть наследница Империи, — делает вывод он, абсолютно каждого в этом помещении изумляя.       Я невольно открываю рот.       — Чего?!       — Подумай сама, — подходит ко мне Джек, спокойно продолжая, — Ты совершенно не помнишь своё детство, будто тебе стёрли память. Значит, это кому-то было нужно. Следующее, ты чувствительна к Силе и победила в равной схватке Кайло Рена, — В равной схватке?! Я нисколько его не одолела, наоборот, мы еле от него удрали, — Ты появилась именно в тот момент, когда Империя начинает проявлять какую-то активность. Мне продолжать?       У меня нет слов, чтобы описать то, в каком я сейчас пребываю шоке. Просто не укладывается в голове, что я действительно являюсь… Даже в мыслях не могу произнести это слово. Я всегда знала, что связана с леди Аскаделией какими-то узами, но не думала, что мы близки настолько. То, как она разговаривала со мной, то, как себя вела, я бы никогда не подумала, что я её дочь. Нет, я отказываюсь в это верить.       Я смотрю в глаза друзей, инструктора и генерала и единственное, что я вижу, это страх. Мне не нужно погружаться в Силу, чтобы понять, что они чувствуют.       Страх.       Неужели все окружающие будут смотреть теперь на меня так?