Когда же всё началось?

Когда же всё началось?

Может все началось с красной цифры календаря?

             Говорят, что каждое время года по-своему прекрасно, а лето — особенно, так как мы ждем его целый год и так хотим от него ярких солнечных лучей, теплых воспоминаний и радостных впечатлений. Каждое лето проходит по-разному, можно сказать, что оно у каждого свое. Кто-то уезжает к бабушке в деревню. Кто-то летит за границу или к берегу прохладного моря. Кто-то проводит свое лето в пределах своего города. Кто-то отправляется в летний лагерь, знакомясь с новыми людьми и узнавать что-то новое.       Всё-таки лето — это такое чудесное время года, не подающиеся правильной характеристике. У кого-то оно серое, у другого — наполнена самыми яркими красками. Долгие солнечные дни сменяют короткие теплые ночи. Чаще всего стоит ясная погода, и бескрайнее синее небо простирается над головой. Деревья пышно убраны в яркие зеленые наряды. Под ними всюду густо растет трава, усеянная цветастыми огоньками летних цветов — маков, колокольчиков, клевера, пижмы, ромашки, ноготков… а над ними порхают бабочки и жужжат всякие букашки.       Но это оказался только лишь сон…       Казалось, что вот откроешь свои глаза и увидишь не прекрасную картину волшебного лета, а мрачную, отвратительно ужасную реальность. Милые бабочки превратятся в навозных мух, магический лес — в сухие, заросшие плесенью деревья, а трава окажется всё такой же мрачной. Повсюду будут валятся разного цвета пакеты, мятые жестяные банки, а также другой различный мусор. Вокруг будут возведены серые стены, пропитанные странным едким запахом.       Тогда, почему при всё таком негативе приснился такой волшебный сон о чем-то таком прекрасном? Может это просто едкое желание хранителя снов? Просто взять и поиздеваться над маленьким мальчиком, показать насколько ужасен этот мир…       Но от этих мыслей отвлекает чарующий звук флейты. Эта прекрасная мелодия духовного инструмента просто завораживала своей игрой. Эти чудесные ноты просто уносили за собой в таинственный мир волшебства и чародейства. Туда, где обитали сказочные персонажи и жили маги с волшебниками. Туда, где обитают мифы и легенды. Туда, где добро всегда побеждает зло.       Вот глаза открываются и…       Все взоры мимо проходящих людей обращены в ту сторону, откуда доносится эта музыка. Вокруг летали голуби, бабочки; неподалеку от музыканта стояли детишки, они восхищались играй. На фруктовых деревьях все ещё находились цветы, но некоторые от поры ветра летели вниз на зеленую травку. Это всё создавало прекрасную картину происходящего.       В центре маленькой толпы стояла на скамейки маленькая девочка, в руках она держала флейту. Она исполняла ту самую прекрасную мелодику. На ней розовое платьице, с трудом закрывающие коленки этой темнокожей девочки. Так стоп, темнокожей? Неужели это…       Найт встал с земли и прислонился к дереву, где чуть раннее его немного разморило. Он снова обратил свой взгляд на ту девочку. А ведь и правда. Это была та самая девочка, которая несколькими днями раннее разнесла банду хулиганов в пух и прах. Та самая девочка, у которой горят яркими камнями янтаря — глаза. А эти странные веснушки на её лице, ведь правда она вся исцелована этим солнцем. Флейта в этих маленьких ручках издавала нежные ноты, будто ангел запел своим голосом.       Она пленила его в свои сети, заставила думать о себе, оставила некий осадок после разговора. Но при этом, так нежно играет на флейте, открывая безграничный внутренний мир, вовлекая всех в фэнтези и в мистику. Она даже не догадывается, какое будущие её ждет в переди…       

Но… помнит ли она…

Когда же всё началось?

             Какой чудный день за окном. Вдалеке пташки распевают песни. Всё цветет и пахнет. За окном на футбольной площадке гоняют мяч парни. Некоторые девочки согласились быть в группе поддержки той или иной команды. Остальные слонялись без дела, кто-то прочитывал книгу сидя на скамейки, кто-то играл в шахматы неподалеку. За углом школы в тени здания целуются подростки. Принципе, типичная среднеаттическая школа.       В самой школе, в одном из пустых классов, сидел парнишка. На нем фиолетовая рубашка с длинными рукавами, темно-синий галстук, школьные штаны. Он что-то записывал в своем блокноте, делая какие-то заметки на полях. Темноволосый парень слушал музыку в наушниках, поэтому был слишком сильно вовлечен в мир своих мыслей. Он был настолько увлечен внутренним миром, что даже не заметил, как открылась дверь. Внутрь входит девушка, а за спиной держит теннисный мячик. — Ты открыт!       Буквально секунда и в затылок прилетает со всего размаха мячик. Темноволосый поворачивается назад, чтобы увидеть того, кто посмел в него это кинуть. Но на удивление там никого не было. Поворачивается во все стороны, но никого не находит.       Возле парты, что находится возле входа в класс, сидит под столом та самая девушка. Темная кожа, как у шоколада, веснушки разбросанные по всему лицу, яркие камни янтаря вместо глаз, а взгляд так и горит живым огнем. На ней школьная форма, она учится на пару классов ниже, только… вот сегодня решила эта взрывная девчонка надеть немного другого цвета рубашку, а именно ярко красную. Также на шее красовался немного отпущенный темно-синий галстук. С правой стороны зади завязан короткий хвостик.       Но не дождавшись со стороны парня каких-либо действий, закатив глаза, выглядывает из-под парты. Она скрещивает руки на уровне груди и, облокотившись на стол, произносит: — Ну, что за скучный ответ?       Сейчас её глаза горели яркой вспышкой огня решительности. Даже и не скажешь, что ей сейчас четырнадцать.       Эти два подростка были друг для друга не просто друзьями, но также соседями. Они жили на разных этажах, но в одном многоквартирном доме жилого района. Во дворе их дома находилась площадка, а буквально через дорогу находилась школа. — Найтмер! — Она стукнула кулаками об поверхность стола. — Где твоя юность? — Её выражение лица обрело самую страшную гримасу. — Свои шестнадцать лет уже не вернуть! — Пройдя мимо друга, приземлилась на стул, что стоял впереди стола Найтмера, забирая один из наушников по пути. — Да и сидеть одному после уроков… — Сейчас её лицо буквально походило на камень. — Что слушаешь хоть? — Эррор, не дергай! — Найт продолжал, что-то писать у себя в блокноте. — Оа! Ао! — В наушнике заиграла песня группы, которая очень сильно нравилась этой темнокожей. — Это же новая песня «Bad Time» … Она уже вышла? Круто! — Ой, да брось… — Найт смотрел на нее таким каменным выражением лица. Пока она излучала из себя чистый позитив.       Время шло вперед. За окном становится темнее, но яркие лучи солнца всё еще проходят через стекло, осветляя коридоры и классы. В длинном коридоре в направлении выхода из школы, в медленном темпе шла милая парочка влюбленных, они держались за руки. В гардеробе переодевался спортивный кружок. На третьем этаже, в самом последнем классе, сидели два подростка, они всё это время слушали музыку с телефона. — Слушай, Найт, завтра суббота, значит ты свободен? — Не делай поспешных выводов! — Занят? — … — Просто… — Девушка облокотилась на спинку стула и стала смотреть куда-то вперёд. — Мой отец снова уезжает в командировку. Его долго не будет и дом будет пустовать долгое время. — На этом моменте она снова повернулась в сторону Найтмера и стала смотреть в его блокнот. — Ты же знаешь меня. Я не выношу одиночество. — Кошмар перестал что-то писать и поднял свои глаза на собеседника. — Мне просто хотелось, чтобы ты заглянул ко мне на выходных, и мы вместе бы сыграли во что-нибудь. Так сказать, скрасили бы вечерок. — Со стороны парня послышался тяжёлый вздох, что значит он согласен. Эри ликовала внутри себя. Но тут раздался странный звук, будто кто-то наступил на хвост кота. — Ооо! СМСка пришла. — И почему я не удивлен…       Эррор начала что-то очень быстро печатать на своём телефоне, видимо кому-то очень сильно хотелось поговорить с ней. Но судя по улыбке девушки, там рассказывали шутки или каламбурили. Найт показывал полное равнодушие к происходящему. Или так казалось только на первый взгляд? — Кстати, через часик Инк приглашает прогуляться вместе с ним до прудика. — В руках темноволосого сломалась пополам ручка, а сквозь шипение можно было расслышать что-то вроде: «Сук… Опять?..» — Найт, айда с нами! — Что? Я-то зачем? — Ты мне друг или как? Кто меня будет провожать до дома? А кто мне купит мороженое? А если вдруг ногу подверну? Кто меня нести будет? А если… — Всё-Всё-Всё. Я понял. Можешь дальше не продолжать.       

Вспомнит ли, тот день,

что помечен красным цветов в календаре?

             Она пленила его в свои сети, заставила думать о себе, оставила некий осадок после разговора. Но при этом, так нежно играет на флейте, открывая безграничный внутренний мир, вовлекая всех в фэнтези и в мистику. Она даже не догадывается, какое будущие её ждет в переди.       В центре маленькой толпы стояла на скамейки маленькая девочка, в руках она держала флейту. Она исполнила ту самую прекрасную мелодику. На ней розовое платьице, с трудом закрывающие коленки этой темнокожей девочки. Она будто смотрела сквозь толпу людей, выискивая где-то позади них кого-то.       Та самая темнокожая девочка, которая несколькими днями раннее разнесла банду хулиганов в пух и прах. Та, у которой горят яркими камнями янтаря — глаза. Та, у которой все лицо усыпано этими странными веснушками. Та, что идет сквозь толпу, не обращая внимания на новых фанатов. Она словно в замедленной съемке идет вперед, навстречу новым приключениям. Она не обратит никакого внимания на Найтмера и пройдет мимо него, будто того парня и не было вовсе.       Где-то в подсознании, будто на магистрали, пронесется кучу мыслей со скоростью гоночного арболита, но единственный вопрос останется не решенным — имя. Как зовут её? Её имя так и крутится на языке — то ли Рори, то ли не Рори… Хотя больше ей подошло бы имя — уголёк. Её кожа темнее горького шоколада, а глаза горят искрой решимости. Эта девочка как лесной пожар, только дай ей волю, и она в тот же час вспыхнет…       Может стоит спросить у неё? Спросить, как её зовут? Начать все с чистого листа? Попросить прощения за проигнорированные слова. Хотя, возможно она уже возненавидела этого парнишку, пройдет мимо точно также, как и он сам. Покрутит рукой и скажет, мол у неё нет времени на него.       Пускай мир рухнет в одно мгновение. Пускай всё исчезнет в одно часье. Пускай больше не будет этой отвратительной реальности. Пускай…       Он готов пожертвовать всем, чем только можно. Лишь бы снова отмотать время назад и изменить то, что не получилось с самого начала. Вернуться в тот день, что помечен красным цветом в календаре… Сказать простое «спасибо» за спасение, извиниться за свою грубость…       Но почему? Почему она не злится? Почему она продолжает смотреть тем, детским взглядом на него? Почему после неудачного знакомства, она продолжает общаться? Почему? Почему она продолжает тянуться к нему? Почему не остановится и не бросит всё как есть? Почему она просто не развернется и не уйдет? Почему ей интересно находится рядом с ним? Почему?..       Этот темнокожий ангел без крыльев, освещает путь своим светом. Она стоит перед ним и заглядывает прямо в душу парня, пытаясь что-то там отыскать. Эти янтарные глаза, будто маленькая частичка солнца поселилось в этом ребенке. Она словно горящий фонарь в кромешной темноте. Её руки такие маленькие по сравнению с руками, что она держит. Что этот уголек пытается там высмотреть? Синяки? Ссадины? Порезы? Раны? Шрамы? Почему ты молчишь? Прошу не молчи… Скажи хоть что-то… Я же вижу, что ты злишься. Накричи, что я не благодарный, не смог сказать простое «спасибо»; что проигнорировал тебя, когда спросила у меня моё имя. Просто скажи, что НЕНАВИДЕШЬ меня. Мне этого будет достаточно, чтобы уйти… — Слушай, давай я тебе мазь дам. — Она снова посмотрела прямо в глаза. Что она пытается там увидеть? — Она лучше всего помогает при ушибах и синяках.       Неужели тебя беспокоит моё состояние? Не сон ли это? Я же проигнорировал тебя. Тогда почему? — Сама не раз пользовалась, так что могу уверить в лечебных свойствах!       Тебе тоже доставалось? Неужели тебя тоже избивали? Как такую маленькую могли избить? — У тебя все руки в синяках, да и возможно на теле есть…       Хотя, возможно тебя записали на различные спортивные кружки, из-за чего теперь ты сильнее обычного подроста. Но до сих пор продолжаешь смотреть на всё с детской невинностью. Здесь только я похож на труп из морга. Ты опускаешь мои руки, снова отворачиваешь. Да, что у тебя в голове творится? — Подожди минутку, она у меня с собой!       Ты будто в замедленной съемке убегаешь вновь в толпу, они заслоняют твой взор, словно грозовые тучи на небе мешают солнечному свету проникнуть на землю. Но ты снова хватаешь меня за руку, сквозь толпу тянешь за собой. Надо просто идти за светом и не оборачиваться, так ведь? Неужели ты есть тот самый свет? Может сейчас стоит извиниться за свою грубость? Просто взять и сказать: «Извини». Вот сейчас, набрать воздуха в легкие и с уверенностью произнести это слово… — П-послушай… — Чертов голос, вот почему именно сейчас его почти не слышно? Биение сердца слишком сильно зашкаливает, все тяжелее и тяжелее сделать вдох. — Я-я хотел извиниться… — Хех. Руки снова начали потеть и трястись, будто к доске вызвали. Я снова смотрю куда-то себе под ноги. Не могу поднять глаза и посмотреть на тебя. Увидеть твой удивлённый или ненавистный взгляд. — За тот случай. Понимаешь, на меня слишком много навалилось тогда и… — Тяжелый вздох. Я решил все-таки поднять свои глаза и посмотреть на твоё лицо. Что же…       Оказывается, мир имеет удивлять. — Ничего. — Твой взгляд, он не наполнен той ненавистью как у других. Твои глаза, они всегда светятся яркими камнями янтаря. Твой голос, он словно гипнотизирует. Сколько тебе? Восемь? Забавно, что между нами два года разницы. — Вот. — Ты стоишь в полуобороте, в оной руке держишь флейту, в другой какой-то тюбик. Ты предлагаешь мне взять этот крем? — Держи. — «Чудо средство от синяков» — забавное название этой мази.       Найтмер начал крутить в своих руках тюбик, рассматривая его с разных сторон. Потом просто взял и засунул его к себе в карман. Сжав руку в кулак, парень немного прокашлялся, чтобы восстановить свой голос хоть как-то. Уголек развернулась спиной к нему и начала собирать свои вещи обратно в рюкзак, что лежал в раскрытом состоянии всё это время на скамейки. Какие-то бумажки, вырванные из тетрадей, различные рисунки, видимо некоторые были наклейками, флейта — всё это было закинуто во внутрь портфеля. — Спасибо. Найтмер. — последнее слово было почти не слышно, будто растворилось где-то в воздухе. Или просто из-за того, что было произнесено в кулак, почти еле слышным голосом. — Что? — Ничего.

Когда же всё началось?

Может все началось с красной цифры календаря?